Читать книгу Паутина времени - Ольга Асанова - Страница 2

Путешественник

Сегодня. 10 октября 2014-го, 14:35. Сейчас 14 часов, 33 минуты, 18 секунд. Она уже здесь. Девушка. Темная одежда, спутанные светлые волосы, впалые щеки, потерянный взгляд из-под темных очков. Бетт. За это время, что я ее знаю, с самого первого разумного дня, я успел изучить все малейшие привычки, каждую незначительную особенность. Неправильно сросшаяся ключица, шрам на правой лопатке, веснушки на скулах и сильное пристрастие к запрещенным веществам. Я все знаю о ней, даже больше, чем все. Зачем мне нужно это? Задание особое. Оно требует полного перевоплощения, тонкого знания объекта. Сейчас все люди похожи друг на друга. Без опознавательный символов их непросто отличить. Я отличу всего за двенадцать секунд. Пора идти.

Машина в шестидесяти метрах за поворотом несется навстречу. Через 8 секунд она появится здесь. Через четыре секунды шансы спастись будут примерно равны 4.6 процента. Я на месте. Здесь еще четверо. Бетт, женщина с ребенком в коляске, это девочка, у нее не хватает пальца на правой руке, мужчина, чей жизненный цикл приближается к завершению, и мальчик-подросток в наушниках. У него меньше всего шансов. Если это произойдет сейчас, мальчик погибнет мгновенно, женщина – в течение полуминуты, ее ребенок еще раньше, мужчина получит серьезные переломы, от которых уже не оправится. Бетт слева, впереди всех. Ее шанс выжить – самый высокий, но действовать надо быстро. Она попыталась и у нее не получилось. Сильный удар слева, внутреннее кровотечение, сотрясение мозга, хорошие шансы на дальнейшую жизнь, но все-таки смерть спустя две недели, не приходя в сознание. Я это знаю все это, ведь я был там.

Если бы она все-таки проснулась, то не увидела бы никого рядом. Бетт из тех людей, чье существование проходит незаметно, с их появлением или исчезновением ничего не меняется. Некоторым лучше бы не просыпаться. Но именно поэтому она и нужна нам. Парадоксально.

Десятые доли секунды. Я уже рядом. Сегодня, Бетт, с тобой ничего не случится. В конце всех людей ждет один и тот же конец, но тебе повезло. Это было мечтой человечества от начала времен до четвертого тысячелетия. Ты уйдешь быстро и безболезненно. К сожалению, к другим это не относится.

– С вами все в порядке?

Бетт

Громкие сигнал и резкий глухой звук столкновения. Движущаяся машина навстречу. Звон бьющегося стекла. Осколки разлетаются, как в замедленной съемке. Машина летит навстречу со огромной скоростью. Времени не хватит даже на то, чтобы закричать. Не хватит, чтобы убежать. Можно только беспомощно смотреть.

– С вами все в порядке?

– Да… кажется.

Где-то далеко позади рев сирены. Что случилось? Я пока жива? Позади огонь и крики. О боже. Кто-то умер. Там была женщина с ребенком. Бедняжка. Там могла быть я. От ужаса сводит живот. Смотрю вперед. Мне надо прийти в себя. Мне надо успокоится.

– Все хорошо?

– Да.

Лицо человека напротив. Он спас меня? Нет, это невозможно. Человек смотрит спокойно. Как можно быть сейчас спокойным? Они погибли, они умирают! Мужчина в очках и сером пальто. Не могу сфокусировать зрение. Взгляд притягивает то, что происходит там, где только что случилась авария.

– Как я здесь оказалась? Вы не знаете?

Человек улыбается. Странная улыбка.

– Вы упали и потеряли сознание. Позвольте, помогу.

Я замечаю, что сижу прямо на тротуаре. Мужчина протягивает мне руку в плотной черной перчатке и помогает встать. Рука холодная, даже сквозь перчатку.

Люди не возникают из ниоткуда. Откуда здесь этот человек? Я схожу с ума. Надо уйти отсюда. В двадцати метрах от места аварии собралась толпа. Я не могу больше это видеть.

– Спасибо.

– Может, подвезти вас?

– Нет, не нужно. До свидания.

Все, что может меня сейчас спасти это двойная доза. Я могла умереть. Я едва не умерла. Надо успокоиться. Пальцы сами достают телефон, сами набирают номер Риты. Не отвечает. Я старалась! Что еще тебе нужно? Отравляю смс и бросаю в кусты мобильник. У меня уже все с собой. Все. Я шла уничтожить все это, но видимо не судьба. Надо сначала дойти до дома.

Знакомая обшарпанная коричневая дверь. Не прошло и десяти минут, как я закрыла ее, но сколько всего изменилось. Там было трое и никто не уцелел. Только я. Возможно, это шанс все изменить, и я использую его, обещаю. Но сейчас мне нужно успокоится. Совсем чуть-чуть. Последний раз.

Вот и мой дом. Руки слегка трясутся. Лучшее, что я могу сейчас сделать, это просто лечь спать и постараться мыслить позитивно. Тот человек очень странный. И его машина тоже, слишком стальная…

Путешественник

Первая часть задания выполнена. Птичка свободна, и ее жизни ничего не угрожает. Мне не удалось забрать ее сразу же, она отказалась от помощи, возможно, стоило быть настойчивей. Здесь свои риски. Центр города и множество свидетелей. Моя девушка очень подозрительна, но и ее подозрительности не хватит, чтобы все предвидеть.

Прошло уже восемнадцать часов. Бетт уже или еще спит. Пора забрать ее. Сейчас три часа ночи. Всеобщее состояние покоя. Все, что мне нужно – в этом шприце и на втором этаже этого дома. Пора исполнить еще одно задание.

Доставляет неудобство подниматься по лестнице. Ступени такие ветхие, что крошатся. Тяжелый запах давно не проветриваемого помещения. В подъезде единственное окно, маленькое, и настолько грязное, что не пропускает пятьдесят процентов света. Царство отчаяния. Наши клиенты всегда подавленны, отрезаны от общества и не нужны ему. Они погибают, и никому нет до этого дела. А нам есть. С помощью них мы делаем мир лучше. Потерянные помогают развитию медицины и кибернетики, они наши безвольные добровольцы во всех сферах жизни… Вот дверь в ее квартиру.

Осторожно, достать ключи чтобы не создавать шум. Два оборота. Тонкий скрип. Дощатый пол, старый ковер, темный коридор. Здесь нет мусора или неприятного запаха, но кругом паутина и толстый слой пыли. По всем признакам, здесь уже давно никто не живет, не знай я наверняка точный номер, я бы ушел отсюда. Дверь в ее комнату белая, прямо напротив. Поворачиваю дверную ручку. Здесь не закрыто с наибольшей вероятностью, но и если открыто я взломаю такой простой замок за две целых и одну сотую секунды. Когда я выслеживаю моих будущих добровольцев, то испытываю почти радость, давая волю все еще живому где-то в глубине подсознания. Это можно сравнить с охотой, за тем исключением, что жертву не необходимо тут же разорвать и съесть… и сейчас я чувствую, как оба моих сердца усилили темп. Капкан захлопнулся. Это легкая победа. Бывало интереснее. Один мужчина так сильно боролся за свою никчемную жизнь, что в попытках сбежать успел побывать в четырех странах и восьми штатах. Сбежать ему не удалось, но надо отдать ему должное. Поворачиваю ручку. Открыто.

Половины ампулы достаточно для девушки, весом сорок пять килограмм. Сонное средство можно распылить в воздухе, но это все еще опасно для меня, частично я все также дышу. Выход только один – игла. Чисто технически это проще простого, но людей почему-то это пугает. Мне нужно приблизиться бесшумно, чтобы не разбудить и не напугать ее. Аналогичный случай уже был, в тот раз у пожилой женщины случился сердечный приступ.

Я откидываю одеяло и слышу ее запах. Чистый запах плоти, не тронутой будущим. Она на сто процентов настоящая. Я останавливаюсь и невольно начинаю ее рассматривать. В мое время такого создания не встретишь, ведь человеческое тело несовершенно. Эволюция сделала нас совершенней, но мы все равно ушли не так далеко. И тогда, оставшись недовольными, сами взяли в руки дело природы… и кроме земель пустоши, не существует ни одного младенца хотя бы без глазных имплантов или внутреннего аккумулятора. Смотреть на нее – все равно, что смотреть на ископаемое, реликтовое животное. Я видел людей и раньше, и много раз, но не так долго, не так близко, не с таким большим процентом открытой кожи. Она теплая, для меня почти горячая, с эталонной температурой 36,6 для пятого поколения третьего эволюционного витка.

Я снимаю перчатку и достаю ампулу. Нельзя, чтобы игла попала в вену. Нужно взять чуть пониже плеча, на расстоянии около двадцати двух сантиметров от локтя. Игла достаточно тонка, чтобы не заметить ее совершенно. Я надеюсь, что девушка не проснется. Функция снотворного – только в том, чтобы сделать естественный сон крепче и продолжительнее, для этого лучше, чтобы она не просыпалась.

Не могу подстроить нужный объем в перчатках, приходится снять их, колесико очень тонкое и маленькое. Пол оборота… готово. Теперь можно покончить с этим.

Нет-нет-нет! Что же я творю! Я случайно прикасаюсь к левой рукой без перчатки к ее руке! Бетт вздрагивает от холода и просыпается. То есть проснется, вот-вот проснется! Она непременно поднимет шум, если не успеть быстро спрятаться.

Какой позор. Прятаться за шторой. Однако, это не самый нелепый случай. Это не похоже на полтора часа лежания в пруду, чтобы подловить одного юношу-любителя-купания.

– Кто здесь?

Никого, милая. Продолжай спать. Но спать она похоже и не думает. Беспокойно оглядывается, подминает под себя одеяло, садится на кровать. Берет в руки телефон, проверяет что-то. Снова оглядывается. Встает и включает свет. Выходит в коридор, тут же возвращается обратно. Запирается, это мне на руку. И долго рассматривает дверной замок. Она вспомнила. Вспомнила, что дверь была заперта, когда она ложилась, я не запер ее обратно, ведь на такое развитие событий расчета не было. Остается только ждать, что будет.

Бетт, похоже, списала все на свою память. Это хорошо. Однако теперь она подходит к окну. Я знаю, что нужно делать, что не дать ей поднять шум, но действовать нужно очень быстро, а ампула продолжает валятся на полу под кроватью, я успел толкнуть ее туда ногой.

Бетт подходит к окну, одергивает штору и смотрит вперед, на ночной город. Скоро рассвет, небо уже успело посветлеть. Теперь она близко, я должен что-то сделать, но когда протягиваю руки… она резко поворачивает голову.

– Ну, привет.

Следовало ожидать какой угодно реакции, но уж точно не такой. Не знаю, что ответить. Она просто не в себе, хотя… долгий продолжительный сон исключает употребление веществ.

– Чаю хочешь?

– Да.

– Лучше кофе. Пошли.

Бетт собирает волосы и накидывает бесформенное кимоно с китайскими иероглифами. Я знаю китайский, и то, что там написано, имеет пугающе-пророческий смысл: «Прочь иначе… – далее нецензурная брань. – Опасный человек. Воодушевленные поиски смерти. Находка. Кровь.» – по большей части бессмыслица, но возможно мне не хватает практики в древних языках.

Бетт зовет за собой. Поднимаю с пола шприц. Это очень странно. Если она в состоянии измененного сознания, то снотворное может быть опасным.

– Ты скоро?

– Да.

Бетт наливает чай из старинного чайника в маленькую тонкую чашку с восточными узорами. Нет ли здесь скрытого смысла?

– Ну, давай познакомимся ближе, чтобы раскрасить этот наркотический бредовый сон. – Я Бетти. Живу здесь с десяти лет.

Она думает, что это сон? Какое глупое клише, неужели, оно действительно вот так способно воплотится в жизни? С поправкой на регулярный прием тяжелых веществ.

– А ты всегда так разговорчив? Вообще-то я тоже не рада, что мне снится страшный мужик с маниакальными замашками. Предпочитаю морские, горные пейзажи… но превращать этот сон в кошмар тоже не хочется. Хватает кошмаров в реальности… Бр, не хочу о них вспоминать! Эй ты, пообещай, что не достанешь прямо сейчас бензопилу!

– Обещаю. – я пробую чай. Обжигающий. – Тебе явно не хватает общения, Бетти. Но все же, откуда столько уверенности, что все происходящее сейчас – сон?

– Со мной часто такое бывает. Болтаю с дедушкой почти каждую ночь, а он ведь умер… – это просто дикая смесь из галлюцинации пополам со сном. Хотела бы я управлять этим. Например, жареную курицу, прямо сейчас. – Бетт сосредоточенно зажмуривает глаза. – Ничего не выходит. Что ты там прячешь?

Бетт перегибается через стол, чтобы взглянуть. Я быстро прячу ампулу в карман. Наши глаза встречаются. Ее зрачки расширены, но невозможно точно сказать, по какой причине. Возможно, просто из-за слабого освещения.

– Ничего. Ничего, кроме разочарованной неизвестности…

– Звучит интересно. Ты о чем?

– Неприятности на работе. Задание вроде бы и не сложное, но… непредсказуемость и неизвестность ставят в полный ступор.

– О да, это ужасно. Вот почему у меня нет работы. Сестра выгнала меня из своего ресторана, после того, как я вылила на голову гостю суп.

– Почему?

– Не знаю. Она отвратительно себя вел, наверное. Или он. Я уже ничего не помню. Еще чай.

– Если не выльешь его мне на голову. Он индийский?

– Китайский.

– Говоря о Китае, ты знаешь, что написано на твоем кимоно?

– Что-то про кровную месть, вроде бы. Это дедушкин халат. Он был востоковедом. Пытался и меня научить чему-то, но это бездарное занятие. Кем ты работаешь?

– Что?

– Кем ты работаешь, давай, угадаю.

– Почему бы и нет.

– Спецагентом?

– Нет.

– Хирургом?

– Нет, но это ближе…

– У тебя красивые пальцы, давай меняться? Так, отвлеклась. Киллером?

Это очень-очень близко к правде.

– Нет.

Бетт разочарованно опускается на стуле. Вечер приобретает странную окраску.

– Почему бы тебе не лечь снова спать?

– Потому что это и так сон. И почему бы тебе не превратится снова в дедушку. Он рассказал бы мне что-нибудь восточное. Сказку на ночь… ты странный человек, странный даже во сне.

– Я тебя пугаю?

– Да. Назови хотя бы свое имя.

– Хорошо. Иди ко мне, я скажу тебе на ухо.

– Что-то мне это не нравится. Ну ладно.

Бетт перегибается через стол, и теперь ее шея в сантиметрах от меня. Достаю ампулы. Раз-два-три. Одно резкое движение. Несколько секунд, и жидкость попадет в кровь и мгновенно начнет действовать.

– У меня нет имени. Скоро не будет и у тебя.

– Ай! Больно, по-настоящему! Мы так не договаривались!

– Ты еще успеешь увидеть свой сон. Спокойной ночи.