Читать книгу Туман. Книга четвёртая - Олег Ярков - Страница 3

ВСЁ, ЧТО ВИДИТСЯ, НЕ ЕСТЬ ТАКОВЫМ.

«В карты играешь, а козырей не знаешь» —

Русская народная пословица.

Как и обещал, прибыл Александр Игнатьевич на третий день после получения письма.

Нанятое ландо было отпущено, саквояж отнят, а сам надворный советник заключён в дружеские объятия.

На многажды описанной веранде дома Кириллы Антоновича уже стоял стол, накрытый такими яствами, такими творениями Циклиды, что невозможно, без пробуждения могучего аппетита описать находящееся на том столе. Вот, взять, к примеру, эти не передаваемого вкуса «дамские пальчики» – свёрнутое в трубку отбитое мясо, с начинкой из грибов, сыра, ветчины, рубленых яиц и зелёного лука. Готовится это на пару, с толикой перца и… нет, не могу! Я опишу лучше Прошкины проказы, но не кухонные произведения его матери-кудесницы! Всё, забыли и переходим… действительно, перейдём к Прошке.

Это та деталь, кою имел в намерениях осветить позже, но в силу чрезвычайных причин опишу сейчас. Просто надо отвлечься от… просто надо отвлечься!

Итак. Совершенно нежданно для всех, я имею в виду наших друзей-помещиков, а также тех, кто их окружает, и также стойко переносит откровенный террор сего сорванца, были не то, что удивлены, а просто сражены проявлением и внимания, и искренней привязанности этого мальца к Злойке.

А вот что никак не укладывалось в головах вышеперечисленных, так это полнейшая взаимность коня к Прошке. Представить такое сможете? Злойка счёл мальца ровней своему единственному другу!

Прознав про сию дружбу, Кирилла Антонович счёл её выгодной. Как, спросите вы? Просто – шантаж! Помещик шантажировал Прошку этой дружбой, заявляя, что ежели во всём мире, включающим в себя и усадьбу, не воцарится мир и спокойствие, то не видать ему, горлопану, коня, как своих ушей!

Ах, дорогой мой Кирилла Антонович! Не учли вы, что новое поколение, в лице того самого кухаркиного сына, вероятно и не умнее прошлого, то есть, вашего, однако хитрее во сто крат!

В подтверждение моих слов расскажу об одном случае. Перекрикивая разыгравшегося Прошку малопонятными словами (из-за раздававшегося шума малопонятными), из коих возможны было вычленить лишь «Злойка», «никогда» и «уши» в родительном падеже, этот прохвост тут же умолк, а после чего, бестия, спокойно и взвешенно заявил.

– Не пустите к Злойке, не слыхать вам тишины! Ни-ког-да!