Читать книгу Современные волшебники - Ольга Ананьева - Страница 1

Софико Гелашвили-Кукушкина привыкла посмеиваться над всем, что было в её жизни, в том числе над собственным именем и над нелёгкими обстоятельствами, в которых она оказалась. Этим утром первого марта невысокая худенькая рыжая восьмиклассница, подстриженная под мальчика, вприпрыжку бежала в свою новую школу в Москве. На ней была старая зелёная куртка и коричневые брюки с множеством карманов, а лицо, усыпанное веснушками, то и дело морщилось от солнца.

Под мышкой Софико была популярная подростковая книга про волшебников, которую она читала полночи и даже немного в автобусе. И хотя в жизни самой девушки не было ничего волшебного, чудеса вокруг неё всё же незримо присутствовали – по крайней мере, в это верила сама она. В детстве вместо семейного альбома у неё был блокнот, в который она вклеивала фотографии людей, чем-то впечатливших её – обычно актёров, писателей, певцов. Их она подписывала «бабушка», «дядя», «тётя» и представляла, что это и есть её родственники.

Хотя на самом деле самые близкие люди Софико «не исполняли обязанностей по её воспитанию» – так обычно пишут на сайтах ведомств, занимающихся семейными делами. В реальной жизни у Софико был отчим, который сильно выпивал и грубил ей, и мать, которая этого постоянно не замечала или же не хотела замечать. Оба родителя имели свой собственный оригинальный взгляд на мир. Поэтому в доме Софико не было вкусной еды и компьютера, а телевизор был только в комнате родителей. В первом классе её даже не отправили в школу, чтобы не «испортить её» и приучить к её «истинному предназначению» – домашнему хозяйству и умению зашивать дырки на старых рубашках отчима. Потом, правда, всё-таки передумали и отправили, когда в дело вмешалась соседка. Эта же приятная добродушная женщина отдала ей щенка лабрадора – главную драгоценность Сони.

Софико не знала, почему, но её отчим явно относился к ней так, как будто специально пытался сделать её жизнь несчастной, лишить её радостей. Несколько лет назад он отломал руку её любимой куклы, чтобы просто посмотреть на реакцию девочки. Когда отчим выпивал, его лицо становилось красным, а внимание мгновенно переключалось на 14-летнюю падчерицу. В детстве Софико в такие моменты представляла, что случайно попала в пещеру тролля. И он как будто бы действительно становился троллем, а скромная маленькая кухня с пауками на стенках – пещерой.

– Ты хоть знаешь, сколько денег я трачу на тебя в месяц? – рычал тролль, брызжа слюной.

Если вы попали в жилище огромного зверя, опасно с ним спорить в открытую.

– Не знаю, я не умею считать. Дядя Паша, вы же говорили, что женщинам не нужна математика, так как они всё равно её не поймут, – максимально спокойно и жизнерадостно отвечала Софико.

Чувство юмора было её оружием и в то же время спасительным одеялом, которым она укрывалась от мира. Первые годы жизни в пещере были ужасными – отчим её жестко наказывал за любой проступок и доводил обидными словами до слёз. При этом он заставлял её чувствовать себя растерянной, когда говорил ей, что всё, что он делает – лишь для её блага. Отчим говорил, что заботится о ней, когда её наказывает, и что всё это необходимо для её воспитания. Долгое время Софико ощущала бесконечное чувство вины и терялась, не имея возможности понять, кто прав. Но когда Софико подросла, она всё же убедила себя в том, что не заслуживает такого обращения. Она научилась отвечать дяде Паше так, что он порой просто хлопал нетрезвыми глазами, или же ей и вовсе удавалось его перехитрить. В итоге тролль стал меньше задевать Софико и старался с ней не спорить.

К матери же у девушки были смешанные чувства. Она помнила, что та когда-то была вполне хорошей матерью, но эти воспоминания блекли под слоем новых, далеко не таких счастливых. А фразу: «Дядя Паша прав, ты должна его слушаться» мама говорила так часто, как в старых книгах говорят фразу… Да нет, пожалуй, нет такой фразы.

На днях дядя Паша ткнул ей под нос тапок, на котором виднелись следы зубов щенка Малыша.

– Это что? – спросил он.

– Следы зубов, – прямо ответила Соня.

– Как они тут оказались?

– Не знаю.

– Не знаешь?! А кто знает? Может, твой пёс? Если ещё раз я замечу такое, то выкину его из окна!

Малыш был её единственным слабым местом, и отчим знал, на что надавить. Она сильно сжала зубы, чтобы ни в коем случае не ответить. Отчим с силой кинул тапок на пол, чуть не попав на собственную ногу, и заправил заляпанную футболку в старые синие спортивные штаны. Соня догадалась, что он уже выпил – запах алкоголя она уже ни с чем не спутает. Пьяно уставившись на неё, он потряс пальцем у неё перед носом.

– Я тебе не отец! И не обязан тебя обеспечивать! Пусть тот, кто тебя сделал, покупает новые тапки! Я лишь могу тебе вправить мозги… ик! Ты меня за это боготворить должна! Ик! Да что этот вы тут расставили на дороге?!

С последней фразой он пнул тумбочку в коридоре и заорал от боли. Хлипкая дверца старой тумбочки слетела с петель, и оттуда выпал старый мяч, детский рисунок Сони с полной надежды надписью: «Маме и дяде Паше! С Новым годом, люблю!», а также папка с фотопроектом на тему: «Дети – цветы жизни», которую дядя Паша делал для конкурса на работе. Под звучным прозвищем Дети-Цветы-Жизни он так навсегда и вошёл в воспоминания Софико

Девушка, как могла, приспособилась к тем обстоятельствам, в которых была вынуждена жить. Дверь её комнаты не имела замка, но она приноровилась делать огромный шалаш из старых простыней почти на всю комнату – так, чтобы под ним была и её кровать. Внутри убежище было обклеено дешёвыми святящимися в темноте картонными звёздами, также висела пара любимых фото и огромный плакат с морем. Софико любила ставить на кровать настольную лампу, открывать окно так, чтобы оно было видно из шалаша, и лежать на спине на кровати рядом с Малышом, думая о своём. А под кроватью она хранила коробку из-под обуви, которую сделала своим тайником – туда Софико обычно клала секретные записки, яблоки и сладости, которые приносила со школы.

На самом деле Софико даже не представляла, как она сможет покинуть этот дом. По её подсчётам, прожить ей тут придётся все студенческие годы. Соня здраво рассудила – вряд ли она сможет во время учёбы зарабатывать так много, что ей хватит на съёмную квартиру. Будущее ей представлялось тёмным, как крайнее окно на верхнем этаже соседнего дома, в котором никто никогда не включал свет. Но Соня держалась за надежду на лучшее, ведь без этого нет смысла ни в чём.

Но сейчас – не время думать об этом. Софико зашла в новую школу и осмотрелась. Другая бы девушка на её месте чувствовала себя неловко, перейдя в новую школу в самый конец четверти, но Софико не считала, что она – из робких людей.

У турникетов её ждал старшеклассник в наушниках со скучающим видом. У него на бейдже значилось: «Игорь Каменев, 8 «А» класс». Значит, это её одноклассник. Софико бесцеремонно оглядела его с ног до головы – светлые волосы, зелёные глаза, высокий рост, пухлые губы, дорогая одежда, явно тщательно подобранная. Из наушников был слышен модный рэп.

Игорь без интереса скользнул по ней взглядом. Соне показалось, что его взгляд чуть дольше задержался на её старых кроссовках.

– Привет. Твоё имя? – равнодушно спросил он.

– Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, – сказала Софико просто от скуки.

Незнакомец чуть вздрогнул от её громкого, необычного для девушки низкого голоса. Она посмотрела на парня в ожидании его реакции. Не то, чтобы это была очень смешная шутка и не то, чтобы ей очень хотелось впечатлить этого парня. Но Игорь никак не отреагировал – видимо, не читал её любимую книгу.

– Кто? – ровным голосом переспросил он.

– Кармен Элизабет Хуанита Эхо Скай Браво Кортес.

Игорь залез в телефон и сверился со своими заметками.

– Такой нет, – по-прежнему без всякого интереса сказал он.

– Ладно. Соня Кукушкина.

– И такой.

Софико вздохнула.

– Ладно. Софико Гелашвили-Кукушкина.

– «Альбус Персиваль» звучало лучше, – Игорь чуть заметно хмыкнул, делая пометку в телефоне.

– Знаю, – добродушно ответила она. – Кстати, я люблю, когда меня называют просто Соней, хотя это и разные имена.

– Рад за тебя, – с едва заметным сарказмом сказал Игорь. – Пошли.

Не взглянув на девушку, он провёл по турникету своим пропуском, и Соня сделала первые шаги в свою новую жизнь. «Местный разбиватель сердец», – подумала Софико про своего одноклассника.

На первом этаже было красиво – зеркала, раздевалки, большой стенд с объявлениями и фотографиями. У раздевалок она увидела одинокий столик с засыпающей старушкой-вахтёршей, укутанной в пуховый платок. На стене у столовой была фреска с литературными героями. Возможно, какая-то другая девушка на месте Сони просто зашла бы в раздевалку, смутившись из-за холодного приветствия Игоря Каменева, но… она не была бы Соней. Соня же плюхнулась на скамью у раздевалок, одним махом сбросила с неё оставленные кем-то мятые листочки и деловито осмотрелась. Софико не была наглой, просто не любила, когда её игнорируют, и постоянно нуждалась в общении с кем-то. Она никогда не пыталась никого впечатлить – кроме, пожалуй, себя. Ну, или хотя бы не выглядеть скучной. Соня больше всего не любила скучных, по её мнению, людей.

– Ну что же, тут вполне хорошо, – бодро сказала она. – Только надо выбросить эти бумажки. Где помойка?

– Везде, – заявил Игорь. – Эта школа – отстой. Сразу говорю.

– А почему за мной прислали именно тебя?

Игорь Каменев, наконец, позволил себе посмотреть на неё.

– Потому что «местный разбиватель сердец» тоже может быть старостой класса, – мягко ответил он.

– Я сказала это вслух? – ничуть не смутилась Соня.

– Да.

– Прости.

– Идём, тебя ждут.

По пути на втором этаже Соня и её сопровождающий наткнулась на класс с надписью «Театральная студия». Без всяких сомнений и без стука она открыла дверь и встала на пороге. Сидящая за партой женщина в очках от неожиданности выронила бутерброд.

– Ты кто? – спросила она.

– Ваша новая ученица.

– Набор закрыт.

– Уже открыт! – смело заявила Соня. – Я к вам ещё вернусь!

И Соня с Игорем быстро закрыли дверь студии.

– Ты сумасшедшая, – почти восхищённо сказал Игорь и посмотрел на неё каким-то новым взглядом.

Соня улыбнулась. На самом деле ей было слегка страшно во время этой демонстрации. Соня вообще много чего боялась, просто всегда старалась испугать саму себя гораздо быстрее, чем это сделает кто-то другой. Вот она себя и испугала, когда завалилась в студию. По её мнению, лучше уж было появиться там именно так, чем потом дрожать от волнения, умоляя взять её.

На третьем этаже Игорь указал на дверь кабинета литературы, где уже сидел её будущий класс.

– Мы пришли, – спокойно сказал он. – Послушай мой совет – ни с кем не дружи, ни в кого не влюбляйся. Это я тебе говорю как «местный разбиватель сердец». Кричи, если что.

– Ясно. Спасибо.

Софико зашла в класс, осмотрела всех с интересом и со слегка ощущаемой надеждой на обретение в будущем здесь близких друзей. В принципе, ей обычно нравились многие люди, она с интересом относилась ко многим, кого встречала на своём пути. Когда учительница Любовь Викторовна представляла её, и все оценивающе смотрели на неё, она снова почувствовала ненадолго промелькнувший страх. Но Соня подумала, что у неё нет задачи всем понравиться. Она села за пустую парту в середине ряда и осмотрелась.

– Наша новая ученица, – сказала Любовь Викторовна. – Софико Гелашвили-Кукушкина. Прошу любить и жаловать.

Соня привставала и всем улыбнулась, а потом села на место.

«Хм, – подумала она. – Я читала книги и смотрела фильмы, которые начинались точно так же».

Добродушная учительница начала говорить про роман «Мастер и Маргарита», но Софико первую половину урока толком не могла воспринимать рассказ. Она внимательно рассматривала своих одноклассников, выходящих к доске, и рассеянно думала о том, что кто-то из этих людей, возможно, в дальнейшем станет её другом, кто-то – врагом. А кто-то – просто никем, и, изредка сталкиваясь на улице после окончания школы, они даже не решатся поздороваться друг с другом, решив сделать вид, что незнакомы…

В столовую на завтрак она шла в хорошем настроении, перепрыгивая со ступеньки на ступеньку. Но Софико даже не знала, что в этот день и даже прямо сейчас кардинально изменится её жизнь. Она оказалась за одним столом с двумя новыми одноклассницами и ещё несколькими ребятами из других классов, которым не хватило место за своими столами. Рядом с Соней сидел шестиклассник по прозвищу Моросик (Костя Моросеев) – крайне умный и серьёзный подросток, имеющий тягу к высокопарным выражениям. Такой вывод Соня сделала, всего пару минут послушав его разговор с его лучшим другом и одноклассником – Колей Рождествиным[1]. Коля добродушно и весело отвечал на реплики Моросика – как поняла Соня, Рождествин был нитью, которая связывала Моросеева с окружающим миром. Пока Соня разрезала свою котлету, Моросик достал антисептик и побрызгал им вокруг себя.

– Прошу прощения, – важно сказал он Соне, поправив очки. – Грипп ходит. Я часто простужаюсь, и мне сейчас ни к чему все эти инфекции, когда на носу конец четверти и все олимпиады.

– Предупреждай, когда его достаёшь, – мягко ответил Коля. – Я чуть не помер!

– Не уберу. Это универсальное средство, я сам его сделал из одеколона.

– Я так и понял.

– Убирает всё плохое с вероятностью в 99,98 %.

– Тогда побрызгай им лучше по моей учебе.

Соня перевела взгляд двух своих одноклассниц, сидящих рядом. Одна из них – Матильда Евстигнеева, скромная и тихая темноволосая кудрявая девушка в круглых очках. Рядом с ней сидела светловолосая уверенная в себе Есения Лебедева, похожая на прекрасную эльфийку. Ох уж эта мода на необычные имена в XXI веке.

Соня прислушалась к разговору двух подруг. Матильда отпила из своего стакана какао и поморщилась:

– М-м-м… Какой-то странный вкус.

Она отпила снова. Еся же смотрела на неё с интересом ученого, ставящего эксперимент.

– Но вкус всё же как у какао, да? – спросила Есения.

– Ну…да. Только не вкусно. Как будто какао, которое уже несколько дней простояло.

– Но это какао?

– Ну… похоже.

Еся посмотрела на подругу с удовлетворением.

– Это цикорий, – сказала она. – Я подменила твое калорийное какао на цикорий. Вот видишь, а ты говорила, что не сможешь без него обходиться. Ты сама только что признала, что вкус похожий.

Соня наблюдала за их беседой всё с большим интересом. Матильда же растерянно посмотрела на свою подругу.

– Ты вылила моё какао? – робко спросила она.

– Мотя, я таким образом доказала тебе, что ты можешь пить другие напитки с похожим вкусом и почти не видеть разницы, – снисходительно произнесла Еся. – И худеть. При похудении очень важно придерживаться калорийности, а ты пьёшь какао вёдрами. Переходи на цикорий.

Матильда отодвинула стакан. Видно было, что ей не понравился этот разговор с подругой, но она явно пока не могла себе в этом признаться, так как слишком любила свою подругу. Матильда проводила грустным взглядом пятиклассника, который ел шоколадный батончик, и продолжила водить ложкой по своей тарелке с гречкой. Соня догадалась, что недавно Еся перешла на правильное питание и с большим энтузиазмом начала контролировать и питание лучшей подруги. Как ни странно, особенными экспертами в чём-то себя часто считают те, кто сам только начал чем-то заниматься.

Соня некоторое время ещё подождала, будет ли Матильда возмущаться насчёт какао, но та смолчала, а Есения вскоре отошла поболтать с кем-то из знакомых. Больше никто из окружающих не говорил ничего интересного, а Моросик и Коля начали разговор о том, кто из супергероев сильнее. Софико попивала чай и задумчиво смотрела в сторону окна, когда вдруг заметила что-то необычное. На длинном подоконнике сидел белый голубь и спокойно смотрел на ребят в столовой. А потом повернулся прямо в сторону их столика. Софико даже успела подумать, что не видела раньше, чтобы голуби вели себя так осмысленно. Или же этому голубю просто никто не сказал, что ему положено вести себя иначе.

До конца завтрака ещё оставалось немного времени, и Соня залезла в смартфон. Она пролистнула новостные ленты в соцсетях и наткнулась на одну новость в развлекательном паблике, которая заставила её протянутый было к экрану палец замереть в воздухе. В посте говорилось про мальчика, который исчез в многоквартирном доме в Австралии – просто зашёл в подъезд и как будто растворился в воздухе.

Как это возможно? По коже пробежал неприятный холодок. Софико прочитала новость. Как оказалось, пост был опубликован ещё пару недель назад.

«В австралийском городе Мельбурн 15 февраля произошла действительно загадочная история – 15-летний подросток Мик-Оливер Гловер пропал прямо в подъезде собственного дома. Подросток возвращался домой с прогулки. В подъезде его видела консьержка, обратно он не выходил. Мальчик должен быть подняться в квартиру с минуты на минуты, но так и не вернулся. Мика-Оливера ищут уже третий день. Полиция опрашивает соседей».

Соня пролистнула комментарии и нашла эту новость в других источниках, чтобы убедиться, что она не «фейковая». Судя по всему, эта история не была выдумкой. Но Софико не успела подумать об этом подольше, так как затем произошло нечто совсем уж неожиданное – голубь залетел в открытое окно, как будто точно знал, где именно нет стекла; описал круг над столовой и замер в воздухе прямо над столиком, за которым сидела Софико. Кто-то завизжал, некоторые подскочили со своих мест. Софико тоже встала и хотела было с возмущением сказать, чтобы никто не орал, иначе они напугают ни в чём не повинную птицу, но в суматохе кто-то резко подвинул скамью, и Соня получила сильный удар по ногам. Она начала падать на спину, но в последний момент её подхватили. Соня открыла глаза и с удивлением посмотрела на своего спасителя – Матильду. Та неожиданно решительным рывком потянула её на себя, и Соня уже снова твёрдо стояла на ногах.

– Как ты? – спросила у неё Матильда. – Голова кружится?

– Нет-нет, – сказала Соня, по-прежнему рассматривая её во все глаза.

Честно говоря, она не ожидала такой решительности от этой девушки, и была поражена. Кроме того, Софико нечасто встречала такую доброту и участие, с которыми на неё смотрела одноклассница.

Матильда, в свою очередь, смотрела на неё с не меньшим удивлением, как будто не думала, что такие как Софико могут падать и проявлять какие-либо слабости. Спохватившись, Соня отвезла взгляд и с непроницаемым лицом потёрла ушибленное колено, а когда подняла глаза, голубя уже не было.

– А птица-то где? – спросила Софико.

– Не знаю, наверное, уже улетел, – робко ответила Матильда.

Соня посмотрела в сторону окна и успела заметить, как голубь летит среди деревьев. В последний момент он вдруг обернулся и посмотрел прямо на неё, а потом словно исчез. Соня моргнула в этот момент и не заметила, как он скрылся из вида. Что за чудеса?

– Как странно, – задумчиво сказала Софико.

– Мне мама в детстве рассказывала, что белые голуби – это к спасению, – рассеянно ответила Мотя.

Софико снова посмотрела на свою одноклассницу. Она отметила, что Матильда – одна из немногих, кто не высказывает удивления при звучании её голоса. Но эта девушка была настолько высокой, что Соне приходилось задирать голову рядом с ней.

– Ты думаешь, нас надо спасать от чего-то?

Матильда пожала плечами.

– Всех нас от чего-то надо спасать, – сказала она.

К Соне уже вернулась уверенность к себе и жизнерадостность, поэтому, когда прозвенел звонок, она быстро подхватила Матильду под руку и повела её к выходу из столовой, как будто они сто лет были подругами и всегда ходили вместе.

– Бежим скорее! – бодро произнесла Соня. – У нас сейчас алгебра, а я ещё не была на алгебре в вашей школе и не знаю, чего ожидать от учителя, поэтому предпочту попытаться сократить наше опоздание.

Матильда, хотя была удивлена каждым действием Софико, всё же не удержалась и прыснула.

– Меня, кстати, зовут Софико Гелашвили-Кукушкина. Буду рада, если ты сможешь выговорить моё имя. Если что, называй меня Соней.

Матильда снова улыбнулась. Было видно, что ей обычно трудно даются знакомства, но в обществе Софико эта чересчур застенчивая и неуверенная в себе девушка уже явно расслабилась.

– А я…

– А ты Матильда. Я знаю. Ты же выходила к доске на литературе. И я слышала, как ты болтала со своей подругой в столовке. Я… ох! – Соня перепрыгнула через ступеньку на лестнице. – Наблюдала за вами.

Матильда слегка смутилась.

– Любишь наблюдать? – спросила она.

– Просто предпочитаю узнавать людей раньше, чем они меня.

– И что ты узнала обо мне за завтраком? – улыбнулась Матильда.

– Ну… у тебя плохое зрение, ты дергаешь себя за кудряшку, когда волнуешься, а ещё ты не разбираешься в людях. И, кажется, ты влюблена в нашего одноклассника.

От удивления Матильда чуть не споткнулась.

– Спокойно, – бодро сказала Соня. – Просто ты у доски постоянно на него смущённо поглядывала. И у меня не очень хорошие новости – в него, судя по всему, влюблена не ты одна.

– Мы, кстати, бежим не в ту сторону.

– О, ясно. Ну, тогда ты показывай путь!

* * *

– …Ну а потом я начала ходить в школу и увлекаться актёрством, – шёпотом рассказала Соня Матильде на географии.

К четвёртому уроку Софико пообщалась уже с десятком одноклассников и одноклассниц, явно произведя впечатление на большинство. Конечно, некоторые одноклассницы осмотрели ее одежду и вещи без одобрения, а некоторые и вовсе в лоб задавали вопросы, которые могли смутить любого, но Соня лишь отшутилась без намека на негатив. Со стороны она выглядела как очень уверенный в себе человек, которого невозможно смутить.

В беседе с Матильдой Соня значительно приукрасила множество деталей своей биографии. В детстве Соня вообще была порядочной врушкой, но сама верила во всё, что на ходу о себе сочиняет. Она словно рисовала для себя новую реальность, отличающуюся от той, в которой вынуждена находиться. Но немного правды она всё же рассказала.

– Живу с мамой и щенком по кличке Малыш. Его мне отдала соседка. Ах да, ещё с нами отчим. А ты с кем живёшь?

– Ну, у меня большая семья. Родители, два младших брата, бабушки с дедушкой, – Матильда чуть нахмурила лоб. – Скоро к нам ещё другие родственники приедут в гости.

Софико внимательно смотрела на неё. Матильда была очень высокой, даже слишком – на голову выше самых высоких мальчиков класса. Чуткая Соня сразу поняла, что её собеседницу сильно смущает собственный рост. Матильда явно чувствовала себя не в своей тарелке в обществе сверстников, а вот о доме говорила с теплом. В общем, эти две девушки явно сталкивались в своей жизни с противоположными проблемами – если Соня страдала дома, а в школе чувствовала себя, как рыба в воде, и не могла спокойно просидеть и десять минут, то у Матильды явно всё было наоборот – в школе она была робкой, замкнутой и какой-то изолированной. Лучшая подруга Моти, Есения Лебедева, по неизвестным причинам чаще оказывалась отдельно, чем рядом. Софико не знала, замечает ли сама Матильда это. Но Мотя сама постоянно садилась одна за последнюю парту, позволяя Есе сесть с кем-нибудь из других подруг. Соня, воспользовалась этим и все уроки садилась на свободное место рядом с Матильдой.

Почему-то они с самого начала стали общаться так, как будто давно знали друг друга. Это нечасто случилось даже с Соней, у которой за день бывало по несколько новых знакомств.

– Он смотрит? – тихо спросила Матильда.

Софико повернулась в сторону одноклассника, похитившего сердце новой подруги, и так же тихо ответила:

– Нет.

– А сейчас?

– Тоже нет… И нет. И ещё раз нет… Вот сейчас, кажется…

– Правда?

– А, нет. Просто почесал себе ухо карандашом. Мне продолжать наблюдение?

– Ох, нет.

– Жаль, – бодро отозвалась Соня. – Я всё подчерпываю для своих будущих ролей, я же стану актрисой. Только не могу понять, почему ты с ним не пообщаешься поближе, раз он тебе так нравится?

В этот момент прилежный и скромный Боря Брусникин, «местный умник», как мысленно окрестила его Соня, пригладил свои волнистые тёмные волосы, поправил очки и вышел к доске. При этом он чуть не упал, столкнувшись о чей-то портфель.

– О, какой неординарный парень, – прошептала Соня с интересом. – Мой типаж.

Прежде чем Матильда поняла, серьёзно она говорит или нет, Соня включила свой старенький смартфон и пробежалась взглядом по лентам новостей. Практически сразу улыбка слетела с её лица.

– Что такое? – шепнула Матильда.

Соня подвинула к ней телефон. Матильда низко склонилась над гаджетом, чтобы старенькая учительница не видела её за сидящим впереди учеником.

– Тут написано про девочку, которая пропала прямо из подъезда во Франции. Жоржетта Бернар, 13 лет, пропала в Марселе, – прошептала Соня. – 20 февраля. Но я совсем недавно видела похожую новость! Про Австралию. Сейчас я поищу, а ты пока записывай всё и в мою тетрадь тоже, пожалуйста.

Пока Матильда конспектировала доклад Брусникина про население и хозяйство в Арктике и тундре в обе их тетради, Соня шепотом зачитывала ей обе новости.

– Мне кажется, эти два случая связаны, – заключила Софико.

Матильда посмотрела на нее нерешительно:

– И какие у тебя предположения

Соня склонила голову за учебником на подставке и выдержала паузу, чтобы не было особо заметно, что они болтают на уроке.

– Детей похитили, видимо, – ответила она. – Только как? Зайти в подъезд и исчезнуть – вот уж странно. И жутко.

Она хотела было перечитать новостные заметки, но внезапно обнаружила, что по всем четырем ссылкам с разных источников, которые были у неё открыты, эти тексты исчезли.

– Чтоб мне провалиться! – чуть не вскрикнула она. – Все новости исчезли, представляешь? Все, что я читала.

Матильда слегка побледнела и прекратила писать, но глаз не поднимала.

– Ты уверена? – спросила она.

– Да.

– Видимо, их просто удалили в одно время.

– Чёрт возьми!

Соня была самая не своя, когда шла с Матильдой на физкультуру. Почему-то у неё из головы не выходили эти исчезновения детей. А когда она думала об этой загадке, мурашки бежали у неё по коже. Она толком не обратила внимания, о чём с ней говорили первая красавица класса, приятная девушка Эра-Роза Красавина, и высокомерная отличница с недобрым взглядом Ира Продайвода.

В раздевалке, когда Соня сняла пиджак, Матильда неожиданно взяла её за руку.

– Что это? Это что, синяки? – поражённо спросила та.

Софико хотела отшутиться, но внезапно для себя рассказала правду.

– Это мой отчим, дядя Паша Дети-Цветы-Жизни. Слишком сильно схватил меня за локоть, – спокойно произнесла она.

– Сильно болит?

– Нет.

Матильда уставилась на неё, явно не зная, что сказать, и Соня отвернулась, делая вид, что нужно достать кроссовки из пакета.

– Может, расскажем учителям?

– Нет.

– А мама знает?

– И да, и нет.

– Не понимаю…

– Она знает, но мне кажется, что мы по-разному с ней видим некоторые вещи в этой жизни. Пожалуйста, прекрати на меня смотреть с такой жалостью.

Матильда замолчала – в раздевалку стали заходить другие девочки, включая Есению, которая начала им рассказывать какую-то весёлую историю про одиннадцатиклассника. Но Соня её почти не слушала – она сама не понимала, почему так напряглась, узнав о таинственных исчезновениях подростков.

* * *

После уроков Соня шла к выходу из школы вместе с половиной класса, уже чувствуя, что если не влилась в этот коллектив, то уж точно понравилась нескольким людям. Рядом с ней шла Матильда и рассказывала ей про театральный клуб школы.

– Ты будешь участвовать?

– Хотелось бы, – приободрилась Соня. – Хотя знаешь, я ужасно ревную актёрство к другим девушкам.

– Как это? – улыбнулась Матильда.

– Да вот не знаю. Прям завидую, когда кто-то талантливее меня. Наверное, это единственное, чему я завидую.

Пока они разговаривали, Соне показалось, что возле одного из стендов мальчик постучал по стене. В этот момент перед Соней прошла учительница по музыке и загородила собой мальчика, но всего через пару мгновений, когда она отошла, ребёнка на том месте уже не было. Соня напряглась. Что с ней сегодня? Почему ей мерещатся странные события? Она даже подошла к тому месту, пока Матильда переобувалась. Но там ничего не было.

Рядом со шваброй и тряпкой в руках копошилась уборщица Степановна – милая и добрая бабушка со скрипучим, но ласковым голосом.

– А тут нет никакой двери? – спросила у неё Соня.

– Двери? Ох, нету, милая, нету.

– Мне показалось что-то вроде двери.

Степановка поправила платочек и озадаченно уставилась на девушку.

– Ты лучше иди в раздевалки. А все двери откроются, когда надо, – добродушно сказала она.

Соня призналась себе, что сегодня она определённо перенервничала. Хотя вообще это не было похоже на неё. Отругав себя за лишние волнения, Соня вернулась к Матильде, и школу они покинули вместе в толпе одноклассников и других детей.

Соня болтала с Матильдой и Эрой-Розой, когда они шли к воротам. Но в этот момент уже вне территории школы произошло то, что Софико потом не могла себе объяснить. Шедшая впереди девочка лет девяти с красным портфелем и огромными фиолетовыми наушниками резко побежала вперёд за попрыгунчиком, но откуда-то справа быстро выехала машина. Автомобиль быстро двигался в её сторону, но она не видела его… Казалось, трагедия неминуема, но то, что происходило потом, не поддавалось никакому объяснению. Идущий за Соней Игорь Каменев вдруг рухнул на асфальт, а та девочка резко отпрыгнула в сторону, даже не посмотрев в сторону автомобиля. Она тоже упала. Машина скрылась с места, не задев её, и даже не остановилась.