Читать книгу Каникулы с чертёнком - Ольга Коротаева, Борис Тюрин, Литагент ИДДК - Страница 1

Глава 1

Оглавление

Я вошла в свою комнату и, рухнув в кресло, выдохнула. Выжила! Поверить не могу, но, кажется, я выиграла этот раунд у чертовки. Да, обойти ловушки было непросто, но я добралась сюда. Конечно, утром Анне Васильевне придется и макароны с лестницы убирать, и сушить мокрый ковер в холле, зато я сейчас сухая, и в моих волосах не торчат спагетти!

Осознав, что едва-едва избежала очередного позора, я посмотрела вверх и с удовольствием расхохоталась: не так-то ты и хитра, девочка! Могла бы привязать веревку, которая удерживала ведро с водой, за диваном, я бы не заметила ее да получила холодный душ. А кастрюля со спагетти на приоткрытой дверце? Это же классика жанра!

Ох уж эти дети богачей! Считают, что им позволено все. Полная безнаказанность! И, конечно же, Лев Сергеевич снова промолчит. Лишь посмотрит на дочь строго, а Маргарита распахнет свои голубые глазенки и, приняв личину милого ангелочка, плаксиво пожалуется, что злая няня наговаривает на невинное дитя, чтобы привлечь внимание ее великолепного отца. Ведь, как известно, в дом Лаврентьева молодые девушки приходят работать лишь для того, чтобы окрутить миллионера.

Я закрыла глаза и, скрипнув зубами, постаралась успокоиться. Меня точно прокляли! Права была Люська, а я не поверила подруге. А как еще могло случиться, что красавец-босс вдруг превратился в льдосердечное чудовище, а его милая дочурка обрела черты исчадия ада?! Ну ничего, я справлюсь! Не будь я Корнеева. Одолею все, что еще придумает голубоглазая чертовка, продержусь еще… Сколько там осталось?

Открыла глаза и посмотрела на календарь, что висел на стене. Фото «Ласточкиного гнезда» всегда придавало мне сил и напоминало о важной цели: окончить университет и устроиться детским психологом в реабилитационный лагерь Крыма. И никакие неприятности не остановят меня на пути к мечте! От месяца «небольшой подработки», которую навязал мне ректор, осталось всего… двадцать семь дней! С трудом сдержав приступ паники, я с усилием улыбнулась. Не сметь поддаваться унынию! Если ты не сможешь справиться с собственными проблемами, как сумеешь помочь детям?

Итак, третий день моей работы закончен, можно побаловать себя душем и одной серией какой-нибудь комедийной жвачки. Вспомнив о личной ванной комнате, улыбнулась. Это просто космос! Как бы то ни было, дом Лаврентьевых невероятно комфортный. «Комната», которую отвели для меня, скорее напоминала номер в шикарнейшем отеле. Разделенная небольшими перегородками на три части: гостиную, спальню и ванную – она была эргономична и оснащена новейшими техническими приспособлениями.

Поэтому даже мысль о душе, где можно было настроить и массаж, и пенный поток, и даже воспользоваться цвето- и ароматерапией, расслабляла. А потом я плюхнусь на эту огромную кровать с удивительным матрасом, ночь на котором дарит глубокий сон, и утро встречу новым человеком с верой в себя и счастливое будущее!

Приняв решение, привстала… чтобы вновь упасть в кресло. Что такое? Ноги не держат? Попыталась подняться, но снова не смогла выбраться из кресла. Едва не застонала от бессилия: моя одежда накрепко прилипла к обивке, которую чертовка с невинным взглядом щедро намазала клеем!

Я услышала противный звук и заскрипела зубами: только этого не хватало! За три дня девочка сумела изучить привычки новой няни и тут же принялась играть на нервах. И это Маргарите удавалось гораздо лучше, чем пиликанье на чертовой скрипке, которая сейчас и зазвучала, окончательно выбивая меня из строя. Наверняка девчонка обманывает, что хочет стать великим музыкантом, а инструмент мучает лишь для того, чтобы выжить из дома очередную «охотницу за папиными деньгами».

Прижав ладони к ушам, я зарычала и рванулась так, что разодрала одежду, и, освободившись, резко поднялась. Остатки платья остались на кресле, а я, мечтая съездить в город и купить беруши, потопала в угол, где была ванная. Сделала шаг и неожиданно ощутила, как стопа заскользила. Ноги разъехались, и я, едва не сев на шпагат, взмахнула руками и машинально за что-то ухватилась.

Раздался звук, будто это «что-то» обломилось, а сверху на меня обрушилось белоснежное шипящее безумие. Оно нескончаемыми волнами заливало меня и все вокруг. Чертыхнувшись, я потерла лицо и посмотрела на свою руку: в ладони лежал кусок металла. Похоже, я сломала душ! Попыталась закрыть кран, но кнопки на нажатия не реагировали, и через несколько секунд пена заполнила полкомнаты. Ароматное мыло было везде, включая мои рот и глаза, которые уже слезились и страшно чесались.

Не вытерпев, я бросилась к выходу. Лев Сергеевич, как всегда, задерживался на работе, и я успею умыться в его комнате. Чтобы в одном белье, эротично прикрытом хлопьями пены, спуститься по лестнице и вымыться в комнате прислуги, я даже не думала. Я же не хочу свернуть себе шею? Возможно, именно этого добивается голубоглазое исчадие ада.

Пробираясь по коридору на ощупь, я жмурилась от зудящего мыла и твердила про себя: двадцать семь дней! Продержись еще двадцать семь чертовых дней! Под дикие звуки истязаемой скрипки распахнула дверь в комнату хозяина и, быстро сориентировавшись, направилась к перегородке. У меня за подобной была скрыта ванная, поэтому я надеялась, что и тут так же.

Протянула руки и, окунув их под прохладные струи, наконец умылась. Еще и еще раз сполоснула глаза и только затем удивилась, что вода уже включена. Ноги приросли к полу, по телу пробежались молнии, а спину сковал ледяной ужас. Хозяин уже дома? И он принимает душ! Отняв дрожащие руки от лица, подняла глаза и уставилась на спокойно наблюдающего за мной Льва Сергеевича. Не так. На абсолютно голого Льва Сергеевича!

Вода бежала по его широким плечам и могучей накачанной груди – не знала, что у босса такое красивое тело! – блестящими ручейками стекала по поджарому животу и, очерчивая узкие бедра, струилась по мощным ногам, чтобы сбежать в многочисленные отверстия поддона.

Я моргнула и, осознав, что только что медленно и пристально рассматривала мужчину с головы до ног, сглотнула и с неискренней улыбкой произнесла:

– Добрый вечер.

Лаврентьев приподнял темные брови и, окинув меня ироничным взглядом, уточнил:

– Добрый вечер – это приветствие или предложение?

– Что вы имеете в…? – опешила я и, вспомнив, что стою перед ним в мокром полупрозрачном белье и в ароматной пене, будто большое сладкое пирожное, поспешно замолчала. А что он еще мог подумать?

Босс шагнул ко мне, и я, отступив, поспешно проговорила:

– Это не то, о чем вы подумали!

Поскользнулась и, ощутив себя в мужских объятиях, зажмурилась и затараторила еще быстрее:

– У меня сломался душ, а пена сильно щипалась. Я только хотела умыться! Из-за проклятой скрипки не услышала, что вы дома.

Не дождавшись ответа, приоткрыла глаза и посмотрела на мужчину. Вниманием тут же завладели его правильные черты лица, блестящая загорелая кожа, привлекательный прищур стальных глаз. Заметив, как изогнулись в легкой улыбке приоткрытые губы босса, замерла от ужаса. Как оправдаться? Я же не навязывалась, но со стороны все выглядит именно так. Что делать? Оттолкнуть? Убежать? Да, так и надо поступить. Немедленно! Но я продолжала стоять, пялиться на мужчину и слушать биение собственного одичавшего от ужаса и трепета сердца, бешеный стук которого, казалось, даже заглушил чудовищные звуки скрипки.

Снова посмотрела на приоткрытые губы Льва Сергеевича и нервно облизала свои. Босс, нависая надо мной, спросил:

– Вы всегда принимаете душ в белье?

– Ч-что? – икнула я и почему-то кивнула.

– Понятно, – спокойно проговорил он и холодно предложил: – Если не собираетесь меня соблазнять, тогда, может, отпустите?

Я растерянно посмотрела на свои пальцы, которые вцепились в мужские плечи. Когда я успела ухватиться за него? Выпрямилась и, отдернув руки, отступила от Лаврентьева. Босс потянулся ко мне, словно хотел по голове погладить, и я с трудом удержалась от ненормального желания слизнуть с кожи его предплечья капельку воды. Хорошо, что не сделала этого! Мужчина не собирался дарить мне ласку, он лишь взял полотенце, которое лежало в шкафу за моей спиной.

Пока Лаврентьев оборачивал бедра мягкой махровой тканью, я вдруг словно проснулась и, резко отвернувшись от мужчины, цапнула с полки второе полотенце. Обмоталась им и, не оборачиваясь, проговорила:

– Извините за вторжение. Моя комната полна пены, и я…

– Хотели бы остаться в моей? – саркастично хмыкнул Лаврентьев.

Я подавилась концом фразы и закашлялась, а босс, подхватив меня под локоток, потянул к двери.

– Любовь Алексеевна, – тоном, не терпящим возражения, проговорил он, – я предупреждал вас, что не потерплю ни прогулок по дому голышом, ни попыток пробраться ко мне в спальню.

– Да я и не собиралась! – едва сдерживая слезы от обиды, воскликнула я.

– Утром, перед тем как уйти, загляните в мой кабинет за жалованьем, – беспощадно произнес босс.

– Да послушайте же! – возмутилась я. – Минутку! Я и не думала соблазнять вас. Это Маргарита облила кресло клеем, и я…

– Так во всем виновата моя дочь? – резко остановился он, и от ледяного взгляда мне сделалось не по себе.

Я готова была себе язык откусить: ну почему не сумела сдержаться?! Мелкая проказница добилась своего, и моя репутация разбита на осколки, а я еще масла в огонь подливаю. Нужно немедленно что-то придумать, иначе меня выставят из этого дома, и все рухнет!

Я громко расхохоталась, чем озадачила босса. Держась за живот и ощущая себя на грани краха всей жизни, смеялась, как безумная, до слез. А что? Терять мне больше нечего! Так почему бы не попробовать? Лаврентьев, пристально глядя на меня, спокойно ждал. Я же, все еще посмеиваясь, хлопнула его по плечу, чем заслужила еще один изумленный взгляд, и заявила:

– Ну что вы! Ваша дочь нежный ангел! – Покачала головой и, уверенно глядя боссу в глаза, объяснила: – Мы с Марго увлеклись аппликацией и случайно пролили на кресло клей. Я приклеилась к обивке так крепко, что пришлось порвать платье. Хотела размочить клей, но сломался душ. Можете проверить, я правду говорю.

Взгляд Лаврентьева слегка изменился, и я едва сдержала облеченный вздох – битва за мечту о Крыме еще не выиграна, расслабляться рано. Подняла руки, будто показывая, что безоружна, я с безмятежной улыбкой добавила:

– А чтобы вы не решили, будто я заманиваю вас в постель, постою здесь, пока вы проверяете мои слова! – Босс нахмурился, и я скрипнула зубами: кажется, переборщила. Выставила его инфантильным. Торопливо добавила: – Понимаю, что раньше у вас были не очень приятные моменты с наемными нянями, именно потому Геннадий Степанович и попросил меня присмотреть за Марго. Вы же доверяете моему ректору? – Вгляделась пристально в лицо босса и сухо кивнула: – Со мной у вас проблем не будет, обещаю. – Снова рассмеялась и, дрожа от волнения, убедительно проговорила: – Вы мне даже не нравитесь. Честно! Вот, смотрите, я вас поцелую… – шагнула к мужчине и, приподнявшись на носки, быстро прикоснулась губами к его, тут же отпрянула и улыбнулась, – …и ничего не почувствую!

Лаврентьев молча буравил меня стальным взглядом, но я заметила, как по его лицу пробежала легкая тень. Поверил? Убедила? Боже, пусть он поверит! Двадцать семь дней! Нужно продержаться всего двадцать семь чертовых дней!

– Мою дочь зовут Маргарита, – наконец проговорил он. – Прошу не коверкать ее имя.

– Хорошо, – с энтузиазмом согласилась я, понимая, что прощена и остаюсь в этом доме.

– Я посмотрю, что случилось, – кивнул босс. – Идите со мной или подождите в моей комнате. В коридоре сквозняк, а вы…

Он выразительно осмотрел меня, затем молча направился к моей комнате. Я последовала за боссом, не отрывая взгляда от обтянутого полотенцем упругого мужского зада. Теперь, когда угроза увольнения отступила, я едва держалась на ватных ногах. Я только что поцеловала Лаврентьева? Что это было? Минутное помешательство? Едва дыша, я любовалась, как перекатываются упругие мышцы на спине босса, пока тот, присев на корточки в море пены, рассматривает отвалившуюся железяку.

А поймав себя на желании, чтобы с босса соскользнуло полотенце, резко повернулась и, цапнув халат, бросилась из комнаты. Жуткая скрипка уже заткнулась, и дом погрузился в блаженную тишину. Дьяволенок, похоже, ожидал в комнате результата своих проделок. Я осторожно обошла рассыпанные макароны, которые будут красоваться тут до утра. Анна Васильевна ложилась рано, зато поднималась на рассвете, и когда домочадцы просыпались, их ждал вкусный завтрак на чистейшей кухне.

Открыв холодильник, взяла бутылку воды и, прислонившись к стене, крупными глотками осушила сразу половину, пытаясь осознать произошедшее и дрожа всем телом. Я поцеловала Лаврентьева! Я, которая никогда первой никого даже в щеку не чмокала. Поставила наполовину опустошенную бутылку на стол и посмотрела на трясущиеся пальцы. Какая разница, что побудило меня сделать это? Я его поцеловала, и мне понравилось, вот что пугает. Неужели я умудрилась влюбиться в босса?!

Прикрыла глаза и застонала: вот же влипла! Меня точно сглазили! Как еще объяснить жуткую ситуацию, в которую я угодила за три дня? Безумная ловушка судьбы, не иначе! Сначала непонятно как возникший в общаге пожар и обгоревший ноут, где хранились результаты моего полугодового труда. Раньше хранились. И что толку биться о стену, спрашивая себя, почему не дублировала файлы в «Облако» – защита на носу! А я без диплома, без жилья, без денег. Хоть вешайся!

Неудивительно, что предложение ректора поработать няней милой дочери богача в обмен на небольшую отсрочку и помощь в восстановлении дипломной работы я восприняла как спасение. Знала бы, что это была ловушка дьявола, никогда бы не переступила порог этого дома! Милая при Геннадии Степановиче, Маргарита наедине сразу предложила мне выметаться подобру-поздорову. И никакие уверения, что я не собираюсь красть у нее папу, девочку не убедили. А требования босса не ходить по дому в неглиже и не прокрадываться по ночам в его комнату пролили свет на упрямство девочки. Видимо, миллионеру постоянно не везло с нянями.

Мой ироничный вопрос о том, все ли предыдущие няни были молоды и симпатичны, Лев Сергеевич проигнорировал, а я лишь усмехнулась: видимо, деньгам все возрасты покорны! И была уверена, что я-то уж не поддамся обаянию богатства и власти. Меня никогда не привлекали «папики». Но увы, кажется, это случилось. И деньги тут ни при чем. Прикусив губу, я зажмурилась. Мне понравился этот мужчина.

– Вы с ума сошли?

От резкого окрика я подскочила и, схватившись за сердце, быстро повернулась к Лаврентьеву. Обвинила:

– Я испугалась! Зачем так подкрадываться?

– Вы простудитесь. Зачем пьете холодную воду? – в тон мне спросил он, подошел к столу и включил чайник.

На боссе, к моему искреннему огорчению, уже не было полотенца. Если бы не было и халата, то и огорчения бы не было. Я сжала кулаки и с трудом отвела взгляд от могучей спины Льва Сергеевича. Так, понятно, что я больна любовью. Признание зависимости – важный шаг. Второй – исцеление. Что может меня излечить? Нужно понять, что именно мне понравилось, что я считаю достоинствами, и зачеркнуть это недостатками. Увы, во внешности босса изъянов не было. Или мне так казалось.

– Пенообразователь я починил, – протянул мне горячую кружку мужчина, – но ночевать вам придется в другом месте.

– И где же вы предлагаете мне переночевать? – спросила я, прежде чем успела подумать. Выругалась про себя: прозвучало весьма двусмысленно. Ощущая, что краснею под пристальным взглядом Льва, я уткнулась в кружку и осторожно отхлебнула горячего сладкого напитка. Пробормотала: – Надеюсь, вы уже не думаете, что я все это подстроила?

– Я видел новую обивку кресла, – ухмыльнулся Лаврентьев. – Не думаю, что такое можно сделать специально.

Увидев его короткую, но яркую, будто луч света в пасмурный день, улыбку, я отвернулась так резко, что пролила чай. Зашипела и, поставив кружку, запрыгала по кухне.

– Стойте, – прижал меня к столу своим телом босс. Я тут же забыла о режущей боли, как и про то, что человеку свойственно дышать. Лев Сергеевич поймал мою руку и осторожно ее осмотрел. – Вы не няня, а тридцать три несчастья!

– Это уже тридцать четвертое, – завороженно прошептала я, глядя снизу вверх в потрясающие, будто отлитые из серебра, глаза мужчины. – Надо бы лед приложить.

– У меня есть предложение лучше, – вдруг произнес он и, притянув мою руку к губам, добавил с легкой хрипотцой в голосе: – Дочери это всегда помогает. Возможно, и с вами сработает.

Босс подул на мои слегка покрасневшие пальцы и наклонился, словно собирался их поцеловать. Я выдернула руку, а он приподнял брови, будто в удивлении.

– Что такое? Боитесь столь нестандартного лечения? Или опасаетесь чего-то еще? Я же вам совсем не нравлюсь.

А у меня в голове шумело и колени подгибались. Я будто со стороны услышала собственный голос и даже удивилась спокойствию тона:

– Предпочитаю проверенные методы. Помню, Анна Васильевна показывала, что аптечка хранится вот в том ящике. Не поможете достать?

Каникулы с чертёнком

Подняться наверх