Читать книгу Бывший. Искры между нами - Ольга Коротаева - Страница 5

Стас

– Эй, очнись! – Жирков щёлкает пальцами перед моим носом, и я морщусь. – Где витаешь? Я, между прочим, тебе выговор делаю!

Вопреки фамилии, комчасти худ и невысок, и чтобы щёлкнуть пальцами перед моим носом, ему пришлось поднять руку. Но не стоит недооценивать этого человека. Ходили рассказы, что Константин Игоревич, когда ещё служил на выездах, вынес из огня человека весом сто пятьдесят килограмм. Возможно, вес пострадавшего несколько преувеличен, но не намного. С того дня Жиркова за глаза прозвали Муравьём.

– И не надейся, что это сойдёт тебе с рук! – высоким голосом кричит он и касается шеи ребром ладони. – У меня твои выкрутасы вот где, Троцкий! Знаешь что? Если тебе не дорога твоя грёбаная жизнь, так не подставляй других…

Он делает вдох для новой тирады, и я спокойно вставляю:

– Новая форма для всей бригады.

– И не надейся откупиться, Буратино! – набрав воздуха, продолжает орать Жирков.

Терпеть не могу свой позывной, но у пожарных так уж заведено. Если приклеится прозвище, так пока что-то не произойдёт и не придумают новое, будут звать именно так. А так как меня приняли в эту часть вместе с подаренной отцом новенькой машиной, других вариантов и не было. Только ради краткости было упущено слово «богатенький».

– Для двух, – спокойно продолжаю я. – Моей и Подлесного.

– Вот же… – Он смотрит волком, но потом машет рукой. – Вали, пока я добрый. Но если снова выползешь на вызов до разрешения врача, я тебя… Ух!

Грозит кулаком, и я вытягиваюсь по стойке смирно. Разворачиваюсь и иду к выходу. Вслед летит тихое:

– Не спеши на тот свет, парень.

Закрываю дверь, подхожу к окну и смотрю на дождь. Я и не спешу, но и не держусь за свою унылую жизнь. Сильные струи бьют по стеклу, тучи темнеют над качающимися деревьями, а потом вдруг выглядывает солнце и всё стихает. Погода на приморском побережье непредсказуемая и изменчивая. Затем небо расцветает радугой и сердце пропускает удар.

Как увидел Раду, так будто небо обрушилось на голову. Мысли, эмоции, воспоминания, как прошедший ливень, вмиг омыли душу. Закончив с пожаром, бросился к ней в больницу, как мальчишка, и второй день не могу выкинуть бывшую из головы. Этот Никита её парень? Муж? Как вспоминаю его прикованным к кровати, так хочется придушить кого-нибудь.

Когда радуга угасает, ветер разгоняет последние облака и над городком разливается синее небо.

– Ты ещё здесь?

Оборачиваюсь и киваю Жиркову:

– Уже ухожу.

Спускаюсь бегом по лестнице, киваю знакомым и покидаю здание. Веду машину туда, куда не собирался. Но руки будто сами рулят автомобилем, и колёса шуршат по асфальту в знакомую сторону. Остановившись у больницы, напряжённо смотрю на вход.

Идиот. Зачем вернулся? Рада уже с другим, и у них особые отношения… Во всяком случае, меня она никогда к кровати не приковывала. А мне бы понравилась такая игра? Во всяком случае, точно согласился бы попробовать. Но лучше её…

– О чём думаешь? – цежу, раздражаясь сам на себя. – Будто она сможет простить.

Но завести мотор и уехать не в силах. Мне до смерти хочется снова увидеть самую яркую радугу своей жизни. И появляется она. Рада выглядит бледной и уставшей, неуверенно оглядывается по сторонам, будто потерялась.

Выхожу из машины и машу ей:

– Радуга-дуга!

Само с губ срывается, и произносить это так приятно. Но Рада, кажется, вовсе не хочет меня видеть. Прищуривается, две секунды смотрит на меня с ненавистью, как раньше, а потом разворачивается и идёт в другую сторону.

Ругнувшись, бегу за ней. Догнав, беру за руку.

– Стой.

Она вырывается и смотрит исподлобья:

– Что-то нужно?

– Да, – киваю. – Тебе нужна моя помощь.

Скрестив руки на груди, она холодно уточняет:

– Какая, интересно?

– Ты без денег, без вещей, без документов, – уверенно говорю я. – Едем ко мне.

Она вдруг смеётся, да так, что слёзы на глазах выступают. Чуть успокоившись, цедит с ненавистью в голосе:

– Троцкий, ты серьёзно думаешь, что я приму твою помощь? Да ты будешь последним человеком, к кому я обращусь!