Читать книгу Тайная история Украины-Руси - Олесь Бузина - Страница 3

Древние шведы выводили себя напрямую от бога Одина. Поляки XIII века, когда их не бил только ленивый, приписали своим предкам победу над Александром Македонским. Автор «Слова о полку Игореве» считал русичей внуками Даждьбога. Что же касается украинцев, то они, по мнению большинства наших историков, существовали как бы всегда. Теорию эту называют «автохтонной» – в переводе с малопонятного древнегреческого «автохтон» – «самопорожденный», «коренной». То есть, по логике ее последователей, некий питекантроп, выведясь из обезьяны в Африке, пришел на берега Днепра и тут потихоньку переродился в украинца, от которого произошли русские, белорусы и прочие народы вплоть до индусов.

«Особенно рьяно эту схему поддерживали «интеллектуалы» начала 90-х, спорившие по поводу мировых проблем в Киеве на Майдане Незалежности. Она возвеличивала их в собственных глазах, несмотря на рваные штаны, недельную щетину и отсутствие зарплаты.

Мне же кажется, что с такой теорией можно вообще ничего не делать: все за тебя уже сделал талантливый предок-питекантроп. А ты лежи на диване, плюй на пол и презрительно наблюдай, как кто-то в телевизоре получает Нобелевскую премию или на стратегическом бомбардировщике летит на сафари в Ирак.

Если бросить взгляд на карту современной Украины, окажется, что она пестрит непонятными названиями. Внизу большой грушей болтается Крым, подаренный щедрым дядькой Хрущевым. С севера на юг текут реки с невразумительными для славянского уха названиями – Дунай, Днестр, Дон и Донец. На западе возвышается лесистая гряда Карпат с загадочной Говерлой, куда любил бегать за вдохновением президент Ющенко. На востоке за Кубанью – Кавказ, где как во времена Лермонтова, «злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал». И только на севере понятные слова – Припять, Стоход, Горынь – маленькие тихие речушки, пробирающиеся по унылому Полесью. Получается, на юге и западе Украины когда-то до нас жили неславянские народы?

Да, именно так и получается, господа! Хочешь не хочешь, а мы тоже не первые на этой земле. И у нас, как и у американцев, были свои индейцы. Только звали их иначе. Не могикане и гуроны, а сарматы, половцы и татары. И лишь «переварив» их, мы, как поется в нашем гимне, «запанували у своїй сторонці».

Письменность у славян появилась в IX веке. Ее придумали Кирилл и Мефодий, приспособив для местных нужд греческий алфавит. С тех пор славяне стали вести собственные летописи. Но предыдущее тысячелетие тоже подробно задокументировано римлянами и византийцами. Столкнувшись с варварским миром, они дотошно отмечали все, что попадало в сферу их интересов.

Из римских хроник рубежа новой эры мы знаем, что в Карпатах жило дакийское племя карпов. Их современные ближайшие родственники – нынешние албанцы. «Карпаты» – так на их языке назывались горы.

Сама же Украина называлась Сарматией, по имени самого многочисленного и воинственного из обитавших тут племен. Там, где через полторы тысячи лет поедет по Дикому полю Тарас Бульба с сыновьями, шастали отряды тяжеловооруженных сарматских всадников в крепких чешуйчатых панцирях. Судя по языку, сарматы были иранцами. Именно они подарили название украинским рекам – Дону, Донцу и Дунаю. «Дон» в переводе с иранского означал «вода».

На рубеже нашей эры сарматы свирепствовали на всем тысячеверстном просторе причерноморских степей – от Кавказа до границы Римской империи, проходившей по Дунаю. Римляне называли их «женоуправляемыми» из-за сильных пережитков матриархата и важной роли женщин, участвовавших в боях наравне с мужчинами.

На севере сарматы граничили со славянами. Странная их политическая система поразила наших предков, оставшись в волшебных сказках сюжетами о Змеихе и Бабе-яге, жившей не в лесной избушке на курьих ножках, а в подземелье на берегу, в жаркой приморской стране «Девичьего царства», где отрубленные «русские головушки торчат на тычинушках». Сарматский натиск, продолжавшийся несколько столетий, не давал славянам выбраться из лесных чащоб. Но вскоре они настолько приободрились, что заслужили славу первостатейных головорезов.

В I веке н. э. славян под именем венедов описал римский историк Тацит. В книге «О происхождении германцев» он уделил и им несколько строк. По его словам, венеды жили на восток от Вислы между германцами и сарматами. Полностью Тацита у нас цитировать не любят. Очень уж неприглядную картину славянской идиллии он рисует: «Неопрятность у всех, праздность и косность среди знати. Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Венеды переняли многое из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам… Они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой. Все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне». То, что венеды – именно славяне, – несомненно. Немцы до сих пор называют славян «вендами».

Подтверждается и постепенное смешение славян с сарматами. Навоевавшись, они стали охотно торговать и вступать в браки. В рамках так называемой Черняховской культуры III–IV веков вокруг Днепра, сложившейся во времена готского владычества, прослеживается многолетнее сосуществование иранцев-степняков с земледельцами-славянами. Славяне своих покойников сжигали. Иранцы практиковали трупоположения. Причем иногда еще и расчленяли мертвеца на части, чтобы он не «ожил» и не нашел дорогу домой – археологи о таких скелетах пишут в отчетах: «ритуально расчлененные». Так вот, обнаружены тысячи могил, глядя на которые ученые констатируют: муж похоронен по славянскому обычаю, а жена – по сарматскому. Или наоборот.

Сарматская примесь очень сказалась на крови нынешних украинцев – и во внешнем облике, и в упрямстве баб (пережитки матриархата!), и даже в таком позаимствованном у степняков слове, как «штаны». Обойтись без этого ценного предмета туалета при езде верхом, сами понимаете, проблематично – сотрешь ноги до крови о потные конские бока. Однако как бы там ни было, в языковом отношении славяне победили, позаимствовав у южных соседей все, что плохо лежало. Их было много. Они были неодолимы.

К VI веку они так размножились, что готский историк Йордан ради научной точности разделил их на две гигантские ветви: «В окружении рек лежит Дакия, укрепленная, словно венцами, крутыми Альпами. Слева от них на огромных просторах живет многочисленное племя венедов. Хотя теперь их названия меняются в зависимости от разных родов и мест проживания, преимущественно все они называются славянами и антами. Славяне живут от города Новиетуна и озера, называемого Мурсианским, вплоть до Данастра и на север до Вислы: болота и леса заменяют им города. Анты же, самые могучие из них, там, где Понтийское море делает дугу, простираясь от Данастра до самого Данапра».

Репутация у этих парней была отвратительная. Связываться с такими себе дороже. Когда патриотически настроенные историки берутся расхваливать мирный славянский нрав, сравнивая его с «голубиным», они врут. Византийцы VI века, наблюдавшие полет этих голубей воочию, пишут совсем другое. «На третьем году по смерти императора Юстина, – констатирует автор «Церковной истории» Иоанн Эфесский, – двинулся проклятый народ славян, который прошел через всю Элладу… Взял множество городов, крепостей; сжег, ограбил и покорил страну, сел в ней властно и без страха, как в своей собственной, и на протяжении четырех лет, пока император был занят персидской войной и отправил свои войска на восток, вся страна была отдана на произвол славянам. Они опустошают, жгут и грабят… Они стали богатыми, имеют золото и серебро, табуны лошадей и много оружия. Они научились вести войну лучше римлян…»

Прокопий Кессарийский, секретарь византийского полководца Велизария, оставил колоритное описание славянской рати. В бой эти хлопцы вступали до пояса голыми, только со щитами и копьями. Отсутствие доспехов, на первый взгляд, давало фору врагам. Не тут-то было! Полуголые банды славян отлично маневрировали, практикуя коварные удары из засад. Византийцы солдат нанимали, оплачивали каждый их шаг и очень дорожили своими профессионалами. Славяне же шли на Балканы, как за зарплатой, задержанной за тысячелетия отлучения от цивилизации.

Вскоре они затопили всю Центральную и Южную Европу. На западе их границей стали предгорья Альп и речка Шпрее, где ныне Берлин, а на юге – теплое курортное Адриатическое побережье. «За грехи наши анты и славяне свирепствуют повсеместно», – меланхолически заметил тот же бедняга Йордан, намекая, что лекарств от этой болезни нет и в ближайшем будущем не предвидится.

Рисуя наших предков безобидными добрячками, водящими хороводы на лесных полянах и прыгающими через костер в Купальскую ночь, отечественные историки крепко грешат против истины. «Не другие нашей землей, а мы чужой привыкли владеть», – заметил, по словам византийца Менандра Протектора, славянский вождь Даврит.

Все бы хорошо, не обожай славянские князьки драться еще и между собой. Захватив пол-Европы, они не удосужились создать единую державу и, весело проживая награбленное, изводили друг друга в междоусобных стычках. Расплата последовала незамедлительно. Постепенно западные племена славян попали под влияние империи Карла Великого, а восточные – стали платить дань Хазарии – хищническому торговому государству на Волге.

И тут появились викинги – те самые упрямые молодцы, что освоили путь «из варяг в греки». Государство у восточных славян было и без них. Но варяги первыми принесли идею империи – сверхдержавы, спаявшей всех этих древлян, полян и кривичей в могучую Русь от Карпат на западе до верховьев Волги на востоке. Они же дали и имя – русичи, русины, русские – так называли предков современных восточнославянских народов вплоть до XVII века.

По происхождению варяги были шведами. Свои дружины, промышлявшие на восточнославянских реках, они называли «ротс» – «гребцы». Плыть тут под парусом действительно приходилось нечасто – особенно против течения. Местные жители, по привычке всех туземцев коверкать иностранные слова, преобразили «ротс» в «Русь» и, признав власть варягов, стали называть себя этим именем – точно так же галлы приняли имя французов, слившись с подчинившим их германским племенем франков.

Для определения границ этноса существует простой принцип, в основе которого противопоставление «свои – чужие». Каждый француз знает, что он не немец, не англичанин и не испанец, хотя даже не задумывается над причинами этой разницы. А каждый украинец уверен, что он не поляк и не татарин.

До монгольского нашествия все восточные славяне были друг для друга «своими», несмотря на многочисленные княжеские междоусобицы. Всеми ими правили князья пришлой варяжской династии Рюриковичей. Все исповедовали православие с сильными пережитками язычества. Все пели одни и те же былины киевского цикла об Илье Муромце и Добрыне Никитиче.

Перечисляя князей, автор «Слова о полку Игореве» обращается и к суздальскому Всеволоду Большое Гнездо, и к полоцкому Всеславу, и к рязанским Глебовичам, и к галицкому Ярославу Осмомыслу. Всех их он призывает постоять за землю Русскую, под которой понимал и Киевщину и далекую Суздальщину с едва проклюнувшейся маленькой Москвой.

И это было не просто идеологической декларацией! В 1223 году сын Всеволода Большое Гнездо Юрий на помощь Черниговскому, Киевскому и Галицкому князьям, отправившимся против монголов, посылает отряд во главе со своим вассалом – ростовским князем. Да и тот же Мстислав Удалый, начиная карьеру в далеком северном Новгороде, спокойно переместился княжить на юг – в Галич. И местное население при этом отнюдь не считало его «москалем».

Сейчас, когда нас, украинцев, выводят чуть ли не «от Адама», когда вслед за «Историей Украины-Руси», готовы написать историю «Украины-Сарматии», «Украины-Скифии» и, наверное, «Украины-Вандалии», забывают, что поверх древнего Киева, сожженного в 1240 году монголами Батыя, лежит толстый слой пепла. «Большая часть людей Руссии, – пишет Джованни дель Плано Карпини, посетивший эти места после разгрома, – перебита или уведена в плен». Потомков киевлян того времени почти нет – до середины XVI века зияет пропасть политической пустоты. Нет, Украина – не Русь. Она отличается от нее так же, как Франция от Галлии, а современная Италия от Римской империи. Или, как буденновский жеребец от донского. Конечно, потомок по прямой линии – но сколько свежей крови прилито…

Опустошенный Киев подобрали литовцы. Историки спорят о дате. Упоминают какую-то битву на речке Ирпень то ли в 1320, то ли в 1321 году, после которой литовский князь Гедимин якобы и овладел этим куском Руси. Десятилетием раньше, позже – бог ведает. Точно известно другое – потомство удачливого язычника Гедимина, приносившего человеческие жертвы в лесах, на наших землях необыкновенно размножилось, дав начало множеству княжеских родов – Чарторыйским, Збаражским, Корецким, Ружинским. Великий литовский князь назначал сюда удельными князьями своих родственников. Те тащили из литовских болот дружинников, женившихся на местных девках и принимавших православие. Внуки всех этих бродяг считали себя уже местными и, случалось, воевали против центрального правительства как заправские сепаратисты.

Когда Литва объединилась с Польшей, самые буйные стали бежать на рубеж Дикой Степи, где возникла Запорожская Сечь. Это было настоящее бродило. Сюда собирались горячие головы отовсюду, даже из Крымского ханства – известные по Пушкинской «Полтаве» Кочубеи, например. В конце XVI века, не в силах вместить и прокормить новую казачью элиту, прожорливую и наглую, Запорожье взорвалось серией восстаний, продолжавшихся целое столетие и положивших начало новому государству – Украине.

Что любопытно: еще во времена Богдана Хмельницкого Украиной называлась крохотная полоска земли на границе с Диким Полем – Запорожье, Киевщина, Черкасское и Каневское староства. Львовщина, Подолия, даже Волынь в нее не входили. Рассказывая о причинах восстания 1648 года, автор казацкой «Летописи самовидца» пишет на языке, уже слегка отличающемся от древнерусского, но еще не очень похожем на украинский: «У виры русской посмишка велыкая была от униат и ксендзов, бо уже не тилко уния на Лытви, на Волыни, але и на Украини почала гору брати». Следовательно, Волынь для него – не Украина!

Но постепенно название степной полосы распространилось вплоть до Карпат, а местное население вместо русинов стало называть себя украинцами.

Оказавшись благодаря Богдану Хмельницкому в составе одного государства, украинцы и русские, которых часто называли московитами, почувствовали, что они чертовски похожи, но, с другой стороны, чем-то неуловимо отличаются, и тут же дали друг другу смешные прозвища хохлов и кацапов. Одни носили бороды. Другие – оселедцы. Одни рубашку выпускали поверх портков. Другие ее заправляли в шаровары. Одни привыкли горланить на радах, выбирая гетмана. Другие беспрекословно выполняли все приказы царя-батюшки. Со времен Киевской Руси прошло 500 лет – срок огромный. На юге к крови древних русичей примешалась горячая половецкая и флегматичная литовская. На севере население Киевской Руси растворило в себе финские племена, еще в XII веке заселявшие территорию даже нынешней Москвы. Но общая вера (православие) и общие враги (татары, турки и поляки) помогли им ужиться под скипетром Романовых и раздвинуть границы славянской сверхдержавы вплоть до Дуная и Черного моря.

Украинцам удалось сыграть выдающуюся роль в судьбе Российской империи. Собственно и идею-то ее придумал киевский монах Феофан Прокопович, необыкновенно понравившийся своим остроумием и деловитостью Петру I.

А дальше «дружбу народов» скрепили дочь Петра Елизавета и простой казак с Черниговщины Алексей Разумовский, разыграв прямо в постели сюжет о принцессе из сказки. Прозвище Разумовского – «ночной император» – говорит само за себя. Его брату Кириллу, президенту российской Академии наук, будет рапортовать по долгу службы Ломоносов, в чьих трудах и появится впервые новое диковинное слово – «украинцы».

Успехи в Петербурге долгое время отвлекали нас от проблем местного самоуправления. Полтавчанин фельдмаршал Паскевич берет во главе русской армии Варшаву и дружит с Николаем I. Гоголь едет за царский счет в Италию, где с размахом дербанит десятки тысяч на макароны. Безбородько – канцлер империи – умирая, прощается с собравшейся публикой фразой, до уровня которой до сих пор не дотянулась современная политическая мысль: «Не знаю, как при вас, молодых, будет, а при нас ни одна пушка в Европе без нашего разрешения выстрелить не смела!»

Да до Украины ли тут, когда в твоих руках целая империя? Даже Пушкин, раздосадованный успехами потомков запорожцев в Северной Пальмире, зло заметит, что его-то предок «в князья не прыгал из хохлов», забыв, что тот прыгнул в российское дворянство прямо с африканской пальмы.

Когда империи на всех украинцев стало не хватать, родилась идея независимости. Хотя, уверен, на самом деле мы очень не против нового варианта Киевской Руси. Вплоть до Владивостока. С нами во главе. С бесплатной передачей сибирской нефти акционерному обществу миргородских пенсионеров. И с Жириновским, марширующим к Индийскому океану в чине ефрейтора украинской армии. Ну, самое большее – младшего сержанта. Ибо мы – необыкновенно щедры душевно. Нам ничего не жалко. Для себя.