Читать книгу Под итальянским солнцем - Ольга Гаврилина - Страница 4

Короче, план такой, думала Лола, ведя машину вдоль моря: для начала осмотреться и почувствовать общий настрой всего городка. Обычно в таких местах его можно быстро определить. Город маленький и тихий, затерявшийся среди сотен таких же на побережье, и каждая новость, хорошая или плохая, дает повод для пересудов на долгое время.

Сначала лучше расспросить соседей, а потом переходить к действующим лицам – матери пропавшей девочки Анне, затем членам семьи Морези: Сабрине, двоюродной сестре Беатричи, с которой они должны были поехать на море, ее матери Козиме и отце Маурицио, домой к которым должна была зайти, но так и не зашла, Беа и где, как выяснилось, она проводила большую часть свободного времени.

Фото Беатричи, показанное по телевизору, как ни странно, всколыхнуло большой интерес по всей Италии. Посыпались звонки и письма на электронную почту, но все это были либо бессвязные предположения, либо дополнительные вопросы от любопытных, так что здесь ловить нечего, заключила Лола.

В принципе план намечен – она мысленно подвела черту своим размышлениям.

Машина двигалась плавно и только иногда подскакивала там, где корни высоких елей разрезали асфальт и пытались вылезти наружу. Такие ели с распластанными зеленым облаком верхушками и голыми стволами она еще ребенком видела и в Испании.

Куда только не таскала ее мамашка! В семь лет ей сделали свой паспорт.

Изумлению деда не было предела.

– Ребенок, да чтобы свой паспорт! – восклицал он, вертя в руках документ и разглядывая черно-белую фотографию маленькой Оли на первой странице, как будто пораженный такой вольностью ОВИРа.

– Эх, я бы сейчас тоже за границу съездил. Посмотрел бы, что там и как…

На другой день мама принесла ему анкету, и на графе «имели ли вы допуск к секретным материалам» оформление паспорта и закончилось. Дед всю жизнь проработал на военных заводах и имел, как выяснилось, предпоследний уровень секретности, что на десять лет лишило его возможности выезжать из страны. Тогда Лола запомнила его обиженным и сникшим, а маму как будто виноватой. После этого случая они зависли в России почти на год.

Перестройка застала деда на пенсии, и, возможно, поэтому он принял ее сразу же. Не отрекаясь от своей прошлой жизни, жалел, что не молод и не успеет увидеть, как изменится страна. С энтузиазмом смотрел по телевизору «шоу» под названием «Час пик» и программу «Шестьсот секунд». Умер внезапно, успев привить Лоле любовь к чтению и стремление всегда добиваться своего.

Бабушку она помнила очень смутно – ее не стало, когда Лоле было всего четыре года, отца она вообще не знала, хотя он здравствовал, и, наверное, неплохо. Мама выгнала его, когда была беременна, видимо, так и не простив ему измены и вычеркнув из своей жизни. С тех пор отца Лоле заменил дед. Потом было еще два маминых брака, и оба не совсем удачные. «Не совсем», потому что развелась она с обоими мужьями цивилизованно, и оба остались ее друзьями.

К счастью, маме удалось быстро сориентироваться в обстановке, создавшейся в нашей стране в 90-е годы. Зная иностранные языки, она начала работать переводчиком – иностранцы пошли валом в открывшую свои двери Россию, – а потом сама создала совместное предприятие с итальянцами, и ее впоследствии пригласили на работу на головной завод в Брешию.

Получив разрешение на проживание в Италии для себя и для Лолы, мама вовсю стала использовать открывшуюся возможность – безвизовое посещение стран Евросоюза. Как только появлялись свободные от работы дни, они тут же уезжали в какое-нибудь новое место. Наверное, именно эти поездки, иногда совершенно непредсказуемые, развили в Лоле наблюдательность и любопытство буквально ко всему, что теперь так помогало ей в работе.

Они долго жили, что называется, на два дома – в Италии и в России, но с каждым годом России становилось все меньше, а сейчас взрослая Лола выбиралась туда совсем редко. И все же Россия не отпускала ее. Лола нутром чувствовала все русское, и ее «совковые» замашки расцветали буйным цветом, когда она общалась со своими московскими друзьями, невольно сравнивая привычки, архитектуру и даже природу этих двух стран.

«Через двадцать метров поверните налево», – противным голосом сказал навигатор. Жалко было уезжать от моря. Слева последний раз блеснула бирюзовая полоска воды и белый песчаный пляж. Сворачивая к гостинице, она подумала, что надо бы проверить электронную почту и еще раз просмотреть все, что уже нарыли до нее помощники о самой Беатриче, о ее матери и двоюродной сестре, которая, по ее сведениям, была шустрой девочкой и рвалась появиться на телевидении.

Гостиница была маленькая, семейная, обросшая вьюном с крупными ярко-красными цветами. Хозяева жили здесь же на первом этаже с отдельным входом с противоположной стороны дома и тут же вышли на звук колокольчика в прохладный холл.

Она была не первой журналисткой, которая приехала в Аверану. Конкурирующая программа «Поиск» уже прислала своего представителя, и, если расследованием заинтересуются и другие СМИ, городок превратится в маленький телевизионный центр.

В глазах хозяев читалось неподдельное любопытство, и то, что они оба вышли за стойку, прервав обед, который, как видела Лола через неприкрытую дверь, остался недоеденным на столе, говорило о том, что Аверану здорово всколыхнуло исчезновение девочки.

Получив ключи, она тут же поднялась в номер. Ну что ж, очень прилично: чистенькая симпатичная комната с окном на площадь.

– Итак, что мы имеем? – Журналистка открыла компьютер и стала просматривать информацию, присланную Даной. Ее оказалось гораздо больше, чем она предполагала, и представляла собой ворох разрозненных сведений, собранных в хронологическом порядке:

«Беа ушла из дома к двоюродной сестре Сабрине 20 августа в 13.40. С Сабриной и подругой Симоной они собирались на море. До дома Сабри – десять минут. У Сабри Беа не появилась. Симона опаздывала на полчаса, отправила эсэмэс, чтобы предупредить. Когда приехала, Сабри сообщила, что Беатрича пропала и на звонки не отвечает. Была сильно взволнована. С тех пор Беатричу никто не видел».

Странно, что относительно небольшое опоздание Беатричи вызвало такую быструю реакцию у ее двоюродной сестры. Хотя, если они четко договорились о встрече, а Беа так и не ответила на звонки… Короче, получается, что какие-то 25–30 минут, и человек просто исчез, как будто и не было. Удивительно! Прошло несколько дней, а ее так никто и не видел.

Кражи детей и даже взрослых с целью выкупа были часты в Италии в 50–60-х годах, но сегодня… Хотя да… ведь недавно был случай, который как раз освещала конкурирующая программа. Лола прекрасно помнила эти эфиры: они проворонили сообщение, которое поступило от матери потерпевшего, и вынуждены были подбирать крохи информации за первым каналом. А взяли в заложники тогда взрослого мужчину, предпринимателя. Бандиты ворвались на виллу, забрали деньги и драгоценности, мать привязали к стулу, сына скрутили и увезли с собой, пригрозив, что если она вызовет полицию, сына убьют. Видимо, зная, что остальные деньги находятся в банке, они тут же потребовали выкуп. Конечно, им удалось выиграть время и скрыться, так как мать смогла сообщить в полицию только на следующий день. Нашли мужчину через неделю запертого в заброшенном сарае, в горах, слава богу, живого. Скорее всего бандиты в последний момент испугались и так и не стали добиваться денег. Вот тебе и 60-е годы! Но в случае с Беа никаких требований пока не поступало.

Ладно, посмотрим местную прессу. Лола открыла сайт с новостями региона:

«Мать Беа, Анна, никогда не была замужем, кто отец девочки – неизвестно, и в городке даже, как ни странно, не ходит никаких слухов на этот счет. Живут они в маленькой вилле, доставшейся Анне в наследство от родителей».

Как это возможно, что в таком маленьком городке, как Аверана, никто ничего не знает об отце девочки! Так, что тут еще интересного?

«Беа проводила много времени в семье своей двоюродной сестры Сабрины… недавно Беа и Сабрина ездили на каникулы в Рим к своим родственникам… ходят слухи, что Беа вела себя там не совсем так, как положено четырнадцатилетней девочке».

Не совсем понятно, что это значит: «не так, как положено». Ну да ладно, разберемся, надо только переговорить с соседями и знакомыми, подумала Лола.

А вот еще любопытная информация: «Анну (мать Беа) в четыре года удочерили родители Козимы». То есть Козима и Анна – не родные сестры.

Получается, они оставили дом в наследство Анне, а не родной дочери? Странно. Это надо уточнить, пусть Дана займется этим вопросом, отметила про себя Лола, уже набирая электронный адрес своей помощницы.

Так, что еще?

«Козима и Маурицио, тетя и дядя Беа, работали в Германии. Им удалось отложить деньги на строительство виллеты, в которой они живут теперь. Семье принадлежит небольшая оливковая роща. Кроме того, Маурицио выполняет на своем тракторе полевые работы по найму».

На первый взгляд кажется, что все эти данные не имеют ничего общего с исчезновением девочки, но журналистка по опыту знала, что, если только Беа не сбежала к своим друзьям и не появится на днях, эта информация может сыграть не последнюю роль в поисках. Чутью Даны тоже можно было доверять, она всегда видела на десять шагов вперед, в этом Лола могла убедиться по предыдущим расследованиям. Да, да, именно расследованиям!

Журналисты здесь могли позволить себе очень многое, особенно те, кто работал, как она, с криминальной хроникой. У них даже имелись «осведомители». У Даны, например, в полиции были свои люди. Да что говорить, сами стражи порядка нередко обращались к ним за помощью, но, конечно, негласно.

Почти вся работа проходила в прямом эфире, и это тоже было здорово и даже пьянило, потому что никогда нельзя было предугадать, как будут развиваться события, да еще на такой программе, как «Их кто-нибудь видел?». Конечно, чувство легкости пришло не сразу, но, добившись права вести передачу по своему усмотрению, не оглядываясь на вкусы и политические пристрастия начальства, Лола смогла ухватить свой собственный необычный стиль, который пришелся по вкусу зрителям.

«Непрепарированной реальностью» называл прямые эфиры директор канала. «Вовлекайте зрителя в непредсказуемость!» – требовал он на утренних брифингах. И правда, сознание того, что ты ничего не сможешь изменить и поправить, подстегивало, а нежелание приносить потом извинения за непроверенные факты заставляло избирательно относиться к информации, добытой с таким трудом. Лола настолько привыкла вести программу в реальном времени, что не представляла себя без ощущения неповторимости и возбуждающей сиюминутности, которое охватывало ее во время прямой трансляции.

Журналистка спустилась в прохладный ресторан и заказала большой салат с тунцом и стакан не сильно газированной воды. Похрустывая свежими листьями салата, она смотрела в окно и думала о девушке-подростке. Полиция уже взялась за дело, хотя первыми начали поиски ее двоюродная сестра Сабрина и их общая подруга Симона, которые, не дождавшись Беа, рванули разыскивать ее на пляже, а потом и по всему городу. Лола взглянула на часы – в это самое время неделю назад Беа вышла из дома и не вернулась. Ну что же, пройдемся той же дорогой.

Выйдя на улицу в полуденный жар приморского городка, Лола пошла к площади, откуда доносилось тихое журчание фонтана, и взяла курс на дом Сабрины. На улице не было ни души, только стрекот цикад и звук льющейся где-то воды отдавались в ушах. Бары и ресторан на площади были открыты (стоял конец августа, но сезон был в самом разгаре), за столиками – никого, только скатерти подрагивали на слабом ветерке. Аверана не стоит прямо на море, и тут не бывает такого наплыва туристов, как в других городках побережья. Приезжают, как правило, только те, кто жил здесь раньше и оставил в поселке семью или родственников. Тем более странно, что девочка пропала просто в «никуда», ведь чужих здесь практически нет.

Лола пересекла площадь, стараясь держаться в тени, обошла фонтан и свернула в переулок. Все было очень близко, ровно так, как она себе и представляла – готовясь к поездке в Аверану, она проследила путь Беа по Google maps.

Наверное, Беа тоже старалась избегать солнца, печально подумала Лола. Сразу стало грустно, и откуда-то появилось чувство, что за ней наблюдают. Подходя к дому Сабрины, она оглянулась и увидела, как захлопнулась калитка напротив и кто-то шмыгнул в глубину сада. Кольнуло неприятное чувство страха, она посмотрела вдоль улицы – никого, только разноцветные калитки, зеленые заборы из стриженых кустов и белые камни мостовой тают на горячем солнце.

Вот и дом Сабрины, такой же, как и все остальные, – светлый, с черепичной крышей, большим гаражом и зеленью вокруг. Оператор, наверное, уже подъехал, так что можно будет начать сразу. Уже открывая калитку, она услышала оглушительную музыку и увидела спортивную «Альфа Ромео» с открытым верхом. Машина остановилась, взвизгнув тормозами, как раз около ворот сада, откуда, как ей показалось, кто-то за ней следил. Из нее вышел высокий мужчина в ослепительно-белой рубашке и с толстенной цепочкой на шее, которую она разглядела даже с противоположной стороны улицы.

Лола терпеть не могла таких типов. Мужику под сорок, а все не наигрался, во время сиесты врубил музыку так, что уши закладывает, да еще эта цепочка с палец толщиной. Она видела таких насквозь и могла все про них рассказать, что называется, с закрытыми глазами. Как правило, они водились именно в небольших поселках – кто же на тебя обратит внимание в большом городе, как бы ты ни визжал тормозами и ни громыхал музыкой, – и были грозой местных девушек и головной болью полиции.

Мать Беа, ее тетя Козима и Сабрина – все были на месте. Долговязый Стефано, оператор и помощник Лолы, против обыкновения тоже явился вовремя, так что писать стали сразу же. К сожалению, ничего нового Лоле узнать не удалось, получилось даже скучновато.

Сабрина, вытаращив глаза на камеру, повторила с важным видом все то, что уже было известно.

– Я с Беа и Симоной – у нее машина, она нас всегда подвозит, договорилась на море поехать, – начала она неестественным голосом, задрав подбородок, под которым уже намечалась складка, и старательно выговаривая слова, как будто готовилась к интервью заранее. – Беа прислала мне сообщение, сказала, что выходит из дома. Я спустилась на улицу, но она все не появлялась. А когда подвалила Симона, мы обе стали названивать Беатриче, но телефон был уже вне зоны действия. – Закончив, Сабрина жеманно улыбнулась и поправила волосы. Под мышкой мелькнуло влажное пятно.

«Так, ну и что, куда могла подеваться девочка?» – крутилось в голове у Лолы. Мать выглядела обеспокоенной, родственники тоже, но никаких четких предположений никто не высказывал. Единственное, о чем не рассказала Сабрина, когда звонила на телевидение, – сообщение от Беа, после которого девочка просто сгинула, пропала, что называется, белым днем.

– А вы когда видели дочку в последний раз? – решила уточнить Лола у Анны.

– Вот тогда же и видела, перед уходом, в дверях с пляжной сумкой. Она собиралась убежать, не поев, да я ее заставила бутик съесть. Бутерброд, – поправила себя Анна и тихо вздохнула.

– Да-а-а, – протянул Стефано, не забывая про камеру, – мистика какая-то! Была девочка, пятнадцать минут – и хоп! – нету девочки!

– Ну что ты лепишь! – прошипела Лола, толкая его в бок и косясь на Анну. – Может, она в Рим с друзьями уехала.

Анна, казалось, не расслышала последних слов Стефано и продолжала сидеть, погрузившись в свои мысли. В заключение Лола еще раз попросила всех, кто видел Беатричу или просто заметил что-то подозрительное, сообщить об этом на канал или в правоохранительные органы, а Анна добавила, что на другой день полиция собирается прочесывать окрестности, и желающие помочь могут присоединиться к поискам.

Пожалуй, чтобы получить законченную картину и, возможно, оживить репортаж, надо взять пару интервью у соседей и поговорить с Симоной. Маурицио, как выяснилось, в это время суток обычно спал и проснулся только, когда его разбудила Козима, сообщив, что Беа не дошла до их дома. Вряд ли он сможет сообщить что-то интересное, прикидывала Лола, еще раз оглядывая простенькую гостиную.

Стефано начал убирать аппаратуру, а Лола попыталась уже без камер получить еще какую-то информацию.

– Сабрина, а ты часто ходила куда-нибудь с Беа? – обратилась она к девушке, которая все еще не могла успокоиться после интервью, часто дышала и нелепо вертелась, как будто все еще выбирала удачный ракурс.

– Да вообще все время! Она младше меня почти на семь лет, но компашка у нас общая, или, точнее, моя. – Она опять пригладила челку. – Я с детства таскала ее за собой. Сначала мне нравилось играть в маму, а когда она подросла, оказалось, что, несмотря на разницу в возрасте, у нас общий космос.

– Что?! – не поняла журналистка.

– Космос, – простодушно повторила Сабри.

– Общие интересы, – перевел Стефано.

– Ну да, – подтвердила девушка.

– А в Рим как вы съездили?

– Да неплохо, только Беа там как-то изменилась, стала какая-то странная, губы накрасит на пол-лица, все время на стиле и лучок, как у взрослой. А главное, была готова тусить с любым, кто к ней клеился. А потом, в Аверане ее все знают и все к ней привыкли, а в Риме… – Сабрина замолкла на полуслове, как будто брякнула лишнего, и покосилась на диван, где сидела Анна. Говорила она все так же быстро, задыхаясь, будто только что пробежала стометровку, крутила головой, дотрагиваясь до волос, присматриваясь к себе со стороны и воображая, как она будет выглядеть на экране телевизора.

Но как бы ты головушку ни повернула и как бы глазки ни закатывала, тебе уже ничего не поможет, подумала Лола, наблюдая за суетливыми движениями девушки.

Действительно, Сабрина была полновата, а точнее, как говорили в Аверане, «ширококостна», но здесь, в самом низу итальянского сапога, это никогда не считалось чем-то отталкивающим. Глаза ее, черные и довольно большие, обрамлялись короткими, как будто выщипанными ресницами, волосы, блестящие и прямые, были нелепо собраны в хвостики, как у маленькой. К тому же у нее не было ни намека на талию, а иксообразные ноги делали походку пингвиньей. Сабри родилась и выросла на самом юге Италии, где существовали несколько другие понятия о красоте, и считались привлекательными крепко сбитые женщины, но и сюда уже начинали проникать другие стандарты – стройная девушка с длинными ногами и большой грудью. Ровесники Сабрины не видели в ней достойного объекта ухаживания, а мужчин постарше отталкивали ее неестественные смешки и отчаянное стремление казаться взрослой.

Узнав, что Сабри учится на эстетиста-косметолога, Лола удивилась еще больше, настолько внешность девушки не соответствовала выбранной профессии. Лола представила себя у двери косметического кабинета, из которого появляется нескладная Сабрина с расплывшимися пятнами под мышками и двумя жалкими хвостиками и приглашает ее пройти на процедуру. Ну уж нет, к такому специалисту вряд ли кого заманишь. Но, может, у нее зато руки золотые, рассудила про себя Лола.

Поболтав еще немного с Анной и Козимой на кухне, куда ее пригласили выпить кофе, Лола решила, что пора идти. Ей хотелось как-то систематизировать свои мысли и возникшие вопросы по свежему впечатлению. Договорившись со Стефано, что через час они встречаются на площади, она вышла на улицу.

У полиции пока нет подозреваемых, и сохраняется надежда, что Беа просто сбежала из дома. Но из того, что увидела Лола, было ясно, что у девочки с матерью были хорошие доверительные отношения. В семье Козимы, где она проводила много свободного времени, ее тоже любили, а Сабрина была не только ее двоюродной сестрой, но и близкой подругой. И еще, что бросилось в глаза Лоле: Анна и Козима были такие разные! Конечно, она помнила, что Анну удочерили, но очень часто совместное воспитание и общий стиль жизни как бы подравнивают людей, а этого в данном случае не произошло. Анна была из тех редких женщин, которые выглядят свежо и подтянуто, почти не прилагая к этому усилий, и это небрежное отношение к своей внешности как будто добавляло ей особого шарма. Копна ее рыжеватых волос и чистое лицо, почти без косметики, запоминались надолго. Козима же, которая была всего на несколько лет старше ее, могла сойти за ее тетю. Расплывчатая, широкая фигура, волосы с проседью и сильно подведенные глаза добавляли ей как минимум еще десять лет. По тону, которым она отдавала распоряжения домашним, было понятно, что именно она являлась главой семьи и привыкла единолично принимать все решения.

За кадром пока оставался Маурицио, ее муж и отец Сабри, который работал в поле и занимал в семье далеко не главное место. Лола заметила, что на кухне в углу разложено кресло, аккуратно покрытое пледом, а рядом стоят мужские шлепанцы – Маурицио явно проводил ночи именно здесь, а не в спальне с женой. Да, видимо, в этой семье главенствовали женщины.

Площадь начала оживать, несколько столиков уже были заняты, и, присев за крайний, Лола опять увидела «Альфа Ромео» и ее хозяина, направлявшегося в сторону бара.

Итак, надо взять пару интервью с соседями и можно возвращаться в Рим. Лола потягивала легкий коктейль и поглядывала по сторонам. Мужчину с «Альфа Ромео» за соседним столом встретили радостными возгласами, после чего вся компания повернулась в ее сторону. Ей ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ – а вдруг кто и пригодится в дальнейшем, все же здешние, может, и разболтают что-нибудь любопытное.

– Сiao, bella! Ты из Рима?

«Чао, белла» означало «привет, красавица». Лолу до сих пор не переставали заставать врасплох эти слова. На минуту они делали ее неотразимой в собственных глазах, несмотря на то что это было обычное приветствие, с которым обращались ко всем молодым и мало-мальски привлекательным девушкам.

Скорее бы подошел Стефано, подумала она, продолжая улыбаться, но после ответного приветствия все же спросила:

– Вы же все местные, слышали про Беа?

– Ну да, испарилась белым днем, – ответил кто-то.

– Думаю, просто сбежала в Рим, – перебил его другой голос.

– Говорят, она там здорово покуролесила, – заключил третий, весело поглядывая на Лолу.

– Ну уж прямо и покуролесила, ведь ей же вроде только пятнадцать должно исполниться? – уточнила Лола.

– Правда? А выглядит на все восемнадцать, особенно в последнее время, когда стала так сильно краситься, – подхватила девушка с другого столика.

– Да ее Сабрина и раньше разрисовывала, только это было в шутку, – не согласилась ее подруга и потрясла стакан с вишенками и льдом на донышке.

Народ разговорился. Прислушиваясь, Лола наблюдала, как мужик с «Альфа Ромео» начал продвигаться в ее сторону, но проделывал это как-то неуверенно. Ей это показалось странным, так как обычно такие типы уже через секунду оказывались на нужном им месте и, уверенные в своей неотразимости, начинали отвешивать тяжеловесные комплименты.

Увлеченная передвижениями местного мачо, Лола не заметила, как появился Стефано.

– Вот ни на минуту нельзя оставить, уже в окружении мужчин! – произнес он весело, подходя к ней. Компания притихла.

Когда они были на выезде, то, не договариваясь, играли в такую игру, – оператор делал вид, что они больше, чем друзья, и это, в некоторых ситуациях, ограждало Лолу от назойливых ухаживаний, на которые были здоровы итальянские мужчины. Да и ей иногда приходилось спасать его от южных девушек, для которых человек с телевидения был как с другой планеты. Она хорошо знала его невесту и можно было бы сказать, что они дружили семьями, если бы у Лолы был муж или жених.

– Пойдем или что-нибудь выпьешь? – на всякий случай осведомилась журналистка, надеясь, что он не будет тратить время на выпивку, так как сегодня же вечером собирался слинять обратно в Рим.

– А перекусить? – загундосил Стефано. – Ты совсем о подчиненных не думаешь!

– Только быстро! – вынужденно согласилась Лола, зная, что на пустой желудок тот не сдвинется с места.

Народ уже начал возвращаться с полей, кто-то после сиесты потянулся на улицу, кто-то в бар выпить кофе.

Стефано принесли кусок толстой шкворчащей пиццы и аперитив, к которому прилагалось несколько блюдечек с блестящими оливками, орешками и чипсами. Он впился зубами в тесто, аппетитно хрустнув.

– Видишь, какую высокую здесь делают пиццу, молодцы! – похвалил он выпечку.

– Пора на удобную позицию выходить, рядом с домом Беа, – забеспокоилась Лола, но оператор уже расправился с едой.

Влив в себя последнюю каплю оранжевой жидкости, он покрутил лед в бокале, посмотрел зачем-то на свет, заглотил один кубик и бросил в рот несколько оливок.

– Все, идем? – Лола поднялась из-за стола. Местный мачо не спускал с нее глаз, и она нежно поправила воротник на рубашке Стефано, медленно проведя рукой по его плечу.

Оператору не надо было ничего объяснять. Расплатившись по счету, он под общим взглядом компании обнял журналистку за талию, не забыв при этом высыпать себе в карман орешки с блюдечка.

– Стыдобища, – прошипела Лола.

– Ты о чем? – недоуменно поинтересовался он, жуя очередной орех.

Одной из первых в Лолином списке значилась Джулиана, женщина, которая помогала Анне по хозяйству и раз или два в неделю приходила к ним в дом, чтобы убрать небольшую виллу, которая досталась той от приемных родителей.

Они подошли очень удачно, Джулиана как раз выходила из дома.

– Добрый день, меня зовут Лола, и наша программа хочет помочь матери Беа в розыске ее дочери. Вы хорошо знали их семью? – без проволочек спросила Лола.

Черные волосы Джулии поблескивали на солнце, глаза с недоверием смотрели на Лолу.

– В общем, да, но после приезда из Рима я видела Беа всего один раз, – не удивляясь вниманию СМИ к своей персоне, начала Джулиана. – Хорошая ласковая девочка. Я бы сказала – солнечная.

Она закрыла за собой калитку и попыталась прошмыгнуть между Лолой и Стефано.

– А у нее были еще подруги, кроме Сабрины? – Лола поднесла микрофон поближе.

– Ну конечно, ее ровесницы. Правда, с Сабриной она проводила почти все время. – Джулиана нервно переложила сумку с одного плеча на другое, было заметно, что она не хочет отвечать ни на какие вопросы.

– Беа говорила когда-нибудь, что хочет уехать из Авераны? – не отставала Лола.

– Ну, какие-то планы вроде у нее были по поводу дальнейшей учебы, работы, но об этом лучше спросить у ее матери.

– Вы верите, что она могла убежать из дома?

– Трудно сказать… сейчас такая молодежь… иногда смотришь – хорошая тихая девочка, а потом и не узнать, превратилась в черт-те что. С матерью, правда, она ладила всегда.

Открыв сумку, она отвернулась от камеры и стала что-то усиленно разыскивать внутри, всем своим видом показывая, что интервью закончено.

– Ну что, снято?

– Думаю, да, проверю потом. Смотри-ка, по той стороне кто-то идет. – Стефано указал на седую женщину с короткой стрижкой, направлявшуюся в их сторону.

– Давай сначала без камеры. Ясно, что она местная, но если ничего толкового не скажет, еще одно ненужное интервью, – распорядилась журналистка.

Не успела Лола открыть рот, как женщина начала сыпать вопросами:

– Добрый вечер, ты из Рима? Ведущая с пятого канала? Что-нибудь узнала интересного? Есть новости про Беа?

Лола сразу поняла, что остановить ее будет трудно. Не получив еще ни одного ответа, женщина продолжала задавать вопросы:

– Как у вас там на телевидении, чувствуется кризис? Хотя премии в лотерее не уменьшают. И ведь вот на днях выиграла же одна из Ломбардии полмиллиона евро. А главное, ничего не надо угадывать или знать, просто повезет – не повезет.

– Это не наш канал, – еле успела вставить Лола. – Скажите, а как вы считаете, Беа могла сбежать или ее украли, как говорила Сабрина?

Стефано включил камеру, было ясно, что женщина знает все и всех.

– Украли? Не похоже. – Она на секунду задумалась. – Ходят слухи про новых знакомых из Рима, но родственники, у которых они останавливались, ничего про этих знакомых не знают. С другой стороны, чего ее красть-то, в Рим действительно можно уехать по своему желанию. Вот как мой сын уехал, правда, на север, в Брешию, сейчас прекрасно себя чувствует – свое дело, предприниматель. Жалко только, что приезжает раз в год. Да вы его видели, наверное, на «Альфа Ромео».

Лола и Стефано переглянулись. Женщина отошла от нужной им темы, а когда разговор заходит о сыновьях, итальянских матерей уже не остановить.

– Ну да, видела. – Лола вспомнила оглушительную музыку, доносившуюся из машины, и мужчину с килограммовой цепочкой на шее. – Так это вы живете почти напротив дома Сабрины? Часто Беа к ним приходила?

– Да каждый день приходила, Козима ее второй дочкой считала.

– А Маурицио?

– А что Маурицио? Он все больше в поле да на работе, но и он хорошо относился к девочке, – не делая паузы, еще быстрее затараторила она. – Жалко, если полиция собирается прочесывать окрестности, видимо, надежды на то, что она просто сбежала, мало, а вы надолго сюда, а сами живете в Риме? – опять потянуло на вопросы женщину.

– Я, наверное, завтра с утра уеду, а живу в Риме, да, – подтвердила Лола.

Стефано отключил камеру.

Ну и правильно, ничего они от нее не добьются. Такое впечатление, что эту болтушку гораздо больше интересовала личность самой Лолы, чем все остальное. А потом, интересно, с чего это она здесь появилась? Как будто пришла специально поговорить именно с ними.

Значит, она из того дома, откуда за ней наблюдали, и мать того пижона в белой рубашке с толстенной цепочкой.

Женщина как будто не собиралась уходить и смотрела, как Стефано складывает аппаратуру

– Доброго вечера и до свидания, – попрощалась Лола

– Доброго, – ответила женщина и нехотя пошла в обратном направлении.

Точно: идет в сторону своего дома, приходила специально к нам.

«Может, все-таки уехать сегодня вечером, вместе со Стефано? И на фиг это море, съезжу в Риме, подумаешь, двадцать минут на машине. Но сегодня пятница, вечером будут такие пробки – мама не горюй! Нет, останусь, искупаюсь, да и разве сравнить здешнее кристальное море с тем, которое рядом с Римом! Высплюсь, а завтра пораньше и двинусь по холодку». Решение было принято.

Оставался еще один неохваченный свидетель – Симона, общая подруга Сабрины и Беа.

Городок совсем небольшой – какие-то сто метров направо, и они уже у нужного дома.

– Будем надеяться, что она на месте. – Стефано нажал на звонок зеленой калитки.

Слух, что журналисты ходят по улицам и берут интервью, видимо, уже облетел Аверану, и женщина в фартуке и с веником в руке, не отвечая на звонок домофона, сама вышла на крыльцо.

– Вам кого?

– Здравствуйте, мы хотели поговорить с Симоной.

– Она еще не приехала, но вот-вот должна быть, – и, подумав, добавила: – Заходите, кофе угощу.

Она оставила веник и оправила фартук.

После трех чашек в доме у Козимы им уже не хотелось никакого кофе.

– Спасибо, мы здесь подождем, – ответила Лола, но тут же спохватилась, подумав, что надо было соглашаться – возможно, удалось бы выведать что-нибудь нужное.

– Хороший здесь народ, доброжелательный, да и приезжих нет совсем. И куда могла подеваться Беатрича? – прислонившись к ограде, прервал ее размышления Стефано.

– Может, она сама сбежала? Городишко тихий, сразу видно, но скучища-то здесь какая!

Из-за поворота показался «Фиат Пунто» и затормозил ровно перед ними.

– Готов?

– Готов!

Стефано включил камеру. Они с полуслова понимали друг друга и часто пользовались такой внезапной атакой на свидетелей. Этот прием, рассчитанный на эффект неожиданности, как правило, давал хорошие результаты.

– Привет! – Лола подошла к машине и немного опешила. Внутри маленького «Фиата» сидела молодая толстушка, которая одна занимала почти оба передних места и почти полностью накрывала пышной грудью руль, упиравшийся ей в живот. Было совершенно непонятно, как она умудрялась водить машину и как собиралась выбраться наружу? Лишними были, наверное, килограмм двадцать. И как же можно так распуститься, ведь ей не больше двадцати пяти!

К радости Лолы, Симона довольно ловко вышла из машины. Несмотря на вес, у нее, как говорят в народе, «было все на месте»: миловидное лицо, обрамленное черными волосами, подстриженными в аккуратное каре, пухлые, но очень проворные руки, и, к удивлению Лолы, вполне заметная талия.

– Привет, – еще раз повторила Лола, – Пятый канал ведет расследование о пропаже Беатричи. Расскажи нам про тот день, когда вы все вместе собирались поехать на пляж.

Симона ничуть не удивилась, что Стефано и Лола так стремительно бросились к ней навстречу, – видимо, мать ее предупредила, что с ней хотят поговорить журналисты.

– С Беа договаривалась Сабрина, а я только обещала подвезти всех к морю, – начав говорить, Симона заулыбалась и еще больше похорошела. – Я подъехала, правда, опоздала минут на двадцать, может, чуть больше. Сабрину увидела издали на тротуаре перед их гаражом. Она тут же к моей машине подбежала и давай кричать прямо в окно: «Тебе Беа не звонила?! Ты когда от нее в последний раз что-нибудь слышала?!». Даже выйти не дала. Я, помню, удивилась и спрашиваю: «А что случилось-то?» – а она мне говорит: «Беатрича куда-то подевалась, вовремя не явилась и на звонки не отвечает!»

– А ведь дом Сабрины совсем близко от дома Беа? – уточнила Лола.

– Да, близко, не больше пятнадцати минут ходу. А потом, вот почему Сабри так разволновалась-то – сообщение от Беа, что та вышла из дома, она получила, а до них, получается, не дошла.

– И что вы решили делать?

– Ну, мы начали опять набирать Беатриче, а там все: «отключен или вне зоны действия», Сабрина прямо пошла пятнами и что-то насчет похищения загнула. Я еще говорю: «Что это ты сразу про похищение вздумала болтать, может, она где с девчонками треплется, а телефон отключился – бывает такое, если в сумке валяется».

Рассказывала Симона не спеша, обстоятельно, и было заметно, что она старалась ничего не пропустить.

– А Сабрина?

– А Сабрина ответила, что, мол, видела бы ты Беа в Риме – тоже призадумалась бы. Ну тут и я как-то забеспокоилась, и мы решили по городу проехаться, поискать ее. Я еще хотела матери Беа позвонить, да Сабри предложила: подожди, мол, пугать, давай сами пока поищем. Да и тоже верно, чего сразу психовать-то, а главное, сама Сабрина на меня страху-то и нагнала…

– А что случилось в Риме?

– Это я точно не знаю, заметила только, что Сабри оттуда приехала злая и надутая на весь мир, а Беатрича, наоборот, довольная и все про Рим рассказывала.

– А не могла Беа просто сбежать в столицу?

– Этого не могу сказать… понравилось ей там очень, но сбежать? Не думаю… А потом, она даже хвалилась, что мама сама ей обещала, что они туда переедут. Может, придумала конечно. – Симона доброжелательно улыбнулась, и Лола совсем забыла про ее лишние килограммы, такой милой была у нее улыбка.

– А матери Беатричи вы все-таки позвонили?

– Ну да. Мы сделали пару кругов по городу и на пляж поехали, вдруг Беа уже загорает давно, или, может, Ивано ее подвез. А когда нигде ее не нашли, начали всех обзванивать – и маму ее, Анну, и тетю Козиму. Я и Ивано набрала, на всякий случай. А потом, дело к вечеру, я Сабрину домой завезла, а сама на работу, и то чуть не опоздала.

Ну что ж, основные вопросы заданы.

– Спасибо, что уделила нам столько времени. Если вспомнишь что интересное – вот моя визитка. – Лола подала ей твердый прямоугольник с отпечатанным на нем темно-синими чернилами текстом.

Симона попрощалась и пошла к дому.

Удивительно – при таком весе и такая легкая походка! Лола смотрела, как Симона, покачивая пышными бедрами, поднималась по лестнице.

Обстоятельства пропажи Беа хоть как-то начали проясняться. Вырисовывались две линии исчезновения: или Беатрича сбежала в Рим, или ее похитили. О втором не хотелось думать… А если обе версии связаны? Если и правда кто-то из новых римских знакомых утащил девочку с собой? Но Симона сказала, что мама и так обещала Беа, что они переедут в столицу. Но куда, куда могла пропасть четырнадцатилетняя девочка в маленьком городе в радиусе пятисот метров ярким солнечным днем?!

Закончив съемку, Стефано тут же заторопился и, махнув рукой на прощанье, повернул к своей машине.

Лола направилась к гостинице. Надо было снова проходить мимо того загадочного дома, и она замедлила шаг. Виллетта была одна из самых больших, наверное, во всей Аверане и, видимо, недавно отремонтированная. Густой сад с высокими пальмами и изгородью из зелени хорошо скрывал ее от посторонних взглядов и оберегал от южного солнца. И вдруг опять закачались кусты и кто-то как будто отпрянул от калитки.

«Ну что за наваждение? Ну кому я нужна здесь, в забытой Богом итальянской деревне? Может, это собака? Да нет, не похоже…» Но никакие новые мысли уже не лезли в голову – солнце клонилось к закату, и надо было спешить на море. Но неприятное ощущение так и застряло в мозгу.

Припарковать машину удалось сразу же. Сколько бы ни говорили и ни писали про время плохого и хорошего солнца, все равно большинство итальянцев приходит на пляж после одиннадцати и уходит в пять или шесть вечера. Лола посмотрела на часы – стрелка как раз подбиралась к шести. Она растянулась на полотенце, которое сразу же нагрелось от горячего песка. И правда, народу почти не было.

Она начала любить дикие пляжи только через пять лет после того, как они окончательно переехали в Италию. Да и сейчас компаниями они всегда ходили в «цивильные» места с зонтами и лежаками, душем и кабинками для переодевания, музыкой и барами. Но когда Лола была одна, ей хотелось услышать шум моря и почувствовать теплый песок, и чтобы вдали до горизонта виднелся только пляж и белые дюны, чуть поросшие мелким кустарником.

Лола входила в прозрачную воду, и усталость постепенно оставляла ее. Медленными, но уверенными движениями она стала удаляться от берега.

Она обожала плавать и никак не могла понять итальянцев, которые, придя в самую жару, могли так и пролежать на пляже, ни разу не искупавшись. Повернув обратно, она чуть было не захлебнулась от возмущения. Вдали стояла «Альфа Ромео», а рядом с ее полотенцем сидел тот высокий черноволосый мужчина, который, впрочем, уже успел поменять белую рубашку на голубую.

«Они что, всей семьей за мной следят? То мамаша прибежала прямо из дома и замучила вопросами, то теперь сынок пожаловал». Рабочий день у нее уже закончился, и ей совсем не хотелось ни с кем общаться.

– Как вода? – задал он риторический вопрос вышедшей на берег Лоле.

– Отличная, – в тон ему ответила она и решила, что чем лаконичнее будут ее ответы, тем быстрее удастся от него отделаться.

– Поужинаем вместе?

А уж этого она никак не ожидала. На ее лице отразилось нескрываемое изумление, и он, не дав ей ответить, тут же стушевался и добавил:

– Я, правда, не совсем то имел в виду…

Почувствовав слабину, Лола взяла контроль над ситуацией в свои руки.

– То есть уже не поужинаем, то есть уже и не приглашаешь? А вообще-то не мешало бы представиться для начала.

Он окончательно растерялся и попытался восстановить баланс сил:

– Почему же? Конечно, приглашаю.

И вдруг залился краской, как-то разом, буквально в одну секунду.

– Пино, – протянул он руку, как будто они были на переговорах.

Лола взглянула на него повнимательнее – настолько не вязалось это смущение со всей его внешностью, и вдруг подумала: а может, он и не такой уж придурок?

– А я Лола. Только я на диете и по вечерам мне есть не рекомендовано, – ляпнула она и тут же поняла, что сморозила чушь, ведь ужинать она все равно собиралась, а так как в Аверане всего четыре ресторана, то была большая вероятность встретить его в одном из них.

«Ну и наплевать! Что я, оправдываться, что ли, перед ним буду? Захотела и поела».

Купальник был такой маленький, что уже почти высох, но все же лифчик она решила снять и начала вытаскивать его через верх сарафана, злясь на этого Пино, но и не отходя в сторону. Пусть смотрит, все равно ничего не видно! Но Пино сделал вид, что его очень интересует морской вид.

Он еще и скромного из себя строит. Не дал спокойно искупаться, наверняка появится в ресторане, и, как говорит мама, «вечер обещал быть томным».

Но она ошиблась. Как ни странно, ей удалось спокойно поужинать в гостинице, и все было вполне тихо и пристойно. Ну, может, за исключением нескольких приветствий, которые ей бросили ребята из той же компании, с которой она болтала на площади, дожидаясь Стефано.

До Рима она добралась очень быстро и даже на въезде не поймала пробку. Предполагалось, что отснятый материал пойдет в эфир уже завтра, если ничего нового не произойдет. А потом все будет зависеть от того, что это будут за новости – очень часто зрителям интересно посмотреть, что думали и говорили люди, еще не зная конца истории.