Читать книгу Десантник. Остановить блицкриг! - Олег Таругин - Страница 7

– Вижу наших! – наклонившись к самому уху Батищева, сообщил десантник. Ну, точнее, проорал, поскольку ни о какой звукоизоляции в гремящей всеми сочленениями стальной коробке бронетранспортера и речи не шло. – Метров сто еще, затем сбрасывай скорость. Только, Михалыч, умоляю: смотри не заглохни! Ножками нам отсюда не утопать, уж больно серьезный шухер устроили.

– Не учи ученого, разведка, – досадливо буркнул, поморщившись, особист. – Приторможу немного, пущай залазят. А ты люк открой, не через борт же товарищам сигать.

– Договорились, – ухмыльнулся Степанов, протопав, придерживаясь за верхний обрез брони, к Борисову. Ободряюще хлопнул боевого товарища по плечу:

– Ну чего, Вась, почти вырвались, а? Ты, главное, за тылом приглядывай и, ежели что, сразу не стреляй. Нам сейчас лишний шум категорически не нужен, желательно по-тихому уйти.

– Так точно! – отчего-то по-уставному отчеканил пилот, часто заморгав белесыми ресницами. – Леш, а дальше-то чего?

– В смысле? – на миг опешил десантник. – Это в каком еще смысле «чего»? К нашим двинем, понятное дело! Поскольку у фрицев к нам теперь такой счет, что даже живыми брать не станут, сразу в расход пустят. Хотя могу и ошибаться, конечно. Когда понаедут ихние контрразведчики да сложат два и два, за наши с тобой, Василий, головы могут о-го-го какую награду назначить.

– Какую? – автоматически переспросил сержант, вызвав на лице Алексея улыбку.

– Да хоть в мильён ихних марок! Большие деньги, кстати.

– Ты-то почем знаешь, большие или не большие? – насупился летун, уловив в словах друга иронию. – Тоже мне, буржуин нашелся!

– Оттуда, – фыркнул Леха. – Пояснять?

– А… – на пару секунд завис Борисов. – Понял… Все время забываю, кто ты таков на самом деле…

Бронетранспортер меж тем плавно сбросил скорость, притормаживая: Батищев заметил высунувшегося из придорожных зарослей космодесантника, на несколько секунд отключившего маскировку бронекомплекта. Убедившись, что его видят, спецназовец будто бы растворился в ветвях кустарника. Все еще не привыкший к поражающим воображение возможностям «гостей из будущего» особист лишь сдавленно ругнулся себе под нос. Разблокировав запорный механизм, Леха отвалил в стороны угловатые створки кормовой двери, дожидаясь, пока бойцы заберутся в «Ганомаг». Запрыгнувший последним старший лейтенант на несколько секунд замер в проеме, оглядываясь: Степанов догадывался, что «смотрел» он сейчас не столько собственными глазами, сколько хитрыми следящими системами навороченного шлема. Ничего тревожного, видимо, не наблюдалось, и Владимир уселся на край лавки, позволив сержанту закрыть дверцы. БТР снова набрал скорость, спеша побыстрее убраться подальше от затянутой густым дымом деревни.

Степанов опустился напротив космодесантника, потеснив крайнего из спецназовцев, и махнул рукой возле лица. Верно истолковав жест, тот кивнул, позволив половинкам забрала скрыться под закраинами защитного шлема.

– Как прошло?

– Да нормально, – пожал бронированными плечами Локтев. – Что там могло не так-то пойти? Кого сумели, тех пожгли. Много пожгли. Все данные у меня на планшете, захочешь – сам посмотришь, информация со встроенных в шлемы камер автоматически сохраняется в памяти. Так что все, как ты и хотел. Заодно и историю окончательно изменили, блин…

– Насчет истории, Володя, мы с тобой чуть позже поговорим, как свободное время будет. Есть тут у меня одна идейка, хочу с тобой не спеша обсудить. Касаемо и твоего будущего, и моего, и вообще. Даже не идейка, а практически научная гипотеза. Ну, или теория, вечно их путаю. А пока вот какой вопрос назрел…

Десантник не договорил – бронемашина внезапно вильнула в сторону, резко тормозя. Не ожидавших от допотопной, с их точки зрения, колымаги спецназовцев швырнуло друг на друга, Степанов приложился раненой ногой о край противоположной сидушки, сдавленно зашипев от боли. Борисов же и вовсе едва не упал, в самый последний момент удержавшись за пулемет, с лязгом провернувшийся на вертлюге и задравший, наподобие зенитного, дырчатый кожух ствола в небо. По ушам резанул яростный вопль Батищева:

– Да куда ж ты, лярва, под колеса лезешь, мать твою перемать! Ах ты ж… – дальше шло вовсе уж непечатно.

– Михалыч, ты чего? – приподнялся с места Леха.

– Да девка какая-то прямо перед капотом из кустов выскочила!

– Какая еще девка? – Десантник выглянул из раскорячившегося почти поперек дороги бэтээра. Несколько секунд вглядывался, затем пробормотал: «Да ну, не может быть?! Как она могла здесь оказаться?» – и выдал короткую матерную тираду, не особо и уступавшую по эмоциональности особистской. Рванув дверной стопор, практически вывалился наружу. Обежав тарахтящую работающим на холостом ходу движком машину, с размаху плюхнулся на колени, уже уверенный, что не ошибся. Бедро снова дернуло острой болью, но десантник не обратил на это ни малейшего внимания. Рывком приподнял лежащую на земле девушку в такой знакомой ярко-желтой ветровке и майке со смешной надписью «Я НЕ ГНОМ, А ГЕОЛОГ! ХОТЯ…», некогда белой, а сейчас бурой от грязи, привалил к себе и осторожно потряс. Спутанные русые волосы пахли пылью и гарью, голова безвольно моталась из стороны в сторону:

– Ирка, Ирочка! Очнись! Как ты тут, откуда?! Да очнись же!

Веки девушки дрогнули, приподнимаясь. Левый глаз, под которым наливался средней интенсивности синяк, раскрылся не полностью, отчего казалось, будто она пытается подмигнуть. Несколько секунд практикантка глядела, не узнавая, Степанову в лицо, затем спекшиеся от крови губы шевельнулись в робкой улыбке:

– Ле…ша… я тебя… нашла! Не… смотри на меня… я такая сейчас… страшн…

И Ира Савушкина снова потеряла сознание.

Не теряя больше ни секунды, десантник рывком поднял кажущееся совсем легоньким тело и, заметно прихрамывая, понес к бронемашине, возле кормы которой его уже ждал старлей:

– Давай помогу.

Осторожно приняв хрупкий груз, спецназовец без малейшего труда забрался внутрь, передав раненую одному из товарищей; забравшийся следом Леха с лязгом закрыл дверцы. Бойцы снова потеснились, освобождая место на лавке, куда уложили девушку, – одному из космодесантников пришлось перебраться на командирское сиденье, что в бронекомплекте и с оружием оказалось отнюдь не самым простым делом. Сам Алексей кое-как утвердился на самом краешке сидушки. Батищев, не дожидаясь команды, тронул с места бронетранспортер, к счастью, не заглохший во время неожиданного маневра. Каменным изваянием застывший возле пулемета летун глядел на столь неожиданно появившегося нового члена экипажа, едва не отвесив челюсть; лица же спецназовцев никаких особых эмоций не выражали, хоть во взглядах и читался с трудом скрываемый интерес. Леха мысленно усмехнулся: ну да, ну да, он и сам, как бы это помягче сформулировать, тоже несколько… удивлен! Ну, или не несколько…

– Это то, что я думаю? – негромко, поскольку гарнитура так и оставалась у десантника на голове, спросил Локтев. Голос спецназовца был мрачнее некуда, и Алексей его прекрасно понимал: не успели одного попаданца найти и обратно вернуть (и вовсе не факт, что это вообще удастся), как уже и второй нарисовался. Точнее, нарисовалась.

– Именно то, Вова, – не стал спорить Леха. – Она из моего времени. Более того – мы с ней рядом находились, когда меня сюда перенесло. Полагаешь, ее тоже… гм… затянуло?

– Понятия не имею, – буркнул лейтенант.

И, словно переняв у них с особистом эстафету, коротко выругался.

– Угу, я тоже в шоке, – согласился Степанов, поудобнее устраивая раненую ногу. Бедро вновь кольнуло острой болью, и парень, не сдержавшись, поморщился:

– Зар-раза…

– Нога? – понятливо кивнул собеседник, доставая аптечку. Или отсоединяя от поверхности бронекостюма: как именно он это делает, Степанов так и не понял. Вроде едва коснулся нагрудного сегмента своего скафандра, а в руке уже появилась знакомая плоская коробочка с красным крестом на крышке. – Сейчас помогу.

– Сначала девчонке! – мотнул головой Леха. – Ирке нужнее.

– Хорошо, – к удивлению сержанта, не стал спорить космодесантник. – Руку ей подержи.

Степанов осторожно выполнил просьбу, придерживая покрытое грязными разводами предплечье, к которому спецназовец приложил медикит. Мигнув несколько раз, тревожно-алый индикатор загорелся желтым, а следом – и ровным зеленым светом. Причем произошло все это куда быстрее, нежели в прошлый раз, когда автоматическая аптечка пользовала самого Алексея.

– Все, собственно, – сообщил Владимир, убирая прибор. На бледной девичьей коже осталось небольшое розовое пятнышко с крохотными точечками – следами уколов в местах, куда аптечка вводила необходимые препараты. Взглянув на небольшой экранчик, Локтев пожал плечами:

– Я не медик, конечно, но минимальную подготовку проходил. Насколько понимаю, с ней все в порядке, просто нервное и физическое истощение, плюс несколько поверхностных гематом и ссадин, с которыми ИАП уже справилась. Сейчас она просто спит.

Взглянув на нахмурившегося собеседника, пояснил, не дожидаясь вопроса:

– Индивидуальная автоаптечка. Стандартная модель, одинаковая что для флотских, что для армейцев. Ну и для нас тоже. Оголяй телеса, коллега, лечиться будем.

– Валяй, – буркнул десантник, откидываясь на дерматиновую спинку.

Бросил на Иру короткий взгляд – девушка и на самом деле спала, не обращая ни малейшего внимания на шум и тряску: напряженное лицо разгладилось, разбитые и покрытые кровяной коростой – сердце Лехи болезненно сжалось – губы приоткрылись в улыбке.

Бедру уже привычно стало жарко; вслед за несколькими быстрыми касаниями-уколами по всему телу прошел приятный щекотливый озноб, прокатилась теплая бодрящая волна. На сей раз красный индикатор вовсе не загорался, а на смену желтому сразу пришел зеленый. Да, хорошие все-таки у потомков лекарства – главное, чтобы привыкания не вызвали, поди знай, что именно ему вводят! Может, какую-нибудь будущанскую наркоту, вон как в башке мгновенно прояснилось да сил прибавилось! Те же немцы всю войну первитин жрали, только в путь! Хотя вряд ли, конечно, почти за два века фармацевтика – или как там оно правильно называется? – наверняка шагнула далеко вперед…

– Товарищам моим тоже бы того, подлечиться, – прикрыв глаза и наслаждаясь приятной легкостью во всем теле, сообщил Степанов. – Для поднятия тонуса, так сказать. Ну и вообще, на всякий случай.

– Без проблем, – снова согласился старший лейтенант. – Только чуть позже, как приедем… хоть куда-нибудь. Слушай-ка, сержант, а что ты там насчет своей гипотезы-теории относительно будущего говорил? Поделишься?

– Обязательно, – кивнул десантник. – Только давай тоже чуток попозже? Хочу, чтобы и мои мужики тоже слышали. Подальше отъедем, там остановимся и поговорим. Согласен?

– Добро…

* * *

Бронетранспортер, тяжело переваливаясь на рытвинах, уже почти полчаса полз по неприметной грунтовке, уходящей куда-то в глубь лесного массива. Съезд с основной дороги заметил Батищев, предложив товарищам укрыться в лесу – переть и дальше по шоссе, пусть и не магистральному, было опасно. Преследовать их, как и предполагал Леха, никто не стал, да и ушли они незамеченными. Вот только одиночный БТР, целенаправленно едущий на восток, имел все шансы вызвать подозрения у любого фашистского пилота. Обстреливать или бомбить он бы, разумеется, не стал, но вот сообщить на аэродром про странный броневик вполне мог. Что, по понятным причинам, никому не нужно. Правда, примерно с той же долей вероятности пылящая в сторону линии фронта бронемашина могла летунов и вовсе не заинтересовать: мало ли кто и куда едет? Техника немецкая? Немецкая, не узнать характерный силуэт «двести пятьдесят первого» с бреющего полета невозможно. А что в одиночку, так всякое бывает – разведка по своим делам катается, или делегат связи срочное донесение везет.

Но рисковать не хотелось, тем более встреча с любой наземной колонной, даже банальными тыловиками, практически неминуемо закончилась бы стрельбой. Фрицев, понятно, покрошили бы без особого труда, но вот о скрытном отходе пришлось бы окончательно позабыть. Пока им везло, дорога оставалась пустынной в обе стороны, хоть отпечатавшиеся в пыли следы однозначно указывали, что транспорт по ней ходит, но долго так продолжаться не могло. Поэтому укрыться в девственных белорусских лесах было наилучшим решением, поскольку гитлеровцы туда еще долгонько не станут соваться – окруженцы вон кто поодиночке, кто группами аж до поздней осени к своим выбирались. Да и партизан сейчас, в последних числах июня, еще просто не существует, так что нечего немчуре в лесу делать…

Грунтовка оказалась весьма труднопроходимой: судя по всему, автомашины по ней и вовсе не ездили, разве что гужевой транспорт, да и то когда-то давно. Ветви придорожных деревьев сплелись меж собой, низко нависая над землей и скребя по бронированным бортам, а кое-где между оплывшими колеями, некогда пробитыми колесами крестьянских телег, и вовсе вымахали молодые деревца и кустарник, которые бампер бэтээра подминал с едва различимым в гуле мотора хрустом. После того как очередной сук развернул пулемет, чуть не заехавший прикладом Василию в лицо, хоть скорость машины и была чисто символической, километров двадцать в час, Борисову даже пришлось снять «МГ» с вертлюга, укрывшись за броней.

Спецназовцы же, наоборот, с искренним интересом выглядывали наружу, рассматривая легендарную прародину человечества, где никто из них не бывал, – ни малейшего неудобства для их скафандров густая растительность не представляла. От особенно толстого сука можно увернуться, благо микропроцессор тактического шлема вовремя засечет опасность и подаст соответствующий сигнал, а мелкие ветки и пышные еловые лапы никакой опасности для многослойной брони, покрытой маскирующим наномолекулярным напылением, не несут. Зато какой фурор произведут среди боевых товарищей сделанные голокамерами записи, когда группа вернется в свое время! Ведь, как ни крути, они – первые, кто попал в далекое прошлое! И видел его, это самое прошлое, собственными глазами! Причем прошлое не какой-нибудь там колонизованной или терраформированной планеты, а самой Земли!

О том, что пятерым бойцам отдела спецопераций ВКФ, вполне возможно, и вовсе не удастся вернуться в свое время, никто из них не думал. Или, что скорее, старался не думать…

– Все, товарищи, приехали, – сообщил, остановив бронемашину, Иван Михайлович.

Степанов высунулся наружу, осматриваясь. Похоже, особист прав: поперек дороги лежала здоровенная сосна, то ли поваленная бурей, то ли, что скорее, просто упавшая от старости. Спихнуть или оттащить ее в сторону никакой возможности не имелось: тут и танк бы, пожалуй, не справился. Хотя при чем тут какой-то архаичный танк?! У них полный отсек терминаторов с железными человеками в одном флаконе, аж целых пять штук в наличии! Мигом плазмой распилят – ну, или там гранатами на молекулы разнесут! Хотя сперва, пожалуй, стоит разведать, что впереди. Глядишь, и не придется ничего пилить да разносить…

Выслушав десантника, Локтев отдал приказ, и двое спецназовцев двинулись вперед – выяснять, имеет ли смысл расчищать дорогу. Вернулись бойцы гораздо быстрее, чем ожидалось, доложив, что пути дальше для бронетранспортера просто нет. Метрах в двухстах дорогу пересекал ручей, не слишком полноводный, но с достаточно глубоким и топким руслом. Над которым некогда был перекинут бревенчатый мост, даже в лучшие свои годы не выдержавший бы девятитонную машину. Нынче же настил то ли сгнил и провалился, то ли был снесен весенним паводком – сути это не меняло. Двигаться вперед на колесах с прочими гусеницами стало абсолютно невозможно.

– Как думаешь поступить? – осведомился старлей, уже привыкший к мысли, что в реальности этого времени Степанов всяко разбирается лучше. Стоящий рядом особист промолчал, видимо, придерживаясь аналогичного мнения.

– А что тут думать? Тут прыгать нужно, – фразой из бородатого анекдота про прапорщика, обезьяну и подвешенный под потолком банан ответил десантник, пожимая плечами. И, видя, что его не понял не только спецназовец, но и Батищев с летуном, со вздохом пояснил:

– Это анекдот такой, потом расскажу. А насчет моих мыслей? Так понятно что: дальше топаем ножками. Едем пешкарусом, так сказать [9]. Но сначала предлагаю перекусить, поскольку привалов первое время не планируется. Володя, у вас сухпаи какие-нибудь имеются? Я, если честно, уж и не припомню, когда хоть что-то жевал. Да и мужики тоже.

– А ежели немцы следом идут? – усомнился, нахмурившись, особист.

– Не думаю, Михалыч, – покачал головой Алексей. – Развилку, где с шоссе съехали, мы грамотно замаскировали, да и от деревни километров на шесть-семь удалились, может, даже и больше.

– Семь с половиной, – автоматически поправил Локтев.

– Вов, у тебя что, шагомер в кармане? – заржал Леха, тут же махнув рукой в ответ на непонимающие взгляды всех без исключения товарищей. – Да шучу я, шучу! Кстати, не знал, что ваши чипы еще и пройденное расстояние способны замерять.

– Они на многое способны, – пожал плечами спецназовец. – А рационы питания у нас есть, не переживай. Если экономить, на трое суток на всех растянем.

– Совсем хорошо. Короче, предлагаю так: полчаса на прием пищи и прочие пописать, и уходим. Пока будем перекусывать, я как раз свои мысли вкратце и озвучу. А бэтээр, Михалыч, ты прямо сейчас поглубже в лес загони, пока мотор работает, мы его перед уходом еще и ветками закидаем. Вась, а ты пулемет пока сними и боеприпасы прихвати. Что значит, как патроны потащишь? Прояви боевую смекалку, пошарь в броневике, может, у фрицев какой ранец отыщется, или сумка сухарная. Не бросать же его, помнишь, как нас такая машинка в прошлый раз выручила? Короче, не трепи мне нервы, сам разберешься. Володя, за полчаса девушка в себя придет? Или на себе потащим?

– Скорее всего придет. Если нет – введем стимулятор, это абсолютно безвредно.

– Тоже хорошо. Ну, так что, все согласны?

Товарищи пожали плечами: согласны, мол. Вот и здорово, поскольку молчание, как гласит народная мудрость, знак согласия…

Иновременные спецназовские ИРП [10] Степанова откровенно удивили. С одной стороны, рационы питания практически ничем не напоминали привычные по «срочке» сухие пайки (по крайней мере, по объему и внешнему виду), но с другой… с другой – он, откровенно говоря, ожидал чего-то другого, более совершенного и высокотехнологичного, что ли? Примерно как их оружие или навороченные бронекостюмы. Не крохотных таблеток, превращающихся в здоровенную зажаренную курицу, как в том старом фантастическом фильме, конечно, – но и не расфасованных в отдельные герметичные пакетики брикетов размером чуть больше обычного шоколадного батончика из супермаркета. Правда, достаточно вкусных, да еще и саморазогревающихся, для чего брикет перед вскрытием оболочки следовало просто сильно сжать в ладони, выждав секунд тридцать, после чего уже есть. Помимо этого в рацион входили какие-то сублимированные сладости и пакетик с напитком, который полагалось растворить в воде – одноразовый стаканчик входил в комплект. Ну, как стаканчик? Просто небольшой пластиковый диск, который, если потянуть за края вверх, вытягивался в емкость объемом граммов в триста – полноценная кружка. Напиток тоже оказался саморазогревающимся: высыпанный в набранную прямо из ручья воду бурый порошок зловеще зашипел, укрывшись шапкой коричневой пены, и превратился во вполне ароматный кофе с температурой никак не меньше семидесяти градусов, даже ладонь слегка обожгло.

Взглянув на десантника, с сомнением на лице нюхавшего вскрытую пластиковую упаковку, Локтев лишь пожал плечами:

– Просто откусывай и жуй. По калорийности это полностью соответствует полноценному второму блюду, видишь, там написано: «Рисовая каша с мясом и специями»? Сначала покажется, что мало, но потом поймешь, что вполне сыт. Просто твой разум оценивает пищу с точки зрения привычного объема, необходимого для насыщения, но в целом организм получит достаточное количество энергии, витаминов, микро-элементов и вкусовых веществ, ну, в смысле, специй. Короче, не сомневайся и просто ешь, сейчас сам поймешь.

– Да я и не сомневаюсь, – хмыкнул Алексей, в два счета расправившись с рисово-мясным «батончиком». Гм, действительно вкусно! Вот только оный разум, зараза такая, и на самом деле всеми силами вопит о том, что не наелся. Вот если бы еще один захомячить…

Но примерно минут через пять, потягивая подостывший кофе, в меру крепкий и сладкий, Леха неожиданно понял, что и на самом деле ощущает себя сытым: попав в желудок, будущанский «батончик», очень на то похоже, разбух до объема среднестатистической тарелки той самой каши с мясом. Настолько, что десантнику даже захотелось сыто рыгнуть – разумеется, подобная слабость была немедленно подавлена могучим усилием воли. Еще чего не хватало, одновременно и перед предками, и перед потомками позориться! Угу, вот прям счас… не дождетесь! Десант он – или просто погулять вышел?!

– Леша, – отвлек его от не самых актуальных мыслей голос старшего лейтенанта. – Поговорим?

– Давай, – согласился Степанов, делая небольшой глоток. – Короче, времени у нас отнюдь не вагон и даже не особенно большая тележка, так что постараюсь кратенько. Только сначала вопрос: Вова, вам перед отправкой сюда хоть что-то объясняли? Насчет будущего, механизмов возможных изменений истории – и всего такого-прочего?

Прежде чем ответить, Локтев несколько секунд молчал, затем нехотя ответил:

– Вообще-то мы все подписку о неразглашении давали…

– Та-а-аварищ старший лейтенант… – шумно выдохнул десантник. – Я сейчас в семи с лишним десятках лет от моего родного времени! А ты – так и вовсе почти на два столетия провалился – какой там у вас сейчас год? Две тысячи сто девяностый?

– Девяносто девятый.

– Вот именно. Какие на фиг подписки?! Особенно после того, что мы тут совместными усилиями натворили? Нет, если не хочешь, можешь не отвечать, настаивать не стану. Поскольку и сам человек в прошлом военный, все понимаю. Только, знаешь, как-то это все выглядит совершенно по-идиотски. Или не согласен?

– Командир, да ответь ты ему! – подал голос один из спецназовцев. – Какие уж тут секреты? Тем более, и не о чем нам рассказывать, сами практически ничего не знаем.

Досадливо скривившись, боец смял в руке пустой стаканчик, бросив его в небольшую кучку использованных оберток ИРП:

– Минимально необходимый уровень информации, мать его!..

– Ладно, – принял решение старлей. – Слушай. Никаких подробностей до нас не доводили, поскольку все жутко засекречено. Еще несколько дней назад никто из нас вообще не знал, что перемещения во времени возможны. Боевой задачей было обнаружить и эвакуировать тебя в двадцать первый век, после чего уничтожить маяк. При невозможности твоей эвакуации, – Владимир все же замялся, вильнув взглядом, – тебя следовало… ликвидировать или убедиться в твоей гибели. После чего – опять же уничтожить маяк.

– Офигеть! – почти весело сообщил десантник. – Целых пять терминаторов по мою душу прислали! Я реально крут, Сарочка нервно курит в сторонке!

– Кто?

– Да неважно. Что еще за маяк такой? Это та впаянная в скалу хрень, которая меня… ну, в смысле нас с Иркой в прошлое закинула, что ли?

– Да, – кратко ответил Локтев, определенно не собирающийся вдаваться ни в какие подробности.

– Ладно, потом расскажешь… – пробормотал Алексей, перед мысленным взором которого вновь встала плавно закругляющаяся идеально гладкая металлическая поверхность с полустершейся от времени надписью «…ПП-маяк дальне… наведения. Регистр… номер СВ434…902. Собственность Военн… …смического Флот… Земной …дерации. Не вскрыв…, …пасно для жизн… При обнаруж… сообщить ближай… патрул… …КФ».

Сморгнув, отгоняя накатившие воспоминания, десантник длинно сплюнул под ноги:

– Раскидались тут своими гаджетами, а нам с Иркой отвечай! Бардак у вас там, в будущем, граждане потомки, как есть, бардак! Верно говорю, Михалыч?

– Чем? – нахмурился старлей. – В смысле, чем раскидались?

Батищев же вполне ожидаемо промолчал, поскольку заданный вопрос никакого ответа и не предполагал, будучи чисто риторическим.

– Тоже неважно! – отрезал Леха. – Хорошо, давай про будущее. Коль ваше командование не сочло нужным просветить – значит, это сделаю я. Короче, писатели-фантасты из моего времени полагают, что существует всего два варианта развития событий. Первый – когда временной поток один-единственный, и любое серьезное вмешательство в прошлое приводит к обязательным изменениям будущего. Единственно возможного будущего, это важно! Второй – в результате внешнего вмешательства события основного потока вообще никак не меняются, но происходит ответвление новой ветви, история которой дальше пойдет по некоему альтернативному пути. Проще говоря, возникнет новый мир, параллельный нашему. Мир, до момента разделения повторявший его до мельчайших подробностей, – Степанов подобрал с земли пожелтевшую сосновую иголку, покрутил в пальцах. – И там, и тут вот эта самая иголка существует. Но ТАМ она так и осталась в эту минуту лежать на земле, а ЗДЕСЬ я ее поднял и за каким-то хреном кручу в пальцах. А сейчас взял – и кинул вон туда, – иголка плавно спикировала под ближайший куст.

– Здесь? – нахмурился Локтев, уже догадавшийся, к чему клонит десантник.

– Угу, именно что здесь! Поскольку я всерьез подозреваю, что в нашем случае имеет место именно второй вариант. Мы в новом мире, мужики! Который, так уж выходит, сами только что и создали…

Ретроспектива. Ирина Савушкина, 29 июня 1941 года

У командира батальона 28-го танкового полка 18. Panzer-Division с самого утра нещадно болела голова. Просто раскалывалась, Scheiße! Не помогал даже принесенный фельдшером аспирин, уже второй порошок, выпитый за неполные три часа. Да и денек выдался тот еще, что уж тут говорить. Русские вместо того, чтобы признать, наконец, что все их жалкие попытки организовать более-менее грамотный контрудар изначально обречены на провал и цивилизованно сдаться на милость победителя, словно с цепи сорвались. Встречные бои продолжались весь день, с переменным, к сожалению, успехом.

Их «устаревшие», как принято было считать, легкие танки сегодня всерьез попили крови его батальона. Башенные 4,5-см орудия с легкостью прошивали даже лобовую броню Pz-I и II, так что уверенно справиться с ними могли только панцеры третьей и четвертой серии. Разумеется, большую часть большевиков сожгли, но и цену за это пришлось заплатить… ну, не неприемлемую, конечно, но более чем серьезную. Остальные, как ни печально признавать, безнаказанно ушли. Отступили на последних каплях дефицитного – спасибо нашим безраздельно господствующим в небе асам, оставившим противника практически без тылов! – горючего и огрызаясь последними же снарядами. Завтра большую часть их бронемашин наверняка найдут брошенными с сухими баками на обочинах дорог, на радость трофейным командам, но ему, майору Отто Нойманну, от этого не легче. За потери-то ему отчитываться, не русским…