Читать книгу Подрыв тайны - Олег Валерьевич Куратов - Страница 4

Романтика закрытого мира

Вооружённая охрана на КПП и на постах внутренних подразделений. Контрольно-следовая полоса периметра завода с рядами колючей проволоки и охранной сигнализацией, дозорные вышки с автоматчиками, сторожевые собаки.

Угрюмые, с печатью вечного подозрения, лица отставных чекистов из режимных органов. Повсюду кодовые замки. Обязательный учёт всех без исключения служебных документов и записей в специальных чемоданчиках с приспособлениями для опечатывания, а хранение этих чемоданчиков – в персональных сейфах, также обязательных к опечатыванию личной печаткой.

Внезапные контрольные проверки выполнения правил работы с секретной документацией и секретными изделиями.

В цехах везде сияющая чистота и строгая опрятность. Сверкающие белые халаты и чепчики, со временем сменившиеся на стильные спецодежды с прикольными нашивками принадлежности к тому или иному подразделению. Персонал завода набирался из молодёжи, поэтому подразделения буквально сияли красотой молодости девушек и юношей. Профиль некоторых цехов требовал нежных женских рук, и состав их был почти полностью женским. Такие цеха женским прилежанием к уюту были превращены в настоящие зелёные сады.

Причудливые облики контрольного оборудования, просторные залы с громадами термобарокамер и разнородных испытательных стендов. Оглушительные удары копров, подобное сиренам завывание вибростендов, надрывный гул разгоняющихся центрифуг.

А исследовательские лаборатории! Путаница кабелей и проводов, скопище переключателей, вспышки и запах озона от высоковольтных разрядов, пульсирующее мерцание экранов осциллографов, щёлканье затворов фотоаппаратов, настораживающий треск счётчиков… А незабвенный запах старой доброй дымящейся канифоли! Он – пароль в мир творения, поисков и непременной удачи!

В апреле 1960г я прибыл в Новосибирск на предприятие п/я 32 (далее завод "Химаппарат") по путёвке молодого специалиста в полной уверенности, что буду продолжать работу в секретном НИИ по теме моего дипломного проекта (в этом меня заверил чекист, оформлявший распределение в Министерстве). Меня принял директор только что начавшего выпуск продукции завода, человек с чрезвычайно респектабельной, внушительной внешностью и громовым голосом. Он спросил, чему меня обучали, ничего не понял и изрёк:

– Какой НИИ? Какая плазма? Что ещё за ошиновка? Гм-м…Не знаю… Может быть, у нас этим в Академгородке занимаются? А вот вы попали на серийный завод, молодой человек! Мы работаем на план, мы выпускаем секретные изделия! У нас никаким твоим термоядом и не пахнет! – и добавил, ядовито осклабившись, – Будьте любезны, спуститесь на землю! Пожалте нюхать производство!

Со временем мне довелось узнать, что он не имел ни малейшего представления о том. что представляют собой эти самые секретные изделия.

Оказалось, что на момент моего прибытия в штатном расписании не было свободных инженерных должностей, и я начал свою карьеру с посменной должности лаборанта сборочного цеха. Первое время работы на заводе стало для меня истинным откровением: ни лаборанты, ни сборщики, ни сменные инженеры, ни мастера, ни заместители начальника цеха не могли ответить на мой вопрос о назначении изготавливаемых изделий. Изделия эти было принято называть "бочками". Бочка – и всё тут. Что же такое эта бочка, никто не знал. Мудрый начальник цеха В.П. Шока ответил на мой вопрос с лёгким юмором:

– Я тоже не знаю. И ты больше никого не спрашивай, а то у тебя тоже спросят, но про другое, и спросят хорошенько. Ладно?

Я был обескуражен и недоумевал: как же можно изготавливать нечто, о назначении чего совершенно неизвестно? Оказалось, что можно. Вспоминается, как однажды морозной ночью я после второй смены встретил на заводской улице нескольких сотрудников довольно высокого ранга с задранными вверх головами (тогда было модно наблюдать спутники). Один из них, глядя на невинный мерцающий след, мечтательно проговорил:

– Вот и наша бочка там в нём летает!

Поработав несколько месяцев рабочим, я получил должность инженера-исследователя. Такое официальное название должности в штатном расписании своих заводов предложил и настоятельно учредил легендарный контр-адмирал В.И. Алфёров, будущий замминистра по ЯОК, работавший в то время начальником нашего 6-го Главка. Задачей инженеров-исследователей был анализ дефектов изделий и разработка мероприятий по их устранению и профилактике. Самые последние научные знания в области ударных электромагнитных волн, полученные мною в институте, точно соответствовали профилю завода, который был создан для серийного производства САП. Настало время практического применения этих знаний, их развития, времена захватывающих поисков, тупиков, рискованных экспериментов, догадок, торжества успехов.

Если с изделием при испытаниях что-то пошло не так, оно "откатывалось" в сторону, и на него набрасывались мы, инженеры-исследователи, – искать и исправлять причины дефекта. А за нашими спинами стояло ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ПРОИЗВОДСТВО с поднятым кнутом ответственности за выполнение ПЛАНА, который был превыше всего. Любое производство – это тупой, упрямый, своенравный монстр. Его тотем – вечное, неумолимо безостановочное движение, сакральный солнцеворот. Оно не терпит остановок, изменений и перемен и люто ненавидит всяких там умников. Его вечные маяки – вожделенные ПЛАН и ПРЕМИЯ. На наших гражданских заводах его неумолимые жернова без колебаний перемалывают в порошок сомнения и усилия ОТК, протесты честных специалистов и даже возмущённые вопли потребителей. Но на этом заводе крутому нраву производства, магии понятия "План", помимо хоть и жёсткого, но всё же своего ОТК, было противопоставлено Военное Представительство. Оно требует обстоятельных анализов, посягает на святое – заделы, время от времени прекращает приёмку и хуже того – отгрузку готовой продукции. Производство в таких случаях зверски скрипит зубами и поедом грызёт инженерные службы.

И сразу же возникла личная проблема выбора: как исследователь ты стремишься к тщательному, требующему затрат времени, анализу, повышению запасов, то есть к изменению технологии или конструкции изделий, а как член коллектива ты подчинён единой цели: ПЛАН ПРЕВЫШЕ ВСЕГО. Честный компромисс между вечными проблемами – КАЧЕСТВА и ПЛАНА – это вершина управленческого искусства.