Читать книгу Лесная тетрадка - Ольга Евгеньевна Шорина - Страница 14

Снова заходила сегодня к Лепёхиной. Она носится с этим своим президиумом, как курица с яйцом. Если пока в каморке у сортира сидели, никто из них не помог, то, что сейчас говорить! Ведь даже собраться негде, и никто из сих почётных членов, с которыми я по своей «сословной низости» не имею права контактировать, не предоставляет для сего ответственного собрания помещения!

Но тупости и наглости нашей Лепёшке не занимать. Она говорит:

– Иди в администрацию, там есть такой Щербинин, Александр Иванович, кажется, он управляющий делами. Попроси у него конференц-зал на сегодня, на пять часов.

И я, такая гордая, побежала через весь город в Белый дом!

Когда я ходила к Алексею Антоновичу за списками садоводческих товариществ, в администрацию путь был ещё свободен. Я помню, как в глубоком детстве мы с мамой совершенно спокойно забрались на четвёртый этаж, где в коридоре находились списки очередников на улучшение жилищных условий. Мама тогда сказала, что наша очередь восемь тысяч какая-то… а может быть, и все восемьдесят восемь тысяч. И даже я понимала, что никогда она до нас не дойдёт.

Этим летом мы все удивились, что такая очередь вообще ещё существует. Маме из администрации прислали письмо, что она состоит с 1981 года в очереди на улучшение жилищных условий, но на данный момент «проживает вместе с мужем и дочерью в двухкомнатной квартире общей площадью 42,7 кв. м. Из очереди … исключить!»

В общем, послание с того света, где было бесплатное получение жилья.

Мама очень долго смеялась, а потом сказала гордо:

– Я сама себе их улучшила!

Присылали ей и открытку, отпечатанную на машинке, где маме нужно было явиться для перерегистрации. Но мама никуда тогда не пошла, сказав:

– Да какие сейчас очереди?!!

Так вот, сразу после окончания моих работ в главном садоводстве, в Администрацию стали пускать только по документам, не обязательно по паспорту. Какой-нибудь членский билетик с фото вполне сгодится. Ильф и Петров, где вы?

Узнала я об этом от Михаила Викторовича.

– Ха, в администрацию теперь без документов не впустят! У Хлудова, ха, видеомагнитофон украли! Придумали бы, ха, что-нибудь поумнее!

Мама услышала об этом у себя на работе (две трети зарплаты ей сохранялось) и сказала:

– А это Тамара, секретутка его, бабка старая, наверное, украла!

Она ненавидела Хлудова, потому что он обманул их организацию, пообещав в случае своей победы всяческие блага, а на деле засунув их, старых толстых тёток, в глубокую задницу.

Так или иначе, со стороны администрации это была вынужденная провокация. Придворный корреспондент Л. настрочил, что закрытие доступа к слугам народам – мера вынужденная, потому что «неизвестные люди ходят по коридорам и заглядывают в кабинеты». Да кто в здравом уме решится пойти туда, это тебе не детский садик беззащитный разгромить!

Хотя к таким беспокойникам можно спокойно причислить Сафронова, Лепёхину и Полипову. Последнюю все проклинали за предательство:

– Она же всё по администрации ходила, а я ей говорил, что не надо этого делать! – громыхал Михаил Викторович.

Что ж, толстозадая хохлушка приехала Москву покорять, кто ж ей запретит!

Что ж, а у меня всегда было при себе удостоверение общественного инспектора ВООП. Я сдала свою старую кожаную куртку в гардероб, показала его могучему охраннику и впорхнула в святое святых. На мне синтетические чёрные брюки этого года выпуска и белая, ещё школьная кофточка. Как пионерка.

Управляющий делами Александр Иванович занимал точно такой же кабинет, как и его коллега Алексей Антонович, похожий на двухкомнатную смежную квартиру. Я сразу оценила его глазами Михаила Викторовича: сидит, понимаешь, ничего не делает, только по телефону треплется, но вовсе не о работе, а о предстоящем отдыхе. Могучий такой блондин, в белой рубашке, без пиджака.

Александр Иванович попросил подождать, а когда закончил, с большим энтузиазмом поинтересовался, что мне угодно.

И я затараторила: Общество охраны природы… отобрали помещение… конференц-зал.

– Да нет, какой конференц-зал, что вы, – равнодушно сказал Александр Иванович. – Комнату дам какую-нибудь…

Я вернулась к Лепёхе и всё ей рассказала. Вот, гад какой!

Заметки на полях 20 лет спустя

Вот это была подстава так подстава! Ишь чего запросила, конференц-зал администрации района для никому не нужного Общества охраны природы! Для «президиума» в полторы калеки! И чужими руками! Всё, как с «Макдональдсом» тогда!

***

Поскольку помещения никакого не было, президиум перенесли. И мы с Лепёхиной отправились вместе на площадь, – нам же было по пути. По дороге она вспоминала, как три года тому назад на набережной разбили стихийный рынок, срубив все кусты, «я даже плакала!»

Лепёха держала путь в Управление экологии, а я осталась ждать на улице. Она даже несколько раз ко мне спускалась. Но ждала я не Лепёхину, а Михаила Викторовича, который был у Смешкова. Я хотела поговорить с ним о Курицыне.

– Сафронов всё что-то доказывает, – сказала мне Галина Георгиевна.

Его я так и не дождалась, зато встретила нашу историчку Валентину Ивановну. Я очень ей обрадовалась, а она стала что-то из себя корячить:

– Нет, Аля, ты всё-таки не узнала меня…