Читать книгу Муравейник. Дилогия - Ольга Чепишко - Страница 4

Анапа, 1999–2000 годы

Осень я встретила в новой школе – красивой, большой, с хорошим ремонтом и охранником при входе. Старая школа с ней и рядом не стояла. На юге в это время был бархатный сезон: еще тепло, но изнуряющей жары уже нет.

Первое время я почти ни с кем не общалась: изучала окрестности, нежилась на пляже, помогала бабушке по хозяйству. Она же баловала меня своими фирменными блюдами: густым кубанским борщом, мягкими пирожками и сладкими варениками с ароматной вишней. В кулинарном мастерстве моей бабушке не было равных, уж поверьте!

Прежние подруги, соседские игры во дворе и знакомая коммуналка – остались в прошлом. Меня это совсем не пугало, не расстраивало, а, скорее, радовало.

Раньше я приезжала к бабуле совсем маленькой, поэтому не успела обзавестись здесь друзьями. Конечно, во дворе было много детей, с которыми мы весело проводили время за играми. Но я не могла выделить самых близких из них или тех, кто запомнился мне особенно. А теперь я переехала жить в Анапу. Пора было знакомиться с этим городом ближе.

Бабушка отдала мне одну из комнат в своей квартире – гостиную с большим окном, стареньким деревянным сервантом, диваном и телевизором. Еще там были: небольшой круглый стол, два кресла и советский красный ковер на всю стену, – такой же висел над кроватью в бабушкиной спальне. Все в квартире казалось мне маленьким и очень уютным.

Потихоньку моя жизнь вошла в привычное русло. Утром я была в школе, днем делала уроки, а каждый вечер читала бабушке свежую газету, которую нам по будням опускали в почтовый ящик. Иногда мы вместе смотрели бразильские сериалы, пили травяной чай и подолгу разговаривали. В выходные выбирались на прогулку в город и обязательно заходили на рынок, где покупали свежие овощи, фрукты и ягоды на неделю вперед.

Я с интересом бродила по узким улицам и каштановым аллеям Анапы, через окно внимательно рассматривала наш двор и детей, которые в нем гуляли. Чаще всего там были два мальчика, они любили играть в футбол. Я понятия не имела, кто они такие и живут ли здесь. Раньше я их никогда не видела, но теперь с удовольствием бы познакомилась с ними.

Однажды, прогуливаясь у дома, я заметила трех девчонок, которые играли в бадминтон. Они увидели меня и стали о чем-то шептаться, потом подошли познакомиться.

Одну из девочек звали Полиной. Внешне она была очень красивой: большие голубые глаза с длинными черными ресницами, худенькая, невысокого роста, одета скромно, но опрятно. Позже я узнала, что Поля заботится о больном отце и сама ведет в семье хозяйство: готовит, стирает, убирает. Высокое чувство ответственности и недетская самостоятельность выделяли ее среди других детей.

Родители Полины разошлись несколько лет назад. После развода ее мама уехала в Латвию, а Поля решила остаться с папой. Спустя год он серьезно заболел. За несколько месяцев хворь превратила его в инвалида: кости подверглись сильнейшей деформации, тело постоянно ныло от боли, а самостоятельное передвижение давалось ему с большим трудом. Поэтому в 11 лет Полина превратилась в сиделку: ухаживала за отцом и приглядывала за домом.

Я с ужасом слушала всю эту историю, искренне сочувствовала горю ее семьи и не понимала, как девочка моего возраста вообще может со всем этим справляться.

Полина стала моей лучшей подругой. Как оказалось, она жила через стенку, в соседнем подъезде, так что мы с ней не расставались и по ночам, часто перестукивались на своем тайном языке и даже создали «домашний почтамт», протянув между нашими окнами веревку с подвешенной к ней пачкой из-под сигарет, в которой передавали записки друг другу.

Вместе с Полиной мы гадали на картах и кофейной гуще, вызывали Пиковую даму через зеркало в бабушкиной спальне, рисовали на теле татуировки гелевыми ручками, красили волосы и бегали по утрам, подражая телевизионным звездам, которые пропагандировали здоровый образ жизни.

Однажды мы с подругой решили помочь моей бабушке с мытьем окон в квартире: вытащили старую деревянную лестницу из подвала, набрали воду в ведро, запаслись тряпками и моющими средствами. Забравшись на самый верх лестничных перекладин, по очереди мы счищали грязь с оконных решеток и натирали до сверкающего блеска стекла. А когда закончили работу, понесли лестницу обратно в подвал.

По дороге неожиданно резкая боль пронзила мою правую ногу. Я вскрикнула и попросила Полину остановиться. Она шла впереди и не сразу поняла, что случилось. Большой, ржавый, изогнутый в нескольких местах гвоздь, торчащий из той части лестницы, которую несла я, проткнул икру моей правой ноги насквозь. Подруга подошла и постаралась вытащить эту штуку наружу, но ржавчина не давала продвинуться гвоздю ни на миллиметр. Пришлось вызывать скорую помощь и рассказать о случившемся бабушке. Наш сосед помог отпилить часть лестницы, а врачи вкололи мне что-то от столбняка, накачали обезболивающим и вытащили злосчастный гвоздь, оставив мне шрам на всю жизнь.

Эта незатейливая история еще долго обсуждалась в нашем дворе. Анапа – маленький город, поэтому любое происшествие здесь быстро превращается в новость дня. На зрелище приехали посмотреть сотрудники местного телевидения – окружили все камерами и стали брать интервью у тех, кто был не прочь засветиться на экранах. Самое смешное, что репортеры приехали раньше скорой. Наверное, о случившемся им сообщили соседи.

На следующий день вся Анапа знала меня в лицо. Бабушка была в ярости и сильно переживала тогда – больше не от случившегося, а от шумихи, созданной вокруг этого недоразумения, и еще от того, как журналисты преувеличили трагичность происшествия и перевернули все вверх тормашками.

– Вот гады! Это ж надо было меня так обхаять! Нет, Лоя, ты это слышала? – она рвала и метала. – Получается, я вообще не участвую в твоем воспитании. Бедная внучка гуляет сама по себе с утра до ночи, а бабушка так – подкармливает ее иногда и изнуряет рабским трудом. Тьфу, – фыркнула бабуля и будто плюнула в сторону телевизора. – Прямо тиран какой-то. Что ж они не сказали, что эту рану на ноге оставила тебе я своей кожаной плеткой? – продолжала возмущаться она. – Пойду выпью лекарство, что-то мне нехорошо… Наверное, давление опять подскочило, – бабушка достала из аптечки несколько таблеток, разом забросила их в рот, запила водой и ушла в спальню отдыхать.

Были в нашем дворе и другие ребята: разного пола, возраста, со своими увлечениями и особенностями. Например, два мальчика – Артем и Митя. Именно они играли в футбол, когда я с интересом разглядывала детей через бабушкино окно.

С Артемом я лично знакома не была, но много слышала о нем от Полины. Несколько месяцев она с ним встречалась. Хотя не знаю, можно ли расценивать отношения двух тринадцатилетних юнцов серьезно. Однако, по ее рассказам, они миндальничали друг с другом, обнимались и целовались. Мы – подростки, называли такую связь именно этим словом – встречались. От Полины же я слышала, что Артем профессионально занимался футболом, правильно питался и следил за своим здоровьем. Но из-за плотного графика тренировок и частых отъездов команды на спортивные сборы этого парня я во дворе редко видела.

Подруга говорила мне, что он жадный: за два месяца не сделал ей ни одного подарка – даже ракушкой из моря не порадовал. Кроме того, Поля подозревала, что она не единственная его девушка. Поэтому ребята расстались.

Митя – долговязый блондин, на год старше меня. С ним мы познакомились во время какой-то дворовой игры. Он подошел к одной нашей общей подруге и слишком громко стал расспрашивать ее на ухо обо мне.

– Вообще-то, я все слышу, – с ухмылкой нарушила я его «шепот». – Больше двух говорят вслух.

– Я знаю, – улыбнулся он мне в ответ.

Так забавно мы и представились друг другу, и с тех пор стали близкими друзьями.

Митины черты лица мне никогда не нравились: широкие брови, которые срастались на переносице, пухлые губы и омерзительная «лошадиная» улыбка. По вкусу мне были только его светлые волосы – всегда аккуратно зачесанные влево, а еще высокий рост и какая-то безумная черта в характере, которая была свойственна и мне.

Для выхода в город он всегда одевался модно: вареные джинсы голубого или серого цвета, черные кеды на шнуровке с белой подошвой и какая-нибудь футболка с крутым молодежным принтом на груди, обычно на один-два размера больше. Во дворе же Митя особо не выделялся: носил приспущенные шорты, белую майку и резиновые шлепки с рынка.

Когда мы гуляли с ним вместе, бабушки на скамейках не могли успокоиться: ругались на нас, просили «заткнуть свои громкие глотки» и вообще называли нас «двумя отморозками с прибабахом». Но нам было плевать, мы как будто их не слышали и продолжали беситься: брызгались в друг друга водой из пластиковых бутылок, орали известные песни и стреляли ранетками из рогаток по жестяным банкам. Против песен дворовые бабушки, кстати, ничего не имели. Они им даже нравились, особенно русские народные. Но, так как пели мы громко и неумело, у нас выходили больше какие-то завывания и вопли.

Кроме того, Митя научил меня плавать: скинул с мостика, а сам стоял наверху и смотрел, как я барахтаюсь в морской воде, крича и захлебываясь. Какое-то время я тонула, а потом поняла, что спасать меня никто не собирается, и поплыла сама. А еще приятель подарил мне парный браслет в знак нашей дружбы. Он состоял из металлических букв, нанизанных на кожаную веревку, которые собирались в слово. Если сложить два браслета вместе, получится фраза «дружба навеки». Митя рассказывал, что где-то есть такой монумент в виде большой колонны, он олицетворяет вечную дружбу между русским и грузинским народами.

Своим подарком, теплым отношением и заботой парень намекал на что-то большее между нами. Я делала вид, что не понимаю Митю. Всеми возможными и невозможными способами он проявлял ко мне симпатию: пугал, задирал, подкалывал и все время подстраивал исход всех игр так, чтобы мы с ним оказывались в паре. Я же видела в нем только друга. Но, кстати, долгое время искренне верила в то, что сама судьба сводит нас вместе, когда в сотый раз подряд вынуждена была удирать от Мити, играя в «Сапожника», и выполнять идиотские задания в «Кис-кис-мяу», оставаясь с ним наедине.

Внимания от мальчиков я всегда получала много. Оно и понятно: внешность у меня была миловидная. Длинные ноги, прямые волосы пшеничного цвета чуть ниже лопаток, упитанные щечки с появляющимися на них ямочками во время улыбки и тощая фигура: с попой, но без груди. А еще разноцветные глаза – один синий, другой зеленый, они всегда вызывали удивление у окружающих. По характеру – «своя девчонка», которая была готова ввязаться в самые отчаянные идеи, лишь бы повеселиться. К тому же я обладала отличным чувством юмора.

Хорошо помню, что с мальчишками я всегда общалась непринужденно, мне было с ними легче, чем с девчонками. У подруг я часто вызывала чувство зависти, так как всегда была окружена компанией ребят. Или они просто боялись, что я уведу их парней? Такое действительно случалось, но не по моей вине, а по инициативе самих этих мальчиков.

Парни проще излагали свои мысли, не накручивали себя выдуманной головной болью, вроде: «я такой толстый, пора бы сесть на диету» или «мне кажется, сегодня не стоит идти гулять, а то ветер растреплет мою прическу». Они всегда говорили прямо, без всякого «догадайся» и «понятно же, что я имею в виду», и не плели интриг за спинами других.

Плюс я всегда выбирала прыжки через забор, прогулки по заброшенным зданиям и шалаши на деревьях, а не косметику и побрякушки. Адреналин, приключения, опасность и возможность оторваться по полной привлекали меня гораздо больше розовых бантиков и блесток.

Я общалась со многими ребятами во дворе и в школе. Иногда ссорилась, кокетничала с мальчиками, хохотала во все горло, а порой и плакала от обиды. А у кого было иначе? Все подростки в этом возрасте учатся общению со сверстниками и прощупывают границы дозволенного.

Дни напролет мы проводили с друзьями вместе: играли в резиночки, бадминтон, карты и даже давали эстрадные концерты местным бабушкам и дедушкам во дворе, конечно, за деньги.

Наверное, все дети 1990-х обладают врожденным умением зарабатывать, фантазией и трудолюбием. Во всяком случае, в моем детстве было именно так: то мы продавали соседям макаронины поштучно, то выносили им же мусор за деньги или покупали хлеб. Иногда пытались втюхать кому-нибудь из прохожих найденного на улице котенка или щенка. Это было потрясающее время, полное приключений и ярких эмоций.

Анапа, 2001 год

Мне было 14 лет, когда я наконец-то познакомилась с футболистом и жадиной из нашего двора – Артемом. Как я уже писала, раньше он подбивал клинья к моей подруге Полине, а потом она его послала. Сама же я лишь пару раз видела этого мальчика из окна, он все время пропадал на спортивных тренировках. Я тоже не могла нарушить распорядок, который ввела мне бабушка, и строго в девять вечера заходила домой. Правилами ее воспитания были не только любовь и забота, но и строжайшая дисциплина. Режим дня стоило соблюдать без разговоров.

Тем не менее об Артеме я знала много: Полина все еще была в него влюблена и каждый день тешила себя мыслью о примирении.

Я к тому времени похорошела, стала ухаживать за собой: отпустила волосы до попы, носила легкие платьишки, подкрашивала тушью ресницы, и, наконец-то, у меня появилась грудь.

В один из обычных вечеров, когда я читала бабушке газету, в стекло одного из наших окон друг за другом полетели мелкие камушки.

– Это еще что за Ромео? – сердито проговорила бабуля.

– Ха-ха. Почему сразу Ромео? Может, это ветер, – улыбаясь, ответила я и направилась к окну.

Все знают, что, если на улице темно, а в комнате горит свет, человеку, который находится в помещении, во тьме за окном ничего не видно, а вот тому, кто смотрит с улицы, открывается прекрасный обзор. Так что, перед тем как выглянуть в окно, я решила сначала сравнять условия видимости: выключила свет и распахнула шторы.

– Чего надо? – спросила я в темноте, сама не зная кого, и оперлась руками о подоконник.

–– И тебе привет! Ха-ха-ха. Я Артем, – ответили с улицы.

– Поздравляю! – я ухмыльнулась, приподняла вверх одну бровь и нахмурилась. – Зачем ты кидаешь мне камни в окно? Решил стекло выбить? Оно, между прочим, денег стоит!

– Мне сказали, что тут живет симпатичная девушка, – в его голосе звучали ноты флирта. – Хочу познакомиться. Выходи! – решительно предложил парень.

– Ха-ха-ха, – я расхохоталась. – С чего ты взял, что я симпатичная?

– Ты из Питера, – он звонко цокнул языком по небу. – Это уже о многом говорит.

– А-а-а… – удивилась я, подумала пару секунд, но не уловила логики. – Тогда деревенские парни мне не интересны.

– Да ладно тебе. Выходи, познакомимся! – настаивал Артем.

– Не думаю, что это хорошая идея. В девять вечера я захожу домой и не выхожу до утра. У меня очень строгая бабушка, – отрезала я.

– Ок. Давай пересечемся во дворе утром, часиков в семь-восемь? – предложил Артем.

– Чего?! Ха-ха-ха. В это время я сплю, – продолжала я отклонять его идеи.

– Ну, с девяти и до позднего вечера у меня тренировки. Как же нам тогда встретиться? – расстроился футболист.

– Значит, не судьба, – улыбнулась я. – Слушай, зачем тебе наше свидание? Ты даже меня не знаешь, – поинтересовалась я.

– Ну, это не проблема. Что ты слушаешь? – Артем хитро уклонился от ответа.

– Радио, – сказала я.

– Ха-ха-ха, – он расхохотался. – Ты чего такая борзая? Хотя чувство юмора у тебя есть. Это мне уже нравится, – внаглую льстил футболист.

– Знаешь Полину? – спросила я.

– Да-а-а, – протянул он, как бы понимая, к чему я веду.

– Она моя лучшая подруга. И ни для кого не секрет, что вы с ней встречались, – начала я конкретно отшивать Артема.

– Хм… – футболист смутился, а потом вскарабкался на выступающую часть дома под моим окном. Расстояние между нами резко сократилось. – Да, было дело. Но это в прошлом, – томно прошептал он.

Меня удивила его наглость, и я отклонилась назад.

– Быстро же у тебя люди становятся прошлым. Короче, ты меня не заинтересовал. Тем более, мы с тобой даже в режимах дня не совпадаем, – я закончила беседу и задернула шторы не попрощавшись.

С того дня наши встречи у окна стали ежедневными. В одно и то же время Артем кидал камни мне в стекло, я ругалась, но он не переставал. Бывало, Полина подслушивала наши разговоры, а иногда и комментировала их через форточку.

Как-то раз у футболиста появилось свободное время в расписании, и он предложил мне встретиться днем и погулять с его собакой. Я согласилась, сама не знаю зачем. Наверное, привыкла уже к общению с ним и захотела увидеть Артема при солнечном свете.

Погода в тот день стояла жаркая. Я вышла из подъезда в нужный час, но во дворе никого не было. Спустя пару минут в соседнем доме кто-то с ноги распахнул настежь калитку и гордо вышел, направляясь мне навстречу. Перед хозяином бежала собака бойцовской породы, которая пописала на ствол ближайшего дерева и принялась меня обнюхивать.

«Боже мой! – подумала я тогда. – Какая неприкрытая самоуверенность!» Мое лицо съежилось в кислую мину отвращения. Я старалась натянуть милую улыбку, но вышло фальшиво.

У Артема было атлетическое телосложение, как и у любого другого спортсмена. Он шел уверенной походкой и смотрел на меня дерзким взглядом, как бы сверху вниз. Его голова была слегка запрокинута назад, а подбородок приподнят вверх. Это придавало футболисту еще более наглый и самовлюбленный вид. Волосы короткие – русые, глаза серые и хитрые, улыбка кокетливая – один уголок губ как бы вздернут вверх в усмешке. На нем были спортивные шорты, обтягивающая торс футболка и кроссовки. Мне показалось, что он помешан на спорте и здоровом питании и к свиданию особо не готовился. Короче, меня этот парень не впечатлил.

Артем тоже был мне не сильно рад. Он вообще не смотрел в мою сторону и зачем-то постоянно ударял воздух, будто бил кулаками невидимую грушу, а может, и правда представлял себя на ринге в роли какого-нибудь чемпиона с кучей золотых медалей.

– Что, не нравлюсь?! Можем никуда не идти, – я обрадовалась, что, возможно, получится слиться со свидания, которое с самого начала было плохой идеей.

Но ответ парня убил мои надежды:

– Ты классно выглядишь! Я даже и представить себе не мог, что ты окажешься настолько красивой, – футболист явно перегибал палку лести.

– Ну, хорошо, – с неохотой выдавила я из себя. – Куда пойдем?

– На набережную, – предложил он.

«Беспроигрышный вариант», – подумала я и улыбнулась, теребя браслет на своей руке – тот самый, который подарил мне Митя.

Пока мы шли, Артем без умолку рассказывал мне о спорте и своих достижениях. А потом и вовсе вложил в мою руку собачий поводок и предложил вообразить себя в роли его девушки, которой часто придется совершать с ним похожие прогулки.

– Только представь: я, моя собака и ты встречаем рассвет… Какая пара могла бы из нас с тобой получиться! – на полном серьезе заявил парень.

Меня же не устраивало сразу несколько моментов в его предложении. Все их я высказала Артему прямо в лицо:

– Ты не заболел? – одна из моих бровей неестественно изогнулась. – Никогда в жизни я не буду вставать спозаранку, чтобы увидеть первые лучи солнца! Собака твоя, и гулять с ней тебе! – меня распирала ярость. От злости я даже порвала браслет на своей руке. Несколько бусин упали на асфальт. Артем поднял их и отдал мне.

– Подожди… – футболист хотел что-то ответить, но я его перебила.

– С парнями вроде тебя я не связываюсь, тем более после первой встречи, – мой голос уже напоминал крик. – Ну а то, что ты в своих фантазиях ставишь свою девушку на третье место, меня вообще не устраивает! – я разразилась громом и нахмурила лоб. – Да с чего ты взял, что вообще мне нравишься?!

Пока я кипела, как вода в кастрюле, собака Артема упала с парапета набережной. А я даже не заметила этого, продолжая держать животное за поводок. Футболист был в ужасе, когда обнаружил пропажу своего любимца. А потом и вовсе окаменел оттого, что, пока животное какое-то время болталось на поводке в моей левой руке, я не почувствовала никаких изменений в весе, который мне приходилось удерживать. К слову, собака весила около 25 килограммов. На этой ноте наше с Артемом первое свидание закончилось.

В целом у футболиста было несколько преимуществ: он обожал свою семью и собаку, занимался спортом, не пил, не курил, был очень уверен в себе – местами даже нагл – и напорист по отношению к девушкам. Вместе с тем меня отталкивала его кобелиная репутация. Количество красавиц, с которыми он встречался, напоминало рой пчел, и одной из них была моя лучшая подруга. К тому же его расписание дня не совпадало с моим. Вдобавок ко всему в тот день Артем не потратил ни копейки. Понятно, что мы с ним еще были подростками, но он зарабатывал на спортивных соревнованиях. Во время прогулки футболист купил мороженое только себе и, причмокивая, ел его всю дорогу.

Наше свидание было ужасным. Мы общались на разных языках, поняли, что интересуемся разными вещами, чуть не угробили собаку, и я наговорила Артему всяких гадостей. Когда наша встреча подошла к концу, я вздохнула с облегчением, а парень побежал на тренировку.

«Надеюсь, больше он не будет кидать мне в окна камни и не появится на глаза!» – размышляла я про себя.

Но я не угадала. К сожалению, после нашей прогулки Артема я стала видеть часто. Он ежедневно заходил ко мне утром перед тренировкой, и хоть я и не была в восторге от раннего подъема, все же, чтобы не быть грубой, недолго болтала с ним в подъезде. А самое удивительное, что днем и вечером футболист начал появляться на посиделках нашей компании во дворе. Мы часто играли в карты, настольные игры и просто грызли семечки на скамейке, болтая о том о сем.

Как ни заигрывал со мной Артем, я оставалась стойкой и даже придумала легенду о том, что мне дико симпатичен Митя – мой лучший друг, и я преданно жду его возвращения. В то время мой приятель как раз уехал в Грузию к родственникам – на перевоспитание.

К слову, один раз с футболистом мы все-таки поцеловались, и это был первый поцелуй в моей жизни. Его самоуверенная наглость принесла свои плоды.

Анапа, 2002 год

Митя получил прозвище Грузин по двум причинам. Первая – его отчим был родом из Грузии. Вторая – полтора года своей жизни Митя провел в этой стране, так как после смерти матери совсем отбился от рук и перестал ходить в школу. Его отчим, у которого тогда хватало проблем со старшим сыном – наркоманом и алкоголиком, посчитал, что лучшим решением этого вопроса станет поездка Мити к родственникам, в незнакомую для пасынка страну с суровыми и очень строгими порядками.

Не знаю, что стало причиной: смерть матери, переходный возраст или жестокие нравы горных народов, но, вернувшись домой, Митя сильно изменился. Прежнего – доброго, озорного парня, готового ради друзей на все, – больше в нем не было и в помине. Теперь Митей овладела жажда власти, денег и всего самого лучшего и крутого. Он постоянно ходил на какие-то тусовки с Артемом, носил только дорогую одежду известного бренда, сильно душился парфюмом и мечтал о крутой тачке, хотя водить машину не умел.

В один прекрасный день футболист рассказал Мите о моей легенде. Как же глупо я тогда выглядела и как высоко взлетела самооценка Грузина, можно себе представить. Он искренне верил в то, что я горячо люблю его и полтора года, пока он был в отъезде, не подпускала к себе ни одного парня.

Мои объяснения, что за время нашей с ним дружбы я могла бы десятки раз рассказать ему о своих чувствах, если бы это было правдой, и что мы с ним даже ни разу не целовались, хотя взаимная симпатия всегда была, для Мити не стали значимыми.

«Да и плевать. Пусть человек порадуется, – подумала я, – раз в мою нелюбовь он верить отказывается. От этой лжи все равно никому ни холодно, ни горячо». Тем более что благодаря моей любовной легенде Грузин с Артемом стали чуть ли не лучшими друзьями. Во всяком случае, Митя считал футболиста настоящим и верным другом, чего нельзя было сказать об Артеме, который часто насмехался и зло подшучивал над Грузином за его спиной. У Мити же на глазах будто была пелена: он перестал мне доверять и отказывался верить в лицемерие футболиста.

Именно тогда я впервые осознала, что в понятие «дружба» каждый человек вкладывает что-то свое. К сожалению, иногда мы открываемся не тем людям, считая их своими друзьями. И сколько бы окружающие ни тыкали нас лицом в грязную истину, мы отказываемся в это верить, так как смотрим на «друга» через розовые очки. В них приятель предстает перед нами самым преданным, честным и порядочным человеком – со светлыми мыслями и добрыми намерениями.

Лично мне такое заблуждение напоминает чувство влюбленности: когда человек, от которого я под глубочайшим впечатлением, лишен для меня каких-либо недостатков. Как только эйфория страсти проходит и включается мозг, изъяны «идеального» любовника начинают проявляться, а я наблюдаю за всем этим как вкопанная и не понимаю, почему раньше не замечала очевидного.

Анапа, 2003–2004 годы

На юге зима больше походит на осень – прохладную, но, чтобы не замерзнуть, вполне хватает джинсов и куртки. Морское побережье в это время года славится сильными ветрами, проливными дождями и наводнениями. Один из таких стихийных потопов был и в тот год.

По горбатым дорогам на бешеной скорости мчались потоки воды, унося с собой все, что плохо лежало: автомобильные шины, книги, стулья. Ветер ломал деревья, вырывая их с корнями, сносил крыши домов и резко подталкивал в спины прохожих. Некоторые люди, не в силах победить сопротивление, хватались за бетонные столбы и металлические заборы.

Пляжи напоминали мне царство Снежной королевы. Высокие волны окутывали собой все вокруг, медленно превращая побережья и набережные в острые глыбы льда. Дополняли картину белые чайки, хаотично парящие в небе и кричащие что-то на своем «птичьем».

В такую погоду местные жители сидят дома, пьют горячий чай или еще какой-нибудь жгучий напиток, смотрят телевизор и болтают друг с другом. Именно этим я и занималась тогда вместе с бабушкой.

В ту зиму Полина постоянно пропадала со своим новым парнем и категорически отказывалась меня с ним знакомить. Так что большую часть времени я проводила с Митей. Он тогда активно готовился к теоретическому экзамену по вождению и, кстати, так его и не сдал, потому что все свое свободное время проводил со мной.

Не помню, с чего все началось и когда, но мы с Грузином закрутили роман. Зная его опыт прошлых отношений с девушками и печальную репутацию бедолаг, каждую из которых он старался выставить не в лучшем свете, я активно сопротивлялась. Мне не хотелось пополнять ряды этих «цыпочек» и лишать себя лучшего друга. Но все же я сдалась и с головой погрузилась в наши амурные дела, наплевав на последствия.

Первое время все было отлично: мы вместе гуляли, я познакомилась ближе с его маленькой, но горластой собакой, помогала Мите готовиться к экзамену по вождению и часто ходила к нему домой. А потом к Грузину приехал погостить двоюродный брат из Москвы. Я даже не помню, как звали этого мужчину. Однако именно он стал камнем преткновения в наших отношениях.

Взрослый, состоятельный мужик, Митин брат, заинтересовался мной как своей потенциальной женой. Желание это он обозначал четко и ясно, флиртуя со мной прямо при Грузине. А потом и вовсе стал говорить о своих намерениях открыто, не стесняясь того, что я девушка его брата.

Меня не удивляли комплименты, прямолинейность и симпатия ко мне этого москвича. К повышенному вниманию со стороны мальчиков я привыкла. В шок меня вводило то, что Митя реагировал на все происходящее с улыбкой, ничуть не пресекая попытки брата за мной приударить. Более того, советовал мне присмотреться к мужчине получше.

– Зрелый, обеспеченный, из Москвы… У него столько денег, что тебе больше никогда не придется в чем-то нуждаться. Подумай, киска! – частенько повторял мне он и кокетливо подмигивал одним глазом.

Я искренне не понимала, что происходит, а потом вообще начала натыкаться на букеты цветов под дверью квартиры моей бабушки и какие-то коробочки с подарками. В одной из таких находилось кольцо с крупным бриллиантом. Митя знал о всех знаках внимания и ухаживаниях в мой адрес, но реагировал спокойно – НИКАК.

Конечно, ни один подарок я не принимала. И сначала вежливо, а потом уже грубо объясняла этому мужчине, что встречаюсь с его двоюродным братом, меня все устраивает, а цветы, подарки, звонки и комплименты постороннего человека мне попросту омрачают жизнь. Что уж говорить, в какой-то момент я даже покрасила волосы в ярко-рыжий цвет, надеясь, что мой новый образ оттолкнет навязчивого кавалера. Но не тут-то было: рыжей я нравилась ему еще больше! А вот Митю мой огненный цвет волос слегка расстроил.

Когда брат Грузина окончательно вывел меня из себя и начал переходить границы дозволенного: например, мог дать мне шлепок по попе или названивал моей бабушке в два часа ночи, рассказывая, какая прекрасная у нее внучка, – я позвонила ему сама. Номер кавказца висел в пропущенных звонках моего мобильного уже давно. Найти его и набрать – было не сложно. В сотый раз я объяснила этому хахалю, что все его действия бесполезны, я люблю его брата, и другие мужчины меня не интересуют.

– Катись ты ко всем чертям, безмозглый миллионерешка, и подарки свои забери из моего подъезда! – орала я ему в телефонную трубку. – Я на безделушки не ведусь, сколько бы они ни стоили! Хватит превращать лестничную площадку в склад! Меня за деньги не купить! – я как будто сошла с ума, вопила как резаная.

Последние слова задели назойливого ухажера, и он рассказал мне то, во что я отказывалась верить, пока не увидела собственными глазами.

– Зато Митя уже продал тебя мне за кругленькую сумму и мою тачку! Хочешь посмотреть, какой он расчудесный и чем занимается, пока ты спишь дома? – на взводе спросил меня брат Грузина и захихикал. – Пойдем, прогуляемся, тут недалеко, посмотришь!

Я сказала бабушке, что Полине срочно нужна моя помощь: я сбегаю к ней домой на пять минут и вернусь. Сама же ушла с москвичом.

Мы дошли до ближайшего перекрестка, где стояла припаркованная двухместная иномарка – на ней в Анапу и приехал брат Мити. Из машины доносились громкие басы популярного тогда музыкального трека и смех какой-то бабы. Потом дверь автомобиля открылась, и с полупустой бутылкой крепкого алкоголя вышел Митя. Я сказала ему:

– Привет!

Он посмотрел на меня, улыбнулся и помахал рукой. Я развернулась и ушла. Это была наша последняя встреча той зимой. Мы расстались, а брат Мити уехал домой без жены и машины.

С тех самых пор я жутко возненавидела деньги, богатых ухажеров, альфонсов, готовых отдать все ради зеленых бумажек, и мажоров, которые считают, что счастье заключатся в финансовом благополучии, и, если денег будет много, остальное приложится, так как купить в этом мире можно все. Не спорю, каждый человек видит счастье через призму своих ценностей. Но, на мой взгляд, эти люди живут по диагонали: легкомысленно и бездумно – они явно одержимы «вещизмом» и не понимают самого важного и простого: есть то, что нельзя купить ни за какие деньги.

О случившемся я рассказала Полине. Она не удивилась, а просто отругала меня за то, что я вообще крутила роман с Митей.

– Ты же знаешь, какой он урод, как ведет себя с девушками и что все его бывшие – «мрази», так, кажется, он их называет? Сидела бы лучше дома. Но нет, тебе же нужны приключения на пятую точку! – читала мне нотацию Полина. – Только не говори, что думала, будто вы с Грузином созданы друг для друга и никто никогда не сможет разрушить ваше с ним счастье! Не поверю! – злилась подруга.

Чтобы хоть чуточку разогнать мою печаль, Полина решила познакомить меня со своим парнем. Я согласилась. Вечер мы провели в «Ореховой роще». Ярких клумб с розами, как летом, и грецких орехов на деревьях, как осенью, там тогда не было, но узкие романтичные аллеи и удобные скамейки остались на прежних местах. Рядом с парком есть гора – она почти лысая, с обрывистыми скальными уступами, высотой в уровень девятиэтажного дома. С ее вершины открывается чудесный вид на море и закат. Конечно, мы на нее забрались и полюбовались красотами природы. В тот вечер мы с ребятами отлично провели время.

Помимо приятной внешности – высокий, смуглый брюнет с карими глазами, – Руслан оказался еще и отличным собеседником: рассказывал много интересного из жизни, давал дельные советы, обладал чувством юмора и увлекался психологией. Родители у него были при деньгах, так что обеспечили сыну отличное образование. Парень учился в лучшей гимназии города, знал несколько языков, много читал и планировал продолжить занятия за границей. Он с детства мечтал стать психотерапевтом.

Чаще всего Руслан носил темно-синие джинсы, накрахмаленную рубашку, длинное кашемировое пальто и сумку с книгами, конечно, по психологии. Так же он выглядел и тогда: неброско, но солидно.

На встречу Руслан пришел с другом – Владом, с которым я тоже познакомилась. Выяснилось, что они одноклассники и что Владику я нравлюсь. Наши совместные прогулки парами мерещились Полине с первого дня моего знакомства с ребятами. При любой удобной возможности подруга пыталась соединить нас с Владом и буквально занялась сводничеством. Однако я к Владику не питала ни теплых чувств, ни даже симпатии. Скорее, мне было просто приятно проводить с ним время, но не более того.

Влада можно отнести к типу так называемых хороших мальчиков. Добрый, простой, открытый парень, но со своими принципами: ради друзей он готов на все, терпеть не может предательство и дешевые понты. Внешность у него была необычная: кудрявые волосы соломенного цвета, – несколько прядей постоянно падали на зеленые с еловым оттенком глаза, – веснушки на лице, высокий рост под два метра и крепкое телосложение.

В день нашего знакомства на нем был спортивный костюм черного цвета и модные тогда кроссовки. Своим «прикидом» он напоминал мне типичного «дворового пацика лихих девяностых». Впрочем, Владик действительно мог с легкостью решить любую проблему напористым мужским разговором или дракой – стоило лишь попросить.

Вроде бы одни достоинства. Тем не менее при всех своих плюсах Влад был застенчив в общении с девушками, причем настолько, что я ощущала себя рядом с ним какой-то «старой развратницей», хотя возраст, как и опыт в любовных делах, у нас с Владиком был примерно одинаковый. А еще пару лет назад Влад был условно осужден на два года за ограбление продуктового ларька. Смешно, правда? Как ему вообще взбрело в голову обчистить ларек, да еще и продуктовый? Неужто так сильно приспичило покушать? Впрочем, каждый человек совершает в жизни свои ошибки и платит за них тоже сам.

Последние недели той зимы были особенными. Мы гуляли вчетвером по набережной, катались на аттракционах и иногда зависали у меня дома с бутылочкой вина. Не удивляйтесь, но в свои шестьдесят с хвостиком моя бабушка работала охранником, так что дома ее не было частенько – сутки через трое, если быть совсем точной.

Я алкоголь тогда не пила, зато его любили мои друзья. На улицах Анапы распивать спиртные напитки несовершеннолетним опасно – могут забрать в участок. Поэтому мы собирались в свободной квартире, как и любые другие молодежные компании.

В один из таких вечеров у меня дома я впервые поцеловалась с Владом. Странно, но этот поцелуй тогда нам обоим показался каким-то родственным, – лишенным страсти, что ли, – знакомым и родным. Будто я и он целовались не друг с другом, а сами с собой… Очень странный был поцелуй. «Может, Влад моя вторая половина?» – подумала я тогда, но быстро выбросила эту мысль из головы.

Прошли зима и весна, наступило лето. Но наше общение с Владиком не продвинулись дальше зимнего поцелуя, который, на минуточку, был единственным. Влад проявлял ко мне симпатию и заботу: скромно обнимал, делал комплименты, любил лежать головой на моих коленях. Но главные шаги навстречу ко мне не делал. Наши отношения больше напоминали теплую дружбу и только, а я уже хотела большего.

Анапа, 2004–2005 годы

Вскоре Влад уехал отдыхать на Украину на все лето. Его старому дедушке нужна была помощь по хозяйству. Я умоляла друга не оставлять меня одну, но он только спросил:

– Можно я тебя поцелую?

– Нужно, – ответила я и улыбнулась.

Это был наш второй поцелуй. Потом мы попрощались, и Владик уехал.

Почти все лето я только и делала, что сидела дома. Впереди меня ждал одиннадцатый класс. Свободное время я тогда посвящала чтению и учебе, так как хотела закончить школу достойно – без троек. Плюс надо было готовиться к поступлению на факультет журналистики.

Маленькой я обожала смотреть на ведущих новостей и мечтала когда-нибудь оказаться на их месте. Кроме того, прекрасно писала сочинения, а сам творческий полет фантазии приносил мне огромное удовольствие. Выбор будущей профессии казался мне очевидным, хотя, как и у многих, менялся на протяжении всего детства.

Когда впервые я увидела цирковое представление и познакомилась ближе с растяжкой, захотела стать воздушной гимнасткой. Классе в шестом почему-то заинтересовалась медициной и решила, что дело всей моей жизни – хирургия. Но учиться пошла на художника. По приезде в Анапу бабушка отдала меня в художественную школу, куда я ходила три раза в неделю. Она боялась, что внучка без присмотра будет болтаться на улице в свободное время и, не дай Бог, спутается с плохой компанией. На удивление уроки живописи я полюбила безумно. Это и стало ключевым поворотом на моем распутье выбора будущей профессии.

Когда Влад вернулся, на дворе стоял жаркий август. Но приехал он не потому, что сильно скучал по мне, а из-за смерти своего дедушки. Они были душевно очень близки, также, как я с бабушкой. Парень сильно переживал и ходил опечаленный, не замечая ничего и никого вокруг. Наши с ним романтические отношения стали холодными, как никогда раньше.

Несколько раз я пыталась рассказать ему о своих родителях и о том, что мне пришлось пережить. Пробовала утешить Влада, говорила, что понимаю его чувства и соболезную. Но ему нужно было время прийти в себя, просто побыть одному. Мы совсем отдалились друг от друга. Так прошел почти год.

Следующим летом между мной и Митей пробежала былая искра. Я успешно закончила школу и поставила себе глупую задачу: лишиться девственности. Тогда идея казалась мне совершенно нормальной, возраст подходящим, а тревожная мысль остаться старой девой застряла в моей голове. Какой-то голос внутри меня настоятельно советовал найти уже какого-нибудь парня и начать действовать.

Грузин быстро взял меня в оборот своей страстью, приятными воспоминаниями из нашего детства, множеством комплиментов и внезапным натиском – словно гром среди ясного неба.

Уж не помню, какой лапши он навешал мне на уши, оправдывая свое поведение прошлой зимой, но я ему поверила. «Ведь всем людям свойственно ошибаться. Главное, вовремя признать ошибку, извиниться и больше не причинять близкому человеку страдания», – думала я.

Наша любовь ожила и загорелась новыми языками пламени. Хотя я не знала ни одного человека из моего окружения, который был бы искренне рад этой новости. Более того, многие называли меня дурой, читали нравоучительные лекции и говорили о том, что Влад стал бы более подходящей парой для меня.

– Если бы сам хотел, – добавляла я.

Друзья знали о моей навязчивой затее, связанной с лишением девственности, и просили выбросить ее из головы или хотя бы найти кого-то другого для исполнения задуманного – не Грузина. Но я решила, что даже если у нас с Митей отношения не сложатся, лучший друг подходит на роль моего первого мужчины идеально, как никто другой. Упорство било из меня ключом.

С Владиком я продолжала общаться по-дружески, как и прежде. Они с Русланом и Полиной часто зависали у меня в гостях, пока бабушка была на работе: играли в плейстейшен и пили пиво, закусывая его вяленой рыбкой и чипсами. Друзьям своим я доверяла, так что часто оставляла их отдыхать в своей квартире, а сама уходила гулять с Грузином.

В один из таких вечеров, провожая меня домой, Митя обратил внимание на несколько пар мужской обуви в коридоре и решил зайти на чай. Ему крайне не понравилось присутствие Влада у меня в гостях. А мои оправдания о том, что с этим парнем мы всего лишь друзья, вообще выбивали Грузина из колеи. Таких сказочников он на дух не переносил и слабо верил в эту, по его словам, «брехню» о дружбе между мужчиной и женщиной. От Мити Владик тоже не был в восторге. Так что вечер получился напряженный. Меня с Полиной даже попросили как-то выйти, чтобы оградить от омерзительных мужских разговоров, которые по большей части состояли из криков, мата и угроз в адрес друг друга. Потом Грузин с Владом не один раз уединялись на улице и очень громко выясняли отношения. Мы с Полиной и Русланом не могли пропустить такие разборки и подглядывали за происходящим в окно. Суть их бесед сводилась к тому, чтобы Митя порвал со мной и не посягал на мою девственность.

Влад был на полголовы выше Грузина и стоял, облокотившись одной рукой на дерево.

– Испортишь девчонку, а ведь она тебе не игрушка! – часто повторял он.

– Да пошел ты! Какого хера ты вообще делаешь в квартире у моей девушки? – наезжал Митя, нервно покусывая себе губы от злости.

Влад вздохнул.

– Я ее друг! И пришел сюда по приглашению, – отвечал он, стараясь сдерживать эмоции.

– Вали отсюда, урод! Это я тебе, как ее парень, пока еще по-хорошему говорю! – орал Грузин.

Влад медленно вылил пиво из стеклянной бутылки под дерево, и хмельная жидкость струйкой полилась вниз.

– Я уйду, только если Лоя сама меня об этом попросит, – спокойно продолжал разговор парень, сжимая в руках горлышко перевернутого фуфыря.

Конечно, никого выгонять я не собиралась: ни сама, ни по чьей-либо просьбе. Митя был моим молодым человеком, а Руслан, Полина и Влад – друзьями. Само слово «дружба» было для меня святым. Так что решение далось мне просто. Я отказала Мите в просьбе выгнать Владика на улицу, и между нами вспыхнул скандал. Ругались мы долго и очень эмоционально. Уступать никто не хотел. Я не могла выгнать Влада, так как потеряла бы друга, а Митя не хотел терять меня как девушку, поэтому задний ход тоже не давал.

Наоравшись друг на друга вдоволь, ссориться дальше мы уже не хотели, поэтому присоединились к ребятам. Все, кроме меня, продолжили играть в плейстейшен и пить пиво. Я же тихонько сидела на коленях у Мити и пыталась усмирить его гнев объятьями и поцелуями.

Владу эти сцены очень не нравились. Он нажимал на кнопки джойстика с такой силой, что казалось, они сейчас вдавятся внутрь полностью. Скулы на лице парня то и дело становились более выраженными, подчеркивая раздувающиеся от злости ноздри и полные ярости глаза.

– Зачем ты с ней встречаешься, ведь любви между вами нет? – вдруг спросил Влад Грузина, взглянув на него исподлобья.

– Ты что, экстрасенс? – ответил ему Митя с ухмылкой. – Эта девочка моя!

– Прошлой зимой ты уже показал, как сильно дорожишь Лоей, променяв ее на крутую тачку, – огрызнулась Полина. – Как машина, кстати, еще на ходу?

– Без соплей разберемся! – грубил ей Грузин. – Тебя прокатить?

Руслан посмотрел в сторону моего парня и отложил джойстик.

– Слышь, напор сбавь! Так-то я тут рядом сижу, – остудил он Митю.

Владик занервничал.

– Не вздумай спать с Лоей, урод! – он глотнул пиво и продолжил. – А то будешь иметь дело со мной!

– Лучший друг никогда не воспользуется глупой возможностью, а объяснит своей подруге о всей серьезности ее затеи и возможных последствиях, – поддерживал Влада Руслан.

– Да хватит уже! – повторяла я ребятам, встревая в их разговор из раза в раз.

– Повторяю – без соплей разберемся! – Митя продолжал хамить. – Что для Лои лучше, знает только она сама! Поэтому она со мной, а не с вашим недовладом! – Грузин усмехнулся, чем явно перегнул палку.

Моя голова трещала. Я нервничала, не хотела никого обижать и чувствовала себя беззащитным запутавшимся насекомым. На душе была пустота…Тот вечер напоминал мне склоки муравьев в гнезде. Каждому нужна веточка, но кто овладеет ей в итоге – не понятно. А главное, сможет ли победитель донести сокровище до финиша в целости и сохранности, – тоже большой вопрос.