Читать книгу Присвоенная, или Жена брата - Ольга Герр - Страница 8

Отказ. Она сказала «нет». Вспорола мне этим «нет» грудную клетку, вырвала сердце, бросила его на пол и растоптала. Это было больно. Намного больнее реального ранения в бою. А я перенес их немало, знаю, о чем говорю.

Идя к Фрее, я точно не ждал такого ответа. Это был как гром среди ясного неба – я ей не нужен. Оправившись от боли, я разозлился. Мне не отказывают!

Я всерьез подумывал: не выкрасть ли Русалку? Но я не могу бросить крепость. У меня есть долг – перед родными, перед своим народом. Черноскальные уничтожат их без меня. Я – глава нашего войска, опора стен крепости Кондор и будущее рода Гидеонов.

Если кто-то думает, что это привилегии, то он заблуждается. Это обязанности. Я усвоил их с детства. Так меня воспитали. И сейчас во мне шла беспощадная битва. Долг боролся с чувствами, которых стало слишком много в последнее время.

Чувства мешают, стоит дать им волю, и оглянуться не успеешь, как они возьмут разум под контроль. С ними надо быть осторожнее. Особенно, когда дело касается женщины. Чувства и женщины – две самые серьезные угрозы в мире. Это капканы, в которые угодил не один мужчина. Я определенно не хотел пополнить их ряды.

Равнодушие – вот панацея от чувств. До сих пор оно помогало и только сейчас дало сбой. Корабль моего равнодушия шел ко дну. Команда суетилась, задраивала дыры, но появлялись все новые и новые пробоины, вода неумолимо пребывала, эмоций становилось все больше. Я едва не захлебнулся в них, коснувшись Фреи.

Я сбежал из ее спальни, испугавшись самого себя. Здравый смысл подсказывал, что надо смириться с отказом. Люди говорят – насильно мил не будешь. Но страсть ослепила меня настолько, что я был способен на все.

И все же Фрея была особенной. Я боялся запятнать ее свет своей тьмой. Осознав это, я отступил. Но беда в том, что я уже не мог остановиться. Черта невозврата была пройдена, когда я дотронулся до Фреи. Все, пути назад нет.

С каждым днем огонь внутри меня пылал все жарче, и я корчился от ожогов. Если вскрыть мне грудную клетку и заглянуть внутрь, то будет видно обгоревшее нутро. Удивительно, как я до сих пор не превратился в пепел.

Но, странное дело, я привык к этому огню, находил в нем удовольствие и искал большего. Новых ощущений, новых встреч с Фреей. Я стал мазохистом, наслаждающимся своими муками, а Фрея была моим тираном – прекрасным и безжалостным.

Моя тяга к ней постоянно росла. Меня будто поразила смертельная болезнь. Я неизлечим, тут и думать нечего. Не существует лекарства от страсти.

Если раньше я избегал встреч с Фреей, то теперь я начал следить за ней – это стало первым шагом на пути в бездну.

Я не мог отказать себе в удовольствии видеть ее. Снова и снова. Когда она гуляла в саду, я был поблизости. Когда читала книгу, сидя на подоконнике, я стоял под ее окном. Она купалась в реке с другими девушками, а я подсматривал. Узнай она об этом, выцарапала бы мне глаза, но я оставался незамеченным.

Прятался неподалеку за живой изгородью. Девушек было семь, но я видел лишь ее одну. Они разделись до нижних сорочек и зашли в воду. Брызгались, резвились, а, наигравшись, выбрались на берег.

Белая ткань сорочки, намокнув, облепила стройное тело Фреи. Я забыл, как дышать. Меня трясло как в лихорадке. Кажется, у меня жар. Если сейчас войду в реку, то вода превратится в пар. Мое раскаленное тело просто испарит ее.

К такому зрелищу я был не готов. Пусть я уже видел обнаженное тело Фреи, но то было воспоминание. Вживую оно манило еще сильнее. Пальцы выкручивало, так они жаждали дотронуться до Фреи. Но вместо нее я трогал себя, подглядывая за ней.

С подростковых лет не делал ничего подобного. Но даже такое наслаждение: от одного лишь взгляда на Русалку было острее, чем со всеми женщинами до этого.

Все катилось под откос. Я уже не шел, а бежал прямиком к пропасти, но не мог остановиться.

Казалось, хуже некуда, но я ошибался. Главный кошмар был впереди – наступил день выбора свидетелей, будь он проклят.

Свидетелей консуммации брака каждый раз выбирают новых. Одного из нашего рода, второго – из семьи невесты. Для этого проводится особая церемония. Традицию не нарушали уже ни одну сотню лет.

В зале для приемов собрались высокородные жители и гости крепости. Харальд и Фрея сидели на возвышении. Еще не муж и жена, но уже повсюду вместе. Не передать, как это меня раздражало. Видеть их вдвоем было невыносимо.

Это я должен сидеть рядом с Русалкой! Меня не покидало ощущение, что брат наглым образом занял мое место, что он – самозванец.

Я стоял среди гостей, сжимал и разжимал кулаки в глухой ярости. Сколько себя помню, Харальд не единожды повторял, что мне достанется все – крепость, казна, титул, а он останется ни с чем. Младшие сыновья лишь тени на семейном древе – именно так он все представлял.

Но вот брат наклонился к Фрее и что-то прошептал ей на ухо, и я осознал, что готов отдать все, только бы поменяться с ним местами. Разве это нормально?

Не знаю, как Фрея это делает. Каким образом она воздействует на мужчин, но я не единственный попал под ее чары. Десятки мужских глаз следили за ней. В них я читал знакомые желания. Мне хотелось убить каждого, кто смотрит на нее, а потом спрятать Фрею подальше ото всех. Я ревновал даже к взглядам.

Но как на нее не смотреть? Она была в бежевом платье, расшитом цветочным узором, и походила на Весну – прекрасное воплощение молодости и самой жизни.

– Как велит традиция славного рода Гидеонов, сегодня мы выберем свидетелей для первой брачной ночи моего младшего сына Харальда, – произнес отец, и гости притихли. – Внесите кубок!

Ударили в гонг, и толпа расступилась, пропуская слуг с чашей на подносе. Она была ростом с трехлетнего ребенка, красно-желтая как медь, с нечитаемыми знаками на боках и весила, наверное, целую тонну. Четверо крепких слуг-мужчин с трудом справлялись с подносом.

По легенде кубок подарил нашей семье великий чародей якобы в благодарность за кров, который ему предоставили. Но это было так давно, что никто уже не мог сказать наверняка – правда это или выдумка.

Кубок обладал магической силой, но постичь все его возможности предкам не удалось. Из поколения в поколение мы использовали его с одной целью – для выбора свидетелей консуммации. В остальное время он хранился в казне вместе с другими ценностями.

Кубок поставили на круглый стол в центре зала. Маг произнес над ним заклинание, активируя, и надписи на стенках кубка засветились голубым.

– Кубок передаст нам волю богов, – сказал отец. – Начнем выбор свидетелей с гостей – с семьи невесты. Прошу родных Фрейдис Альдвин подойти к кубку.

С Фреей приехали всего двое: мать и дядя – Кассия и Олаф. Небогатый выбор. Они вышли из толпы и встали рядом со столом.

– Опустите ваши правые руки в кубок, – скомандовал отец. Будучи главой крепости, он вел церемонию.

Мать и дядя Фреи последовали указаниям. Когда их руки оказались в кубке, надписи вспыхнули ярче. На миг зал охватила голубая вспышка света. Близстоящие гости отворачивались и прикрывали глаза руками, чтобы не ослепнуть.

Постепенно свечение кубка потускнело и вернулось к изначальному состоянию. Едва это случилось, отец провозгласил:

– Выбор сделан! Можете вытащить руки из кубка. Тот, чья ладонь будет помечена красным, избран свидетелем консуммации.

И Кассия, и Олаф, освободив руки, продемонстрировали ладони. На коже Олафа виднелась заметная алая полоса. Кубок выбрал его.

Я перевел взгляд на Фрею и заметил, как покраснели ее щеки. Ей было неловко при одной мысли, что кто-то будет за ней подглядывать. Тем более родной дядя.

Но это было только начало. Еще требовался свидетель от нашей семьи, и отец созвал всех к кубку. Я тоже пошел. Не мог не пойти. Я – часть рода Гидеонов.

В отличие от родных Фреи нас было много – сам отец, матушка, я, дядья и тети, их взрослые дети. Мы собрались у стола в плотный круг.

Я насчитал девять претендентов. Выбор у кубка богатый, но я все равно волновался, опуская в него руку по команде отца.

Если кубок выберет меня, это будет катастрофа. Я многое могу вынести – лишения военных походов, многочасовые сражения на поле брани, даже отказ девушки, которую безумно хочу, я принял и выдержал. Но я точно не справлюсь с этим.

Нет ничего хуже, чем смотреть, как та, о ком грезишь днем и ночью, достается другому.

Кубок снова ярко вспыхнул. Я не успел зажмуриться, и свет опалил глаза. Когда вспышка померкла, перед моим взором все еще плясали разноцветные круги. Я едва видел из-за них. Все мельтешило.

– Покажите ладони, – услышал голос отца и вместе со всеми продемонстрировал руку.

– Поздравляю, – хлопнул меня по плечу стоящий рядом кузен.

Я не сразу понял, о чем он. Посмотрел на свою руку, но проклятые цветные мушки мешали что-то разглядеть. Я изо всех сил напрягал зрение и, наконец, увидел – свою ладонь алую как от крови.

– Кубок выбрал второго свидетеля, – объявил отец. – Им стал Арнэй Гидеон.

Я нашел взглядом Фрею. Она тоже смотрела на меня. На этот раз она не покраснела, а побледнела. Ее кожа стала такой блеклой, что, казалось, Русалка вот-вот упадет в обморок.

Это все нереально, мне это кажется. На меня словно обвалился каменный потолок и погреб под собой заживо. Я не мог дышать, не мог думать. Я был раздавлен и уничтожен.

Я качнул головой, давая понять Фрее, что не виноват. Видят боги, я этого не хотел.

Но выбор сделан и обжалованию не подлежит. Быть мне свидетелем в первую брачную ночь брата. В данном вопросе возражения не принимаются. Моя семья свято верит, что кубок – особенный. Его считают чуть ли не хранителем нашего рода. Ослушаться его невозможно.

Кубок унесли из зала обратно в хранилище. На этом официальная часть закончилась, теперь гости могли расслабиться и насладиться вечером.

Люди пришли в движение. Они общались и смеялись, ели, пили, танцевали. В зале кипела жизнь, один я стоял столбом и все никак не мог прийти в себя.

Говорят, судьбы нет. Мол, каждый творит свою жизнь сам. Но как тогда назвать то, что происходит со мной?

В тот момент, когда я всеми силами старался держаться подальше от Фреи, обстоятельства сами толкали меня к ней. И чем ближе я подходил, тем настойчивее высшие силы сводили нас вместе. Как после этого не поверить в предопределение?

Невыносимая сложилась ситуация, мне от Фреи никуда не деться. Это она, дурацкая судьба.

Слуги разносили чаши с вином, и я взял одну с подноса. Выпил залпом. Напиться и отключиться – именно то, что мне сейчас нужно.

Я просто был не в состоянии осознать и принять тот факт, что в брачную ночь я буду с Фреей. Вот только не на кровати в качестве ее первого мужчины, а за ширмой. Мой удел – сидеть и смотреть, как ее берет другой. Я заранее в ужасе. Не уверен, что выдержу это и не убью родного брата, едва он прикоснется к Русалке.

– Повезло тебе, – ко мне подошел Лейф.

Я не ответил. Вместо этого поставил пустую чашу на поднос и взял следующую.

– Или не повезло, – догадался верный оруженосец. – Это ведь она, та самая дева, что сводит тебя с ума…

– Замолчи, – перебил я.

– Что ты будешь делать? – спросил Лейф.

– Для начала напьюсь.

– Неплохой план.

Именно так, неплохой. Я воплощал его в жизнь со всей старательностью. Спустя час я с трудом стоял на ногах. Меня шатало, зал кружился, а лица людей расплывались, но боль в груди не утихала. Кажется, во всей крепости не найдется столько вина, чтобы ее заглушить.

Даже в таком состоянии, я неосознанно искал Фрею в толпе. А, когда нашел, не спускал с нее глаз. Будь моя воля, я бы проводил дни напролет, любуясь ею. Просто сидел бы рядом и смотрел.

Во мне сейчас было столько вина, что любой другой потерял бы сознание от выпитого. Но я держался и соображал лучше, чем хотелось.

Внешне я был спокоен, но внутри демоны рвали меня на части. Я погибал, шел ко дну, захлебывался в чувствах к Фрейдис Альдвин. Будь она проклята! Ее равнодушие убивало. Словно пыточных дел мастер она отрывала куски от моего сердца и скармливала их псам. Невыносимая, чужая, желанная.

Ненавижу ее… хочу ее… Следую за ней как привязанный весь вечер. Покорный раб у ее ног – вот я кто. Какая угодно прихоть, любой каприз – все исполню, пусть только попросит. Я был готов с благодарностью принять от нее все, даже ненависть. Любую эмоцию, лишь бы была направлена в мою сторону. Но Фрея игнорировала меня.

Русалка не осознает, насколько она притягательна. Я смотрю на нее и мне мало. Мало просто видеть, хочу обладать. Касаться, целовать, слушать, как она кричит мое имя в исступлении. Впервые в жизни я чувствовал столь всепоглощающую страсть.

Заметив меня, Фрея демонстративно отвернулась. Подчеркивая, что даже смотреть в мою сторону не хочет.

Ей тоже было не по себе. Она то и дело ежилась, как будто от холода, но в зале было так натоплено, что дышать нечем. На самом деле, ее передергивало от мыслей о брачной ночи. Я точно знал, что прямо сейчас Фрея думает обо мне. Не так, как мне хочется, но все же приятно осознавать, что ее разум занимает моя скромная персона.

В итоге Фрея покинула зал одной из первых. Причем ушла одна. Харальд любил быть в центре внимания и не мог упустить шанс покрасоваться. Так что он остался, а я пошел за его невестой.

Выпитое вино притупило рассудок. Сейчас меня вели исключительно инстинкты. Я крался за Фреей как хищник. Несмотря на избыток вина в крови, я был осторожен. Русалка далеко не сразу заметила преследование.

Чем дальше мы отдалялись от зала, тем тише было в коридоре. В конце концов, Фрея услышала мои шаги. Она обернулась и застыла. Так замирает олень при виде охотника. Всего на секунду, а потом он срывается с места и несется прочь. Уверен, Фрея собиралась поступить так же – сбежать от меня. Но я не дал ей такого шанса.

Я бросился вперед и схватил ее. Зажал между своим телом и стеной. Она даже среагировать не успела. Я действовал чересчур топорно. Накинулся на Фрею, как голодный пес на кость. Я был слишком нетерпелив и жаден.

Это был срыв. Вино размыло границы дозволенного, и страсть захватила первую позицию, заткнув разум за пояс. Вот и все – я добрался до края пропасти и прыгнул. Ослепленный желанием, я не соображал, что делаю.

Зарылся пальцами в волосы Фреи и рывком притянул ее к себе. Поцеловал. Наши губы встретились как два тарана – все в щепки.

Кажется, я разучился целоваться. Ведь то, что я делал с Фреей не назвать поцелуем. Я ее пожирал. Жадно, дико, яростно. Ее вкус сводил с ума, мне было его мало. Я впивался в нее, пытаясь насытиться. Наесться до отвала. Но чем больше получал, тем сильнее хотел еще.

Я прикусывал губы Фреи, проталкивал между ними язык, ища забвение в дурмане этого поцелуя. Хоть секунду покоя без удушливой тоски по женщине, которая никогда не будет моей. Она уничтожала меня изнутри. Выворачивала наизнанку. Я ничем не мог ее заглушить.

Я пропал. Окончательно и бесповоротно. Я не знал, как именно заполучу Фрею, но не сомневался, что она станет моей. Прямо сейчас.