Читать книгу Парсек налево - Олег Здрав - Страница 2

Холодно и зябко, особенно сильно мерзнут голые ноги.

– Вставай, сейчас новые хозяева появятся.

Открываю глаза, осматриваюсь и остаюсь в полном недоумении. Огромный ангар, до сводчатого потолка не менее десяти метров. Матовые светящиеся панели вместо светильников и ряды кушеток, на которых лежат и сидят пациенты. Другим эпитетом наградить этих несчастных в коротких одинаковых белах халатах язык не поворачивается.

На мне точно такое же одеяние, похожее на тогу из дешевой синтетики, даже не из хлопка. Похоже на морг или на психиатрическую больницу во время ревизии. Не могу понять, что именно наталкивает на эту мысль – голова раскалывается, словно от похмелья. Хотя вроде и не пил …вчера? Такое ощущение, что это вчера было очень давно – точно крыша поехала без опохмела.

– Поешь, я на тебя порцию взял, – странный лысый гражданин в больничном халате, как у меня, протягивает завтрак. Или ужин?

С трудом поднимаюсь, сажусь на койку, беру невзрачный кусок пластилина и пластиковый прозрачный пакетик с водой.

– Это точно съедобно? – пластилин крошится в руках и вызывает стойкую ассоциацию с оконной замазкой. Раскрошил кусок, понюхал – пахнет какой-то химией.

Сосед хмыкает и с завидным аппетитом хрумкает точно такой же брикет.

– После разморозки обязательно надо поесть и воды выпить, даже если неохота. У меня уже третья ходка, так знаю, что говорю. Тем более, никто не знает, когда нас в следующий раз покормят

На автомате следую совету и сую в рот кусок «замазки». Неожиданно съедобно, только пресное и несоленое. Вода и не водой оказалась вовсе. Настоящий «энерджайзер» с привкусом лимона, витаминов и бодрит, словно кофе.

– Мы где? – подсознание намекает, что надо быстрее определяться во времени и пространстве.

Надеюсь, я в России, а не в камбоджийской тюрьме или конголезской больничке с подозрением на эболу? Что-то мне рожи соседей не очень нравятся. Нет, я не невоспитанный хам, и оскорблять людей без всякого повода не в моих правилах. Однако и лицами их физиономии никак нельзя назвать. Ночью в Гарлеме и то приятнее встретишь. Даже затрудняюсь сказать, в какой стране такой человеческий типаж распространен. И не европейцы, и не арабы, на китаезов вообще не похожи, или тем более на негров. Странные, и цвет кожи разный: от бледно-белого, до красно-коричневого и медно-красного. Еще сильнее удивляет разнообразие фигур. От могучих амбалов до худосочных дистрофиков на подгибающихся конечностях. Есть и почти карлики, разной степени упитанности и «накачанности». Человек пятьдесят в палате и ни одной рязанской, или, на худой конец, европейской физиономии!

– Мы где? – повторяю вопрос, обращаясь к соседу, как к единственному знакомому.

Тот странно пожимает плечами, словно грек какой-то, который кивает, когда обозначая несогласие:

– То мне не знакомо, – и опять непонятное чувство, словно он не по-русски говорит. – Вольные миры, где-то. Планета явно не освоенная, скорее всего, ни в одном реестре не указана.

– …планета? Мы не на Земле?

– Никогда не слышал о такой. Меня зовут Пкуб, с Шейэрхона. Последние два года на кремниевых рудниках. Но хозяин обанкротился, поэтому меня сюда продали.

Все-таки попал. Не уверен, что это лучше варианта с психушкой – там хотя бы кормят нормально.

– Влад, – представился в ответ, и только тут сообразил, о чем речь. – Как это продали? Тебя продали в рабство?

Пкуб смущенно улыбнулся, опустив глаза.

– Рабство запрещено во всех развитых мирах. Я в кредитном залоге пожизненно. Хотя, если быть честным, эти понятия ничем не отличаются.

– Ничего себе! А выплатить кредит ты не пробовал? – развитая космическая цивилизация и

Старик, а сейчас я отчетливо понял, что он очень стар, грустно усмехнулся:

– За сорок лет кредитного залога его сумма только выросла. Выплатить его практически невозможно. Ведь условия погашения зависят от хозяина, а кто же откажется от своей выгоды?

– Не может быть, чтобы не было никакого выхода! Ведь это противозаконно? – не могу поверить в услышанное.

– Все так. Сейчас ты съел пищевой брикет, а какова его стоимость даже не поинтересовался. Смысла в этом никакого, поскольку другой еды здесь, все равно, нет и не будет. Поэтому и цена может быть, сколько угодно высокой, а расценки наоборот, предельно низкими. И каждый день твой долг будет только увеличиваться, как бы ты не старался.

– Подожди, но я ведь не оформлял договор? Ты хочешь сказать, что я тоже в долговой каббале? – новость просто шокировала.

– Конечно! – Пкуб даже улыбнулся немного, видя такую наивность. – Затраты на межпространственный перелет должен же кто-то оплатить.

– Но я не просил об этом, и даже не помню, как сюда попал, – попытался ухватиться за соломинку. – На нашей планете никто даже не подозревает, что в космосе есть другие цивилизации.

– Значит, все ещё хуже, чем я думал. Скорее всего, на тебя оформлен выкупной платеж. Естественно в кредит, и под грабительские проценты. И сумма завышена втрое, если не вчетверо – контрабандисты людоловы не имеют твердых расценок, поэтому твои хозяева могут вписать в договор любую понравившуюся им цифру.

– Проехался автостопом по галактике, – вспомнилась не к месту одноименная книга известного фантаста.

– Не переживай. Может, еще поживем, держись рядом. Я на пищевых концентратах такую бражку ставить умею – пальчики оближешь!

Что-то зацепилось за краешек сознания.

– Если мы в космосе, то откуда ты так хорошо говоришь по-русски, с использованием редких лингвистических оборотов? Бражка, «пальчики оближешь»?

Пкуб недоуменно замолк, пытаясь уловить смысл претензии, потом огорошил ещё одной невероятной новостью.

– Я по-русски ни бельмеса. Мы с тобой на инретлингве разговариваем.

И только в этот момент я понимаю, что мы реально общаемся на чужеземном наречии. Однако в голове моей эти звуки мгновенно трансформируются в привычные слова на языке Пушкина и раннего Брежнева.

– Не переживай сильно. Подумаешь, пару тысяч добавят в сумму кредита за изучение языка. Все равно, это ничего не меняет. Сто лет выплачивать кред или сто два года – невелика разница.

В этот момент начинается какая-то движуха. Створки открываются, и появляется парочка весьма колоритных персонажей. Здоровый бугай в брутальном скафандре и невзрачный худой коротышка в сером комбинезоне под горло.

– Серный крошень тебе в шестернки! Вот же, невезуха! – узрев вошедших, Пкуб со злостью плюнул на пыльный грязный пластик пола.

– Все так плохо? – сразу насторожился я, почувствовав его настроение.

– Хуже только на кипящих озерах у псергов. Судя по эмблеме у главного – Вторая Вольная Когорта Пожирателей Пустоты. Кровопийцы ещё те! А боевой скаф намекает, что планета не только не пригодна для пребывания людей, но и агрессивная.

– Не боись, прорвемся! – изображаю в ответ бодрость и уверенность, которой и в помине не наблюдается.

Тем временем новоприбывшее начальство удобно устроилось у выхода, и началась перепись новичков.

Через четверть часа дошла очередь и до меня.

– Хочу сделать заявление, – не стал откладывать в долгий ящик выяснение своего статуса. – Меня незаконно похитили и доставили сюда. Требую освободить меня и доставить в любое цивилизованное место.

Пкуб схватился за голову и зажмурился. Однако молния не сверкнула и ничего страшного не произошло.

Здоровяк на секунду замер, потом заржал. Канцелярская крыса в сером вообще никак не прореагировала, порылася в своем планшете, и сообщила.

– Субъект А00АА0—00А. Личность подтверждена генетическим кодом. Задолженность по кредиту 4720 кредов. Ориентировочный срок погашения – 12 лет.

Внимательно выслушал эту абракадабру и твердо, с безграничной уверенностью в своей правоте, возразил:

– Образец ДНК взят без моего согласия, в тот момент, когда я был без сознания. Договор не подписывал.

Громила снова захохотал, а бюрократ выдал ещё одну порцию канцелярской жвачки.

– Расходы компании по выкупу и транспортировке кредитного бенефециара не могут быть оспорены ни в каком случае. Договор считается заключенным после внесения генетического материала. Отсутствие сознания в этот момент времени не является основанием для отмены соглашения о кредите. Ваше время исчерпано, не задерживайте очередь. Пройдите в сектор 00АА, получите спецодежду и направление на инструктаж.

– Проходи быстрее, – чувствительно толкнул меня в спину Пкуб. – Пока штраф не впаяли.

Прохожу в соседнее помещение, больше похожее на склад китайских оптовиков после внезапной налоговой проверки. Огромные баулы, мешки и контейнеры в полном беспорядке.

– Развитые космические технологии? – скептически оценил картину этого вещевого хаоса.

– После выгрузки беспорядок. Повезло тебе, ты же «глубокой заморозки», поэтому проспал аврал в криокамере, а мы это всё руками таскали.

– Разговорчики в строю! Щаз в зубы дам, а не умолкнете – в карцер засажу! – заорал кладовщик, он же бравый интендант в таком же бронированном скафандре, как и начальник.

Скрипя зубами, молчу, благо предупрежден заранее. Иначе точно возмутился бы. Потому что выдали мне откровенное хламье.

Во-первых: бывшее в употреблении и сильно поношенное. Во-вторых: скафандр мне не выдали! Два комбинезона из материала похожего на резину, с застежкой на груди и кучей разъемов для дополнительного оборудования, два комплекта нижнего белья, похожего на кальсоны! Только вдумайтесь – на чужой планете! Сапоги модные, до колен с подошвой, усеянной шипами. И все! Даже комнатных тапок не дали!

– Респиратор получишь перед сменой на выходе, – напутствует громила каждого новобранца. Особо невезучих ещё и пинками награждает. Нам с Пкубом везет, и благословение сапогом нас минует.

Поделился опасениями со стариком, что в такой одежке на поверхности будет явно некомфортно.

– С одной стороны, боевой скаф – оно, конечно, безопаснее. С другой – усыпляет бдительность. Я десяток мастеров и двух инженеров похоронил на рудниках за столько лет, и, как видишь, до сих пор жив. А эти нацепят брони побольше и подороже, вместо того, чтобы думать головой и не нарываться на проблемы. К тому же, дорого он стоит – нам такие выплаты не потянуть никак. Даже если одним воздухом питаться.

– Подожди, ты же говорил, что нет никакой разницы платишь кредит или нет, все одно добавят.

– Так-то оно так. Но хозяева тоже не дураки, им надо работников как-то стимулировать, чтобы пахали, а не филонили. А какой стимул у раба, который ничего не зарабатывает и не имеет шансов на освобождение? Поэтому существует система поощрений. Выполнил норму – получи паек, перевыполнил – получаешь на счет немного денег, которые можешь потратить здесь же в лавке компании. Цены, конечно запредельно высокие, но кой-какие сладости или стимуляторы можно прикупить. Оно, конечно, по-разному бывает, но принцип такой общий у всех Компаний.

Следом получаю тощий матрас из вспененного пластика и подушку с обкусанным углом. Крысы инопланетные погрызли? И что тогда стало с бывшим хозяином?

После помывки и переодевания быстрый инструктаж и сразу же первая рабочая смена.

– Норма – три стрежня хлоя с каждого. Патрон респиратора рассчитан на 18 часов, после чего вы не умрете, но дышать местным воздухом больше четверти часа не советую – потеря сознания, через сутки – кома. Меня зовут мастер Хоонй, по всем вопросам обращаться только ко мне. Разговоры с охраной или вольнонаемными запрещены. Наказание штраф. Воровать и нарушать правила не рекомендую – Контролер здесь строгий, никаких вольностей не допускает.

Еще раз осмотрев наше воинство, Хоонй (едва с третьего раза выговорил) поморщился и махнул рукой.

– Для начала хватит. Кто поумнее – сам поймет, остальным и не надо. Разбираем инструмент, выходим и строимся.

Не понравилась мне оговорка о том, что остальным и не надо знать правила.

– О чем это он?

– Судя по тому, что в бараке половина коек пустая – убыль работников постоянная. Естественный отбор в чистом виде. Кто не следует инструкции, тот досрочно закрывает кредитный договор в связи с прекращением жизнедеятельности организма.

– Пкуб, ты точно на шахте всю жизнь провел? Слишком сложные и умные фразы для рудокопа.

– Где только нелегкая меня не носила и кем только быть не приходилось. Здесь не принято спрашивать, откуда ты и кем был до кредита. Когда-то я был учителем в химнасии, но это было давно и неправда.

Не хочет рассказывать и ладно. Оно мне сейчас и не надо, гораздо важнее ознакомится с заветными инструкциями.

– Пкуб, а кто такой Контролер?

– Дык, электрический надсмотрщик. Компьютер, который управляет базой. Верный сторожевой пес Компании.

– Искусственный интеллект?!! Вау!

– Какой там, обычная дурилка электронная – и вообще, не бывает компьютеров разумных. Это же третий постулат Лекида для самообучающихся машинных систем. Если электронная система достигает уровня разумного интеллекта, то она переходит в энергетическую форму существования, как наиболее оптимальную. Поэтому Искусственный интеллект и приближенный к нему, запрещен к использованию во всех мирах – да и кому нужен разумный кусок кода в виде энергии. Только деньги на космический ветер и полностью разряженные накопители в радиусе полсотни миль.

Между тем, очередь на выход дошла и до нас. Респиратор, больше похожий на противогаз, перчатки и… топор на длинной рукояти. У канадских лесорубов на телеканале «Дискавери» похожие топорики видел, только здесь рукоятка из пластика, а не из дерева.

– Выходи не задерживайся! В колонну по трое становись.

Темное синее, почти черное чужое небо. Две крошечные луны неестественного багрового цвета и низкие свинцовые клубящиеся, словно живые, облака. Красный, местами рыжий, песок под ногами и противная поземка, поднимающая клубы пыли. Похоже на Каракумы или пустыню Сахару, раскрашенную школяром в Фотошопе в самые нелепые и неестественные цвета. Судя по всему, сейчас ночь, хотя относительно светло и если бы не пыль, то видимость была бы хорошая.

Третьим с нами в одном ряду старослужащий, он же наставник и воспитатель на сегодня. Зовут его Уанья. Унылый и неразговорчивый абориген с Тау-Шерты, судя по татуировке на лбу. Это Пкуб сразу определил – встречал их на рудниках.

– Хорошие ребята. Выносливые и трудолюбивые, только с тараканами в голове, – охарактеризовал Пкуб нашего нового напарника.

– Моя все слышит, – невозмутимо отреагировал Уанья. – Меньше болтаешь – дольше живешь.

В подтверждение сказанного умолк, причем надолго.

Наконец, тронулись. Впереди шестиколесная каракатица, похожая на открытый джип, с двумя охранниками и пулеметом на турели. По крайней мере, агрегат похож на пулемет, а не на брандспойт для полива или тушения пожара. Следом выстроилась длинная колонна заключенных в серых комбинезонах-робах. По моим прикидкам – человек восемьдесят. Замыкает мрачную процессию огромный внедорожник-грузовик, по всей видимости, именно его мы должны заполнить добытым хлоем.

– Пкуб, а что это стержни хлоя? С чем их едят и как добывают?

К сожалению, именно этого названия ходячая энциклопедия не знает, и даже не слышал о таком никогда. Уанья вообще проигнорировал вопрос, да и не очень удобно разговаривать в респираторе.

Почти час идем пешком. Ещё работать не начали, а промок насквозь, в сапогах скоро хлюпать от пота будет, даже смотровое стекло запотело, да так, что почти ничего не видно. Иду, словно зомби, с трудом переставляю ноги по корявой поверхности чужой планеты, спотыкаясь о бесконечные камни – дорог нет, и асфальт никто не догадался положить.

Не выдержал, содрал респиратор, чтобы протереть стекло изнутри и тут же пожалел об этом. Дышать местным воздухом невозможно – такое ощущение, что вдыхаешь концентрированный пекинский смог вместе с ароматом печной трубы и запах дохлого скунса одновременно. Прокашлялся до слез, зато пришел в себя и протрезвел, а тут мы и прибыли.

За всеми этими дыхательными упражнениями и не заметил, как поменялся окружающий пейзаж. Голая песчаная и каменистая ровная пустыня сменилась невысокими холмами и заметно более живой природой. Появились невзрачные чахлые кустарники, кривые деревца, похожие на кораллы, местами видна колючая сухая трава.

– Не Рио-де-Жанейро, – оптимистично подвел итог наблюдениям я.

За холмами и оказался наш фронт работ. Выяснилось, что хлой – это растение, похожее на пирамиду и на конус одновременно. Метра два высотой, покрыто толстой прочной корой с огромным количеством длинных острых шипов. Внутри этой бронированной оболочки и находится сердцевина – тот самый «стержень», который надо добыть и сдать.

– И в чем проблема? – искренне удивился я. – Да тут делов на два часа, не больше!

Пкуб хмыкнул, Уанья невозмутимо промолчал, жестом предложив подтвердить мое заявление реальным результатом.

– Смотрите и учитесь!

Размахнувшись посильнее, со всего маху влепил топором по цели. Неожиданно (для меня) топор резво отскочил и чуть не уполовинил одну из моих нижних конечностей. На толстом шипе появилась неубедительная и неглубокая царапина.

Пкуб улыбнулся, Уанья грустно и печально посмотрел на небо, видимо, призывая своих далеких богов посмотреть на это представление.

– Черти что! Технологическая цивилизация, а мы кактусы рубим топорами. Что за бред?

На этот раз Уанья соизволил ответить, причем с подробностями. Оказывается, по штатному расписанию каждому работнику положен вибронож для разделки хлоя. И что самое печальное, норма выработки точно и научно рассчитана исходя из этого факта. Однако высоколобые умники не удосужились проверить, как работает вибронож в реальных условиях. Он действительно неплохо режет кору и шипы, но совершенно неожиданно разряжается через несколько часов, хотя штатный срок разряда батарей – неделя! Мало того, что это фантастический перерасход энергии, так ещё и срок службы батареи снижается в десятки раз! А они стоят весьма прилично.

– Начальство решило, что руками и топорами будет проще, дешевле и без проблем с отчетностью для Компании, – вынес окончательный вердикт Пкуб. – Кристаллический кремний мне в почки! Это полная за… сада, даже хуже, чем представлял.

– Всегда есть шанс, что будет ещё хуже. Через неделю начнется миграция силикатных крысоидов. Тогда будет совсем плохо, – добавил позитива старожил этих мест.

В результате, за десять часов непрерывного адского труда мы выполнили лишь половину нормы. Да и то, в основном, благодаря Уанье.

Как добрался до барака – не помню.