Читать книгу Игры с волками - Олеся Рияко - Страница 4

Всю дорогу до дома я пребывала в каком-то оглушенном вакууме. Все звуки, запахи и образы доходили до меня спустя время, а мысли растягивались, будто пиявки, взбирающиеся вверх по ногам невнимательного купальщика.

Ян – так, как оказалось, звали приставленного ко мне водителя, только посмеивался надо мной. Я прекрасно видела улыбку в его глазах, когда он смотрел на меня в зеркало заднего вида. Посмеивался, но вежливо молчал. Даже распахнув передо мной дверь и подав руку, помогая выбраться из высокой машины, даже открыв подъездную дверь и поднявшись со мной на этаж, чтобы убедиться, что я не заблужусь по дороге и точно попаду в свою квартиру.

А у меня ни моральных сил, ни желания не было справедливо возмутиться такой чрезмерной опеке.

Закрыв за собой дверь, я устало приложилась лбом к холодному металлу и выдохнула, чувствуя, как ко мне возвращается сознание и способность трезво мыслить.

Что это, черт возьми, было? Какие-то наркотики? Нет, я бы заметила, если б Зловский воткнул в меня иголку… быть может, шампанское? Но его пили все… а ведь это ничего не доказывает!

Я готова была придумать любое оправдание, кроме очевидного – я хотела продолжения этого поцелуя. Да что там, я страстно его желала! Если бы этот негодяй с пронзительным взглядом не остановился, я бы прямо там начала стаскивать с него одежду.

Но как же так? Ведь это совсем на меня не похоже!

Острая боль дернула мою руку и подбородок – резкий химический запах ударил в нос, от руки крепко зажавшей мне рот. Я отчаянно заскулила, чувствуя, что не могу сдвинуться с места. Некто навалился на меня сзади, силой своего тела прижав к двери и взволнованный низкий голос прозвучал у самого уха, жаром дыхания плавя кожу.

– Ни звука. Если станешь кричать я ударю тебя. А будешь паинькой, останешься цела. Ты поняла меня?

Что еще оставалось мне в этой ситуации, кроме того, чтобы кивнуть. Но и это простое движение, из-за ужаса, сковавшего тело, далось до боли тяжко. Интересно, далеко ли успел уйти мой водитель Ян?

– Пожалуйста, за квартирой следят, я не хочу привлечь их внимание. – С внезапной мольбой в голосе обратился ко мне мужчина. – Я просто должен поговорить с тобой, предостеречь от опасности. Ты понимаешь? Если «да» – кивни и я отпущу тебя.

Я кивнула снова, и он правда отпустил. Пожалуй, резкая смена тона с приказного на умаляющий выбила меня из колеи больше, чем вообще появление этого незнакомца в темной квартире.

В сумерках, разбавленных лишь светом из окон соседних многоэтажек я мало что видела и потянулась к выключателю, но черная тень мужчины, нависшая надо мной, не дала руке его коснуться.

– Стой! Я не знаю могут ли они видеть то, что происходит в квартире. Камер и подслушки здесь нет, но они вполне могут следить за тобой из соседних окон.

– И что же делать? Будем вот так сидеть? В темноте?

Мужчина оглянулся вокруг и открыв дверь в ванную втянул меня туда, следом за собой и одной рукой включил свет, прикрыв следом дверь.

Я зажмурилась, также, как и он. Передо мной стоял мужчина с неопрятной копной светло-русых волос и недельной небритостью. Усталый вид дополняли поношенная толстовка и джинсы. И все же он не вызывал у меня того страха, что разрывал мне сердце пару минут назад.

– Илья. – Протянул он мне руку, и я пожала ее, почувствовав его дрожь.

Внезапная догадка осенила меня в этот момент.

– Илья? И. О. случайно не твои инициалы? Это не от тебя ли СМС мне пришло с предупреждением?

– От меня. – Устало согласился мужчина, присаживаясь на край ванной. – Илья Охотников. Я следователь в том отделении… в которое ты пришла писать заявление на Зловского. Был следователем.

– Ах, вот оно что… – Сказала я, будто это его объяснение что-то существенно для меня прояснило.

В самом деле в моей голове сейчас царил такой фарш из мыслей и чувств, что вряд ли бы его удалось систематизировать одним ничего не значащим для меня признанием.

– Ты кажется сказал, что был следователем? – Внезапно опомнилась я.

Илья протяжно выдохнул и на мгновение спрятал лицо в ладонях, собираясь с мыслями. А потом, развернулся ко мне всем корпусом и глядя прямо в глаза сказал:

– Егор Сергеевич Зловский – очень опасный преступник. Тебе грозит серьезная опасность, но только я могу тебе помочь, потому что мне, как и тебе, попросту никто не верит.

Опрометчивое, однако, заявление! А до чего яростно при этом блеснули его глаза…

– Хорошо. Допустим, я тебе верю. Но хотелось бы, знаешь ли, подробностей… а то, наваливаешься такой на меня не пойми откуда, пугаешь до предынфарктного состояния и вдруг – на тебе! Заявляешь, что я в смертельной опасности, которая исходит от Зловского, который сейчас километров за сто отсюда, если не больше.

– Я расскажу тебе все что знаю. И даже покажу. – Бывший следователь Илья охотников задрал толстовку, чтобы вытащить из-за спины потрепанный желтый конверт. – Тут все, что у меня на него есть. Знаю, не много… но, если ты мне поможешь, мы остановим этого ублюдка и больше ни одна девушка не умрет от его поганых рук!

Пожалуй, такое заявление было более чем интригующим, потому я взяла в руки протянутый мне конверт, и вся обратилась в внимание.

– Я работал в отделе по безвести пропавшим. Ты же понимаешь, Москва такой город, здесь легко затеряться и, если некому о тебе беспокоиться, искать, спрашивать, твое дело быстро задвинут на полку. Потому что их вообще море и рук никогда не хватает. – Тяжело вздохнул Илья и провел рукой по растрепанным волосам. – Вот в таком отделе я работал. Мы скорее создавали видимость, что полиции есть дело до ненайденных людей, ровно до тех пор, пока дело нельзя было сдать в архив. Но я по крайней мере старался делать свое дело честно. Многие исчезновения были обычными, ну, знаешь… пьяницы, наркоманы – люди, которым вообще не свойственна социальная ответственность. Но когда имеешь дело с таким потоком информации, волей-неволей начинаешь видеть скрытые параллели… такие, знаешь, красные ниточки, которые ведут в одном направлении. – Мужчина замолчал и поджал губы, словно сдерживая гнев. – Пропадали девушки, множество девушек. Всегда примерно один возраст, яркая внешность, образование. Но то, куда ведут эти нити я понял слишком поздно. Открой конверт.

Я послушно откинула хлястик и заглянула внутрь. Там, помимо нескольких исписанных тетрадных листов лежала стопка фотографий. Я достала их и вопросительно посмотрела на Илью.

– Да, да. Посмотри.

Листая схожие по экспозиции снимки, я отчего-то не сразу поняла, что на них изображено. Какие-то грязные тряпки, волосы… тряпки… волосы…

Мертвенно бледное лицо девушки с закатившимися за орбиты глазами. Синие губы и веревка неестественно тесно стянувшая белое горло, а грязные траяпки… были тем, что осталось от ее одежды на изрезанном теле.

Нет, я не могла на это смотреть! Трясущимися руками я практически швырнула эти ужасные фотографии Илье.

– Зачем ты мне это показываешь?

– Чтобы ты знала, что именно тебя ждет. – Безжалостно отозвался мужчина. – Он урод, понимаешь? Зловский – убийца. Ему нравится мучить своих жертв, измываться над ними. Именно это его возбуждает, их беспомощность и собственная безнаказанность!

Видя, как я сжалась от его слов и мои слезы, сами собой навернувшиеся на глаза, Илья остановился и виновато поднял руки.

– Прости, прости. Ты же не виновата, я знаю. Мне тяжело держать себя в руках, просто пойми. Девушка на фотографии, – горько продолжил бывший следователь, – моя сестра Кристина. Она работала секретаршей в одной из множества подставных конторок Зловского. С виду ничего такого, просто офис, торгующий какими-то там строительными материалами… но на деле никто никому ничего не продавал. Все для отвода глаз, все для отмывания денег. На тот момент помимо иных совпадений я нашел трех девушек, также работавших на Зловского, но в других местах, в другое время. Все, как ты, как Кристина – стройные, глазастые, с длинными волосами и такой, знаешь, располагающей улыбкой. Типаж, подумал я и попросил Кристину мне помочь. Не официально разумеется, мое начальство не могло о таком узнать, я просто отрабатывал версию… но не мог же я знать, что она влюбится в него и скажет ему об этом в лоб!

Илья замолчал. Смог продолжить, только перебрав фото и вернув их обратно в конверт. Было без слов ясно, что ему невыносимо больно вспоминать прошлое, делиться им вот так, с незнакомым человеком. Буквально вырывать каждый фрагмент воспоминаний из сердца.

– Я помню, как она пришла ко мне и долго кричала. Говорила, что я ничего не знаю о нем, что не понимаю и не смогу понять своим скудным рациональным умишком. Просила оставить Зловского в покое… а потом ее нашли. Такой. На заброшенной стоянке, недалеко от нашего дома. – Илья недобро усмехнулся. – Знаешь, в день ее похорон Зловский позвонил мне, чтобы выразить соболезнования. А ведь если бы он этого не сделал, я бы не поехал к нему тем вечером… я бы… в общем, тогда я в очередной раз все испортил, но уже окончательно. Он подал на меня в суд за угрозы и преследование, а мне пришлось написать заявление по собственному. Но знаешь, что? После этого девушки не перестали пропадать! Последняя исчезла вчера. Я видел, как из его дома среди ночи вывозили ее вещи. Он так делает, живет с ними в своем загородном доме, усыпляет их бдительность, а потом избавляется, как от старых игрушек, ломая и обезображивая. Потому что нашел новую жертву.

Это было странно. Я смотрела на Илью, не находя в душе никакого отклика. Нет, мне было бесконечно жалко Кристину и его самого… но так бывает, когда слышишь о чем-то и заведомо знаешь, что сказанное не может быть правдой. Зловский убийца? Насильник – может быть… наглый, самовлюбленный подонок, заигравшийся в властного босса? Определенно! Но представить его душащим девушку, убивающим кого-то столь изощренно, я просто не могла. Но почему? Ведь всего сутки назад я готова была бежать от него из города!

– И чего ты хочешь от меня? – Сказала я с неожиданным для себя раздражением. – Чтобы я собрала шмотки и свалила подальше отсюда прямо сейчас, среди ночи?

Илья нахмурился и нервно дернул замок на толстовке вверх.

– Что же он такого с вами делает, что вы ластитесь к нему, как кошки? Вот, хочешь? – Он вновь протянул мне желтый конверт. – Тут есть страницы из ее дневника, где она пишет о том, как он трахал ее и как это было для нее прекрасно. Скажи, неужели он так хорош в постели? Настолько хорош, что, вытрахал твое чувство самосохранения в купе с логическим мышлением?

Это было просто ни в какие границы! Я отступила в сторону и с пинка открыла дверь ванной.

– Пошел вон отсюда. – Прорычала я сквозь зубы, едва сдерживаясь от того, чтобы не накинуться на Илью с кулаками. И ведь откуда это во мне внезапно взялось?

– Ладно-ладно, постой! Я погорячился, – мужчина сложил руки в молебном жесте. – Просто пойми меня, я на грани и мне не обойтись без твоей помощи. Он ведь уже пригласил тебя к себе?

Теперь я тоже была на грани. На грани того, чтобы на пинках выставить его за дверь прямо громиле Яну в лапы.

– Мне нужно попасть в его дом вместе с тобой. Я уверен, что найду все, что мне нужно, чтобы доказать причастность этого ублюдка к исчезновению девушек. Если ты поможешь мне, я смогу защитить тебя. Мы вместе защитим всех женщин, которых просто не станет, если оставить все, как есть!

– Илья, я сказала тебе уйти! И если ты не сделаешь этого прямо сейчас, то я придумаю как тебя заставить!

Мужчина нахмурился, но встал с места. Порывисто убрал желтый конверт обратно за пояс.

– Хорошо. Как скажешь. Только выключи свет на всякий случай. Я уйду, да, но ты же понимаешь, что угроза твоей жизни реальна? Алена, просто пообещай мне, что подумаешь над моими словами и позвонишь мне, если все же решишься помочь.

Закрыв за ним входную дверь, я долго стояла в коридоре не включая свет, сверля взглядом непроницаемую темень перед глазами. Примерно такая же теперь была и у меня внутри, ведь даже если Илья прав, то это все равно ничего не изменит. Я просто не смогу в это поверить, не смогу заставить себя в это поверить.

Зловский… умелый гипнотизер или прирожденный хищник? А может все в одном? Он удав, а я кролик, завороженный его пасами… еще пару фокусов, еще, и он съест меня, а я очнусь только уже находясь у него во рту?

Нет, слишком много вопросов к Илье, чтобы поверить ему безоговорочно.

Ведь его уволили, ему не поверили. Так неужели в полиции работают слепцы и идиоты? В нем может говорить горе брата, скорбящего по любимой сестре. Ведь мы по-человечески склонны искать виноватых… в конце-концов Кристина любила Зловского. И где тела остальных девушек? Если Егор такой изощренный убийца, то зачем ему было оставлять ее тело? Мало ли, вдруг на нем бы остались частички его ДНК, отпечатки, которые не удалось вывести. Слишком, слишком много нестыковок. Кроме того, где гарантия, что Илья был со мной до конца честен?

С другой стороны Сашка, моя милая Саша все еще не выходила на связь… Надо развеять все сомнения и просто поехать к ней завтра. Наверняка отсыпается, выключив телефон или и правда легла в больницу.

Из размышлений меня вывела звонкая трель – СМС с незнакомого номера с текстом: «Если поверишь мне, просто позвони.»

Глубокий стон, полный чувственного удовольствия – тела переплелись на черном атласе блестящих покрывал. Мужчина и женщина в лунном свете, льющемся из огромного, распахнутого настежь окна, движутся в ритмичном танце страсти. Ее волосы разметались по подушке, она кусает пухлые губы и запускает тонкие пальцы в его густые пряди, другой рукой с наслаждением проводит по его плечу, ощущая, как под ней перекатываются мощные мышцы.

Движения его так настойчивы, так сладки, что она замирает под ним, хватая ртом воздух. Она смеется, ей мало! Острые коготки девушки впиваются в плоть, требуя еще, требуя больше этих сумасшедших эмоций – и мужчина поддается порыву, отпуская внутреннего зверя…

Боль и секс – ярость неистового желания. В свете полной луны его черты заостряются, покатые мышцы спины темнеют, покрываясь короткой гладкой шерстью, такой же блестящей, как и черный атлас покрывал под их разгоряченными телами. Хищная улыбка мужчины становится звериным оскалом – клыки удлиняются, вырастают новые, опасные, словно целый ряд острозаточенных кинжалов. А девушка все смеется, с вожделением ловя взгляд зверя, пока тот входит в нее, вбивает себя в ее тело снова и снова. Яростно, сильно…

– Я хочу быть твоей, только твоей… – шепчет она хрипло, задыхаясь от подступающего оргазма, – и чтобы ты был только моим! – Кричит она, запрокидывает голову и вдруг давится собственным криком, захлебываясь густой антрацитовой, темной кровью.

Острые черные когти зверя в ее спине, насквозь прошили тело, точно длинными клинками. Мужчина-волк запрокидывает голову и выдыхает нечеловеческий рокот, широко раскрыв пронзительно-серые глаза с карими крапинками в радужках, которые теперь будто раскаленные капли магмы, загораются красным.

Это я раскрываю эти глаза… Я рычу, чувствуя, как сладкой судорогой сводит мое тело, как семя изливается в лоно еле живой девушки в моих лапах и испытываю предвкушение… еще одно сладкое желание, которое она позволит мне утолить, прежде чем испустит дух! Я порывисто опускаю звериную морду к горлу своей жертвы, чтобы впиться в него и вырвать кусок из еще бьющегося в агонии тела…

Я закричала! Мамочки, я никогда в жизни не видела ничего более страшного и гадкого! Этот стальной, солоноватый вкус все еще будто был на моих губах. Я живо ощущала запахи секса, крови, разгоряченных тел на атласных покрывалах, словно все еще была в той комнате вместе с ними. Будто все еще была тем жутким существом!

Я перегнулась через край дивана – меня едва не стошнило прямо на пол. В ванную пришлось ползти почти на четвереньках. Тело сотрясал озноб, но я чувствовала, что горю, будто у меня температура не меньше сорока.

В ванной я забралась в холодный душ и долго чистила зубы, пытаясь избавиться от этого ужасного вкуса. Я до красноты растирала мочалкой кожу, потому что мне казалось, что я все еще чувствую на пальцах липкую бурую кровь. Это было ужасно! Ужасно! Самый страшный сон из всех, что мне когда-либо снились!