Читать книгу Желанная - Ольга Герр - Страница 4

Гунхильда покинула крепостную стену в ту же минуту, как механизм ворот пришел в движение. Я тоже не задержалась. Страх гнал меня прочь.

Едва войдя в главное здание, наткнулась на Руну. Женщина была бледнее пены на волнах и тряслась, словно припадочная. Но она вышла из комнаты, чтобы встретить меня. Вот это отвага.

Схватив за руку, Руна потянула меня к лестнице и вскоре привела в спальню.

– Переждем здесь, миледи Анна, – сказала она, подперев дверь креслом. Откуда в хрупком теле столько силы?

– Что переждем? – уточнила я.

– Захват крепости.

– Какой же это захват? Мы сами открыли ворота. Считай, сдались.

– Все так, – кивнула Руна. – Но наемники обязательно это отпразднуют.

– Звучит так, будто это не праздник, а оргия какая-то.

Рабыня передернула плечами. Живя в крепости, она повидала такие праздники, от того и не хотела в них участвовать. Я не возражала. Руне лучше знать, как вести себя в подобной ситуации.

Из окна в моей комнате было видно лишь море да поле, и я понятия не имела, что творится сейчас во внутреннем дворе. До слуха долетали отдаленные звуки: крики, лязг металла, обрывки песен, нетрезвые голоса. Пару раз в комнату пытались войти. Ломились в дверь словно быки, таранящие забор. Тогда мы с Руной хватались за руки и, зажмурившись, каждая молилась своему богу.

Нам посчастливилось – кресло выдержало. Трещало, гнулось, но не позволило двери открыться. Кому-то повезло меньше. Я слышала визг девиц, которых вытаскивали из комнат, и пьяный смех мужчин, довольных развлечением. Но со временем и то, и другое переходило в сладостные стоны. Не похоже, что кто-то остался в накладе.

Постепенно звуки стихали, отдалялись, сосредоточиваясь где-то под нами на первом этаже. И чем тише они звучали, тем сильнее я нервничала. Буквально сходила с ума от беспокойства за Ивара. Будучи не в состоянии усидеть на месте, нарезала круги по комнате. В итоге не выдержала – бросилась к двери, отодвигать кресло.

– Нет, миледи, не делайте этого, – Руна кинулась мне наперерез.

– Там мой сын, – сказала ей. – Ты должна понять.

Она поняла. Я видела это по глазам. Отступив, Руна понурила голову.

– Как уйду, снова подопри дверь, – велела я ей. – Не пускай никого кроме меня.

Я не просила рабыню пойти со мной, хотя она могла подсказать устройство крепости. Но ее страх был слишком велик. Она бы скорее выпрыгнула из окна, чем вышла из комнаты.

Коридор встретил тишиной и разрухой. Двери в большинство комнат стояли распахнутыми настежь. Проходя мимо, я лишь раз заглянула внутрь и наткнулась на служанку в разорванном платье. Она спала на полу в объятиях голого мужчины. Оба выглядели довольными.

В крепость проникли разврат и пьяное веселье. Они гуляли по коридорам как полноправные хозяева. Разумнее было и дальше отсиживаться в комнате. Те, кто забаррикадировался, находились в безопасности. Мне на пути попадались закрытые двери. Кажется, я даже слышала, как испуганно за ними дышат обитатели крепости.

Но что если за одной из открытых дверей Ивар? Что если я нужна ему? Материнский инстинкт толкал меня вперед. Та, что была до меня, обожала своего мальчика, я ощущала это каждой клеткой нового тела. Она бы скорее погибла сама, чем позволила причинить ему вред. А еще она была сильной и смелой. Не то что я.

В крепости слишком много помещений, а я не понятия не имела, где детская. Поэтому просто шла на звук, рассудив, что надо отыскать того, кто обещал неприкосновенность мне и сыну. Пусть держит слово.

Но прежде чем я нашла его, нашли меня. Я как раз достигла зала для пиршеств – назвала его так из-за множества столов и лавок, а также гуляющего здесь народа – когда кто-то схватил меня сзади.

Я взвизгнула и дернулась, но мой протест проигнорировали. Незнакомый мужчина втащил меня в зал совсем как дикарь – за волосы и швырнул на стол. Я приложилась боком об угол, аж ноги подкосились, а перед глазами замелькали разноцветные круги.

Не дав мне опомниться, мужчина развернул меня к себе и снова толкнул к столу. На этот раз спиной. Я не устояла и повалилась на столешницу, а мужчина уже задирал подол платья, пока его губы присосались к моей шее. Борода кололась и щекотала, но было не до смеха. Мужчина был мертвецки пьян. Едва ли он соображал, что делает.

Он навалился на меня всем весом, невозможно было дышать. Неужели так и умру – задохнусь под пьяным мужиком?

Воздух уже целую минуту лишь частично наполнял легкие, и сознание поплыло. Я перестала ощущать чужие прикосновения – давящие и царапающие. Еще немного и насильник будет иметь труп.

Внезапно в моем положении произошли разительные перемены – насильник куда-то подевался, и я, разинув рот, жадно глотала воздух и все никак не могла насытиться. Постепенно пелена перед глазами спала, я увидела насильника лежащего на полу и своего спасителя. Он стоял надо мной и хмурился – тот самый воин из-за стены, обещавший мне неприкосновенность. Что ж, слово он не нарушил. Пока что.

Торвальд – так, кажется, называла его Гунхильда – сбил мужчину с меня ногой, просто пнув того в бок. Насильник пытался подняться, но хватило одного взгляда моего защитника, чтобы он передумал и остался на полу, сделав вид, что ему не до меня.

– Зачем вышла из комнаты? – спросил Торвальд недовольно. – Захотела развлечься?

– Искала сына, – я быстро поправила юбку, чтобы не соблазнять других, и собралась разразиться благодарностями, но мужчина, повернувшись ко мне спиной, уже шел прочь.

Я слезла со стола и топталась на месте. Такое пренебрежение обескураживало. Зачем спасал, если ему нет до меня дела?

Но тут Торвальд бросил лениво через плечо:

– Чего застыла? Идем.

Я медлила, не зная, на что решиться.

– Или хочешь остаться с ними? – спросил он, заметив, что я не двинулась с места.

Я оглянулась – позади стояли еще пятеро мужчин. Такие же пьяные, как тот, что пытался меня изнасиловать. Судя по голодным взглядам, они только и ждут, когда мой защитник выйдет из зала. Подобрав юбку, я кинулась за Торвальдом. Плевать, что он недостаточно вежлив. Не трогает и ладно.

Мы направлялись в зал, где днем меня судили. Мне не хотелось туда возвращаться, но я боялась потерять Торвальда. Казалось, пропади он из виду и тени, что притаились в углах, набросятся на меня. В сознание прочно укрепилась мысль – моя жизнь зависит от этого человека.

Немного отдышавшись – приноровиться к размашистому шагу мужчины было нелегко – я отважилась спросить, где Ивар.

– С твоим сыном все в порядке, Алианна, – ответил мужчина. – Он в безопасности. Тебе не о чем тревожиться.

Я поверила. Он не походил на обманщика. Ему ни к чему лгать. Люди подобные ему привыкли все брать силой. Пожелай он убить моего сына, убил бы, и открыто об этом заявил. Что бы я ему сделала?

Я догадалась, что мужчина знаком со мной. Не со мной нынешней, а со мной прежней. И я не особо ему нравлюсь. Каждый раз глядя на меня, он болезненно морщился, словно ему неприятно смотреть в мою сторону. Дурной знак. Я бы предпочла видеть его другом, а не врагом.

Мы вошли в зал. Он был таким же и вместе с тем изменился. На стульях висели красные знамена, хотя рисунок и надпись сохранились. Речь в этот раз шла не о суде, а о принятии какого-то важного решения, и сидели на стульях другие мужчины. Не благородные старцы, а крепкие воины.

– Ты захватил крепость хитростью, воспользовавшись бабьей дурью, – проворчал один из них, обращаясь к моему спутнику.

Я едва удержалась от возмущенного возгласа. «Бабья дурь» – это про меня. Обидно, между прочим.

– И вы обязаны мне подчиниться, – заявил на это Торвальд. – Не вижу причин, почему военный совет может отказать мне в моем праве. Мой старший брат мертв. Я следующий в линии наследования. Я – ваш новый тойон.

– Не торопись, Торвальд, – ответили ему. – Есть еще Ивар. Он – истинный наследник Вилфреда. От отца к сыну, как тебе известно, от отца к сыну.

Торвальд скривился, как если бы упоминание отца мальчика встало ему костью поперек горла. Или дело в самом ребенке? Мой малыш – всего лишь досадное препятствие на пути другого. Что помешает Торвальду уничтожить ребенка? Данное под воздействием момента обещание неприятной ему женщине? Слабо в это верится.

– Ты клялся, – я вцепилась в руку Торвальда, повторяя как заведенная: – Ты клялся!

Он посмотрел на меня.

– На что ты пойдешь ради сына? – спросил Торвальд без тени улыбки.

Снова этот вопрос, и снова я произнесла, не задумываясь:

– На всё!

– Запомни свой ответ.

Одним движением он стряхнул мою руку с себя и шагнул ближе к заседающим воинам:

– Ребенок мал и несмышлен. Он не может управлять крепостью. Необходим регент.

– Ты предлагаешь себя? – нахмурился тот, что сидел в центре.

– Да, – кивнул Торвальд.

– Какие у тебя права? Почему мы должны выбрать тебя?

– Она – его мать, – мужчина указал на меня, но его перебили.

– Гунхильда обвиняет эту женщину в убийстве Вилфреда. Ты знаешь свою мать, она не отступит, – сказал крайний справа воин. – Жизнь этой женщины под вопросом.

– Насколько мне известно, ее вина пока не доказана, – заметил Торвальд.

– Не доказана, – согласился центральный воин.

– Пока этого не случилось, никто не смеет оспаривать ее положение. Она – вдова Вилфреда и мать его наследника. Если она принадлежит мне, – произнес Торвальд, – то и ребенок принадлежит мне, а вместе с ним и крепость.

– А она принадлежит тебе?

Меня, само собой, никто не спрашивал. Но я помалкивала, кусая губы до крови. Сейчас от моего вмешательства станет лишь хуже.

– Пока нет, – усмехнулся Торвальд, – но скоро будет принадлежать.

– Совету потребуются доказательства, – предупредил воин.

– Я их предоставлю.