Читать книгу Доля мастера - Ольга Фост - Страница 6

***

В дверь вежливо постучали, София вздрогнула.

Стекло под прижавшимся к нему лбом запотело широким пятном – женщина болезненно поморщилась и носовым платком поспешно уничтожила след своей жалкой слабости: у госпожи придворной звездочеи таковых не имеется.

Вернувшись к столу от окна, у которого невесть как оказалась, София поставила портрет на место, с деловитым видом вцепилась в палочку карандаша и зачем-то схватила чистый лист бумаги. Ну вот, теперь можно и откликнуться на стук.

Горничная с подносом проследовала к столу, расставила на нём кувшин с горячим вином, бокал, тарелку с сыром и тихо поинтересовалась, желает ли чего-нибудь ещё госпожа. Та благодарно, но едва ли терпеливо кивнула – надо срочно, срочно написать Динь… «милая, тебе дарован талант хранить жизнь. Что значит – не только вокруг себя, но в себе! Что бы ни случилось с тобою сейчас и в будущем – не отвечай злом на зло и болью на боль – торопливая, жадная месть разрушит, прежде всего, тебя.

Всем и всё воздаётся небесами – каждому по делам его. В своё время. Что ни придёт – знай: возвращается сотворённое твоей душой. А потому – вознесёт тебя мир, скажи спасибо, вернулось твоё добро. Сбросит в грязь – и здесь скажи спасибо: очищает от бед, которые ты учинила в минувшем.

И трудись, девочка моя, люби дела свои хорошие, делай их с душой и на совесть – в этом радость нынешнего дня и далёких-далёких завтрашних».

На едином порыве написанная весточка послушно превратилась в свиток, приняла на себя каплю воска и оттиск серебряной печатки – единственного украшения заключённой в чёрное звездочеи – и… попала в секретный ящичек стола. Уж слишком хотелось Софии незамедлительно передать эпистолу почтовому гонцу.

Между тем, первый порыв, как и первое впечатление, далеко не всегда безусловно верны, сколько бы ни уверяли в обратном доморощенные гадалки из выпускаемого какими-то шарлатанами печатного листка – и ведь кто-то им доверяет, раз раскупают! Между тем, опытный звездочёт никогда не станет безоглядно доверять тому, что на поверхности: кроме этого есть фон и иная тайнопись – надо присмотреться… Однозначным даже лист бумаги не бывает, что уж говорить о чём-то ещё?

София решила прежде закончить большую работу – срочный заказ королевы – и только после этого вернуться к письму племяннице: наверняка же не всё сказала в волнении. А что успокоит лучше работы, да ещё и хорошо сделанной?

Небывалой скатертью накрыла стол изрядно разлохмаченная по краям карта неба. Поверх улеглись недавно изготовленные по личному указанию короля ландкарты их страны и широко раскинувшегося отсюда на северо-восток соседнего государства – от матово мерцавших листов ещё веяло трудом учёных путешественников и художников. София залюбовалась искусной работой: вот башни и дворцы неприступного Коренбурга на высоком берегу Лады, вот сияют среди бескрайних лесов и могучих рек золотые купола столицы великого князя Вершицкого, с которым уже три года делит трон августейшая дочь их королевских величеств.

Мысленно пролетев над раскрывшимися перед ней просторами, София опомнилась. Сколько можно мечтать о несбыточном?! Ты сама себя приговорила к затвору – терпи теперь.

Словно бы утешая хозяйку, ласково зашуршала листами пухлая от множества закладок тетрадь с эфемеридами. Послушно развернулась готовая к чертежу бумага, и полетели танцевать по вощёному её паркету тонкая игла и жёсткий грифель – циркуль неутомимо проводил круги, мерил угловые расстояния, намечал узловые точки.

Теперь – отметить дороги, которыми испокон веков следуют звёзды над головой: в какой нынче узор сплетутся эти дороги, что поведают на сей раз?

Стило послушно наносило на чертёж буквы древнего языка – символы далёких солнц и неведомых миров. Но и того недостаточно пытливому уму: хочет он знать дальше! В ход пошли линейка и краски: лазурью – зона тревоги, высокого напряжения сил, кармином – улыбка фортуны. Вот и зеленая пригодилась – вмешательство высших сил, надо же! Кто бы это мог быть? Ну-ка, сейчас узнаем…

Давно погрузился в покой августейший дом и просторы верноподданной ему державы. Стройные красотки свечи превратились в оплывших матрон. Даже огонь в камине – и тот растёкся по углям в дремоте, изредка прядая рыжим ухом на какое-нибудь дуновение. А София, плотно закутавшись в палантин, всё читала полученное от Вселенной письмо.