Читать книгу Как приготовить дракона - Ольга Ярошинская, Ольга Алексеевна Ярошинская - Страница 5

ГЛАВА 5. Прыжок

Оглавление

Гарри плелся по Лоханкам без всякого энтузиазма, и было до обидного ясно, что ни школой, ни театром мне его впечатлить не удалось. Но потом, завидев озера, он словно ожил: побежал вперед, чуть не выпрыгивая из сапог и принюхиваясь, как охотничий пес.

– Вода чистая, как слеза ребенка, – слегка запыхавшись, говорила я, едва поспевая за ним. – Рыбалка отличная, Виктор может вас сводить.

Гарри не отвечал, а только кивал на мои слова, а потом свернул к острым белым скалам, торчащим из-под земли точно кости гигантского животного.

– Пляж лучше на правой Лоханке! – воскликнула я, но дракон уверенно забирал влево.

Он остановился, только забравшись на верх утеса и, глянув вниз, присвистнул.

– Омут, – выдохнула я, опершись на березку, а потом и вовсе села на пенек и, сняв шляпку, принялась обмахиваться.

– Глубокий? – спросил Гарри, обернувшись.

– Очень, – подтвердила я. – Дна не достать. Посмотрите, какая вокруг красота. Берег словно ножом срезали, такой ровный.

– Угу, – промычал он, пройдясь вдоль края, а мне отчего-то захотелось оттащить его подальше.

– Неудивительно, что прежние ссыльные нашли здесь свое пристанище, – продолжила я. – Так и бывает, Гарри. Судьба иногда преподносит сюрпризы. То, что казалось наказанием, становится высшей наградой.

– Вы так расхваливаете ваши Лощинки… Еще немного – и я подумаю, что вы решили цены взвинтить, – заметил он.

Скинув сапоги, Гарри стянул и носки и с наслаждением прошелся босиком по траве.

– Один из ссыльных, тот, что утопился, был драконом, – сказала я, сама не зная почему.

Я ведь хотела, чтобы он полюбил Лоханки, а теперь говорю об утопленниках. Язык мой – враг мой. Но то, как Гарри смотрел в омут, очень мне не нравилось.

– Вот как? – переспросил он. – Значит, я тут не первый дракон?

– В театре даже есть картина, на которой нарисован дракон, летящий над озером.

У него толстое брюхо с золотой чешуей, короткие кожистые крылья, как у летучей мыши, а щеки круглые, как у рена Фейреха. Интересно, какой дракон получается из Гарри? Точно без брюха. Вон какой живот плоский. А глаза у герена Шпифонтейна оказались лазурного цвета, словно безоблачное небо, раскинувшееся над нами.

– А у вас большие крылья, Гарри? – вырвалось у меня.

– Полагаете, размер имеет значение? – со странной улыбкой спросил он.

– Думаю, да, – неуверенно ответила я. – Для скорости, маневренности полета…

– И вы, значит, хотели бы взглянуть на моего дракона, – понял Гарри, и я часто-часто закивала.

Виктор обзавидуется! И Мила! И все! А может, он прокатит меня над Лоханками? Только представив ветер, свистящий в ушах, я покрылась мурашками от восторга. А Гарри, глядя на меня, принялся неспешно расстегивать рубашку.

– Что вы делаете? – напряглась я.

– Раздеваюсь, – невозмутимо ответил он. – Это чистый шелк. Вы ведь не хотите, чтобы моя рубашка порвалась при обороте?

Я кивнула, а потом пожала плечами. Не хочу, наверное. Хотя какая мне разница?

Сняв рубашку, Гарри повесил ее на сучок березки, а я быстро отвела взгляд. Еще не хватало, чтобы герен подумал, что я на него пялюсь. Он снова подошел к краю утеса, а я посмотрела ему в спину. Красивая спина. Широкие плечи, узкая талия, никакого жира, кожа гладкая такая, чистая, ни родинки…

– Правда, это вам дорого обойдется, – заявил Гарри.

– Что? – не поняла я.

– Вы хотите увидеть дракона, – пояснил он, повернувшись ко мне, – но, согласитесь, это уникальное зрелище. Когда еще следующего пришлют? К тому же оборот потребует от меня усилий. Так что, скажем, пять золотых.

– Я дам вам в рог подуть, – тут же предложила я. – То на то выйдет.

Гарри усмехнулся и взялся за завязку штанов.

– Я передумал. Рог – явно фальшивка.

– Ну, знаете, я пока тоже не уверена, что ваш дракон потянет на пятерку, – возмутилась я.

– Обижаете, – сказал Гарри, снимая штаны.

Я быстро закрыла глаза рукой, но потом, растопырив пальцы, выглянула. Гарри стоял ко мне спиной, в голубых трусах в цвет глаз, и смотрел куда-то вдаль.

– А что насчет поцелуя? – вдруг предложил он, не оборачиваясь.

– Мои поцелуи не продаются, – с достоинством произнесла я, хотя в глубине души и зашевелился червячок сомнений: да, поцелуй – это очень интимно, но пять золотых!

– Я так и понял, – кивнул Гарри, а потом разбежался, оттолкнулся от края утеса и спрыгнул вниз.

Ахнув и вскочив с пенька, я подбежала к обрыву, отпрянула из-за взмывшей утки, всполошено улетающей прочь, а потом посмотрела вниз. По темной воде расплывались круги, но Гарри не было видно. Кристально прозрачная вода озера под солнечными лучами блестела серебром и искрилась так, что глазам больно. Вся, кроме омута, уходящего вглубь круглым черным провалом.

Прикусив губу, я отчаянно всматривалась вниз, а после скинула сапоги. Плавала я хорошо, с самого детства. У нас в Лоханках все дети плавают как лягушата и воды не боятся, но от омутов даже самые отчаянные сорванцы инстинктивно держатся подальше. Да что говорить, даже утки – и те через омут не плавают!

Прямо в центре черной дыры вынырнул Гарри и помахал мне рукой.

– Вода отличная! – выкрикнул он, тряхнув головой, чтобы убрать волосы, прилипшие ко лбу. – Прыгай сюда, Кэти!

Задохнувшись от возмущения, я схватила сапог и швырнула им в дракона.

– Ты… Ты… Дурак! – выкрикнула я.

Сапог булькнул, набрав воды, и пошел на дно.

– А ну, выбирайся! – приказала я и, топнув босой ногой, поморщилась, угодив пяткой по камню. – Там опасно!

Набрав в грудь воздуха, Гарри снова нырнул, и я в отчаянье прижала руки к груди.

Да что ж за дракона мне подсунули! И где он опять? А если утонет, как предыдущий? А если в омуте живет какое-нибудь чудище, и прямо сейчас оно жрет моего дракона вместе с шелковыми трусами?

Гарри вынырнул через минуту и с торжествующим видом поднял мой сапог.

– Считаю, что один ужин вы должны мне бесплатно, – выкрикнул он, выливая из него воду.

Сжав руки в кулаки и скинув второй сапог, я пошла прочь босиком, оставив дракона наслаждаться водичкой. Обида и злость так и душили, и, добравшись до таверны и встретив внимательный взгляд Виктора, который рубил дрова на заднем дворе, я разрыдалась.

– Чего ты? – испугался он. – Это дракон? Обидел тебя?

– Да! – пожаловалась я. – Я ему экскурсию, Лоханки, театр, а он…

– А что он? – холодно спросил Виктор.

– Обманул меня! – всхлипнула я. – Говорит – сейчас, Кэти, покажу тебе своего дракона… – я запнулась, сморгнув слезы, и посмотрела на Виктора. – У тебя глаз дергается, – заметила я, ткнув себе в правое веко.

– Да так, попало что-то, – спокойно ответил он, выдернув из чурбана топор. – И дальше что?

– Дальше разделся, – ответила я, вытерев щеки. – Мол, чтоб одежда при обороте не порвалась. Трусы правда оставил. Голубые.

– Угу, – промычал Виктор, перехватив топор поудобнее, а я вдруг поняла, что мой рассказ со стороны выглядит как-то не так.

– Он в омут нырнул, – поспешно добавила я. – А я испугалась очень – вдруг утонет, как тот, предыдущий. И что тогда? Вместо звезды повешу на таверну траурную табличку? Что тут, мол, провел свой последний день герен Гарольд Шпифонтейн?

– Ну, табличка тоже неплохо, – задумчиво сказал Виктор, бухнув топором по чурбану.

– Ага, переночевал разок, попробовал мое фирменное каре ягненка – и пошел утопился, – сердито возразила я. – Как-то это не очень для дела.

– Ладно, – протянул он. – Где твой дракон?

– На левой Лоханке, – шмыгнула я носом. – Купается. Ох, Виктор! А как же он выберется? Там ведь берег отвесный! А я ему сапогом…

– Таких обычно ничего не берет, – ответил он. – Сейчас схожу, вытащу.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Ты поговори с ним, а?

– Обязательно поговорю, – пообещал Виктор, покосившись на топор, но потом сунул руки в карманы и направился к озеру, а я, окончательно успокоившись, пошла в таверну.

На кухне уже орудовала Мила, и я остановилась у порога, любуясь, как ловко она месит тесто.

– Ну, что? – спросила она, повернувшись ко мне. – Как твой постоялец?

– Пытался утопиться, – ответила я. – А так вроде неплохо.

Мила выпрямилась, поморщившись и прижав к пояснице руку.

– Ты с ним поосторожнее, – сказала она. – А не то останешься как твоя мать горемычная – одна и с дитем.

Кровь прилила к моим щекам, и уши загорелись от стыда.

– Моя мать была хорошая женщина, – выпалила я.

– Кто ж спорит, – пожала круглыми плечами Мила, просеивая муку. – Хорошая. Я ж тебе добра желаю, Кэти. Такие как он не женятся на таких как ты. А вот поваляться любят.

– Не собираюсь я ни с кем валяться, – отрезала я. – Мясо замариновала?

– Ага, – кивнула Мила. – Все сделала. Хотя, знаешь, может, оно и неплохо бы тебе ребеночка, раз уж в девках засиделась. Лучше бы за кузнеца шла, конечно. Хороший ведь парень. Ручищи, плечища, кудри русые, молодой. Хотя некоторым нравятся мужчины постарше…

Она бросила на меня острый взгляд, и я вздохнула. Уж сколько раз говорила, что с Виктором у нас не может быть никаких отношений – а без толку. Если б он на ней женился… Да что-то не складывается.

– Кузнец-то пока ждет, – продолжила она, – но тоже, знаешь, не железный. Другая пошустрее вмиг уведет.

– Совет да любовь, – пожелала я от души. – Все, Мила, хватит. Я ценю твою заботу, но обсуждать это не хочу.

– Ага, – согласилась она и тут же вновь завела старую песню: – Ты же знаешь, мы с твоей матерью подругами были. Ты мне как родная. Переживаю я. Дракон этот видный, смазливый, у него таких как ты, небось, пяток в каждой деревне… Может, не зря говорят, что дочери за матерью судьбу повторяют…

Я закатила глаза и пошла прочь из кухни. Мила была отличной поварихой, и что мне в ней нравилось – в точности выполняла указания, не экспериментируя с рецептами. Но в ее добрые намерения я не верила ни на грош. Не желают добра вот так – словно грязной водой окатывая. Если б не ее шашни с Виктором, уже бы уволила, но не хочется его обижать.

Надев фартук, я вернулась на кухню и взялась за жаркое.

Да, моя мать родила меня без брака, но мы были счастливы. Пусть она не хотела рассказывать о моем отце, пусть не было в ее жизни семейного счастья, никогда я не слышала от нее ни упреков, ни сожалений, что все сложилось именно так.

Конечно, он и не ждал, что получится сразу, но все же легкое разочарование грызло. Было бы так красиво – расправить крылья и взлететь перед Кэти, увидеть восторг на ее личике и в зеленых глазах. Но, очевидно, прыжок в воду – это не то, что способно пробудить его дракона. Если эту скотину вообще что-то способно пробудить.

Гарри перевернулся на спину, поставил сапог Кэти себе на грудь, и медленно поплыл через омут, перебирая ногами. Верхние слои воды прогрелись солнцем, но из глубины тянуло холодом и еще чем-то таким, от чего лопатки так и зудели.

В утопившегося от тоски дракона Гарри не верил. Драконы – воплощение силы тела и духа. В утонувшего случайно тем более. Вода сама выталкивала его на поверхность. Что же случилось здесь, в Тарелках, много лет назад? Перевернувшись, он размахнулся и зашвырнул сапог назад на утес, а потом поплыл вдоль берега.

Идеально круглое озеро – это ладно, чего не бывает в природе. Но три! Да еще рядом. Да эти рассказы про великую битву с ведьмами, которые, как известно, являлись сквозь червоточины.

Пришедшая на водопой корова протяжно замычала, сбивая его с мысли. Умолкнув, щипнула траву и принялась жевать, глядя на Гарри ничего не выражающим взглядом, точно дочка городничего. Приданое у нее, видите ли. Скидку ему в таверне сделают. Гарри усмехнулся и отплыл от коровы подальше, сделав несколько энергичных гребков. Вернувшись к омуту, заплыл в самую середину. Что если это и есть червоточина в другой мир, пусть затянувшаяся, словно запекшаяся коркой рана.

Набрав в грудь воздух, Гарри нырнул, изо всех сил загребая руками. Вода быстро стала холоднее, а потом будто загустела, так что он пробивался как сквозь крошево льда. Пальцы замерзли, грудь сдавило, в ушах зазвенело, а потом его оттолкнуло упругой волной, выбрасывая на поверхность. Жадно вдохнув и подняв руку над водой, Гарри посмотрел на посиневшие ногти.

– Эй, Шпифонтейн, – донеслось с обрыва, и, подняв голову, Гарри увидел Виктора.

Тот сидел на краю утеса, свесив ноги вниз, и смотрел на него с неясным выражением лица. Драконье чутье никогда не подводило, и Гарри как-то сразу понял – его будут бить.

– Выходи, разговор есть, – добавил Виктор, сорвав травинку и прикусив ее зубами.

– Сейчас, – согласился Гарри, плывя к месту, где приметил удобный склон.

Драка – это хорошо. Противник неизвестен, но явно высокого мнения о своих силах. Злится, но держит себя в руках – отличное качество. Плюс у него есть мотив, хоть и непонятно, что именно рассказала ему Кэти. Вывод – соперник попался достойный. Может, и дракон так посчитает?

Выбравшись на берег, Гарри попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха, и бодро пошел вверх по склону. Предвкушение схватки бурлило в крови, и он несколько раз сжал и развел пальцы, согревая замерзшие ладони.

– Я ведь тебя предупреждал по-хорошему, – почти ласково сказал Виктор, встретив его наверху.

Гарри быстро окинул взглядом площадку, отмечая пенек, поваленное дерево и сучковатую березу. Вон там еще россыпь острых мелких камней.

– Предупреждал, – подтвердил он. – Только сложно удержаться. Такая сладкая девочка.

На лбу у Виктора вздулась вена, и Гарри решил поддать парку.

– Чем еще мне тут заняться, скажи на милость? А ее на месяцок как раз хватит. Если переворачивать по-разному.

Лопатки прям-таки загудели, и Виктор, взревев, бросился на него.


Через пару минут, когда челюсть ныла от удара, один глаз заплыл так, что перестал видеть вовсе, а рука затрещала в захвате, Гарри понял, что даже недооценил противника.

– Отстанешь от Катьки? – спросил Виктор, надавив на локоть сильнее.

– Нет, – просипел Гарри, и тут же проехался носом по тем самым камням, от которых собирался держаться подальше.

– Я ж тебя тут и закопаю, – пообещал мужик.

Гарри загреб свободной рукой мелкие камни и песок, швырнул их в Виктора и, воспользовавшись минутной растерянностью, вырвался из захвата. Мужик мотнул бритой головой, протер лицо ладонью и кинулся на него снова. Обхватив друг друга они упали на траву, молотя кулаками по бокам, а потом земля вдруг закончилась, и они, так и обнявшись, плюхнулись в воду.

– А я хотел с Кэти покупаться, – мечтательно признался Гарри, вынырнув на поверхность.

Тяжелая ладонь Виктора легла ему на макушку и придавила вниз, а Гарри, обхватив его ногами и вцепившись в плечи, вкарабкался выше. Вынырнув и выплюнув воду прямо в небритую физиономию, похвалил:

– Ты обнимаешься куда крепче.

Виктор снова притопил его как котенка, и Гарри, задержав дыхание, стукнул его по ребрам. Вода замедлила движение, так что удар получился так себе.

– Надеюсь, целоваться ко мне, как она, не полезешь, – просипел он, вырвавшись наверх.

Виктор вдруг оттолкнул его и посмотрел так, будто впервые увидел.

– Ты врешь, – понял он. – Специально меня злишь.

– Вру? – удивился Гарри. – Рассказать, какие у нее сладкие губки? Точно мед. И язычок.

Он поболтал языком, дразня Виктора, и тот отвесил ему быструю затрещину.

– Точно врешь, – с уверенностью сказал он. – Зачем? Я ведь и правда убить могу. Не хотелось бы просто так грех на душу брать.

– Сперва ты скажи, – потребовал Гарри. – Откуда здесь, в Лопушках, человек, знающий тайное искусство драконьего боя?

Как приготовить дракона

Подняться наверх