Читать книгу Дневник Аси Лазаревой. В поисках простой любви. Часть первая - Ольга Козырева - Страница 31

Мы с Эллочкой приехали и сразу почесали в кабинет к Зине и Ниночке.

– Доброе утро, родная, – горестно молвила Элла Георгиевна, целуя разодетую в Chanel и Celin, идеально накрашенную и идеально причесанную Зину.

– Я не могу так работать, я ухожу, – Эллочка готова была зарыдать, но кое-как держалась.

Только она открыла рот, чтоб продолжить, как вдруг дверь с грохотом распахнулась. Скорбная сцена была разрушена ворвавшимся в кабинет вихрем. В вихре наблюдались ранняя лысина, небольшое брюшко, смешные мимика и жесты и слышались много-много слов и заливистый смех. Это к нам влетел сияющий начальник отдела оптовых продаж (он же «начальник опта»), он же Славик. Полноватый невысокий молодой человек лет тридцати с глазами навыкате, крупными губами и армянским носом. Что было совершенно оправданно в его случае, так как армянином он и был.

Кому-то юноша мог бы показаться даже страшненьким, если бы не живость его лица и не обезоруживающая улыбка. Она у него была такая широкая и счастливая, во все тридцать два ровных белых зуба, что, глядя на него, невозможно было не расплыться в ответ так же широко и счастливо, позабыв обо всех своих сложностях. А когда Славик начинал говорить, всех вокруг обдавало жаркой южной волной обаяния и веселья. В общем, как только он открывал рот, то становился абсолютным красавцем. Да, и так тоже бывает.

– О, Зиночка, какая прическа! У тебя новый стиль? Новая юбка? Ооо, встань, повернись, уууу, ооо… Боже мой, ты так хороша сегодня! – причмокивал начальник опта так, словно на него снизошло откровение и он наконец увидел ЕЕ! Самую красивую женщину во вселенной…

– Ну, Слааавииик, – зажеманничала Зина Борисовна, но тем не менее встала и повернулась, давая Славику рассмотреть себя.

Мы с Эллочкой поотрывали рты от удивления, но сразу их закрыли и вежливо заулыбались. Ниночка тоже принялась нахваливать Зину Борисовну. Кажется, все происходящее удивляет только нас с Эллочкой. Зина Борисовна все воспринимает как должное и прямо цветет от ста пятидесяти цветастых Славиковых комплиментов.

– О, боже, какая ты, уфф, аппетитная, я б тебя… – тараторил Славик, закатывая глаза, закусывая губу, потирая пухлые ручки и прямо дрожа от страсти. – Ух! – и он слегка шлепнул Зину Борисовну по пятой точке.

– Ну, Слааавииик, – Зина Борисовна, довольная, как слон, усадила свой зад обратно в кресло.

– Ниночка, доброе утро, – фейерверк обратился к тихой, но тоже очень модной Ниночке.

Когда Славик повернулся так, что Зина Борисовна не могла видеть его лица, то он подмигнул Ниночке и нам заодно. Незаметно для Зины, но ободряюще похлопал Ниночку по плечу и умчался. Каждой из нас досталось немного его внимания. Нет, даже не так, каждая из нас на секунду почувствовала, что это она самая красивая в этой комнате. За исключением Зины, той досталось столько «любви», что, по идее, на этом топливе можно протянуть до конца дня. «Вот же обаятельный паршивец, – подумала я вслед исчезнувшему Славику, – всю сцену скомкал». Всерьез на Славика сердиться было невозможно.

– Я ухожу, Зина, – Эллочка не поддалась сексуальным флюидам Славика и не сбилась с мысли, – объясни ему, что в редакциях не считают часы. Я уйду, и журнал умрет. Все журналы, из которых я уходила, закрывались, – пригрозила Эллочка и равнодушно уставилась перед собой.

Зина Борисовна забеспокоилась. Я не в первый раз пью кофе в этом кабинете, и я давно разрекламировала Эллочкины возможности. Зину Борисовну Эллочкины возможности радуют, она хочет в бомонд. У нее все в жизни есть, а вот бомонда нет. Бомонд, которым поманила Эллочка, с ее уходом грозил окончиться, так и не начавшись.

– Что делать, ну, он такой, – (он – это, понятно, Эдуард), – ну, вы ему там напишите, какой-нибудь отчет, что Элла на встречах. Вы думаете, вы одни такие? Он неделю уже дерет весь офис, Нинка рыдала вчера опять, у Славика давление скакнуло.

Зина не особо хотела «вписываться», похоже, она надеялась, что бомонд не уйдет вслед за Эллочкой, а каким-то образом сам прирастет к журналу, а заодно и к Зине. Но я-то знаю, что нет. Не прирастет. Даже если я буду землю рыть. Я и так ее рою.

Мы с Эллой сидим и киваем. Но это не умаляет нашей решимости.

– Зина, мне сорок лет, – Эллочка перешла к жестким мерам, – я двадцать лет в профессии, я не маленькая девочка. Его мои отчеты не устраивают, он не видит мою работу? Значит, нам не по пути.

Зина Борисовна недовольно поджала губы.

– Ну, я не знаю… Ты говорила с ним? – она смотрела уже на меня.

– Конечно, ничего не хочет слышать, уже написал мне двадцать писем о том, что PR-директор не вырабатывает своих часов, моих ответов не читает. У меня ощущение, что я общаюсь со стеной. Получается, кого Элла ставит на обложку, неважно. Важно, только то, что она не сидит в офисе столько, сколько ему хочется.

– А контакты, – Эллочка смахнула натуральную слезу, оплакивая свои связи, – как ему в голову пришло потребовать мои контакты?! Даже если он их получит и позвонит, то с ним разговаривать никто не будет, я годы потратила, чтоб эти люди подружились со мной, устраивала мероприятия, бесплатно звала прессу на их мероприятия, помогала во всем.

Эллочка была так возмущена, что возникло ощущение, будто бомонд только потому и жив, что окружен жаркой Эллочкиной южной заботой.

– Одних хачапури сколько напекла, – то ли в шутку, то ли всерьез ляпнула я.

Зина приподняла бровь и внимательно посмотрела на Эллочку, словно желая посчитать, сколько именно хачапури скормила Эллочка бомонду, а на самом деле, видимо, надеясь удостовериться, что так и будет – и бомонд не станет разговаривать ни с кем, кроме Эллочки, даже если Эдуард завладеет ее «гроссбухами».

– Ну, Эллусик, ну, он такой, что с этим сделаешь? Но я обязательно попробую поговорить с ним.

Ура! Зина Борисовна согласилась с ним поговорить, это было то, за чем мы, собственно, и приходили!

– Скажи ему, пожалуйста, что он всегда сможет взять милую девочку с дипломом PR-специалиста и без опыта работы. Она с радостью будет сидеть с девяти до семи, но на обложке в результате окажутся люди, которых никто не знает, – я подсовываю Зине удобный и весомый аргумент в предстоящем диалоге, – с таким же успехом Эдуард может сам себя на обложку поставить или вот вас с Ниночкой. Второе Лицо посмотрело на меня внимательно и с определенной благодарностью: этот довод существенно облегчает ее задачу.