Читать книгу Войны школ - Ольга Андреевна Стольникова - Страница 4

Был февраль, понедельник. Почему – то понедельник называют тяжёлым днём, но не в нашей школе, так как у всех классов было пять уроков (ну может у младших классов меньше). В этот день у учителей всегда проходило совещание, и школьники уходили в два часа домой. Не везло тем, у кого были факультативы или олимпиадные занятия, в понедельник после уроков, у них было окно в час, которое надо было где-то отсидеть, везло если живёшь рядом.

В восьмом классе первым уроком была история. После выходных, класс сидел тихо, что было им не свойственно. Но это только на первом уроке, так что на втором, они должны превратиться в атомную бомбу. Я с ватной головой и заспанными глазами записывала за Людмилой Сергеевной конспект по теме <<Церковь и религия>>. Обычно на её занятиях было весело, но не в понедельник и не на первом уроке. Людмила Сергеевне было на вид около тридцати трёх лет. У неё были русые волнистые волосы, серые глаза, прямой нос, ровные брови. Она была высокая с крупным телосложение. – Из областного привилея Сигизмунда первого Старого Полоцкого… -Произнесла Людмила Сергеевна, остановившись, так как дверь открылась и в класс зашёл опоздавший Глеб Гончаров. Парень был высокий и имел волосы пепельного цвета и серые глаза. Носил неопрятно заправленную рубашку и коричневые мятые брюки, черные кроссовки. Его внешний вид идеально подходил под него репутацию.

– Извините, за опоздания, – промямлил он, – можно войти? 

– Сударь, вы б ещё под конец урока соизволили прийти, – она оценивающе посмотрела на него, – Ладно, садитесь. По пути к своей парте Глеб успел пожать руку трём парням и ещё что – то им сказать, если вам интересно, то он сидел на третьем ряду на последней парте. – Глеб усаживайтесь быстрее! – учительница подождала пока он сядет, потом повернулась к классу, – откройте страницу сто восемь, прочитайте второй пункт и выпишите определение… У Людмилы Сергеевны зазвонил телефон, она вышла из класса. Одноклассники начали галдеть. – Ты слышал, что Стайнов и Шпаков после школы драться собираются?! – кричал мой сосед Кирилл Мамаев, Данику Якутову, – Ты пойдёшь? В класс вернулась учительница, забрала дневники шумевших.

– Почему я не удивлена. Одни и те же лица, 8 «А», вы не исправимы!

Мне стало интересно, сколько места в дневнике для замечаний осталось у Кирилла. Надо будет посмотреть.

В остальном урок прошёл спокойно. Как только он закончился, я вышла из класса, моей подруги не было, поэтому никого ждать пол часа не надо было. Я подошла к расписанию, там толпились пятиклассники. – Изменения есть? – спросила я, стоявшего возле меня Паши, высокого кареглазого брюнета, носящего очки с первого класса. Он попытался со своим зрением увидеть, что -то с двух метров от расписания, подойти ближе не давал пятый класс, – так, всё, мне это надоело! Малые, разойдитесь! – он стал распихивать их в стороны, когда он добрался до листа с распечаткой парень стал внимательного его изучать, – да, – наконец ответил он, – сегодня у нас нет физкультуры, а завтра нет химии. Такие сложные уроки, раньше только физра спасала, лучше бы физику отменили…

К Паше подошёл Вадим Жуков и они вдвоём пошли лестницу, жалуясь на плохое расписание. Я посмотреть через головы пятиклассников какой у нас сейчас урок. А сейчас была математика. По понедельникам и вторникам у нас была геометрия. Я поднялась на четвёртый этаж. Одноклассники толпились около кабинета, так как кабинет был новый и, зная наш класс, нас держали на коридоре до звонка. Я подошла к Вике Громовой. Она стояла у окна одна, без Ангелины Дервовой. Я повернулась и посмотрела в толпу одноклассников, Дервовой там не было. Вика была ниже меня ростом. У неё были болотного цвета глаза, тёмные длинные распущенны волосы. На ней была рубашка, брюки и белые кеды. – Привет Оля, – улыбнулась она, как только я подошла, – где Лера? Этот вопрос меня тоже интересовал. А так как ответа я не знала, просто пожала плечами. Вика теребила обложку классного журнала, ей его всегда давали отнесли на другой урок. – А где Ангелина? – Спросила я, просто этот вопрос меня сильно заинтересовал. Просто там, где Ангелина могла быть и Лера, ведь они отличницы и их часто куда – то таскают на конкурсы от школы. А позвонить я ей не могла, так как у неё сломался телефон. – Ангелина заболела, у неё температура, врач сказал неделю придётся полежать дома. Странно раньше её это не останавливало. В шестом классе она пришла с высокой температурой и хрипучим кашлем, учителя все настаивали, что бы она пошла домой, но она решила тогда геройствовать и осталась в школе. Прозвенел звонок и нам разрешили зайти в класс. Вика отдала учительнице журнал. Ирина Васильевна стала спрашивать домашнее задание. У математицы были бело – серые волосы, на вид ей было около пятидесяти. Она была полновата с круглым лицом. Женщина была строгая и часто читала лекции нашему классу насчёт – кем мы, такие бездари станем, когда вырастим (иногда это затягивалось на целый урок). Но на факультативе с ней можно было хорошо пообщаться. Она была неплохим философом и психологом. Вика села со мной, на место Валерии Овечкиной. – Достаём листочки, – Ирина Васильевна достала из тумбочки задания. Класс зашумел. Мы с Викой переглянулись. Нам передали листочки с заданиями. Я просмотрела свой вариант, он оказался не таким уж и сложным. – У тебя лист есть? – спросила я у Громовой. Та посмотрела в папке. – Есть, – сказала она, протягивая мне двойной листок, – если что, поможешь?

– Постараюсь… – К концу урока сдаём работы, – Ирина Ивановна уткнулась в заполнение журнала, – и никаких разговоров с соседом. Я стала решать задачи. В первые двадцать минут я сделала четыре задания из пяти. Над пятой я думала минут пять, теребя чёлку, но поняв, что я её не решу, я просто отложила работу и стала рисовать. – Оля, – кто – то шикнул сзади, – Муравьедова! Я повернулась, в поисках зовущего, мне шикала Юля Броднич. – Дай карандаш, – произнесла она, – пожалуйста, – она умоляющи сложила руки. Я вздохнула и передала ей карандаш. Потом стала помогать Вике с четвертым заданием. После мы просто стали разговаривать. – А насчёт Красного Снегиря, ничего не известно? – спросила я, – учителя так ничего не узнали? – Нет, ничего, – ответила Громова, – никто из учителей его не знает. Скорее всего он не из нашей школы. – Возможно, – вздохнула я, – но ему лет под сорок, наверняка он уже давно окончил школу.

– Да ну? Я думала ему около восемнадцати? Хотя я сильно не вглядывалась…

Сейчас поясню: Красный Снегирь… А, стоп. Минутку, меня опять позвала Броднич и отдала карандаш с запиской, с просьбой решить третье задание. Я быстро переписала ответ и отдала записку обратно. И так, Красный Снегирь появился около нашей школы примерно после зимних каникул. После пятого урока он подходит к нашему зданию и играет на черно – красной губной гармошке. Он не просит денег, а просто играет. Его имя никто не знает, все называют его Красным Снегирём. Он приходит каждый раз в красном пальто с черными рукавами, в коричневых брюках и ботинках. Но самое интересное, он носил карнавальную маску из серых перьев, из – за чего часть его лица была не видна. Не знаю зачем ему эта маска, может для красоты, а может для тайны. – Даник, смотри шею не сломай, – произнесла Ирина Васильевна, посмотрев на него через прямоугольные очки, – а то будут потом разбирательства, «как парень умудрился на математике из – за девочек шею свернуть…» Даник Якутов замолчал и отвернулся от девочек. Через пять минут прозвенел звонок и все сдали задания. Мы c Викой спустились на третий этаж. Я поздоровалась с учительницей по – русскому, которая дежурила на коридоре. Мы пошли дальше. – Знаешь, что я заметила? Почти все учителя ходят, держа руки сзади в замок. Так ходят люди, у которых есть власть. Ну, это так, на заметку.

– Очень полезная информация, – безразлично сказала Вика. – Почему физкультуры не будет? – спросила я у Громовой, поправляя вихрь на чёлке, который постоянно выбивался.

– Совещание поставили на час раньше, – сказала Громова, – они вроде, что – то насчёт ремонта кабинета будут разговаривать. – Интересно, – я почесала затылок, – получается мы выиграли тот конкурс по пионерии? – Получается да, – произнесла Родникова, – странно, что вам ещё ничего не сказали. В начале этого года мы участвовали в конкурсе на пионерское построение. Мы с Кириллом стучали в барабаны, а Дима с Вадимом несли знамя. Так как в школе у нас только два барабана, да и то они старые как сама жизнь, то у одного из них порвался ремень. И именно этот барабан был у меня. Конечно, удалось его схватить, чтоб он не упал, но после этого случая первого места мы точно не ожидали. А оно нам нужно было, как кровь из носа, так как за первое место выделяли деньги на ремонт современного класса по информатике. А тут, оказывается, мы заняли первое место и теперь решалось, что там будут делать.

Мы с Викой дошли до кабинета физики. На коридоре стоял наш класс с ним разговаривала классная – Яна Евгеньевна (так же она была учителем английского).

– Что происходит? – спросила я тихо у Ангелины Кудреновой. У неё были кучерявые черные волосы. Кожа после отдыха на море отливала коричневым цветом. Из – за брекетев она говорила слегка шепеляво. Одноклассница смотрели в учебник по физике. – Ругают наших, за плохое поведение, – ответила она, наклонив голову на бок и посмотрев в мою сторону. Я повернулась к Яне Евгеньевне, послушала, хотя ничего нового не узнала. Учителя опять жаловались на плохое поведение: Кирилла Мамаева, Глеба Гончарова, Даника Якутова, Вани Казака и Коли Беляева. После угроз, что она будет разбираться с родителями, мы уже собирались расходиться, но Яна Евгеньевна нас остановила. – Стойте! Завтра после шестого урока будет конкурс, вы будете соревноваться против семнадцатой и шестой школы, – классная поправила ворот рубашки, – надо шесть человек, кто хочет? – А оценки поставят? – спросил отличник Дима Блинов, высокий, смуглый парень с бронзовыми волосами. – Если займёте первое место – то поставят. Я подняла руку, вместе со мной руки подняли ещё семь человек. Двое из них были двоечники. Яна Евгеньевна смерила их презрительным взглядом и стала записывать фамилии тех оставшихся шести человек. – Ну вот, хорошо, шесть человек есть, – произнесла она, – так что завтра после шестого урока в актовом зале. Классная ушла. Ребят, которых отчитывали, стали лезть к Святе Укроповой – черноволосой девчонке, с короткой стрижкой и очень бледной кожей, и ярко – голубыми глазами. Мальчики её не любили и постоянно над ней смеялись и издевались.

Я снова повернулась к Ангелине, она, закрыв одно ухо, повторяла шёпотом физику.

– Чего не захотела идти на английский? – старалась я перекричать гомон класса, – оценку ж поставят если первое место займём. – Ай, не хочу. Не факт то, что ещё оценки поставят, и тем более я все равно к зубному еду. – А, ну ясно, – произнесла я, заходя в класс, так как прозвенел звонок и Наталья Владимировна пустила нас в кабинет. Мы расселись по местам. Мой сосед Кирилл сидел в телефоне закрывшись книжкой. Мамаев был белобрысым с выбритыми висками, голубоглазый, с горбатым носом. Кулак правой руки был разбит в какой – то драке и залит зелёнкой. Как я знаю, он ходил на бокс и со мной в музыкалку на барабаны. Девочки на другом ряду постоянно ворочались и разговаривали довольно громко, большая ошибка с их стороны, ведь это уже заметила Наталья Владимировна. – Я вроде дала задания, – она открыла учебник, – или у вас тазики на голове и вы не слышите? Давайте дневники и выходите к доске. Все три вышли к доске. – Ладно, первый вопрос: какого цвета учебник физики? – улыбнулась учительница, всегда поражалась, как у учителей меняется настроение, – Синего, – сказали они одновременно. Хотя догадаться было не сложно: учебники лежали на каждой парте. – Хорошо, два бала вы заработали, сейчас будет сложнее, – произнесла Наталья Владимировна, – Что важного в области физике сделал Исаак Ньютон? – Он открыл… – Юля запнулась и стала смотреть по сторонам в поиске подсказки, – Эээ… – Ну, на него ещё яблоко упало, – щелкала пальцами Алина, пытаясь вспомнить, – Мы его ещё в том году по истории проходили. Настя Ковалевская молчала. Алина хоть что – то пыталась делать. Матвей Крабов с первой парты пытался подсказать. – Поделю отметку на четверых! – Наталья Владимировна, строго посмотрев на Матвея, – и получится единица. Матвей вздохнул и отодвинув от себя книжку, облокотился на стул. – Точно! – воскликнула Алина, – он открыл закон земного тяготения. – Похвально, плюс бал в пользу Алины. И последний вопрос: формула энергии? Или силы тока? Может горения? Теперь молчали все три. Наталья Владимировна послушала всеми любимую учителями тишину.

– Что ж, Алине я ставлю четыре, Юле и Насти по двойке, – она выставила девочкам оценки и посадила их на место.

После всего этого Кирилл решил не рисковать, убрал телефон и стал читать параграф. Наталья Владимировна раздала нам сборник задач и сказала решать. Прозвенел звонок – только в 302 он никогда не слышен. Поэтому спустя только три минуты нас отпустили. После третьего урока наш класс шёл в столовую. Я не ем, у меня термос с бутербродами, но идти все равно туда надо. Я не люблю столовую, как по мне, там невкусно кормят. Сырой чёрствый хлеб, холодные мокрые макароны, пересоленный суп и чай с пятью ложками сахара. Поэтому термос с бутиками лучше. Я села за квадратный стол с четырьмя скамейками рядом. Залезла в рюкзак и вынула зелёный потёртый термос с вмятиной на крышке, затем достала красный контейнер с бутербродами. Наш класс занимал два стола. За моим столом сидело девять человек, Матвей что – то рассказывал: – Недавно с Миленой пересеклись, пообщались, – сказал Матвей, темноволосый парень (у нас вообще русых в классе было только семь человек), в его волосах видны были хлопья перхоти. У Крабова было бледное лицо, все покрытое веснушками. Сам по себе он был низкий со слегка писклявым голосом. – … ей в кадетском училище нравится. Сказала, что там природа красивая и крутые одноклассники… – продолжал Матвей. Милена поступила в кадетское, а я – нет. Меня не допустили к сдаче экзаменов из – за здоровья: по причине, что я не чувствую запахи. – Не ешь – толстой будешь, – посмеялся Коля Беляев, выходя из-за стола. Я фыркнула. – С каких пор ты за моей фигурой следишь? – спросила я, хитро прищурив глаза. Девочки за столом заулыбались. Но Беляев уже заносил посуду и не услышал меня, или сделал вид, что не услышал. – …и по комнате подружки хорошие попались, – продолжал Матвей, но мне пришлось его перебить. – Как вы с ней умудрились пересечься? – спросила я у этого болтуна, который разговаривал даже когда его рот был набит едой. – Она в город недавно приезжала, у них же раз в два месяца есть длинные выходные, – ответил Крабов, активно жуя кашу челюстями, – я её в кинотеатре встретил, вот как раз на этих выходных. Кстати, на такой интересный фильм ходил, там короче…

Я закатила глаза и стала слаживать термос обратно в рюкзак. До звонка оставалось пять минут, ребята заносили тарелки к столовому работнику. – В каком мы кабинете? – спросила у меня Юля Броднич, её уши как обычно торчали из – под волос. – Как обычно, в 403, – усмехнулась я, – у нас же биология. – Ах да, точно, она всегда в одном кабинете, – сказала Юля и закрыла лицо ладонью, – стыд, стыд, стыд, я никогда не запомню наше расписание, – потом она улыбнулась и пошла к своим подружкам. Броднич вообще имела плохую память и по истечению четырёх лет, не знала, как зовут половину учителей.

Биология прошла как обычно. Елизавета Михайловна пожилая учительница, с огненными волосами до плеча, круглым лицом, на котором располагались злые глаза и несколько подбородков, показывала презентацию. Матвей Крабов незаметно с помощью телефона переключал презентацию и лазил в настройках телевизора. Раньше Елизавета Михайловна шутила и пыталась понять, что не так с телевизором. – Вы на столько плохой класс, что ваша энергетика портит телевизор, – говорила она. Но вскоре она узнала об этом, и теперь, когда кто – либо переключал презентацию она начинала ругаться. Но на протяжение всего урока она ничего не замечала и поэтому крика и шума не было, были только смешки. После звонка весь класс пулей побежал вниз. Из – за того, что у всех классов отменили пятый урок – в гардеробе была очередь. Дежурного учителя не было. Ученики из спокойных культурных людей, сидевших минуту назад за партами на уроке, превратились в собак на цепи, которая увидела соседского кота и стали лаять, и рваться с петель. Младшие пытались прорваться через толпу. Старшие были высоки и просто дотягивались до гардеробщиц и передавали номерки. Особо сообразительные передавали свои номерки однокласснику, который стоял ближе. Но в этом способе была проблема, надо было разглядеть свою куртку среди других и с достаточно далёкого расстояния достать её. Тот, кто не хотел находиться в этом месиве, просто стоял и ждал, когда людей станет меньше. Мы с Викой постояли несколько минут. Очередь растворилась, и мы спокойно забрали одежду и ушли со школы.