Читать книгу Потерянные судьбы. Роман - Ольга Борисовна Савельева - Страница 19

***

– До чего ж собачные, – подумала Машка, наливая воду поросятам в корыто. – Не дай божи́ прозябать с таким мужиком… Ох, Стешка, наплачисси ты исчо с ентим иродом…

Мария накормила скот и пошла в хату.

– На сторожевую? – задала вопрос Ивану, который собирал харчи на ночь.

– Правда… – ответил Ванька и добавил. – Ночью прискачешь, али не ждать?

– А як же ж, – улыбнулась Маня, выкладывая куриные яйца на стол.

Ночь.

– Ложитеся спать, поздно ужо, – скомандовала Маша детям.

– А ты куды? – удивилась Нюся, наблюдая, как мама собирается уходить, скручивая мешок в трубочку.

– Я скоренько… ложитеся…

Темно. Только луна освещает дорогу женщине. Чтобы не попасться на глаза местным жителям, Мария пошла к конюшне вдоль реки, где её ожидал муж Иван.

– Мешок принесла? – поинтересовался тихим голосом Ванька, ополаскивая руки в холодной реке.

– Во, – Манька развернула ношу и подала.

– Возвернёмся на конюшню – зерна прихватишь… – складывал разделанные тушки ондатр в мешок. – Дотащишь?

– А куды ж деваться? – усмехнулась Маня, наблюдая за мужем.

– Лишь бы Трофимовы не заприметили. Язык, шо помело… Ой, вредные-е…

– А где сейчас Порфирий? Як же ж я на конюшню приду? – заволновалась жена Грищенко.

– Сказал, шо спина болить опосля прута. Скулил-скулил надо мною, отправил я его до хаты. Надоел, хуже горькой редьки.

– Да-а, лихо его Марфа воспитала, – рассмеялась женщина.

– Цыть! – ещё тише заговорил Ваня. – Куды горло дерёшь? Заметит ктой-то…

– Ой, – закрыла рот ладошкой и присела на корточки. – Я и запамятовала.

Мария нежно улыбнулась. В темноте, хотя и не видно ничего, но Иван разглядел её улыбку и ответил тем же.

– А интересно, за шо енто Петровна его так… по хребту…

– Знамо дело, за шо… – Ваня взял мешок и двинулся к конюшне.

– А ты откудова знаешь? – рядом семенила Маня.

– Сам ловил и не раз…

– Да ну… А где?

– Где-где, на конюшне, да и так…

– Ой, батюшки… – покачала головой Мария. – А ведь и вправду посо́дють…

– Ничо́го Марфа не дока́жить… ежели кто-нить к ней не присоединитси… то… Будя, об чём калякать, сам влез, вот пущай сам и вылезаить.

Добравшись до конюшни, Иван ещё раз сделал обход, проверил, пересчитал и вынес ведро с зерном.

– Платком накрой поверх, а то мало ль…

– Знаю… А ты до утречка?

– Ага, был бы сосед тута, мог бы до дому с ночёвкой, но боле не оставлю хозяйство на него – ненадёжный, спасу нет… Помнишь тот день, када я плечом обгорел?

Мария махнула головой в знак согласия и вытаращила глаза, ожидая новостей, о которых она не знает.

– Так ентон пожарник прибёг, меня всполошил, а самого-то ветром сдуло… Я ж до хаты возвернулси, потом в конюшню, а его и след простыл…

Маша сжала челюсти. Естественно, она прекрасно всё помнит и никогда не забудет, потому что именно в тот день Маша впервые, по уговору соседки Стешки, пошла проверять мужа на наличие любовницы. И до сих пор женщине стыдно за этот поступок.

– Может, он тама же был, у хаты Мельника, а ты его не заприметил?

– Может и так. Мог бы попозже́й на сторожевую возвратиться, он – нет. Бог с ним… Ты давай, иди, а то ночь на дворе, тебе вставать ране́нько…

Мария попрощалась с мужем и направилась к дому. Проходя вдоль реки, стараясь держаться зарослей, она услышала до боли знакомый женский смех. Остановилась.

– А я ей говорю: «Скажи, шо ребёнок от него, делов-то… – по всей видимости женщина рассказывала о каком-то случае. – А она мне: «А он же семейный…». Вот дура, так дура…

Женщина ещё громче рассмеялась.

– Тс-с-с, – прошипел мужской голос. – Тута кто-то есть.

Услышав эти слова, Мария дала дёру. Бежала так, будто за ней гнались волки или того хуже – медведи, коих она боится с детства.