Читать книгу Записки студентки - Ольга Гудкова - Страница 1

Аккуратно прикрыв дверцу комода, которая по-старинному скрипнула, я положила длинную чёрную коробку на пол и вынула из неё свои лаковые сапоги. Осень в этом году посетила нас слишком рано. Просто оскорбительно рано. В это время года никогда не знаешь какой будет погода: больше похожей на лето или на зиму, и на всякий случай запасаешься всеми видами одежды и обуви. Сапоги были с высоким голенищем, и должны были защитить меня от пронизывающего холода и ледяного ветра. С недавних пор я полюбила лаковую кожу, до этого она мне казалась просто «приветом из девяностых» и каждый раз, видя её, я брезгливо морщилась.

Несмотря на такие основательные сапоги, полностью укутываться в тёплую, но совершенно унылую одежду, мне не хотелось. Я решила надеть расклешённую юбку, сидящую на талии и кашемировый свитер. На помощь от осенней хандры также пришёл парфюм с ароматом лета. Переход на «зимний» аромат для меня всегда означал, что я официально сдалась перед холодами. Но сейчас ещё рано, я немножко поборюсь. Возможно, солнце ещё пощадит нас и порадует своим присутствием.

Хотелось взбодриться. Я нанесла красную помаду (делаю это крайне редко, так как считаю, что она мне не подходит, либо я пока не нашла «свой» оттенок) и румяна. Мне показалось, что я выгляжу даже чересчур празднично для обычного будничного дня. Но разве можно выглядеть слишком празднично, когда вокруг такое уныние? Ничто не будет лишним. Даже если надеть карнавальный костюм.

Я любила «пушкинскую» осень, можно сказать, обожала: когда хрустящие листья под ногами, а улицы залиты мягким солнечным светом, что я чувствую себя героиней фильма Вуди Аллена. Но в нашем климате такая осень длилась катастрофически мало, ей на смену быстро приходил промозглый ветер, который забирался под одежду, дождь и сезон простуд. Кстати, о простудах. Чтобы её не заполучить, я надела под юбку тёплые колготки. Вот так. Очень сложно выглядеть модно и при этом не загреметь в больницу.

Из зеркала на меня смотрела вполне жизнерадостная девушка. Я надела яркие кожаные перчатки, которые заканчивались ещё до запястья. Они придавали такой трогательности и хрупкости кистям, что могли смягчить даже самый грубый образ. Я бы с радостью носила их круглый год. Мне безумно нравилась такая модель, хотя она и совершенно не подходила для наших погодных условий. Очень сложно было выглядеть как с обложки Vogue, когда ты живёшь в таком холоде.

Недавно я наконец решилась на завивку, которую долго откладывала по той причине, что пыталась реализовать свою мечту – стать манекенщицей. А для этого нужно было обладать максимально натуральной внешностью: природный цвет и текстура волос, бровей, губ и других частей тела. Но сейчас с мечтой было покончено, как ни прискорбно признавать это, зато я могла сделать из своих прямых волос лёгкие волны, которые меня всегда привлекали. На этом я не остановилась и решила поэкспериментировать также с цветом. Я купила краску в специализированном магазине по рекомендации своего парикмахера, шоколадного оттенка. Она сказала, что мне подойдёт. Что ж, проверим. Моя подруга Женя предложила свои услуги по окрашиванию, и я решила не отказываться. Она заверила, что уже много раз проделывала это, и все остались довольны. Таких кардинальных перемен с внешностью обычно мне хотелось весной, но не в этот раз. То ли осень в этом году уж очень грустная, то ли я.

Женя открыла мне дверь, разговаривая по телефону, и жестом пригласила войти. Она зажала трубку между плечом и щекой, закрывая за мной двери. Замок на двери громко и неприветливо щёлкнул.

Подруга вскользь посмотрела на меня и закатила глаза, показывая, как ей надоел этот разговор, но не в её власти было его прекратить. В ответ я развела руки, как бы говоря ей: «Ничего не поделаешь!». Женя слегка улыбнулась, снова взяв телефон в руку. Мне показалось, что она говорит с мамой. Я часто замечала такое выражение лица, отражающее смесь чувства долга и отчаянья на лицах у моих подруг, когда им звонила мама. Возможно, я ошибалась. Сняв свои лаковые сапоги, и отставив их в сторону, я прошла вглубь квартиры.

Раньше я никогда не была в Женином новом жилище. Я дружила с ней уже пару лет, и всё это время подруга жила с родителями в частном доме. Когда я приходила в её родительский дом, зачастую мне было неловко. Мне казалось, что в глазах её родителей меня воспринимают как представителя «плохой компании», с которой связалась Женя. Даже не знаю, почему у меня было такое чувство. То ли потому что её родители ограничивали наше общение простым: «Здравствуйте!», то ли меня смущал их высокомерный взгляд на мне. Но обычно я даже прятала подальше в сумочку сигареты, боясь, что они их увидят. Чтобы тогда произошло? Они бы запретили Жене со мной общаться? Конечно, нет. Нам было по девятнадцать, и мы давно были вправе выбирать себе друзей сами. Во всяком случае, я надеюсь, что в семье Жени именно так и было.

Однако, сейчас подруга была в новом статусе – она жила с парнем. Это казалось мне таким необычным, словно новая ступень эволюции в жизни девушки. Теперь ты не просто человек, а ты по-настоящему чья-то… я не знаю, какое слово здесь употребить. Безумно не люблю слово «сожительница». Не знаю, как вы, а я сразу же представляю себе замученную жизнью женщину в засаленном халате и с поварешкой в руках. Конечно, Женя не была такой. Она была хрупкой блондинкой с мягким характером. Слово «жена» я здесь тоже употребить не могу, поскольку официальный брак между ними не был заключён. Женя была слишком молода для этого, как и я. О браке думать пока не хотелось. Но вот жить вместе с парнем, это казалось мне необычным. Нет, мне не хотелось тоже попробовать этот опыт. Во-первых, у меня и парня то не было. А, во-вторых, совместное проживание для меня означало либо «на всю жизнь», а я не хотела бросаться такими выражениями в девятнадцать лет, либо предвещало разъезд в будущем. А это, наверняка, больно и неприятно. В любом случае, мне было крайне любопытно посмотреть на опыт Жени, раз уж она на него решилась. Ещё меня интересовало как её родители, взгляды которых я считала достаточно пуританскими, одобрили такой шаг единственной дочери.

Она проживала с парнем, у которого было странное для меня имя – Альберт, в обыкновенной девятиэтажке на окраине города. Я практически не бывала в этом районе. Я жила в центре, и всегда романтизировала спальные районы. Мне казалось, что именно тут протекает настоящая жизнь. Когда одногруппники говорили о том, как мне везёт, что в университет я могу добираться пешком, я искренне их не понимала. Мне казалось верхом романтики с утра проснуться пораньше и пойти по залитой солнцем пустой улице на остановку, чтобы успеть уехать в не переполненном автобусе. Можно лбом прислониться к стеклу и долго предаваться своим мыслям. В транспорте можно официально впустую тратить время, и никто тебе ничего не скажет. Ведь ты добираешься в пункт назначения, а значит, не тратишь его впустую. Зато в эти моменты ты можешь уходить полностью в свой внутренний мир, а меняющиеся декорации за окном легко этому способствуют. Согласитесь, что дома сложно выделить столько времени, чтобы просто сидеть и смотреть в окно. Дома постоянно нужно чем-то заниматься. Ни в коем случае нельзя сидеть просто так. Нужно помыть посуду, приготовить ужин, начать подготовку к экзамену, посмотреть последние новости и ещё куча всего. Разве можно себе позволить целый час пялиться в окно? А как же гора немытой посуды? Несмотря на все эти причины, я до сих пор не решалась переехать в спальный район. Очень волнительным мне представлялся момент смены жилья, который будет затруднён кучей бюрократических формальностей и юридических рисков. Не смотря на то, что я училась на юридическом, я не знала всех нюансов сделок к недвижимостью, и боялась решиться на такой шаг. Кроме того, с рациональной точки зрения, переехать из центра на окраину, казалось безумием. Возможно, так оно и было.

Это была самая обыкновенная однокомнатная квартира, площадью примерно сорок квадратов (как я смогла определить визуально), с кухней и совмещённым санузлом. В комнате посередине лежал ковёр с бессмысленным коричневым рисунком (никогда не понимала его функции), стоял простой деревянный столик, кресло и диван, на котором, судя по всему, спали его жильцы, потому что другой, подходящей для этого мебели, я не увидела.

Альберт был необычен для меня не только своим именем, но и образом жизни. Он относился к современной «золотой молодёжи» нашего городка, которая не понятно чем занимается и все ночи проводит в клубах. Образ представителя «золотой молодёжи» никак у меня в голове не сочетался с этой простой квартирой с ковром. С чего я вообще решила, что он принадлежит к этой прослойке? У него были солнечные очки-авиаторы, которые бы у нас в городе не одел ни один мужчина, который к таковым не относился. Хотя, возможно, это просто клише. Кроме того, из Жениных рассказов, я знала, что он постоянный посетитель ночных клубов, собственно, там они и познакомились. Кроме того, у него была чёлка, спадающая на глаза и полный кошелёк денег, чтобы покупать коктейли в клубе всю ночь напролёт. На этих основаниях я и сделала такие выводы.

Женя закончила свой телефонный разговор (мне показалось, что она вздохнула с огромным облегчением), взяла в руки краску, которую я принесла и стала изучать инструкцию.

– Как твои родители отнеслись к вашему совместному проживанию? – спросила я у неё.

Она отвлеклась от чтения, убрала выбившуюся прядь своих блондинистых волос за ухо, немного подумала и сказала:

– Они никогда хорошо к нему не относились… Но, узнав, что он снял отдельную от родителей квартиру, сказали, что я должна жить с ним. Я сначала предложила просто ночевать здесь пару раз в неделю. На что папа мне ответил: «А в остальные дни кто там будет ночевать?». Это отрезвило меня, и так было принято наше совместное решение.

«Должна жить с ним…», – прокрутила я в голове слова Жениного отца. Они мне показались жутко противными, и я поспешила сменить тему:

– Ну что, за работу?

Женя расстелила на ковре газеты, поставила в центр табурет, на который пригласила меня жестом и принялась за дело. Она ловко водила кистью по моей голове и мне это жутко нравилось. Не знаю почему, но все подобные процедуры очень расслабляли меня. Особенно, если их выполняет приятный мне человек. Я расслабилась и улетела в свои мысли, я думала о том, счастлива ли теперь она. Точнее, более ли она счастлива, чем раньше, до того, как съехалась с Альбертом. А что, если совместное проживание меняет отношения не в положительном смысле? Мне хотелось её спросить, но я не решалась. Да и вряд ли бы она созналась, будь это так. Возможно, подруга ещё не успела понять что к чему. Или просто радуется переменам. Перемены – такая неотъемлемая часть жизни, и ты никогда заранее не знаешь, чем они тебе обернутся. Последние перемены в мою жизнь внесли слишком много сложностей, и не приятных сложностей, а занудных и заурядных. Огромное количество учёбы в моей жизни и поиск работы, от которой бы меня не тошнило.

Через час я смотрела на себя в зеркало в её ванной. Мои волнистые волосы приобрели блеск и обещанный производителем краски «шикарный шоколадный оттенок». Ну почему искусственный оттенок волос всегда выглядит более живым, чем тусклый натуральный? Разве это не парадокс? То есть, чтобы выглядеть более живо, нужно постоянно красить волосы? Тоже самое можно сказать про цвет лица и губ. Но сейчас я была более чем довольна собой. Блеск появился не только на волосах, но и в глазах, а это верный признак того, что я чувствовала себя счастливой. Подумать только, какая-то краска была способна так поднять моё настроение и боевой дух. Рассмотрев себя в зеркале более тщательно, я решила, что к такому тёплому оттенку волос нужно изменить оттенок кожи, а, значит, нужно возобновить свои походы в солярий.

Женька сообщила, что с минуты на минуту должен прийти Альберт, и я поспешила удалиться (сделав вид, что у меня дела). Мне не хотелось, чтобы подруга видела, что я избегаю её парня. Не то чтобы он мне не нравился, просто я не представляла о чём с ним можно говорить. Поблагодарив подругу, я села в автобус, уставилась в окно и приготовилась целый час с чистой совестью ничего не делать.