Читать книгу Меровинги. Король Австразии - Ольга Крючкова - Страница 6

В сопровождении свиты букелариев Хлодвиг неспешно прогуливался по улицам Пуатье, осматривая достопримечательности. Город, образовавшийся некогда вокруг бывшей римской виллы, за последние почти сто лет значительно разросся благодаря выгодному в стратегическом и торговом отношениях положению. Сделав Пуатье своей резиденцией, Аларий обнес город – на зависть вождям соседних племен! – мощной каменной стеной с бойницами, чем во многом поспособствовал процветанию столицы.

Ныне же вестготы были повержены, а король Аларий – пленен. Дефенсор Пуатье лично преподнес и вручил Хлодвигу ключи от городских ворот. Что называется, ad captandam benevolentiam[29]…

Остался доволен Хлодвиг и добычей, оказавшейся на поверку гораздо крупнее ожидаемой. Однако чувствовал он себя при этом который уже день беспокойно: из головы не выходили мысли о жене Алария Тиудиготе, с первой же встречи покорившей его своей красотой. Судьба самого Алария была, конечно же, предрешена: он будет казнен прилюдно на центральной площади Пуатье. Но вот Тиудигота – совсем другое дело… «Может быть, взять ее в наложницы несмотря даже на то, что она намного старше меня? – в очередной раз мысленно вопрошал себя Хлодвиг. И сам же себе нерешительно отвечал: – А почему бы и нет?..»

Нынешняя его жена, Амалаберга, была взята силой меча в качестве военного трофея почти шесть лет назад. Ее отец Сигебер, вождь одного из франкских племен, не пожелавший покориться Хлодвигу и тем самым обрекший подданных на смерть, а земли – на разграбление, будучи уже ранен и истекая кровью, хотел заколоть свою юную дочь, дабы та не досталась врагам на поругание. Но, по счастью, один из воинов-франков успел вмешаться и не позволил трагедии свершиться…

К тому времени юный Хлодвиг уже успел снискать признание и поддержку потомков таких известных римских родов Галлии, как Апполинарии, Леонтии, Левии и Сигарии. Поэтому сразу после победы над непокорным вождем он вверил управление владениями Сигебера (с центром в Ахене[30]) Марку Левию Сегноцию, одному из самых преданных букелариев галло-римского происхождения, а сам вместе с дружиной отбыл в Реймс.

Впервые Хлодвиг встретил Амалабергу именно в женском шатре Реймса, куда явился с целью выбора какой-либо из пленниц для ночной забавы. Увидев Амалабергу, он сразу пленился ее длинными пшеничными косами и огромными серыми глазами, дерзко сверкавшими из-под светлых, но выразительных бровей. Приведя же избранницу в свои покои, он с удивлением обнаружил, что она до сих пор девственница. Видимо, пленивший ее верный букеларий, зная вкусы господина и не сомневаясь, что при первом же посещении женского шатра он непременно обратит свой взор на эту юную красавицу, припас столь лакомый кусочек именно для него.

Так Амалаберга стала поначалу наложницей (не единственной, конечно) Хлодвига, а чуть позже, окончательно очаровав его, – самой любимой из наложниц и фактически женой. Спустя год совместной жизни красавица родила королю сына Теодориха. Но поскольку полным именем малыша называли редко, постепенно все привыкли именовать его коротко и просто – Тьерри.

…Теперь, в Пуатье, Хлодвиг неожиданно испытал то же чувство, что и шесть лет назад, – он страстно возжелал Тиудиготу. Когда же овладел ею и удовлетворил первую страсть, ощутил крайнее разочарование: на протяжении всего соития женщина оставалась холодной и даже, казалось, воспринимающей все происходящее с ней с отвращением. На следующую ночь повторилось то же самое: от Тиудиготы исходил буквально ледяной холод. «Может быть, все дело в том, что ей приходится отдаваться мужчине на ложе, которое она много лет делила с законным супругом Аларием?» – бесновался мысленно король франков. Однако стоило ему только взглянуть на ее ниспадающие роскошными локонами каштановые волосы, как все вопросы и зарождавшаяся ярость тотчас исчезали, словно растворяясь в воздухе…

И все-таки по истечении нескольких однообразно «холодных» ночей Хлодвиг, не сдержавшись, вспылил:

– Если ты не начнешь вести себя как подобает покорной наложнице и не прекратишь уподобляться каменному изваянию, коим сейчас выглядишь, я прикажу отдать твоих юных дочерей на растерзание своим воинам! Это сейчас они согревают постели моих верных букелариев, ни в чем не нуждаясь, а могут ведь оказаться и на голой холодной земле! И тогда ноги принцесс будут растянуты и привязаны к распоркам, чтобы каждый желающий мог овладеть ими в любое время дня и ночи! А это, поверь, доставит огромное удовольствие моей дружине, насчитывающей почти семь тысяч воинов! Тебя же я прикажу привязать к столбу неподалеку, чтобы ты могла видеть, как будут насиловать твоих дочерей! – Разразившись столь гневным монологом, Хлодвиг вскочил с ложа, проследовал к резному столику у окна и, налив полную чашу вина, залпом осушил ее.

– О нет! – бросилась вслед за ним вмиг «ожившая» Тиудигота. – Только не это! Умоляю вас, господин, пощадите моих дочерей! – Доселе неприступная красавица пала ниц и обвила гибкими руками ноги своего нового повелителя, обильно орошая их слезами. Прекрасные длинные волосы разметались по мозаичному полу пышным каштановым ковром. – Со мной вы вольны делать все что угодно, но дочерей, умоляю, оставьте на милость ваших букелариев! Меня же лучше казните вместе с мужем! Зачем я вам? Я уже немолода и вряд ли смогу быть послушной наложницей… Умоляю вас, господин, даруйте мне смерть как избавление!..

Хлодвига, успевшего познать в жизни не одну женщину, столь необычная просьба бывшей королевы вестготов несколько ошеломила. «Обычно женщины любой ценой стремятся сохранить свою жизнь, особенно если от этого напрямую зависит судьба ее детей. И вдруг – просить смерти как милости?!»

Король франков невольно растерялся…

* * *

На следующий день Хлодвиг, возжаждав развлечений, отдал приказ о проведении в амфитеатре, сохранившемся еще со времен владычества римлян, поединка с участием плененных вестготов. Тем из них, кому удастся победить соперника, он обещал даровать свободу и даже, если они того пожелают, службу в его дружине.

Амалаберга находилась далеко, в Суассоне, поэтому Хлодвиг, не опасаясь ее ревности, приказал своему верному сенешалю Гортрану надлежащим образом подготовить к предстоящему представлению Тиудиготу. Гортран препоручил это задание двум служанкам из свиты короля, поскольку все прислужницы бывшей королевы вестготов давно были присвоены франкскими воинами в качестве трофеев.

Богатый и разнообразный гардероб Тиудиготы размещался в нескольких массивных сундуках римской работы. Служанки наугад выбрали шерстяное темно-зеленое платье, пошитое в виде туники и отделанное спереди понизу и по каймам рукавов золотой вышивкой. Явившись в бывшие королевские покои, служанки учтиво поклонились, после чего одна из них приблизилась к покоренной королеве с платьем на вытянутых руках. Тиудигота, увидев свое любимое зеленое платье, разрыдалась. Служанка, не понимая причины столь горьких слез, осмелилась спросить:

– Госпожа желает надеть другое платье?

– Нет, нет, оставь… Но… зачем ты принесла мне его?

– Король Хлодвиг приказал облачить и причесать вас для торжественного выхода.

Тиудигота послушно оделась. Вторая служанка опоясала ее талию расшитым бисером и жемчугом поясом с подвешенным к нему золототканым кошелем и, поклонившись, подумала: «Как знать: вдруг эта красивая женщина станет нашей будущей госпожой?».

* * *

Амфитеатр был заполнен до отказа. Окруженный со всех сторон букелариями, Хлодвиг восседал на почетном месте, всем своим видом выражая готовность решать судьбы гладиаторов-вестготов. Окинув быстрым взглядом трибуны, он почти сразу увидел Тиудиготу – в нарядном зеленом платье, расшитом золотом. Красавица сидела в южной части амфитеатра в окружении двух служанок и явно не понимала, для чего ее сюда привели.

Но вот наконец слуги подняли решетку подземного хода арены, и взорам публики предстал специально заморенный голодом медведь-трехлетка, любимец Алария. Громко рыча, он обежал арену по кругу, надеясь, видимо, что с трибун ему бросят какое-нибудь лакомство. Однако зрители, преимущественно франки-победители, ничуть не собирались портить себе грядущее зрелище. Меж тем решетка подземного хода снова поднялась, и на сей раз на арену вышел воин, облаченный в лорику-сегменту (панцирь из скрепленных заклепками металлических полос). На голове его красовался римский шлем-галея, руки покоились в кольчужных, увенчанных острыми металлическими когтями рукавицах.

Тиудигота тотчас узнала в воине Галениуса, одного из стражников своего супруга. Галениус попал в Суассон еще ребенком и долго принадлежал к армии многочисленных рабов короля вестготов. Однако по мере взросления мальчишка начал проявлять недюжинные воинские таланты, и его зачислили в королевскую стражу, призванную охранять непосредственно семью Алария.

Галениус расправил «когтистые» рукавицы. Медведь, совершенно обезумевший от голода, начал медленно наступать на него, готовясь, судя по всему, мгновенно разорвать на куски и насытить наконец свою громко урчащую утробу. Галениус тотчас сосредоточился и, сгруппировавшись, ринулся на медведя первым, сходу вцепившись в звериную пасть металлическими когтями. Медведь взвыл от боли, но все же успел обхватить воина лапами и теперь всячески пытался повалить на землю. Тогда Галениус, дабы высвободиться из медвежьих объятий, со всей силы воткнул металлические когти в шею животного. Фонтанируя кровью, медведь чуть ослабил хватку, но окончательно гладиатора из своих лап так и не выпустил. Казалось, ничто уже не сможет остановить зверя, почувствовавшего запах живого и тоже уже кровоточащего человеческого тела.

Тиудигота смотрела на арену, оцепенев от ужаса. Когда же медведь обхватил Галениуса еще крепче, из глаз ее хлынули слезы, застлав пеленой жестокое действо. И неожиданно она вспомнила свою последнюю встречу с Галениусом…

В тот день он охранял ее личные покои. Чего греха таить: женщина, в жилах которой наряду с кровью остготов[31] текла еще и горячая римская кровь, при случае не упускала возможности испытать плотское удовольствие с каким-либо мужчиной помимо мужа. К тому же наложницы супруга, венценосного Алария, не вызывали у Тиудиготы ровно никаких чувств: она привыкла считать их просто его временными «игрушками». Аларий отвечал ей тем же: смотрел на редкие развлечения жены на стороне, тем более с Галениусом, продолжавшим оставаться, по сути, его рабом, сквозь пальцы.

Сейчас Тиудигота вспомнила, как увлекла в тот раз Галениуса в свои покои и повелела разоблачиться. Она всегда наслаждалась подобными моментами: мускулистый статный стражник нарочито медленно и глядя ей прямо в глаза снимал сначала галею, потом – перевязь с мечом… Когда его сильные пальцы начинали расстегивать многочисленные ремни нагрудника, ее тело уже вовсю трепетало, будучи охвачено любовным нетерпением…

…Дикие крики толпы прервали сладостные воспоминания Тиудиготы: трибуны амфитеатра неистово бушевали. Следуя римской традиции, все франки сидели с поднятыми вверх большими пальцами, что означало: оставить победителя в живых. Тиудигота, превозмогая страх, взглянула на арену: посреди круглой площадки лежал бездыханный окровавленный медведь, а рядом, едва держась на ногах и тоже истекая кровью, стоял Галениус. Женщина перевела взгляд на противоположную трибуну: как и все остальные, король Хлодвиг и его букеларии держали пальцы поднятыми вверх, даруя тем самым ее бывшему возлюбленному жизнь.

* * *

Но представление на этом не закончилось: впереди зрителей ждало главное действо, ради которого, собственно, и были затеяны сегодняшние бои.

На арену вышел воин-франк огромного роста. Зловеще мерцающие на солнце металлические бляхи, которыми был усеян его нагрудник из грубой дубленой кожи, и увенчанный красными рогами франкский шлем-геумэ создавали вкупе впечатление, будто он явился из преисподней. Гладиатор выжидательно застыл в центре арены, широко расставив ноги и небрежно поигрывая глефой[32].

Тиудигота замерла, интуитивно почувствовав недоброе. И когда на арену вышел второй воин, облаченный в напоминающий рыбью чешую римский панцирь и галею с красным плюмажем, она тихо охнула и прижала руку к груди, стараясь унять участившееся сердцебиение: на арене стоял ее супруг, бывший король вестготов Аларий. «Великий Логос, помоги ему!» – взмолилась мысленно женщина.

Аларий пошел в атаку первым. Держа сеть в левой руке, а трезубец – в правой, он попытался с размаху зацепить ноги противника сетью. Но рогатый франк ловко увернулся и тут же пустил в ход глефу, выбив ее наконечником из чешуйчатого панциря соперника сразу несколько звеньев. Аларий, слегка потеряв равновесие, пошатнулся, и франк не преминул этим воспользоваться: со свистом крутанув в воздухе свое адское оружие, он уже в следующее мгновение всадил его в правое бедро вестгота. Тот вскрикнул от боли, но, быстро собравшись, изловчился и набросил на глефу франка свой трезубец.

Трибуны замерли в ожидании скорой развязки. Все прекрасно понимали, что преимущество продолжает оставаться на стороне гладиатора-франка, ведь бывший король вестготов уже серьезно ранен. Тиудиготу сковал ужас, в горле пересохло…

Меж тем франк, изо всех сил налегая на глефу, принялся клонить ее к земле, чтобы освободить от захвата трезубца. Аларий же, слабея на глазах, с трудом сопротивлялся: кровь из раны стекала уже обильными ручьями, окрашивая металлические поножи и кожаные калиги[33] в багровый цвет. Когда франку удалось наконец прижать трезубец к земле, он резко дернул древко глефы на себя, вернув тем самым своему оружию прежнюю свободу действия. Тогда Аларий вновь метнул сеть, тем более что она лишь мешала ему в данной ситуации, не позволяя сосредоточиться на трезубце. Франк сделал очередной выпад глефой, целясь уже в кольчужный ворот противника. Вестгот отбил удар трезубцем и отскочил назад.

Рассвирепев и издав первобытный рев, франк повторил маневр и бешеной силы ударом выбил-таки трезубец из рук противника. А мгновением позже лезвие глефы достигло наконец и цели – вонзилось в шею вестгота.

Захлебываясь кровью, Аларий медленно опустился на колени, в последний раз возвел глаза к небу и… рухнул ничком уже бездыханным. Трибуны ликующе взревели: бывший король поверженного народа еще раз продемонстрировал свою слабость! Он был побежден вторично – ad captandam vulgus (в угоду толпе) – на арене принадлежавшего ему некогда амфитеатра!..

* * *

– Приведи ко мне гладиатора-вестгота, сражавшегося с медведем, – приказал Хлодвиг Гортрану.

Сенешаль, спеша исполнить волю повелителя, стремглав кинулся к дежурному стражнику и передал тому приказ короля.

Вскоре Галениус, с наспех перевязанными ранами, предстал перед Хлодвигом.

– Ты храбро сражался с медведем, гладиатор, – встретил его франкский король одобрительной фразой. – У меня даже создалось впечатление, что страх тебе неведом вовсе…

– Вы правы, о, повелитель: чувство страха мне незнакомо, – подтвердил Галениус, почтительно поклонившись.

– Мне доложили, вестгот, что ты настолько верно служил королю Аларию, ныне покойному, что он даже доверял тебе охрану покоев своей жены Тиудиготы. Это так?

– Истинно так, о, повелитель… – кивнул Галениус.

– Но я также слышал, что ты – раб и саксонец по происхождению. Как же тебе удалось достичь при королевском дворе таких высот?

– Это тоже сущая правда, о, повелитель… Да, я раб и продолжаю оставаться им. С той лишь разницей, что если раньше я принадлежал королю Аларию, то отныне принадлежу вам. Сколько себя помню, я всегда сражался: то против собратьев саксов, то против алеманов, то, покорнейше прошу простить за дерзость, против франков… Я не выпускаю оружия из рук с четырнадцати лет.

– Да-да, мне уже доложили, что ты искусный воин и что более всего предан госпоже Тиудиготе… – задумчиво проговорил Хлодвиг. И после недолгой паузы объявил: – Что ж, я готов сдержать обещание, данное мною накануне представления в амфитеатре, и предложить тебе как победителю службу в своей дружине. Каков будет твой ответ, сакс? Или ты все-таки вестгот? – хитро прищурился он.

– Я сакс, о, повелитель. И для меня великая честь служить столь могущественному королю, как вы!

Хлодвиг удовлетворенно хмыкнул, усмотрев в речах и открытом взгляде сакса готовность не только к верной службе, но, если потребуется, даже и к смерти – ради и во благо своего нового господина.

* * *

Облачившись в выданные ему в арсенале завоевателей франкский рогатый шлем и римский панцирь, Галениус по распоряжению Хлодвига заступил на привычный пост у входа в покои госпожи Тиудиготы.

Пребывая под впечатлением последних ночей, на всем протяжении которых смирившаяся бывшая королева искусно имитировала страсть, якобы горя готовностью удовлетворить любую прихоть своего господина, король франков вел себя теперь по отношению к ней весьма снисходительно. Тиудигота же, решив, в свою очередь, что ради блага дочерей должна принести себя в жертву жестокому тирану, подавила в душе все чувства и даже отогнала дорогие сердцу воспоминания о погибшем супруге, однако предавалась отныне лишь одному занятию – вынашиванию мыслей о мести.

Сегодня, выглянув невзначай из спальни, Тиудигота увидела у входа в свои покои нового стражника. Присмотревшись к его фигуре чуть пристальнее и узнав и стать, и выправку, тихо окликнула:

– Ты ведь не франк, стражник, верно?

– Я никогда им и не был, госпожа, – раздался знакомый голос из-под кольчужной маски.

Сомнений не осталось: это Галениус, бывший возлюбленный!

– Помоги мне, Галениус!.. – взмолилась женщина шепотом.

– Всегда рад служить вам, моя госпожа!

– Тс-с! Говори тише, нас могут услышать! Отныне у стен виллы появились франкские уши… Я жду тебя в спальне…

– Но мне приказано не покидать поста, госпожа. Мое отсутствие могут заметить!

– Не волнуйся, положись на меня… – Тиудигота буквально силой втащила сакса в свои покои.

В спальне Галениус увидел бывшую рабыню госпожи, девушку крупную и высокую. Он не знал, что Тиудигота очень долго настаивала на возвращении ей верной служанки, и в конце концов Хлодвиг любезно исполнил ее просьбу.

– Разоблачайся! – приказала Тиудигота саксу.

Галениус оторопел, не зная, как ему реагировать на знакомую фразу. Пока он соображал, рабыня быстро подошла к нему и сильными крепкими руками сняла сначала секиру, шлем и перевязь с коротким мечом, а затем начала решительно расстегивать ремни, поддерживающие панцирь. Не успел стражник опомниться, как перед ним стоял уже другой молодой воин, облаченный в его же доспехи. Именно в таком виде девушка-рабыня и покинула стремительно спальню госпожи, дабы занять у входа в покои надлежащее место стражника.

– Галениус, ты поможешь мне? – тотчас перешла к делу Тиудигота.

– Всегда к вашим услугам, госпожа! – поклонился бывший раб.

– Тогда… убей меня!

Галениус снова растерялся.

– Но помилуйте, госпожа, зачем?!

– Я не могу более делить ложе с Хлодвигом! Кто знает, сколь долго еще будут продолжаться мои мучения… Я не вынесу этого! Я ненавижу его! Он разрушил мою жизнь, растоптал мою честь, погубил моего супруга, отдал на поругание букелариям моих дочерей!..

– Но, госпожа, это не повод для ухода из жизни! – с жаром возразил Галениус. – Надо бороться!

– Ах, оставь, я слабая женщина!.. Убей меня, Галениус, умоляю! Ты же знаешь: судьба дает в вечную собственность душу, но не жизнь!

– О, госпожа, тогда надо бежать!

– Увы, не могу… В таком случае Хлодвиг отдаст моих дочерей на растерзание своей дружине. Я отчего-то не сомневаюсь, что он сдержит это свое обещание-угрозу… Так что моя смерть – единственный выход, Галениус. А ты беги! Облачись сейчас же в платье рабыни и беги!.. – Тиудигота решительно подошла к стоявшей подле окна статуе бога Бахуса[34] с кувшином, предназначенным, видимо, для вина, опустила руку в сосуд и извлекла из него небольшой кинжал с узким лезвием. Затем вернулась к стражнику: – Вот, возьми! Увы, я пыталась сделать это сама, но… не смогла. Рабыня тоже отказалась заколоть меня. А ты сможешь сделать это быстро – так, чтобы смерть наступила мгновенно. Ну же, Галениус! Я уже не прошу, я приказываю! – Тиудигота насильно вложила в руку сакса кинжал. – Поторопись!

Галениус, осознав наконец, что это искреннее и окончательное желание его госпожи – женщины, в объятиях которой он не раз утопал в той, прекрасной прошлой жизни, – ласково привлек ее к себе и во время страстного поцелуя нанес точный смертельный удар в область сердца. Бывшая королева вестготов тотчас обмякла в его руках, ее горячее любвеобильное сердце перестало биться.

Подхватив безжизненное тело бывшей возлюбленной, Галениус бережно положил его на шелковое покрывало ложа и вложил в мертвую руку окровавленный кинжал. Затем быстро скинул нижнюю тунику и облачился в просторное платье рабыни, прикрыв голову и лицо ее же широким шарфом.

* * *

Вскоре к дежурившим у ворот Пуатье стражникам приблизился, верхом на коне, воин в плотной кольчужной маске, рядом с которым, держась за стремя, шла рабыня, «стыдливо» прикрывающая лицо полупрозрачным шарфом.

– Куда направляетесь? – обратился к всаднику один из стражников. – Судя по доспехам, ты не франк… Из вестготов?

Всадник молча кивнул.

– Что за чудо ведешь с собой?

Всадник откашлялся и низким грудным голосом старательно пробасил:

– Моя новая рабыня… Уродина, правда, но для работ в поле сгодится. Мне пожаловал ее один из букелариев короля, которому я не так давно оказал услугу приватного рода…

– Ха, стало быть, я не ошибся, угадав в тебе вестгота! Что ж, ты принял правильное решение, поступив на службу к нашему королю!

– Я и сам в том не сомневаюсь. Король Хлодвиг – великий повелитель, и я счастлив служить ему!

– Что ж, проезжай!

Всадник снова кивнул и важно прогарцевал через ворота, оставляя город позади…

* * *

Начальник королевской стражи Седрик совершал традиционную ежечасную проверку постов. Обойдя почти всю виллу и убедившись, что службу все стражники несут по обыкновению исправно, он наконец достиг покоев Тиудиготы, новой наложницы короля.

– Странно, а где же Галениус? – пробормотал Седрик растерянно, не обнаружив сакса на посту. – Всего час назад ведь был на месте. Ничего не понимаю…

Осмотревшись на всякий случай по сторонам, начальник королевской стражи осторожно заглянул в покои наложницы и вежливо осведомился:

– Госпожа Тиудигота! У вас все в порядке?

Его вопрос остался без ответа. Почувствовав неладное, Седрик шагнул внутрь покоев и почти тотчас увидел на полу следы крови. В два прыжка он оказался у сиятельного ложа, и глазам его предстала страшная картина: госпожа Тиудигота лежала в неестественной позе, из груди ее струилась тонкая алая струйка, а в правой руке был зажат кинжал с узким лезвием.

– Тревога! – взревел Седрик. – Тревога! Госпожа Тиудигота убита! Перекрыть все выходы! Задержать стражника Галениуса!