Читать книгу Моя прекрасная Дылда - Olga Filimonova - Страница 3

В Небесной канцелярии хранились все истории людей, защищаемых ангелами. Сами ангелы-хранители создавали их в качестве отчета о проделанной работе. Новопризванному Хранителю разрешалось ознакомиться с материалами о жизни близких родственников человека, которого ему предстоит защищать.

После моего Призвания Учитель настоятельно рекомендовал мне прочитать одну из таких историй. Историю Наташиной мамы. Наверное, чтобы я проще воспринимал события, которые наблюдал, находясь рядом с молодой мамочкой и ее прекрасной дочерью.

Я выбрал ячейку с нужным именем ангела-хранителя, силой мысли распаковал ее и ввел данные интересующего нас человека, которые назвал Учитель.

На белоснежной стене Небесного архива стали появляться золотые строки. Новый абзац возникал, когда я заканчивал читать предыдущий, и исчезал, стоило мне перейти к следующему.

Выступающие на белом фоне предложения поведали мне вот что:

«Плачу, снова, слышишь, о тебе, любимый, плачу…»

Под жалобную песню Булановой Валя заливалась слезами.

Рука сжимала записку на листке тетрадки в клеточку. В ней – нестерпимая боль и воспоминания о нем. О человеке, из-за которого я, Валин ангел-хранитель, не смог защитить свою подопечную. Все из-за огромной любви.

Валя бесконечно его любила. Просила за него Небеса. «Пусть он обрадуется, пусть останется, пусть у нас с ним все будет хорошо!» Но ангелы не выполняют таких просьб, они способны помогать только тому человеку, к которому призваны. Не другому. К тому же эти события были записаны в судьбе Валентины как урок. А Хранители не способны избавить от уроков, которые человеку суждено пройти.

Сергей появился в Валиной жизни, чтобы произошли события, которые должны были стать ей уроком.

Все знали его как опасного парня в малиновом пиджаке. Кто-то называл бандитом, кто-то рисковым малым. Валя же помнила Сережу как внимательного ухажера, что плел ей венки на лугу у речки, радовался смеху и с обожанием фотографировал на новенький «Полароид». С огромным наслаждением она клала голову Сереже на грудь и слушала биение крепкого сердца. Большой, надежный и такой любимый!

В квартире плакали не только они с Булановой. Из единственной спальни доносился детский крик.

Валя как будто не замечала плача новорожденной дочери. Ей так горько! Куда уж брать на себя тяжелую материнскую ношу. Не о такой жизни она мечтала в свои семнадцать.

Музыка неожиданно прекратилась, вместе с ней погас свет. Выключили электричество.

– Почему не днем? Опять пропущу купание!

Валя потянулась за стаканом со свечой, чиркнула спичкой и понесла свет к плачущему комочку. Вернее, комку. 5,5 кг, огромные для младенца ноги и пухлые щеки выдавали сходство малышки с отцом.

– Ну, чего ты орешь? Идем на ручки!

Молодая мать прижала крикунью к груди. Помимо воспоминаний, злосчастной записки и малышки Сережа ей ничего не оставил.

***

Валя в деталях запомнила день, когда решилась ему рассказать.

Девушка села в вишневую «девятку», поцеловала любимого и предупредила, что хочет поведать о чем-то важном.

– Расскажешь после вечеринки. Опаздываем же к Лехе на днюху. Он просил еще в магаз заехать!

Призналась после гулянки. В мужчине было немало коньяка «Наполеон», но от этого он делался только добродушнее.

Услышав о надвигающемся отцовстве, тридцатилетний Сережа протрезвел.

– Ты не рад?

– Рад, конечно. Просто… Давай завтра об этом поговорим.

Он подвез Валю к самому дому и уехал. Больше она его не видела.

На следующий день к Вале пришел Леха, вчерашний именинник. Принес букет астр и небольшой конверт. В нем оказалась записка на тетрадном листе в клеточку и внушительная сумма, чтобы избавиться от ребенка.

Валя послушно собиралась это сделать. Бывалая в таких вопросах сестра подруги посоветовала избегать больниц и идти к местной повитухе бабе Шуре.

– Она всем помогает и берет недорого. А главное – никто не узнает!

Валя шла к бабе Шуре как на распятие. Предстояло пройти всего один квартал. Но какой длинной казалась эта дорога! Навстречу попадались мамы с хохочущими малышами, девочки, играющие в веревочку. Много детей. Веселые, смешные, задиристые. А у парка Славы Валя встретила беременную женщину. Та гордо вышагивала походкой уточки и обеими руками поддерживала большой, счастливый живот.

Валя то и дело стирала застилавшую лицо влагу и повторяла про себя: «Так будет лучше! Мне еще в техникум поступать!»

***

Наташа родилась благодаря мальчугану, который несся по улице с самодельным воздушным змеем в руках. В нем было столько свободы и счастья!

Вале, неуверенно шагающей в сторону греха, захотелось бежать вместе с ним. И она побежала! Не за «змееносцем» и не к дому бабы Шуры. К деду. Он поймет! Приютит в своей двушке, если выгонят родители.

Так и получилось. Последние месяцы беременности Валя провела у своего деды Миши. Профессиональный столяр всю жизнь стругал дерево. И сейчас, в свои 70 с хвостиком, продолжал жужжать фрезой прямо у себя на кухне.

Единственную внучку обожал. Заступался, когда дочь и зять, брезгливо называемые им «ухчителями», задумывали отругать Валю.

В день, когда внучка пришла к нему с повинной, дед не стал задавать лишних вопросов. Сергея знал и понимал, что его теперь ищи-свищи.

Собрал весь свой словарный запас, покопался в нем, аккуратно подбирая фразы, и выдохнул в заплаканное лицо Вали:

– Что тут поделаешь? Рожать надо. Дите – оно ведь невиноватое.

– Я же учиться хотела! – с непонятно кому адресованным укором всхлипнула девушка. А потом шепотом добавила: – Родители меня прибьют!

– С ухчителями твоими сам поговорю. У меня, если что, поживешь. А учиться успеешь. Роди, выкорми. Потом малыша в сад пристроим. Да и я смогу сидеть, как подрастет немного.

Его слова стали глотком свежего воздуха. И пусть ком в Валином горле не позволял глубоко дышать, она успокоилась. Поверила дедушке. Он всегда держал обещания.

Вот только в этот раз не все слова старика сбылись. Сахарный диабет. Последние 10 лет эта болячка терзала Михаила Ивановича и неожиданно забрала, когда Валя лежала с Наташей в роддоме.

Успел увидеть правнучку только через окно государственного учреждения. Одинокая слеза скользнула по аккуратно выбритой щеке. «Какая красивая, – шептал дед, – какая красивая!»

На похороны Валя не попала. Дочь родилась с желтухой, нужно было лежать под лампами, принимать препараты. Да и сама новоиспеченная мамаша недомогала. Ртутный столбик градусника, вынутого из подмышки, то и дело стремился превысить 38 градусов. Врачи не могли понять, в чем дело. Ставили капельницы, делали уколы. Так и продержали их с малышкой в больнице целых 4 недели.

***

После рождения Наташи Валю раздирало между желанием вернуть беззаботную жизнь и ответственностью за непрошенное чадо. Жар и потеря деда усилили депрессивное состояние.

В первое же кормление материнский инстинкт Вали промахнулся. Когда в палату ввезли коляску с лежащими в ряд младенцами, девушка смотрела на них взглядом только что принявшего дозу наркомана. Она указала на самый большой сверток и отрешенно спросила у медсестры: «Чей это, такой крупненький?»

– Это ваша дочь, – хихикнула та, вручая Наташу ошалевшей матери.

Определение «крупненькая» буквально прикипело к Наташе. Соседки по палате не раз называли так малышку, а потом смотрели на миниатюрную Валю и добавляли: «В папу, наверное».

Девушка старалась не думать об отце своего ребенка. Но в ее жизни, как в тетрисе с садившимися батарейками, то и дело проявлялись квадратики воспоминаний.

История родителей Наташи и то, как она появилась на свет, шокировали всю мою сущность. В дальнейшем я много раз приходил в Небесный архив, чтобы узнать информацию о разных людях. Но именно мой первый визит и знакомство с сохранившимися здесь данными запомнились лучше всего. Я стоял в Небесном архиве и не мог оторваться от возникающих на его стенах строк. А после прочитанного проникся к Наташе еще большей нежностью и желанием оградить от любых невзгод.