Читать книгу Быть Олегом Тактаровым. Моя история. Автобиография без цензуры - Олег Тактаров - Страница 7

 $

Гостиницу я выбрал из Москвы по названию, а оно было просто великолепно: «Метрополь-Голливуд». За убогий номер в «латинском» квартале (так я прозвал это место, оккупированное латиноамериканцами) с меня брали бешеные деньги, да притом постоянно стремились получить что-то сверх оплаченного московского чека.

Есть у меня товарищ Игорь Жижикин, хороший актер и замечательный человек. Он снялся у Спилберга, а когда-то приехал в Америку с цирковой труппой и остался. Когда цирк уехал, он посмотрел из окна гостиницы на Лас-Вегас и заплакал. Мне, как и ему, было непонятно, насколько я здесь задержусь. В отличие от эмигрантов 1970-х, я мог вернуться и, может быть, поэтому не плакал.

Американцы тщательно и с расстановкой готовили гирлянды и цветы ко Дню благодарения, который, каюсь, я проспал, как и большую часть следующего, третьего дня моего пребывания в стране мечты и фарса. Сказка начиналась по всем законам жанра: после трех суток бодрствования я проспал больше полутора суток… За окном на асфальте шелестели вчерашние украшения, по обочинам ветер разносил мусор. Не слишком оригинальная сцена для начала фильма, подумал я, но, как и многое в первые месяцы моей новой жизни, снял на видео. Что вокруг? Банальное и известное, немного приукрашенное, но такое же мещанское и плоское человеческое существование. Чем ближе я был к своей мечте, тем недоступнее она казалась.

Я был уверен, что через две недели буду говорить по-английски и стану звездой либо вернусь в Россию к семье, налажу нефтяной бизнес, о котором уже много думал. Нефтянка была еще и вариантом отступления. А вдруг весь этот Голливуд – бред? Тогда я вернусь, но не к прежней жизни, а в большой бизнес, для которого у меня были и связи, и умение. Чем выше бизнес, тем меньше понтов и показухи.

Не Европа и не Америка пленяли меня несбыточными мечтами. Голливуд – сказочная страна, где создавались те фильмы, которые я смотрел на родине. Голливуд – фильмы которого смотрели по всему миру. Голливуд – который формировал общественное мнение и культуру. Голливуд – олицетворение силы искусства, которая чувствуется на каждом шагу, которую не забыть и не переступить. Настоящая сила и бессмертие заключаются не в войнах и изобретениях, а в творчестве, в стремлении сделать мир добрее, и, как это ни парадоксально, это творчество может проявляться в любом деле, даже таком жестоком, как бои. Человек может и должен выбирать.

Однажды перед боем, через год после моего приезда в Америку, ко мне подошли несколько человек, представлявших одну из американских церквей, и торжественно, даже с помпой вручили амулет и яркую грамоту. Один из них с достоинством произнес:

– По итогам года ты признан самым добрым человеком. Просто быть добрым среди добрых, но не каждому по силам сохранить человечность и сострадание на ринге.

Что ж, мне было приятно.

– Скажите, где здесь русский район? А киностудия?

Эти вопросы я смоделировал по разговорнику и, выучив, вышел из гостиничного номера «Метрополь-Голливуд». Старый азербайджанец в соседнем магазине, с трудом вспоминая русские слова, ответил почти на все мои вопросы и – главное – рассказал о русском районе. Да, на русском мне пока общаться значительно проще, чем на туземном. Киностудий оказалось больше, чем я мог себе представить, а искать русских оказалось делом занятным.

Улица Санта-Моника, на которой, как мне сказали, живут русские, оказалась бесконечной чередой домов, но никого, кроме прогуливающихся голубых парочек, я на ней не встретил. Неужели все русские в Америке стали геями? По Санта-Монике я доехал до океана. Честно говоря, увидеть океан мне было даже приятнее, чем соплеменников. Дул ветер. Благопристойные американцы и досточтимые американки кутались в шарфы и шали, пугливо озираясь на крики чаек.

Олег Николаич, вы доехали до окияна и не выкупаете в нем свои сапоги? Да что сапоги! Искупаюсь!

Я вспомнил восторженные слова моего друга Бессмертного:

– Представляешь, я купался в океане!

Там, где нескончаемая Санта-Моника уходила в море, произошло мое американское крещение, на третий день жизни, как и положено.