Читать книгу В гостях у шамана - Ольга Александровна Орлова-Давыдова - Страница 2

Диана неловко переминалась с ноги на ногу перед светлой деревянной дверью. В руке она держала большую рыжую кружку, два пакетика черного чая с барбарисом и пакет со свежим кокосовым печеньем. Другая рука застыла на уровне дверной ручки и все никак не решалась коснуться блестящей металлической поверхности.

«Бред какой-то, – ругала себя Диана, закатив глаза после очередного вздоха. – Это, наверняка, у него юмор был такой. Или вежливость. А, может, он вообще сумасшедший? Ну, кто будет сидеть посреди ночи в кресле, как будто ожидая гостей?»

Чем дольше Диана размышляла над вчерашней неспокойной ночью, тем меньше у нее оставалось доводов, чтобы стучаться и предлагать барбарисовый чай с печеньем. Но любопытство буквально раздирало ее изнутри, к тому же у нового соседа был какой-то странный магнетизм и притягательная харизма, которая захватила внимание Дианы с первых же секунд общения. Но все равно она чувствовала себя глупо, поэтому продолжала молча дежурить у двери, изредка дергая себя за шнурки мягкой домашней кофты спортивного стиля. Наконец, стеснение и здравый смысл возобладали над беспечностью, и Диана развернулась, чтобы уйти к себе. Как вдруг из-за двери послышался знакомый голос с хрипотцой:

– Да заходи уже. Или измором меня решила взять?

Диана испугалась, но в следующую секунду с обиженной миной вошла и закрыла за собой дверь. В комнате ее соседа снова пахло каким-то благовонием, на этот раз с нотками цитруса. Сам же постоялец сидел на незаправленной постели и ювелирными движениями очищал потрепанный красновато-коричневый гобелен с изображением льва. Рядом с кроватью в углу комнаты уживались старинный деревянный лук без тетивы и какое-то странное, явно восточное оружие в виде стальной полосы около метра длиной, один конец которого был загнут в форме крюка, а второй заострен.

«Ничего себе сувенирчики», – с опаской подумала Диана, поневоле оглядываясь дальше.

Но в остальном обстановка комнаты почти не изменилась. Разве что на белоснежные полки из раскрытого чемодана перекочевали еще парочка книг, деревянная шкатулка и небольшой бронзовый скарабей.

– А я вот, – Диана замялась, снова оказавшись под гипнотическим взглядом, но быстро взяла себя в руки, – я чай принесла. Будете?

– Еще бы, – довольно промурлыкал он и поднялся, чтобы придвинуть к кровати белую тумбочку.

Диана поставила на этот импровизированный стол чашку. Вскоре закипел маленький электрический чайник, и мужчина с удовольствием наполнил свою широкую кружку кипятком. От брошенного пакетика в воде расплылись алые разводы. Упаковка печенья мигом оказалась раскрыта, и гость с удовольствием захрустел угощением. Диана, видя эту страсть к сладкому, даже несколько успокоилась. Такие простые слабости добавляли мистическому образу мужчины хоть немного человечности.

– Как дела? – непринужденно осведомился постоялец, сев на кровати в позу лотоса.

На плечи он накинул легкую оранжевую накидку с цветными геометрическими узорами. В ней он выглядел совсем как африканский колдун.

– Не жалуюсь, – неуверенно ответила Диана, все еще чувствуя себя неловко. – Сегодня на коллоквиуме я отвечала не очень резво. Надеюсь, этого хватит, чтобы меня допустили к зачёту…

Она хотела спросить о делах в ответ, но осеклась и слегка покраснела. Только сейчас Диана поняла, что так и не узнала его имени. Это показалось невежливым, поэтому она виновато взглянула на него и спросила извиняющимся тоном:

– А как вас зовут?

Банальный вопрос привел ее соседа в небольшой ступор, но он быстро совладал с собой и, сделав глоток чая, ответил самым непринужденным образом:

– У меня нет имени.

– Как это?

Диана подумала, что он так шутит или издевается над ней, но мужчина всем видом показывал, что его не особо заботит эта тема. Он продолжал наслаждаться печеньем, макая его в душистый чай.

– Но ведь паспорт у вас есть?

– Конечно.

– Так там же имя и написано…

– О, нет. Я его выдумал, оно не настоящее. Так, необходимая формальность.

«Он точно сумасшедший», – подумала Диана, опасливо покосившись на мужчину. Идея прийти на чаепитие с каждой секундой теряла свою привлекательность.

Диана взяла кружку и уже набрала в грудь воздуха, чтобы под каким-нибудь предлогом улизнуть назад к себе, к безопасности, как вдруг ее собеседник заговорил:

– Знаешь ли ты, что в древности имя имело сакральное значение?

Диана замерла, затаив дыхание. Она не слишком увлекалась мифологией и религией, ее интересовали более материальные, «земные» дисциплины. Но кое-что о старинных обычаях она, и правда, слышала. А мужчина уже без прежней наглой ухмылки продолжал:

– Каждому человеку при рождении давалось два имени. Одним пользовались люди, другое было отдано богам. Но если второе, тайное имя становилось известно кому-нибудь, то дух человека попадал под полное подчинение. Это очень древняя магия.

– Магия? – саркастично уточнила Диана.

Увидев ее реакцию, мужчина изменился в лице и вновь снисходительно улыбнулся, слегка прикрыв веки. Он начал говорить не сразу, наслаждаясь чаем, так что на какое-то время в комнате воцарилась тишина. Не доносились даже звуки из холла, хотя в это время обычно в хостеле появляются постояльцы. Вдруг мужчина заговорил снова, на этот раз уже не так загадочно.

– Один датский философ как-то сказал: «Называя меня, вы отрицаете меня. Давая мне имя или ярлык, вы отрицаете все остальное, чем я потенциально могу быть». Твое сознание, как и сознание других людей, стремится все вместить в рамки понимания. Для этого вы навешиваете ярлыки на всех и вся, грубо и неумело пришиваете названия в тщетной попытке постичь все разумом. Оставить в стороне сознание.

Диана не ожидала таких размышлений в самом начале непринужденной беседы, поэтому застыла с поднятой кружкой, так и не донеся ее до губ. Слова гостя захватили ее внимание и рассеяли все мысли, осталось только удивление. Интуитивно она соглашалась со словами своего собеседника, но обыденность, прочно захватившая ее ум, изо всех сил сопротивлялась:

– Но не могу же я разговаривать с вами без имени. Ведь нужно как-то обращаться… этикет, правила…

Услышав эти слова, мужчина только хохотнул и слегка покачал косматой головой. Судя по всему, он не надеялся на понимание и уже давно свыкся с этой мыслью. Диана все еще раздумывала над сказанным, как вдруг ее сознание выхватило из обстановки портрет: сидящего в позе лотоса мудреца, попивающего барбарисовый чай. Широкие плечи скрывались под узорчатой накидкой, которая, словно королевская мантия, шлейфом была разбросана на кровати. На шее у него висели вперемешку на разноцветных шнурках волчий клык, разные бусины и красивый, переливающийся кулон из янтаря. Такой образ живо напомнил Диане картинки из учебников по этнографии, и чудное имя пришло само собой:

– Шаман.

– Что? – не понял мужчина, приподняв одну бровь от удивления.

– Я буду вас так называть, – пояснила Диана, довольная своей идеей, собеседник действительно чем-то походил на мистического посланника духов. – Вам не нравится?

Мужчина хмыкнул и пожал плечами:

– Хоть оленем зови.

Но Диана видела, как он довольно ухмыльнулся в черную с проседью бороду, и расплылась в улыбке. Они немного помолчали, неспешно выпивая чай, но Диане почему-то казалось, что беседа не прекращается. Она происходит у них в головах и разворачивается в обширную дискуссию по поводу сказанных Шаманом слов. Все-таки Диана считала, что в имянаречении есть и созидательный момент, а не только ограничение по признаку.

«Называя что-то, – размышляла она, – мы создаем это и утверждаем ему место в пространстве. Если бы не было имен, началась бы путаница и хаос. Подумать только, такое незначительное явление, но какое сложное».

– Вы живете один? – спросила Диана и, не дожидаясь ответа, продолжила, – У вас есть семья? Жена?

Шаман многозначительно молчал. Диана уже отметила, что он не торопится отвечать на ее вопросы. Иногда создавалось впечатление, что она отвлекала его от какого-то другого, недоступного ее слуху разговора. Когда пауза затянулась, Диана начала размышлять вслух, уставившись в потолок:

– У нас почти всегда заняты одиночные номера. Я стала замечать, что людям все больше нравится одиночество. Даже я сама иногда… Что?

Диана нахмурилась и с упреком взглянула на Шамана. А того, видимо, рассмешили ее слова, и от беззвучного хохота тряслись его плечи. Наконец, Шаман произнес:

– Людям нравится одиночество, говоришь?

– Нравится, – упрямо заявила Диана, несмотря на откровенную иронию в вопросе. – Многие люди сейчас предпочитают жить одни, даже подростки сидят по домам в комнатах и…

– Это не одиночество, – решительно отрезал Шаман. Увидев, что его ответ не удовлетворил любопытство Дианы, он быстро вздохнул и продолжил. – Сидеть дома одному и смотреть под теплым пледом сериалы, а потом обсуждать их в сети – это не одиночество. По-настоящему одинокий человек отвергает всякие связи с миром: реальные и виртуальные, и остается наедине только с самим собой. Для одних это адская пытка, для других – сладкая амброзия. Такая жизнь сведет с ума или откроет невидимый доселе горизонт.

– И какие горизонты может открыть истинное одиночество? – тут же спросила Диана, слегка подавшись вперед.

– Разные, – уклончиво ответил Шаман. – Но те, кто на каждом углу кричит о своем одиночестве, о том, как им хорошо одним, и больше никого не нужно, врут сами себе. Они требуют внимания. А настоящему отшельнику все равно, что о нем подумают.

Диана все больше увлекалась беседой. Приятный голос Шамана действовал на нее успокаивающе, и дневные заботы постепенно забывались, отходили на второй план. Она теперь почти физически ощущала волны спокойствия и уверенности, которые излучала фигура Шамана, будто он вобрал в себя мировую мудрость и теперь на все смотрит с долей иронии.

– Какие же опасности случатся, если человек одинок? – Спросила она и тут же добавила: – если не упоминать об очевидном.

Шаман задумчиво сделал пару глотков, потом улыбнулся какой-то своей мысли и, пронзив Диану взглядом, предложил:

– Хочешь, расскажу историю?

***

На берегу бурной реки, поросшем густым кустарником, устроилось поселение. Небольшие одноэтажные жилища из соломы служили убежищем от палящих лучей австралийского солнца. В сезон молчания дождей воздух дрожал от жары, и люди находили спасение только у стремительной реки, которая начиналась где-то в скалах к северо-востоку от здешних мест.

Бурриган только два дня назад завершил свой обряд инициации и стал полноправным охотником племени. За это ему на глазах у всех торжественно надели янтарный кулон как знак признания. Бурригана переполняла радость от того, что он может теперь приносить настоящую пользу своим односельчанам. Уже два раза он участвовал в охоте и один раз помогал расставлять ловушки на диких валлаби. Наконец-то он стал одним из тех, на кого сам в детстве смотрел с благоговением и восхищением.

Сегодня же он вместе с другими юношами помогал укреплять склад, куда собирательницы приносили фрукты и съедобные коренья. Работа спорилась в молодых руках, а веселые разговоры со сверстниками не давали заскучать. Бурриган как раз связывал гибкими лианами последний ряд тростниковых перекрытий, когда юноши вокруг него разразились шутками и насмешками. Он тотчас выпрямился и взглянул в ту же сторону, куда смотрели его товарищи. Завидев идущего со стороны леса человека, Бурриган сразу же понял, в чем дело, и поневоле присоединился к общему улюлюканью.

– Эй, Луна идет!

– Девушки, прячьтесь, на горизонте Луна!

– Ну, что, дружок? Нашел ты сегодня себе жену?

Человек приближался к ним неловкой походкой, переваливаясь с одной ноги на другую. Движения его грузного тела были лишены всякой грации, но смуглое лицо и удивительные, сияющие глаза сохраняли привычное дружелюбное выражение. Бурриган, как и все соплеменники, не упускал случая потешиться над Луной, но в душе жалел беднягу. Этот милый юноша, часто шутил, пел собственные песни и смеялся, но одно все никак не удавалось ему. Несмотря на легкий нрав, Луна не мог очаровать ни одну девушку, все они только посмеивались над пухлым и неловким юношей. И слава об этом гремела во всей западной части Дождевых Лесов. Поэтому он скитался от племени к племени, но всегда уходил в одиночестве. Старшие воины не видели в нем угрозы и по обыкновению разрешали ему передохнуть пару дней в племени.

Этой ночью Злой Дух послал Бурригану плохой сон. Он проснулся и решил умыть лицо в прохладном речном потоке, как вдруг заметил недалеко от себя Луну. Тот сидел, повернувшись спиной, и смотрел на звездных предков, усыпавших весь небосвод. Бурриган не хотел тревожить размышлений юноши, но Луна сам обратился к нему:

– Привет! Красивый у тебя кулон.

– Как ты узнал, что я здесь? – поразился Бурриган и, подойдя, присел рядом на мягкую траву. – Ты ведь спиной ко мне сидел.

– О, мне сказала река, – мечтательно протянул Луна, и его лицо украсила мягкая улыбка.

– Как нашему провидцу? – восхищенно спросил Бурриган. Разговаривать с природой у них считалось священным талантом, дарованным Высшим духом.

– Наверное, – Луна пожал плечами и снова улыбнулся, – со мной люди мало говорят, больше – лес или вода.

– А что еще они тебе говорят? – спросил Бурриган, загоревшись юношеским любопытством.

Луна немного помедлил с ответом и поджал пухлые губы. Но это только больше распалило Бурригана, он долго упрашивал юношу сказать, и тот, наконец, глубоко вздохнул и сдался. В одно мгновение на его лице появилась печать грусти, а голос притих:

– Они говорят, ждать мне погибели от девушки.

Бурриган удивленно воскликнул:

– Так зачем ты тогда упорно ищешь себе жену?! Страшись девушек, обходи их стороной! Ты – свободен, как ветер, поёшь, как лесные птицы, разговариваешь с самим Лесом!

– А еще, – вздохнул Луна и посмотрел на Бурригана своими сияющими глазами, – еще я вечно одинок. Нигде мне нет места, даже в родном племени. Дух мой, хоть и на земле, но неприкаянный, словно я – призрак. Когда в одиноких странствиях я вкусил мудрости, время остановилось для меня и моего тела, и я понял, что могу жить вечно, если захочу. Но к чему мне это? Все, что есть у меня – только я сам. А там, в обители духов, у меня будут мои предки, мои песни и бесконечный простор неба.

Бурриган все равно не понимал, как можно так просто отказаться от земной жизни, наполненной ароматами спелых фруктов, вкусами свежеприготовленной рыбы, радостью охоты и плясок вокруг ритуальных костров. Так он и сидел рядом с Луной, а тот завел одну из своих песен, и голос его, удивительно звучный и выразительный, привлекал из леса птиц и зверей. Они собирались на другой стороне реки, чтобы послушать его.

Занятый размышлениями, Бурриган не сразу понял, что пение прекратилось. Он повернулся и увидел, как Луна энергично побежал вниз по течению, размахивая кому-то руками. Бурриган приглянулся и заметил недалеко от берега двух девушек. Их, как и лесных зверей, привлекла песня Луны, и они вышли в надежде увидеть самого певца. Но, когда Луна приблизился к ним, девушки засмеялись его нелепому виду и прыгнули в каноэ, чтобы переправиться через реку. Тогда Луна подбежал к ним и сложил руки вместе, упрашивая их. Наверное, он тоже захотел попасть на другой берег.

Бурриган немного пробежал вперед, но не успел догнать каноэ, в которое напросился сесть и Луна. Вот они отплыли от берега, но юноша не удержался и начал щекотать девушек. Они рассердились на него, и он успокоился. Когда каноэ оказалось посередине реки, Луна снова начал щекотать их, тогда они в попытке освободиться, столкнули его в глубокие, черные воды реки.

Испуг парализовал Бурригана, когда он увидел, что Луна даже не пытался выплыть. Он опускался все глубже и глубже в воду, и его сияющее лицо постепенно скрывалось под пучиной. Наконец, река приняла его к себе, и даже волны прекратились в том месте, куда упал Луна. Девушки вернулись и рассказали своему племени о произошедшем. Бурриган стоял молчаливый и грустный, жалея, что не смог помочь Луне выбраться. Но тут слово взял старый провидец племени и сказал своим скрипучим голосом:

– Теперь Луна будет среди наших звездных предков смотреть на нас. И сначала мы будем видеть все его лицо, пока он будет пытаться очаровать какую-нибудь из девушек своей серебристой улыбкой. Но со временем, расстроившись, будет пропадать. А мы будем видеть часть лица, и часть от части лица. Но потом увидим снова его, как видели здесь, на земле.

Услышав это, Бурриган улыбнулся. Он еще не раз встречался с другом Луной и видел его в окружении звездных предков на бескрайнем небосклоне.

***

Шаман встал со своего места и, подойдя к полке, начал по капле добавлять масло в старенькую аромолампу, а Диана некоторое время сидела молча. Чай в ее кружке уже закончился, от кокосового печенья на столе-тумбе не осталось и следа. За окном солнце уже почти зашло за горизонт, и комнату прорезали лучи мягкого оранжевого света.

– То есть хотите сказать, что настоящее одиночество неизбежно приводит к смерти? – наконец, заговорила Диана, когда Шаман вновь уселся перед ней.

– А ты поняла только это?

– Нет, – тут же насупилась Диана, услышав знакомые едкие нотки в вопросе.

Конечно, она помнила, что получил Луна взамен на свое одиночество. Но вся сущность Дианы протестовала против этой истории, она с трудом даже могла сказать, почему именно ее это так задело. Просто хотелось забросать Шамана в ответ мыслями мудрых философов, которые не соглашались с ним. И Диана непременно сделала бы это, если бы изучала в университете философию, а не градостроительство.

«В конце концов! – подумала она, почти враждебно смотря на умиротворенное лицо Шамана, – это всего лишь миф! Какая-то красивая австралийская история про то, как на небе появилась Луна. Почему я вообще так рьяно взялась спорить с откровенной выдумкой?»

– Красивая сказка, – без тени сомнения оценила Диана и улыбнулась, – спасибо за рассказ.

– Не за что, – непринужденно отозвался Шаман. Казалось, ему безразлично, как воспримет историю Диана.

«И мне должно быть безразлично, – гипнотизировала себя она, – безразлично. Да, именно так. Выдумка. Я не верю в мифы».

– Мне нужно подготовиться к занятиям, – правдиво призналась Диана и встала с места, – еще раз спасибо за историю.

– Спасибо за печенье, – ответствовал Шаман, вежливо улыбаясь.

Диана вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Она находилась все еще в каком-то необъяснимом трансе и, только дойдя до своей комнаты, вспомнила, что забыла свою кружку.

«Вот же недотепа!»

– Извините! – Диана постучалась и приоткрыла дверь, – я тут кое-что забыла.

– Я заметил, – с долей иронии сказал Шаман, заставив Диану остановиться. Он уже поставил обе кружки на полку и куда-то собирался, накидывая коричневую куртку с заклепками. – Но подумал, что ты захочешь зайти еще разок. Разве нет?

– Пожалуй, – обрадованно кивнула Диана. И как она сразу не додумалась? – До встречи.

Она зашла в свою комнату и широко улыбнулась, сама не понимая, чему именно. Ночью Диане приснилось, как с ней шептались деревья, скалы и реки, а на небе радостной серебристой улыбкой ее озаряла Луна в сопровождении мириад и мириад сияющих звезд.