Читать книгу Письма Василиссы - Ольга Демидюк - Страница 5

Я люблю ходить в кино одна. Особенно люблю ходить одна на хорошее кино. Потому что тогда, выходя из кинотеатра, можно сколько угодно ничего не говорить. Не отвечать на вопрос «ну как».

После хорошего кино говорить не хочется совсем. Это особенный момент – первые минуты после титров. Два мира, вымышленный и реальный, расстаются друг с другом, расклеиваются, отделяются. Мне нравится это прощание. Это чувство тепла, рельефа кончиков пальцев последнего касания. Реальный мир в этот момент еще не четкий, шатающийся, размытый. Я как будто выныриваю в него из глубины.

Не люблю торопить реальность, мне нравится позволять ей возвращаться постепенно, в своем ритме.

Всегда медленно иду по дороге от кинотеатра, подслушиваю других зрителей. Как они нарушают тишину, как говорят слова. Хорошие, чистые, дрожащие слова. Это значит, что кино их немножко поменяло, подлечило, подчистило. Выровняло что-то внутри, нашло центр. Я считаю, что так должно быть. Так правильно.

После хорошего кино человек должен вспоминать, что у него есть душа. Потому что она в этот момент пульсирует. Бьется между ребер, жжет, становится больше тела. Мне кажется, в этом и есть смысл. Позволить человеку поддаться этой игре, этому вымыслу, позволить чувствовать. Напомнить человеку, что он это умеет. Что это его священный дар. Плакать или смеяться, когда человеку хочется плакать или смеяться. И что у него есть право одинаково сильно хотеть и того и другого.

Я однажды была на спектакле. Сидела в первых рядах, и мне было ужасно неинтересно. У меня так бывает. Когда вроде бы и артисты заслуженные, и пьеса – классика, и ждала я спектакль давно. А вот сижу в кресле и жду окончания. Смотрю по сторонам, зеваю, думаю о продуктах к ужину. У меня ничего не включается, не отзывается. Другие зрители замирают, плачут даже иногда. А мне хоть бы что.

А в конце все встали со своих мест и стали кричать браво. И я, конечно, тоже встала и аплодировала. И смотрела в глаза актеров, которые держались за руки и кланялись. Я ведь в первых рядах сидела, и глаза актеров были в этот момент от меня очень близко. И тогда я поняла, для чего пришла на этот спектакль, для чего терпела свою скуку.

Глаза актеров блестели. Потому что актеры понимали, что зрители сейчас другие, не такие, как прежде. Искреннее, светлее, добрее. Может быть завтра все пойдут на работу, в автобусе наорут на незнакомца, в пробке обзовут другого водителя, в спешке толкнут кого-то. Но именно сейчас, в эту минуту, они другие. И душевный свет всех зрителей отражается яркими точками в их глазах. И теперь в их глазах благодарность. В их глазах огромное чувство смысла своего дела: напоминать людям о душе, помогать им находить место, где она живет. Чтобы они хотя бы ближайшие пару часов точно знали, как нужно жить, как жить правильно.

Как жить сердцем.