Читать книгу Атака зомби - Ольга Александровна Александрова - Страница 3

Неделей ранее.

Химический комбинат «Маяк», расположенный между Екатеринбургом и Челябинском работал в обычном режиме без усиления бдительности или ожидания какой-либо проверки. Пробные материалы по опасному вирусу были, наконец, получены и приняты и одобрены местной комиссией. Вирус не был официально объявлен всему миру, и даже еще не получил конкретного названия, он был изготовлен русскими военными учеными и пробы в ближайшее время в минимальных дозах должны быть доставлены в Москву для ознакомления и утверждения министерством обороны.

25 апреля МЧС сообщил химкомбинату, что этой ночью в их районе должно произойти небольшое землетрясение, в 2-3 балла. Толчки с такой силой вряд ли нанесут какой-то урон оборудованию, но служба все, же предупредила об осторожности и бдительности всего персонала.

Вечером того же дня в центральной лаборатории Андрей Петрович, мужчина сорока пяти лет, но уже лысеющий от вредных паров и седеющий от постоянного нервного напряжения на работе, засиживался допоздна. Местное руководство требовало готовую разработку предположительно самого опасного вируса. Команда специалистов несколько лет трудилась над заданием, и к середине апреля вирус был изготовлен. Начальник лаборатории сам лично перепроверял формулы и состав, и усердно наблюдал за подопытными крысами.

Он так любил свою работу, что ни уговоры бывшей жены, ни младшего родного брата, не действовали на него, оставить свою опасную деятельность. Ему был необходим сам процесс опытов, где азартный Андрей Петрович с интересом вел наблюдения, и конечный результат, пусть даже печальный для подопытных животных.

В половине двенадцатого вечера, Андрей Петрович налил себе крепкий чай, чтобы не уснуть и подольше побыть в лаборатории. Неожиданно крысы как то заметно оживились и стали прыгать и хватать зубами прутья клетки. Чайная ложка в стакане чуть задрожала, но ученый этому не придал значения, ведь вскоре крысы успокоились и сидели смирно. Допив чай, Андрей Петрович проверил химический анализ крови у экземпляров, все показатели были в норме. За другой дверью, где тоже томились подопытные, было привычно шумно. Крысам ввели испытываемый вирус и наблюдали лишь через экран, строго соблюдая правила, заходить в спецодежде только персоналу с особым доступом.

Завершив свою работу, и довольный результатами анализов, Андрей Петрович собирался домой. Уложив кое-какие документы в портфель, закрыв лабораторию, он спустился на лифте и пошел к выходу из здания через пост охраны. Уже доходя до поста, вдруг все здание затряслось, оконные стекла стали звенеть и трескаться, канализационные и отопительные трубы загудели от давления, и, лопнув, начали заливать помещение. Начальник лаборатории молниеносно метнулся к центральному выходу, когда началось обрушение потолка. Бетонные перекрытия с грохотом повалились на пост, завалив полностью первый этаж вместе с охраной. Сверху здания летели кирпичи и куски шифера. Андрей Петрович упал на землю без чувств, а пыль накрыла его с ног до головы.

Очнулся доктор минут через двадцать, от боли в ноге. Он открыл глаза, по зданию, в самом его центре, тянулась трещина в два метра, как раз на месте лаборатории, где находились зараженные крысы. Ужас завладел всем его телом. Сев на землю, и еще качаясь от гула в голове, он увидел, что нога сломана, а он сидит в луже собственной крови. Доктор не сразу понял, откуда доносился писк, но неприятные ощущения застали его в левой ноге. Приподняв штанину, он увидел, как две крысы с красными глазами жадно вгрызлись в мышцу. Андрей Петрович закричал от увиденного, ощутив на себе леденящий холод. Ему стало понятно, что для него все было кончено, зараженные животные уже запустили яд по его телу. Избавившись от крыс, профессор соскочил с земли и стал лихорадочно искать телефон, что бы позвонить своему младшему брату, нельзя было терять ни минуты. Трубку никто не брал. Выругавшись, он поковылял к парковке, к своему автомобилю. На сломанную ногу вставать было не возможно. Подпрыгивая на одной ноге, обливаясь потом, так и добрался до своего Kia Sportage.

Вставив ключ зажигания, и вдавив правую ногу в педаль, он мчался как можно быстрее по знакомой трассе. Преодолевая расстояние в двести километров, он обычно за три часа, не торопясь и любуясь природой, доезжал до Екатеринбурга, но сейчас нужно было максимально быстро добраться до заветного места, не обращая на показатели в спидометре. Его автомобиль заносило на поворотах, но опытный водитель быстро выправлял машину. Была дорога каждая минута.

В четыре утра профессор барабанил, что есть мочи в дверь своего брата. Наконец за дверью послышался шорох и голос, – «Кто там?»

– Открывай, быстрее, это я! Да! Говорю, что, это я, Андрей.

Почти ввалившись в коридор, профессор упал на скамью. Он часто дышал, во рту все пересохло, его мучила жажда.

– Воды, срочно! – громко сказал Андрей Петрович.

– Что случилось? Ты в курсе, который час? – и увидев разорванные брюки, испачканные в крови, младший брат заволновался не на шутку. – Боже, что у тебя с ногой?

Александр подхватил брата под руки и потащил в комнату. Уложив его на диван, сам убежал на кухню. Вцепившись в стакан, Андрей жадно глотал прохладную воду. Напившись, он стал снимать с себя плащ.

– Помоги. Руки что-то не слушаются. – Андрей цеплялся за рукав плаща, но пальцы соскальзывали. – Жарко мне!

– Да ты весь горишь! – Александр приложил руку ко лбу брата. – У тебя температура!

Освободив от верхней одежды и сняв ботинки с брата, он захотел взглянуть на рану, что бы обработать и забинтовать.

– Оставь эту затею, – вздохнул Андрей и махнул рукой. – Мне недолго осталось.

– Что за ерунду ты говоришь? – Александр с подозрением смотрел на брата. – Что случилось?

– Лаборатории больше нет. – начал рассказ профессор. – Произошло землетрясение и комбинат частично разрушило, а прямо на месте моей секретной лаборатории прошла трещина в стене. Пока я валялся без сознания, зараженные крысы, успели меня покусать. – Он приподнял штанину и показал рану, где на месте укуса уже гнойная опухоль увеличилась в размере, приобретя багровый оттенок. – Вот, уже пошло атрофирование мягкой ткани. – объяснял ученый брату. – Это конец для меня.

– Ты точно в этом уверен? – Александр пока не понимал серьезность случившегося.

– Абсолютно. – вздохнул Андрей, и посмотрев на часы добавил, – Максимум сутки.

– Но почему? Разве нет лекарства от этой инфекции? Ты же сам проводишь опыты, и у вас должны быть противоядия или как они там называются?! – у Александра начиналась паника.

Взрослый мужик тридцати шести лет, стал метаться по квартире, ища какой-то выход из безнадежной ситуации. Хватая себя за голову, он, то садился в кресло, то вставал снова, все время, бормоча одно и то же «должен быть выход, обязательно должен».

– Успокойся, Саша! Да сядь ты, в конце концов! – уже прикрикнул Андрей. – Я говорю тебе, ты мне сейчас не поможешь. – тут он снова попросил воды. – Слушай меня внимательно, я не знаю всех масштабов происходящего, но в результате землетрясения, на станции случилась авария. Произошла утечка ядовитого газа в атмосферу и вирусов, над которыми я работал последние пять лет. Следствие одного из вирусов – это смерть и последующее воскрешение. Практически все образцы становились бесконтрольными, проявляли каннибализм и обладали поведением не свойственным живому существу. Испытания проводились на животных, преимущественно на крысах, но, ни разу на человеке. Думаю это, и произойдет со мной.

Слушая ужасающую правду, зная, что брат не стал, бы шутить или выдумывать, с детства серьезный Андрей не мог точнее передать ситуацию, Александр понимал, что он не сможет помочь своему единственному брату, поэтому слушал его теперь внимательно.

– Два месяца назад, перед тем как наша мать умерла, – Андрей остановился и перевел дыхание, говорить становилось труднее. – Она рассказала мне историю о нашем отце. Нет, не нашем отце, с которым мы ездили на рыбалку, и который водил нас на стадион смотреть футбол, и который тебя записал в биатлон, и опекал потом каждую минуту. Я сейчас о биологическом отце, его зовут Роберт Шлоссер, он родился в Германии. Он известный ученый во всем мире и я не раз слушал его доклады на конференциях о мутации человека, не зная, что этот талантливый и великий человек наш отец.

Александр промолчал, но по выражению лица было видно, что он не только удивился, а больше расстроился. Петр, которого он всю жизнь считал своим родным отцом, очень любил мать, и обоих сыновей, заботился о семье, что бы они ни в чем не нуждались, помогая им каждому осуществить свои мечты, Андрею стать ученым, а ему великим биатлонистом, олимпийским чемпионом, иногда забывая о своих личных интересах.

– Мама, заканчивая учебу в Московском университете, считалась одной из лучших студенток на биологическом факультете. Ее и еще троих учеников отправили по обмену опытом в Германию, там-то она и познакомилась с Робертом. Через два года родила меня, а после и тебя. Отец все время был на работе, в лаборатории, мама одна с нами. Зная, что он фанат своего дела, я видимо в него, недолго думая, она уехала домой в Россию. Ну а тут она познакомилась с Петром.

Андрей закрыл глаза, и, пытаясь перевести дух, незаметно заснул. Организм слабел с каждым часом.

Александр сидел рядом, не отходя от брата. Вся эта история с вирусом казалась ему неправдоподобной и просто зловещей. Еще это известие об отце, которого он так почитал, оказалось шокирующим. Но ему было все равно, кто, его биологический отец, какой-то Роберт или Оскар. Его воспитывал Петр, он его настоящий отец, и точка. А как же любимый брат? Умереть молодым, когда жизнь в сорок пять еще кипит, было невозможным. Желание творить, и просто жить, являлось естественным, а смертельный вирус враз перечеркнул все что имеешь и чем дорожишь. Все еще не желая понимать страшную истину, Александр сидел убитый горем и смотрел на спящего брата. Он взял его горячую ладонь в свою. Андрей зашевелился.

– Я что, уснул? – вдруг он насторожился. – Не давай мне спать, а то я могу уже не проснуться. На чем я остановился, – как бы спрашивал он у себя. – Ах да! Команда разрабатывала бактериологическое оружие. Я решил отдельно понаблюдать за вирусом, не производя отчетности. Вирус вел себя непредсказуемо и в результате многочисленных мутаций выявился ген воскрешения. За все мои многочисленные исследования и практики совместно с докторами других стран, я не встречал ничего подобного. Доверить свое открытие и поделиться опытом я мог только с Робертом. Он нашел симбиоз определенных вирусов и обозначил его как противоядие к так называемому бешенству.

– То есть противовирус к этой болезни все же есть? И мы можем тебя спасти?

– Меня ты спасти уже не сможешь, так как у меня нет с собой лекарства. Образец противоядия уничтожен вместе с лабораторией. Но он есть у Роберта и у нас на комбинате в бункере. Я спрятал его с остальными опасными вирусами, которые там хранятся.

Александр отвернулся к окну. А Андрей продолжал.

– Его нужно ввести после заражения в течение времени, пока человек еще жив. И еще. Это важно. – Андрей усилил интонацию, что бы Александр был внимательнее. – Возможно, тебе это пригодится. Крысы умирали и естественным путем, но снова возвращались к жизни. И убить их можно только лишь повредив мозг. Когда я умру…

– А вот этого не надо сейчас. – Александр не хотел больше слушать брата.

– Когда я умру, – все так же спокойно продолжал профессор, – тебе придется меня убить.

Наступила тишина. Старший брат старался не спать, он смотрел в окно, за которым давно взошло солнце и птицы стали щебетать на разные голоса. Весна входила в город на полных правах, согревая и лелея каждого своим теплом и свежестью. Но через каких-то несколько часов утечка газа, которая распространилась из лаборатории, пройдет через леса и мелкие деревушки, достигнет мегаполиса, и превратит Екатеринбург в очаг эпидемии.

Ближе к вечеру жар усилился, и Андрей стал беспокойней. Покрываясь испариной, он все время просил воды и неустанно говорил, все, что мог припомнить за всю свою жизнь. Он вспомнил детство, когда их летом с младшим братом отправляли к бабушке в деревню. Они, без присмотра, вытворяли, чего душе было угодно, получая не только удовольствия от проделок, но ссадины и раны. Сашка четырех-пяти лет еле поспевал за старшим братом, но никогда не ревел, наоборот, на следующий день снова собирался с ним гулять по деревне. И всегда они были вместе. Повзрослев, они пошли каждый своей дорогой, Андрей поступил в Московский университет, на биологический факультет по специальности биотехнологии, а Александр еще с юности был вовлечен отцом в лыжный спорт, а точнее биатлон. Своего любимого сына Петр возил три раза в неделю на спортивный комплекс «Динамо» за город, где с ним занимались индивидуально, проводив тренировки по стрельбе и лыжам. Александр подавал большие надежды в этом виде спорта и на чемпионате России среди юниоров стал победителем, перейдя автоматически в Олимпийскую сборную, где получил три золотые медали, став впервые трехкратным Олимпийским чемпионом в двадцать лет. Братья решили видеться раз в месяц. Держа слово, они каждое последнее воскресенье месяца встречались, чего бы это ни стоило.

– Воды, – снова простонал Андрей.

Было видно, каким трудом ему давалось каждое действие. Не в силах приподняться самому пил воду он с помощью брата. Его веки стали настолько тяжелыми, что сопротивляясь организму, ученый прилагал все усилия, что бы оставаться в сознании. Под впалыми глазами появились фиолетовые круги, а сами белки, под действием лопнувших сосудов, стали красноватого цвета. Уже не чувствуя жара, все сознание переключилось на острую боль по всему телу. Как будто разом, тысячи ножей вонзились в его тело. Последний раз, взглянув на младшего брата, Андрей шепотом произнес «ситис», закрыл глаза и перестал дышать.

Александр увидев, что брат умер, больше не сдерживал эмоции. Слезы покатились по его щекам, не стало последнего близкого человека. Тяжелая утрата, как огромная скала давила ему на грудь, мешая ровно дышать. Он сел рядом и обнял Андрея, что бы в последний раз попрощаться с ним.

Не помня, сколько времени Александр, просидел вместе с братом, но вскоре он почувствовал, как грудная клетка Андрея приподнялась и опустилась. «Он еще жив», – затеплилась частичка надежды у Александра. Но нет. Брат приоткрыл слегка веки и стал дышать, разнося вокруг себя смердящий запах. «Господи, это все, правда? Что же делать?». Он смотрел на брата с ужасом и жалостью одновременно. Открыв полностью красные глаза, уже бывший доктор начал издавать звуки похожие то ли на стон, то ли на хриплое дыхание. Не зная, что ожидать от существа, у Александра появилась мысль связать его. Не найдя веревки, он выдернул удлинитель из розетки и быстро стал скручивать ему ноги, а затем, шнуром от компьютера, стянул ему руки. Повалив брата в кресло, Александр смотрел на странное дергающееся холодное тело. В голодных глазах не было ни мысли, ни разума, его взгляд не возможно было уловить, было очевидно, что в существе похожим на человека, нет ничего человечного.

В подъезде послышались шаги и разговоры соседей по площадке. Звонок в дверь вернул Александра в реальность, он вздрогнул от испуга. Посмотрев на дверь, он не сразу решился открыть, но его насторожил слишком оживленный разговор соседей, они говорили о его квартире. Не находя оправданий ситуации, он поплелся открывать дверь.

– Да? – нерешительно отозвался Александр.

– Саша, а что у вас возле двери, – спрашивала крупная кудрявая соседка, пытаясь заглянуть за плечо хозяина квартиры. Еще две женщины стояли, молча с недовольным взглядом.

– Мой брат сломал ногу, – сказал правду Александр.

– Какой кошмар! Чем вам помочь? – соседка явно напирала на него, желая протиснуться в квартиру.

– Спасибо, ночью приходил врач и сейчас уже все хорошо. – успокоил ее Александр.

– А кто уберет это безобразие? – не переставала возмущаться соседка.

– Я сейчас все уберу, – Александр натужно улыбнулся и захлопнул перед соседкой дверь.

Чувство растерянности впервые охватило его, когда то решительного и уверенного в себе человека. Мертвец в комнате не давал, сосредоточится на реальности. Видя в нем все еще напоминание о брате, Александр так и не решился убить его. Собрав на скорую руку кое-какие вещи, он вышел из квартиры, завел свой Toyota Land Cruiser и поехал за город в родной спортивный комплекс «Динамо», где он работал тренером по биатлону последние восемь лет.