Читать книгу Счастье на снежных крыльях. Назначена истинной - Ольга Гусейнова - Страница 3

Глава 1
Казнь

Оглавление

Из тьмы забытья меня вытянули жажда и боль – не острая, а глухая, сродни усталости, разлитая по всему телу, завладевшая каждой клеточкой. Словно я треснувший сосуд, из которого вытекла вся жизнь… Ну или почти вся, я же чувствую боль, значит, жива. И еще слышу тихие голоса. Голоса отнюдь не ангелов, а Амилы, услышав который мысленно улыбнулась, и второй – знакомый женский. О, вспомнила: Деларии! И так у меня на душе хорошо стало, что я решила послушать.

Делария не просто «стучала», она довольно артистично передавала нюансы и интонации провинившихся леар, выдерживала паузы:

– …Вчера шаа Чатима в разговоре с шаа Уоне несколько раз нехорошо говорила про род Арэнк, особенно досталось шаазе Кайе. И слова «подкидыш Язы» тоже не раз упоминались! Их слышали три посудомойки и лишь ша Кичи, невзирая на свое более низкое положение, возмутилась оскорблениями и пыталась совестить обеих мерзавок. За что получила от них плетьми…

– Прискорбно! – тон Амилы был до жути ледяным. – Этих двух – к лишению; тех, кто промолчал и не доложил, – в поле. Ша Кичи назначить главной по кухне!

– Но… она же черная? – засомневалась Делария.

– Для рода Арэнк каждый леар шаазата ценен одинаково, мы всегда это подчеркивали и доказывали своими делами. Главное – верность шаазату и преданность роду Арэнк!

– Я сообщу волю шаазы, – с воодушевлением и беспредельным подобострастием выдохнула Делария.

– Это уже какие по счету? – задала странный вопрос Амила, еще больше заинтриговав меня.

– Двадцать восьмые. Своих наказали, осталось еще тридцать три, но те соседские.

И вновь меня поразил заискивающий и восторженный голос Деларии, отчитывавшейся перед Амилой. Будто ее допустили к трону и доверили нести королевский шлейф.

– Большинство из третьего и четвертого, – сухим, надтреснутым голосом, словно вся тяжесть мира давила на нее, задумчиво произнесла Амила.

– Но ведь эраты Керук и Тито немедля выдали своих?! – осторожно заметила ее собеседница. – И главное, сам шаэр сейчас там, на Черной площади Лараны, следит за исполнением наказания. Это значит, он солидарен с Арэнками? Признает ваше право? И готов разделить ответственность?

– Иси просто воспользовался ситуацией, чтобы чужими руками предупредить своих недовольных о последствиях, если кто-то вздумает напасть на первый шаазат, как и на нас, – слишком спокойно ответила Амила, в ее ровном тоне крылось нечто более глубокое и злое, а может – мстительное.

Приоткрыв глаза, я увидела собеседниц. Они стояли возле террасы, и свет, бьющий в глаза, мешал их хорошенько разглядеть. Обе смотрели на «экран», или ледаю два на два, транслирующую столпотворение на городской площади. Ого! Мои глаза сами по себе широко распахнулись: огромная толпа крылатых, стоявших рядами, паривших в небе, потрясла и напугала. От траурных серо-черных цветов рябило в глазах. За их спинами не было видно построек, а над головами возвышалась черная твердыня тюрьмы.

В центре площади на коленях стояли заговорщики, их серые крылья трепетали за спинами, а фигуры походили на сжавшиеся пружины: тронь – и они либо сломаются, либо распрямятся, жестко сопротивляясь судьбе. Позади каждого конвоир. Ряды серокрылых суровых мужчин – тех, кто готовился расстаться с жизнью, и тех, кто сопровождал их на эту казнь, – выглядели настолько впечатляюще и пугающе, что у меня сжалось сердце.

В стороне от коленопреклоненных преступников стояли разнополые группы леаров. Мне показалось, собравшиеся по семейному признаку и явно не для средневековых забав, когда горожане приходили поглазеть на казнь преступников и подбадривали палачей. Нет, каждый из них замер с выражением ужаса на лице, трагедии и безнадеги.

Прямо перед экраном замерли двое белых шаазов, таких похожих, но в то же время неуловимо разных, – отец и сын. Знакомые лица, свои, но в то же время далекие, бесстрастные, бездушные. Не просто леары, а – палачи! Высшие судии! И великолепные белоснежные крылья у обоих не трепещут, как у осужденных, ни одно перышко не шевелится у этих жутких карающих ангелов.

И все-таки я выдохнула с невыразимым облегчением: мой муж жив! Трагические события минувшей ночи привязали меня к нему больше, чем обряды и браслеты. Йелли, не раздумывая, спас меня в ущерб себе, тратил магию на мою защиту, а не себя. Ради меня, кроме бабушки, никто не жертвовал чем-то важным. Временем, вниманием, тем более жизнью.

Затаив дыхание, я смотрела, как эрат Арэнк подошел к очередному преступнику, стоящему на коленях, соткал над его головой знакомый голубой купол. Щелкнул пальцами, превратив купол в волну, а та прошила насквозь поверженного преступника. И вот у ног эрата уже не мощный русоволосый мужчина с красивыми светло-серыми крыльями – а безжизненное тело брюнета с распростертыми, абсолютно черными крыльями. Конвоир жестоко, бесцеремонно схватил труп за крылья и потащил прочь с площади.

Я задыхалась от страха, ни вдохнуть, ни моргнуть, и все-таки глаз не могла отвести от страшного зрелища леарской казни. Выходит, Йелли выпил из преступника жизненную силу и всю магию досуха, отправив его на тот свет?! А черные – пустышки, поэтому никаких тебе природных катаклизмов после смерти. За крылья уволокут в неизвестность и забвение. Глаза защипало от слез, но «кино» продолжалось, вопреки моему желанию, вопреки моим земным представлениям о гуманности, вопреки…

Ниол махнул рукой, и конвоиры вывели из толпы группу серокрылых леаров. Мужчины впереди, ссутулившиеся, обреченные. Женщины на руках несли самых маленьких детей, младшие держались за старших родственников. Насчитала пятнадцать леаров, от скорбно-обреченного вида которых во мне будто все замерзло.

Эрат Арэнк подошел к очередному коленопреклоненному шаа, который с невыразимой болью и страданием смотрел на своих родственников, и громко спросил о чем-то на леарском; конечно же, чтобы услышал каждый на площади и во всем Леарате благодаря ледае. Его голос скрипел, как у простуженного и вместе с тем звучал бесстрастно.

– Кайя, ты проснулась? – взволнованно спросила Амила, обернувшись ко мне. – Не надо тебе на это смотреть. Поверь, там страшно и мерзко для всех… А ты и так слишком много пережила!

– Нет, я должна! Нельзя спрятаться под одеяло от жизни, мне все равно рано или поздно придется столкнуться с какими-нибудь неприятными или мерзкими ее сторонами, – прохрипела я, набравшись храбрости. Вдох-выдох. Я почти приказала: – Амила, я очень прошу, переводи!

Не знаю почему, но она послушалась. Видимо, «железная леди» приняла мои доводы.

– Ты знаешь законы Леарата? – скрипел Йелли.

– Да, эрат! – ответил шаа.

– Ты считаешь, что мечты о власти стоят благополучия твоего рода?

– Нет, эрат! – прорыдал серокрылый мужчина, скрючившись в ногах Йелли. – Простите, молю, пожалейте их!

– Когда ты пришел убивать меня и мой род, ты думал о жалости и прощении? – скрежетал эрат.

– Нет, эрат, но я не…

– Ты не думал, что можешь проиграть, так? Когда шел убивать меня и мой род, ведь ты был уверен в успехе! И уж точно не думал, что твою семью и весь род постигнет заслуженная кара?

– Нет, я просто не…

– Да! Ты не ду-ума-ал! – ожесточенно протянул Йелли, чуть наклоняясь к несостоявшемуся убийце. Дальше каждое его слово походило на гвозди, которые он забивал в крышки чужих гробов: – Вас было порядка шестидесяти, все опытные воины, умеющие убивать! Все серые – сильные маги! Вы не думали, что моя семья и несколько преданных нам телохранителей легко и просто остановят нападение! Уничтожат вас! Ты не подумал о возмездии, ты предал не только своего эрата! Ты предал собственный род! Украл у них силу, вечную молодость и долголетие. Ради своих амбиций и жажды власти собственными руками ты лишил своих детей дома, благополучия и надежного будущего. Лично выкинул на обочину! Ты сам лишил магически одаренных потомков силы.

– Молю, пожалейте моих детей… – голосил приговоренный.

– Разве ты пожалел тех, кто встал на защиту своего эрата и шаазата? Тех, кто до конца выполнил свой долг, сохранил честь рода, слово и был предан до конца? За что ты убил их? Вы походя осушили и убили шестнадцать наших женщин, больше двадцати мужчин, которые не смогли оказать вам должного отпора и спастись, а просто встретились на вашем пути к цели! Вы напали ночью, как воры и убийцы, прокрались во дворец. А теперь ты молишь о пощаде?..

Вперед выступил Ниол, мне показалось, что Йелли на грани и может сорваться, настолько глухо скрипел его голос на последних словах. Словно Йелли обвинял убийцу в том, что сейчас происходит. В том, что он вынужден сейчас делать – карать женщин и детей. Это выворачивало его наизнанку, но переложить обязанность на других он не мог. Свекор обернулся и посмотрел на обреченно поникших родичей леара, который унизительно валялся в ногах эрата Арэнка и молил о пощаде.

– Леарат существует тысячелетия! Первый закон высшего Тойлеса тоже. Тот, кто злонамеренно поднял оружие или применил силу против эрата, его семьи или главы своего рода будет казнен! Его род – осушен! Это придумано не нами, но нам положено блюсти законы! Глава вашего рода шаа Яс родился и вырос со знанием этого закона, насколько я знаю, сам применял его десять лет назад к своему племяннику за попытку сместить его. А теперь решил, что сам выше законов Леарата? И сам нарушил главный закон! Ради чего? Чтобы получить для себя больше власти!

Мы, Йелли и Ниол Арэнки, говорим: смотрите! Смотрите в лицо тому, кто забрал у вас благополучную жизнь, здоровье и долголетие, силу! У вас и ваших детей! Не мы! И не род Арэнк! А ваш глава, сын, брат, отец, дед! Пренебрег вами, забыл, проклял в своей ненасытной жажде власти и денег! Смотрите и помните об этом!

Дальше я безмолвно плакала, глядя, как голубая волна высасывает силу у всего рода преступника, у взрослых и детей. Да, их не тронули и пальцем, они остались живы, но их волосы и крылья почернели абсолютно. Признаться, меня, иномирянку, факт, что не казнили семьи предателя и убийцы, примирил с происходящим. Я облегченно вздохнула, ведь еще не успела привыкнуть к своей магии, только начав разбираться с ней. Но отметила, как содрогнулась Делария. Видимо, для нее это хуже смерти.

Затем Ниол казнил следующего преступника так же, как до этого его сын. Несколько мгновений оглушающей тишины на площади – и снова раздался голос Йелли:

– Те из вас, кто принесет клятву крови на верность роду Арэнк, останутся во втором шаазате со всеми его милостями и привилегиями согласно иерархии и обязанностям. Те, кто не захочет, покинет второй шаазат, останется без нашей защиты. В течение суток леары, не захотевшие принести клятву, обязаны навсегда покинуть наши земли и дома! Они получат метку, из-за которой больше не смогут пересечь границы второго шаазата без высочайшего позволения эрата или его рода.

Все убитые горем лишенцы, ставшие чернокрылыми, как это ни поразительно, дружно, заставив повторять даже детей, сделали надрез ладони, пустив кровь, и принесли клятву роду Арэнк. Но почему? Неужели остаться без рода и шаазата настолько страшно? Или второй шаазат не так уж плох, раз живые, но «высушенные магически» родственники бывшего главы готовы забыть о мести и ненависти к палачам и принести нерушимую клятву верности?!

– Кайя, достаточно! С тебя хватит, – объявила Амила, решительно хлопнула ладонями, и экран исчез.

Свекровь с Деларией подошли к моей кровати. Приятно было видеть Деларию живой и здоровой, в нарядном светло-сером костюмчике. Я вытерла слезы и не сдержала восклицания:

– Боги, ты чем-то заболела? А то немного… подурнела!

Бывшая жгучая красавица брюнетка, превратившаяся в русоволосую шатенку со слишком смуглой кожей, на мой взгляд, выглядела как девица, перестаравшаяся с загаром. Удивительно: черный из колера Деларии исчез полностью, теперь она темно-серая шаа и весьма собой довольная. А вот светло-серый наряд производит унылое впечатление. Девушка поблекла, посерела, потеряла былую яркость.

Услышав мой «комплимент», улыбающаяся Делария запнулась, выпрямилась, словно кол проглотила, на миг бросила счастливый взгляд на свои однотонные серые крылья и не без язвительности посоветовала:

– На себя посмотри! Усопшие в храме и то симпатичнее бывают…

– Шаа, ты забываешься! – Амила таким ледяным тоном одернула ее, что даже я немного струхнула.

– Да, – весело поддакнула я. Деларию прочила себе в помощницы, и ее излишняя угодливость мне точно ни к чему. Хочется хотя бы подобия дружбы и искренности. – Между прочим, я – твоя магия, а ты так невежливо со мной.

– Простите, шааза, подобное больше не повторится, – заискивающе склонила голову Делария… перед Амилой.

Довольная этим свекровь важно кивнула, мое недоумение поведением новоявленной шаа тоже отметила, и оно ее откровенно позабавило. Ведьма!

Делария тем временем опять прогнулась – придвинула удобное кресло-стул для Амилы, а для себя поставила подальше, видимо, чтобы шааза ни в коем случае не заподозрила, что обычная шаа пытается сравняться с ней хоть в чем-то.

Наконец-то я поняла, чем же изменилась и сама Амила. В отличие от Деларии, она побелела. Серых прядок осталось совсем мало, так, едва заметные тени в ее волосах и крыльях. Получается, она апгрейдилась накануне? Или…

– Долго я тут валяюсь? – заволновалась я.

– Часть ночи и весь день. Скоро ужин, – любезно улыбнулась Амила, невольно отправив меня в нокаут. – Не переживай, Кайя, к утру все будет в полном порядке!

Мягкий тон и даже толика нежности в глазах и голосе свекрови насторожили. Прежде она этим не страдала по отношению ко мне.

– Хочешь сока? – спросила она и протянула руку к бокалу на столике, притянула его голубой «плетью» и поднесла мне. – Я заметила, что ты предпочитаешь сок гуаши. Выпей, он очень полезный.

Рывком приподнявшись, я с наслаждением выпила сок. Действительно, сразу стало легче. Вернув бокал подскочившей ко мне Деларии, я со вздохом облегчения откинулась на подушки, которые она быстренько поправила. Амила продолжала поражать – смотрела на меня с почти материнской, вернее бабулиной, заботой, беспокоилась о моем здоровье.

Прочистив горло, я поблагодарила:

– Спасибо, Амила! Я тронута твоим вниманием, это так приятно…

– О, не обольщайся, Кайя! Йелли приказал мне присмотреть за тобой, – «успокоила» она, ехидно хмыкнув.

– Твоя жертва просто неоценима! – уныло похвалила я.

Тем не менее настроение сразу вернулось: привычная свекровь-ведьма мне знакома, как с ней себя вести, тоже приблизительно знаю. А вот ласковая и мягкая – как обезьяна с гранатой, не знаешь, когда и где подорвет.

Но Амила умеет удивлять. Она спрятала крылья, удобнее уселась в кресле и, сложив перед собой пальцы домиком, спросила:

– Кайя, полагаю, увидев нас, у тебя возникли вопросы?

– Вы не представляете, как много! – улыбнулась я грустно. – Ты вновь практически белая? – Затем вспомнила Ниола с белоснежными крыльями и добавила: – Ниол тоже изменился.

Загадочно улыбнувшись, идеально причесанная Амила неосознанно поправила белый локон, который вчера был серым, и совершенно без ехидства пояснила:

– Да, благодаря тебе! Нападение, смерть, предательство настолько сильно потрясли тебя, что спровоцировали третий переход.

– Но после второго перехода, наоборот, было легко, словно я заново родилась, а сейчас такое ощущение, что на мне слон потоптался.

– Я не знаю, кто такой слон. Дело в том, что ситуации бывают различные. Тогда погибла Лаиша. Умирая, шаазы выпускают всю свою магию. Да, девочка была слишком юной и еще не полностью созревшей, но даже она помогла тебе достаточно легко совершить переход и значительно расширить собственный резерв. К тому же второй переход обычно бывает у детей в возрасте восьми – десяти лет. Их магия не столь сильна, а резерв невелик, поэтому тебе всего хватило.

– Но Йелли сказал, что для третьего перехода слишком рано и…

– Нет строго установленных временных перерывов. Есть средние значения, но у каждого рода они разнятся в зависимости от силы и многих других факторов. В твоем случае имеет место принудительное взросление. Магия защищала хозяйку от эмоционального выгорания, поэтому так скоро начался следующий этап взросления. Причем за счет собственных сил, прилично оскудевших, когда ты неконтролируемым потоком вливала их в стену, защищая моего сына.

– А как тогда, если без сил и…

– Третий переход – это преддверие полного раскрытия и созревания магии, подготовка всех энергетических каналов, максимальное расширение резерва. Самый энергоемкий и сложный период! В этот момент внутри у леары все перестраивается, меняется, буквально заново рождается магия и происходит ее всплеск. У белых он столь силен, что может вызвать природные катастрофы. Остановить его невозможно – только удержать, закрыв куполом, что и делают родители или опекуны. И те, кто оказался рядом, особенно внутри купола, принимают часть всплеска на себя. Усваивают! В редких случаях, к примеру, если взрослеет сильная шааза, можно в процессе перехода расширить и собственный резерв. Или, как в нашем с Ниолом случае, вернуть утраченное.

– То есть мы вместе «повзрослели» вчера? – пошутила я.

– Более чем, – улыбнулась Амила.

– И я тоже! – не утерпела похвастаться Делария, получив косой взгляд Амилы.

– Каким образом? – я посмотрела на свою «подопечную».

Ответила свекровь, под взглядом которой серокрылая опустила хитрые глазки и притихла:

– На моей памяти подобного ни разу не случалось, наверное, по той причине, что дураков привязывать черную к белой раньше не находилось.

– Я не совсем поняла, – нахохлилась я.

Делария, втянув голову в плечи, изображала немую и глухую – переживала за обретенную магию. Но исподтишка влюбленно поглядывала на свои посеревшие крылья, которые, несмотря на некоторое неудобство (сидела эта хитрюга на краешке стула), не спрятала.

– Твой неожиданный переход и ваша обоюдная связь спровоцировали первичный переход и у Деларии. Теперь она – полноценная шаа с собственным энергетическим резервом, правда пока с уровнем младенца. Но даже если ты разорвешь вашу связь, черной она больше не станет.

– И возможно, с твоим последним, четвертым, переходом я тоже стану полноценной, сильной серой, – восторженно выдохнула Делария, не в силах справиться с эмоциями.

Я улыбнулась бойкой шаа, порадовавшись, что ее мечты сбылись. Сбылись самым невероятным образом. Как в сказке!

– Если я позволю вам сохранить связь к тому моменту! – строго заявила Амила.

– Нет, только я решаю, как долго продлится наша связь! – не выдержала я. Это уже чересчур!

Делария сразу успокоилась, а Амила, кажется, ничуть не была задета моим «самоуправством», царственным жестом позволила:

– Неважно, в любом случае шаазату не помешает еще одна сильная серая леара. Тем более что ночью мы столько подданных потеряли из-за чужой глупости и жажды наживы.

Мысли и действия моей свекрови непостижимы. Мало того, Делария пытается подражать ее манере держаться. Даже в кресле сидит точь-в-точь как шааза, для чего ей все-таки пришлось втянуть свои драгоценные серые крылья. Забавно наблюдать, как бывшая ша стремится походить на шаазу, быть как она.

– Амила, неужели публичная казнь на площади была необходима? – спросила я глухо о том, что терзало меня, пока пикировалась с ней.

Шааза вскинулась, как перед дракой, но сдержалась, села ровнее и напряженно, с жаром ответила:

– Запомни! Здесь никто не терпит слабости. Слабости тебе никто не простит, не спустит, не пожалеет. Пока все видят, знают, что ты силен, – ты жив. И не просто небо коптишь, а живешь так, как хочешь и можешь! Если ты проявишь слабость – тебя сразу сожрут! А мы, род Арэнк, отвечаем за весь шаазат, за всех, доверивших нам свои жизни!

– Но шаазат – это лишь дворец и его…

– Глупая! – рыкнула Амила, вскакивая с кресла, затем потерла ладони, наверное, «успокаивала» магию, передумав хлестать меня плетьми. – Ладно, шаа Фэй еще не успел тебе разъяснить основы. Шаазат – это не дворец! Дворец – главное представительство в Ларане! Это отражение нашего места в иерархии, мы – вторые, и это видно всем и каждому! Шаазат включает в себя земли, множество богатых родов, которые возглавляют менее сильные леары, и отдельные семьи. Касаемо нас: Арэнк – не только название шаазата, это имя самого сильного рода, семьи эрата. Мы создали второй шаазат, он носит имя Арэнк несколько тысяч лет! Но если бы нас всех вчера убили, шаазат достался бы следующему, самому сильному леару. Возможно, Арэнку из другой ветви наследования. А может, и нет! И тогда второй шаазат сменил бы имя и сразу же потерял позицию в иерархии Леарата. Ведь в Совет Девяти могут входить лишь те, кто серый не более чем на четверть. Но при этом шаазат сохранил бы все свои земли и богатства, только под управлением семьи другого, нового эрата!

– То есть шаазат – это такое специфическое территориальное образование, которое включает разные роды и семьи? А управляет и владеет всеми территориями только эрат?

– Да, почти так. Хотя территории, которые принадлежат одному шаазату, могут быть в совершенно разных частях Леарата. Управляют и владеют этими землями доверенные эрату леары – главы, которые свой пост и владения могут передавать по наследству. Но если кто-то из глав утратит доверие эрата, то запросто может лишиться всего.

Из сказанного бывшей «первой леди» следовало, что шаазаты – местные княжества, где князь-эрат – самый главный и может назначать и выделять земли всяким «баронам». И в случае чего лишать «баронства» неугодных.

– Я правильно поняла: вчера была попытка силовой смены власти? Раз эратом может стать любой, лишь бы магически сильный?

Гнев Амилы выдохся так же быстро, как и возник. Она глубоко вздохнула, сцепила тонкие изящные пальцы в перстнях и призналась, буквально исходя желчью и яростью:

– Вчера убили больше сорока наших шаа и ша. Обычные леары: горничные, кухарки, пара моих помощниц и портниха. Охрана дворца. Черных убивали, серых еще и выпивали перед нападением на нас. Убили одиноких и семейных… наших родственников, убивали тех, кто пытался поднять шум, и тех, кто спал не на своем месте, выпив лишнего. А ведь все мы считали, что дом – наша надежнейшая защита! Но нашлись предатели, которые обманули и взломали защитные заклинания, пустили сюда врагов. Таких же отщепенцев, убийц, проклятых теперь даже своими родными!

– Что теперь с защитой? – хрипло спросила я, кровать перестала казаться уютным островком.

– Сын с Ниолом восстановили ее еще ночью, – успокоила меня Амила. – Твой всплеск энергии полностью очистил Йелли от магии хаоши и основательно прибавил сил нам всем. Даже исцеление прошло за мгновения. Затем я занялась тобой, а они решали насущные проблемы. Ночью подняли всех жителей дворца, каждый принес клятву крови в верности роду Арэнк и преданности шаазату. Утром у нас был список нападавших. Двадцать восемь из них были из шаазата Арэнк, еще тридцать один – из двух других шаазатов, третьего и четвертого. Керук и Тито без проволочек выдали нам преступников с их семьями.

– Прямо ударно поработали, – буркнула я.

– Да, – согласилась Амила, глядя мимо меня. Я заметила серые тени у нее под глазами и затаенную боль. – К полудню шаэр сам вызвался начать церемонию наказания и первых преступников и их семьи казнил лично…

– В назидание другим? – тихо спросила я, вспомнив ее горькие слова. – Чтобы неповадно было?

Амила наверняка устала и глаз с ночи не сомкнула, но виду не подавала – прекрасна и бодра; взглянула на меня красивыми голубыми глазами, чуть нахмурилась, но кивнула, пояснив:

– Такого хорошо организованного, многочисленного нападения не было уже лет триста. Время от времени убивали по одному, ну по двое, выдавая за несчастный случай или происки врагов из других стран. Разное случалось. Но открытые военные действия против высшего рода верховного шаазата – это переходит все границы!

– Йелли говорил, что Хтон – не главный, за ними кто-то стоит, – вспомнила я.

Амила расстроенно поморщилась и сухо пояснила:

– Точно пока неизвестно. Возможно, это был анклав заговорщиков. Всегда были, есть и будут серые, которые недовольны своим более низким положением в обществе. Периодически эраты с помощью преданных подданных находят подобные тайные общества и уничтожают. У некоторых шаа жажда власти так горит, что в одном месте аж подгорает. Может быть, за ними стоит кто-то из белых. Но тому, кто вчера натравил на нас недовольных, хватило для обострения ситуации всего лишь ничьей белой шаазы. Пришелицы из другого мира, которая неожиданно вошла во второй шаазат и может усилить род Арэнк!

– О-о-о… я виновата, что…

Амила вскинула руку, останавливая мое нытье:

– Нет! Ты – следствие, причина в другом! Раньше эратом мог стать исключительно белый шааз, но нас становится меньше, а магия слабеет. Сейчас уже больше половины шаазатов возглавляют большей частью серые эраты. Пройдет еще несколько столетий и белых, возможно, не останется вовсе. Но власти хочется всем! Белые шаазы грызутся за абсолютную власть. Чем меньше сильных конкурентов, тем выше положение эрата, ближе к Кристальному дворцу. Это значит: никаких ограничений, абсолютное всевластие! Серые эраты пока дерутся за лишние земли, богатства и сферы влияния, скорее, как апики и аяши, как торговцы. Большая часть земель и богатств именно у девяти верховных шаазатов, а значит – против нас постоянно плетутся интриги и козни мелких соседей. В общем, белые гибнут часто. То от рук своих, то от серых. А рождаемся мы все реже, ведь встретить пару так сложно, а потерять магию, чтобы получить хоть одного наследника, так легко. Наша жизнь и уклад меняются незримо, но заметно нам, долгоживущим!

– Амила, вы с Ниолом теперь снова белые и можете завести еще одного ребенка, наверное, – робко улыбнулась я, необдуманно намекнув на выход из ситуации.

Шааза застыла, словно эта идея ей в голову не приходила. Уголки ее рта дрогнули в намечающейся улыбке, но она так и не показалась.

– Возможно, мы решимся на это когда-нибудь. Но только в крайнем случае. Если с тобой что-то случится!

– А почему именно со мной? – воспротивилась я.

Амила глянула на меня холодно:

– Ты забрала верность Йелли, а значит, если тебя убьют, он не сможет получить наследника даже с помощью ритуала. Хотя истинные все равно друг без друга долго не живут. Энергетическую связь супругов слишком сложно разорвать, а многие и не хотят…

А если с Йелли что-то случится, что станет со мной?

Амила подумала и добавила «приятных» ощущений:

– Кайя, тот, кто возглавлял заговорщиков, преследовал несколько целей. Повезет: разом обезглавит второй шаазат и сможет прибрать его к рукам. Не повезет… Видимо, рассчитывал покончить с тобой или Йелли. Если бы погибла ты, главная цель – обезглавить шаазат – все равно была бы достигнута. Йелли связан с тобой магией и верностью и умер бы довольно скоро. А мы… нам пришлось бы отдать всю магию в ритуале, чтобы родить еще одного наследника. В общем, если бы ты оказалась слабее, менее доброй, – Амила насмешливо улыбнулась, – или менее заинтересованной моим сыном и не защитила бы его, то будущего у нас не было бы в любом случае. Но наш враг не учел тебя в своем раскладе – и просчитался. Ты не переживай, мы найдем его. Обязательно найдем, это дело жизни и чести!

– Уверена, у нас получится, – решилась я подбодрить воинственную и, конечно же, расстроенную свекровь.

– Делария тебе поможет привести себя в порядок. Пока отдыхай. Все важное оставь на завтра, когда резерв восстановится.

– Хорошо, так и сделаю, – заверила я, втайне радуясь, что свекровь собралась оставить меня в покое.

Амила осмотрела меня странным, оценивающим взглядом, как если бы изменила мнение о чем-то, переосмыслила, затем перевела его на Деларию и ушла. Даже моя мама не смогла бы так пройтись! Даже не шла, а ступала, казалось, не касаясь пола. Смешно, но стоило закрыться за ней дверям, мы с экс-любовницей моего мужа одновременно облегченно выдохнули.

Счастье на снежных крыльях. Назначена истинной

Подняться наверх