Читать книгу Граница России – Черное море. Геополитические проекты Григория Потемкина - Ольга Елисеева - Страница 3

Положение Потемкина в системе управления Российской империи того времени определялось не столько его официальными должностями (президент Военной коллегии, наместник присоединенных территорий Новороссии и Тавриды, генерал-фельдмаршал), сколько особенностями личных взаимоотношений с императрицей, при которых Екатерина II посчитала возможным передать в руки князя часть своих властных полномочий.

Перечисление чинов и орденов Григория Александровича на 1776 г., с которого начинается наше повествование, занимает полстраницы. Князь Священной Римской империи, генерал-аншеф, вице-президент (с 1783 г. президент) Военной коллегии, командующий легкой конницей и иррегулярными войсками (казачеством), генерал-адъютант, наместник Астраханской, Новороссийской и Азовской (с 1783 г. Екатеринославской и Таврической) губерний, действительный камергер, кавалер российских орденов св. Апостола Андрея, св. Георгия Большого Креста, св. Александра Невского; прусского Черного Орла; шведского Серафима; датского Слона; польских Белого Орла, св. Станислава. Все эти титулы и награды были лишь внешним и – подчеркнем – далеко не полным выражением реальной роли Потемкина в правительстве Екатерины II. Являясь ее ближайшим сотрудником и другом, он фактически выполнял функции второго после императрицы лица в государстве, руководившего военной, внешнеполитической, а на юге и административно-хозяйственной сферами.

Потемкин родился в 1739 г. (по другим данным – 1737 или 1742 г.) в семье смоленского дворянина и происходил из старинной фамилии, пустившей корни в России и Польше. В пятилетнем возрасте он был отправлен в Москву, где воспитывался в доме своего двоюродного дяди и крестного Г. М. Кисловского – президента Камер-коллегии. Получил хорошее образование сначала в частном пансионе Литке в Немецкой слободе, а затем в только что открытой благородной гимназии при Московском университете.

Первая волна студентов этого учебного заведения напоминала по числу будущих знаменитостей пушкинский Лицей. Однокашниками Потемкина во французском классе гимназии были драматург и дипломат Д. И. Фонвизин, просветитель Н. И. Новиков, поэты В. П. Петров и И. Ф. Богданович, архитекторы В. И. Баженов и И. Е. Старов. Поначалу Потемкин показал блестящие успехи. После первого года он получил золотую медаль и в числе 12 лучших учеников был отвезен куратором университета И. И. Шуваловым в Петербург для представления императрице Елизавете Петровне. Однако вскоре после возвращения в Москву студент оказался отчислен из альма-матер, по официальной версии, «за леность и нехожение в классы», а по рассказам товарищей, за колкий стихотворный памфлет на немецкую профессуру.

К этому времени будущий светлейший князь знал уже несколько языков: немецкий, французский, латынь, древнегреческий (последний не преподавался в университете, и Потемкин изучил его самостоятельно), польский и старославянский. Он все больше погружался в изучение богословских дисциплин, проводя время в богатых библиотеках Греческого и Заиконоспасского монастырей в Москве. Его влекло не военное, а духовное поприще, но судьба распорядилась иначе. Потеряв отсрочку, дававшуюся недорослям до окончания обучения в университете, Потемкин был вынужден отправиться в полк.

Переворот 1762 г. Григорий Александрович встретил в чине вахмистра Конной гвардии и адъютанта принца Георга Голштингского – дяди императора Петра III и шефа Конногвардейского полка. Эта должность сделала Потемкина весьма ценным лицом для заговорщиков. Принц не говорил по-русски, а большинство солдат и даже офицеров в тот момент почти не владели ни немецким, ни французским языками. Таким образом, расторопный адъютант выполнял еще и роль переводчика. Имея Потемкина на своей стороне, заговорщики могли свободно действовать среди конногвардейцев, а их командир оставался бы слеп и глух к происходящему. Молодой человек принял деятельное участие в подготовке заговора и состоял у императрицы Екатерины Алексеевны, как тогда говорили, «в секрете», то есть входил в узкий круг посвященных лиц.

Среди в целом малообразованных гвардейцев Потемкин выделялся умом, начитанностью и хорошими манерами. Он сразу обратил на себя внимание Екатерины II, и она приблизила его к себе. За участие в перевороте государыня пожаловала Григория Александровича камергером ко двору, званием подпоручика в Конногвардейском полку, 10 тыс. рублей и 400 душами крестьян. В качестве особой милости Потемкин был отправлен курьером в Стокгольм к русскому послу графу И. А. Остерману с известием о вступлении на престол новой императрицы.

Знание религиозных вопросов, а также связи в кругах высшего духовенства, заложенные Потемкиным еще в Москве, когда его духовным отцом и другом был митрополит Амвросий Зертис-Каменский, заставили Екатерину II направить молодого камергера в 1763 г. для работы в Синод. Императрица собственноручно составила для своего протеже инструкцию, из которой видно, что в должности помощника обер-прокурора он должен был способствовать подготовке секуляризации церковных земель. Во время работы Уложенной комиссии 1767 г. Григорий Александрович исполнял обязанности попечителя депутатов‑инородцев и лиц неправославного исповедания. Именно тогда он познакомился с проблемами нерусских окраин империи и приобрел навык общения с их представителями.

После начала первой русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Потемкин отправился в действующую армию «волонтиром», то есть добровольцем, командовал кавалерийским отрядом, действовавшим в авангарде, и вскоре был произведен в генерал-майоры. Отличился в сражениях под Хотином, при Фокшанах, Браилове, Ларге и Кагуле, принимал деятельное участие в занятии Измаила, разбил турок у реки Олты, взял множество вражеских судов и сжег город Цебры. «Кавалерия наша до сего времени не действовала с такою стройностью и мужеством, как… под командою… генерал-майора Потемкина»[1], – писал императрице командующий русскими войсками А. М. Голицын. Еще более лестны были отзывы о Григории Александровиче нового командующего П. А. Румянцева, который вскоре стал покровительствовать молодому генералу. «Не зная, что есть быть побуждаему на дело, он сам искал от доброй своей воли везде употребиться… Он во всех местах, где мы ведем войну, с примечаниями обращался и в состоянии подать объяснения относительно до нашего положения»[2], – сообщал фельдмаршал Екатерине II, отправляя Потемкина в 1770 г. с поручениями в Петербург. Именно придворная партия Румянцева оказала на первых порах поддержку Григорию Александровичу при его продвижении на пост фаворита.

Случай Потемкина приходится на 1774–1776 гг. Короткий, но бурный роман с Екатериной запечатлен в уникальном эпистолярном комплексе личных записок императрицы и ее возлюбленного, имеющем большое культурно-историческое значение для изучения придворного быта, русского языка и некоторых политических реалий того времени. Есть сведения (о которых мы будем подробнее говорить при разборе историографии), что в конце 1774 г. Екатерина тайно венчалась с Потемкиным в Петербурге, в церкви Самсония на Выборгской стороне. Морганатический брак с императрицей создавал для Григория Александровича особое положение в негласной иерархии при дворе: даже после окончания фавора Потемкин не покинул, подобно другим случайным, большой политики, а остался среди вельмож первой величины и вскоре снова добился исключительной власти. С другой стороны, этот же тайный брак создавал и тяжелую психологическую ситуацию во взаимоотношениях между супругами: будучи мужем, Григорий Александрович для сохранения секретности должен был внешне играть роль фаворита. Для человека гордого, независимого и в то же время глубоко религиозного, каким был Потемкин, это оказалось нелегко.

За время фавора ему удалось помочь Екатерине II справиться с серьезным политическим кризисом, охватившим Россию в начале 70‑х гг. XVIII в. Продолжалась первая русско-турецкая война, началось восстание Пугачева, при дворе сторонники великого князя Павла Петровича все громче заявляли о его правах на престол. Потемкин деятельно способствовал заключению скорейшего мира с Турцией, подписанного в 1774 г. в Кючук-Кайнарджи. Организовал спешную переброску армии в районы, охваченные крестьянской войной, где вместо инвалидных команд, подобных гарнизону Белогорской крепости в «Капитанской дочке» А. С. Пушкина, появились регулярные войска. Наконец, именно Григорий Александрович, тогда еще очень молодой политик, сумел обыграть в придворных интригах Н. И. Панина и предотвратить ряд заговоров в пользу цесаревича Павла. Недаром Екатерина в одной из записок признавала, что обязана Потемкину властью[3].

Однако сосредоточение в руках у Потемкина столь серьезных полномочий вызвало единодушный протест у придворных группировок Паниных и Орловых, потребовавших замены фаворита. Опасаясь за жизнь возлюбленного и не желая потерять его для себя как сотрудника, Екатерина II вынуждена была согласиться. К этому времени назрел и разрыв сердечных отношений между ними. Ревность и подозрительность Потемкина доставляли императрице много горя, в свою очередь Григорий Александрович терзался из-за ветрености государыни. Все еще любя друг друга и очень страдая, Екатерина и Потемкин расстались, бывший фаворит уехал на инспекцию крепостей в Новгородской губернии, из которой он, по общему мнению придворных, не должен был вернуться.

Но Григорий Александрович вернулся. Сумев перебороть себя и признав за Екатериной право на следующего фаворита, которым стал П. В. Завадовский, Потемкин принялся за создание собственной придворной партии. Именно с возвращения в Петербург в 1776 г. и дебюта в роли главы новой группировки начинается биография князя как большого политика, фактически управлявшего Россией в последующие 15 лет.

Благодаря так называемой «русской» партии (в отличие от «прусской» партии, поддерживавшей наследника престола) Потемкину удалось оттеснить от руководства страной пропрусски настроенные круги государственных деятелей во главе с вице-канцлером Н. И. Паниным и противопоставить его идеям «Северного аккорда» – союза России, Пруссии, Швеции, Дании и Польши при ведущей роли Берлинского двора – идею продвижения России на юг, обладания северным побережьем Черного моря с дальнейшим установлением доминирования над Дунайскими княжествами и Северным Кавказом. Эти изменения позволили Российской империи отказаться от роли государства-сателлита, входящего в чужой альянс, и впервые со времен Петра Великого выступить в роли блокового центра.

Для реализации названных целей Российская империя вступает в подготовленный Потемкиным союз с Австрией, также продвигавшейся на юг, оттесняя Оттоманскую Порту с завоеванных ею земель. В сложнейших условиях общеевропейского кризиса Потемкину удалось вывести Россию победительницей из войны на два фронта, с Турцией и Швецией в 1787–1791 гг., и тяжелого противостояния с коалицией европейских держав, так называемой «лигой» Англии, Пруссии, Швеции, Турции и Польши, сложившейся в условиях крушения старых традиционных блоков в годы Французской революции и пытавшейся погасить свои внутренние противоречия за счет раздела русских земель.