Читать книгу Чисто английская любовь. Лондон. 1920 год - Олег Тихонов - Страница 6

Джулия: Интересная пьеса. Ты ее смотрел?

Генри: Некоторым образом – да. Если вы пришли на премьеру – то несколько заблудились. Здесь выход не в зал, а на сцену.

Джулия: А реплика, которая сейчас прозвучит, мне знакома. Если мне не изменяет память, дама должна скорбно произнести «Нет! Уж лучше уйти в монастырь, чем оставаться с этим неудачником…", и после этого зазвучит клавесин.

На «сцене» звучит клавесин; Она произносит процитированные Джулией слова.

Генри: Вы читали пьесу?

Джулия: Нет. Была в такой же ситуации, звучала эта же музыка. А сама -говорила эти слова…

Генри: Отель «Авангард»? Берлин? 20 лет назад?

Джулия: Да. Да это было 20 лет назад. Я тогда носила сумасшедшую прическу, курила папиросы и любила одного негодяя.

Генри: И крепко ругалась матом. Неужели – Джулия?

Джулия: В этой пьесе меня зовут Мартой. Можешь теперь называть Мартой.

Генри: Ты почти не изменилась…

Джулия: Теперь курю сигареты, отрастила волосы и по-прежнему крепко выражаюсь.

Генри: Твое коронное выражение – «Раскудрит твою на лево!»

Джулия: В твоей предыдущей пьесе его произносила проститутка из борделя.

Генри: «Раскудрит твою на лево!» Фантастическая фраза, как она украсила спектакль. Ну, за нас! За наше совместное творчество! Надеюсь, ты не будешь претендовать на авторство, и на часть гонораров?

Джулия скривилась в улыбке и тут же сменила ее на серьезное выражение лица.

Генри берет стоящую на полу бутылку, открывает и протягивает Джулии. Она делает большой глоток и вытирает губы рукавом.

Джулия: За тебя! За лучшие годы, за молодость!

Генри: За твои лучшие годы, которые ты отдала мне. Кажется, так ты сказала при разводе…

Джулия: Не помню, но вполне возможно. У тебя слишком цепкая память. Мне даже не нужно писать мемуары – вся моя совместная с тобой жизнь – в твоих пьесах. Я по-прежнему осталась востребованной Музой?

Генри: Скорее, такой бурный период жизни, что многим хватит на несколько воплощений.

Джулия: Смешно, но в первых твоих пьесах, сразу после нашего развода, ты меня делал, синим чулком, чуть ли не монстром. А прошло 5 – 7 лет, и твое сердце оттаяло. Я уже была известной поэтессой, миллионершей, почти Флориенц Найтингейл. И вот теперь, там, за занавесом, я – Благочестивая Марта…

Генри: Бог ты мой! Джулия!

Генри в некотором замешательстве, обдумывает, стоит ли обнять Джулию.

Джулия: И как ты поживаешь в своем монастыре?

Генри: Скорее – в вертепе. Борюсь со зрительскими симпатиями.

Джулия: И что сие означает?

Генри: Они пытаются воспитывать меня, я же пытаюсь им навязывать свои мысли.

Джулия: С каким счетом идет матч?

Генри: Пока ничья. Один – один. Чаще бываю один на один с самим собой.

Джулия: Неужели такое бывает? У тебя всегда с собой подружка? Еще со времен нашей совместной жизни.

Генри: Ты говоришь о себе?

Джулия: Твоя подружка бутылка, да кружка.

Генри: О! Еще – «фляжка».

Джулия: Несмотря ни на что ты прекрасно сохранился…

Генри: Стоп! Просьба без нотаций.

Джулия: Хотела сделать тебе «комплиман».

Генри: С присущим сарказмом?

Джулия: Хорошо, сменим тему разговора. О чем поговорим?

Генри: О тебе.

Джулия: Это скучно и примитивно.

Генри: Расскажи, быть может, напишу новую пьесу. Что-то вроде «Генри и Джулия. 20 лет спустя».

Джулия: (кокетливо) Всему свое время.

Генри: Какая ты теперь, Джулия?