Читать книгу Сумеречный гость - Ольга Кунавина - Страница 4

Войдя в пятницу в комнату Изольды, Варя увидела за письменным столом Марианну.

– Вы мне позволите взглянуть на ваш конспект занятия? – улыбнувшись, произнесла Зотова.

Варя молча достала из сумки тетрадь, в которой всегда расписывала ход занятия, и пластиковый пакет с приготовленным к уроку дидактическим материалом, и положила их перед Марианной.

– Замечательно, – сказала Зотова. – Извините, но я вынуждена это сделать: дело в том, что в прошлом году преподавательница английского языка совсем не готовилась к занятиям и часто ограничивалась просмотром фильмов с субтитрами, причём на русском языке. И вот ещё что: не отвечайте во время занятия на телефонные звонки. Мы платим вам за работу с нашим ребёнком, а не за болтовню по телефону.

Она встала из-за стола и царственной походкой выплыла из комнаты.

– А к нам сегодня после обеда клип снимать придут, – сообщила Изольда. – Мама будет сидеть за органом в Музыкальной гостиной.

– Я думала, она на рояле играет, – не сдержала удивления Варя.

– У нас ещё и орган есть. Он не такой большой, как в церкви, но старинный. Мама будет только делать вид, что играет на нём. Ей сегодня для клипа должны привезти два красивых платья, а ещё у неё на голове будет украшение, которое ей в прошлом году подарил папа. Это не корона, она как-то по-другому называется. – Девочка сморщила лобик, изо всех сил пытаясь вспомнить название.

– Диадема? – произнесла Варя, чтобы прервать её мучения.

Изольда замотала головой.

– Тиара?

Девочка обрадованно воскликнула:

– Да-да! Тиара! Она называется «Русская красавица». Такое украшение носила когда-то жена царя. Мама очень хотела такую, и папа заказал её у ювелира. Папа обещал мне подарить бриллиантовую корону, когда мне исполнится шестнадцать лет и я поеду на бал в Москву.

– Очень рада за тебя, – сказала Варя, – но давай приступим к нашему занятию. Сегодня мы прочитаем и переведём очень необычное и красивое стихотворение. Оно рассказывает о зимнем Париже.

– А я была в Париже зимой. Мы каждый год встречаем Новый год в Париже и всегда останавливаемся в отеле на Елисейских Полях. Он пятизвёздочный. В нём есть бассейн, фитнес-центр, ювелирный магазин…

– Замечательно, – перебила Изольду Варя, но девочку было трудно остановить. Она успокоилась только тогда, когда показала все наряды, купленные ей родителями в последнюю поездку в Париж.

Спустившись после занятия вниз, Варя не нашла возле крыльца машину. В растерянности она вошла в вестибюль, и тут из правого крыла вышла Марианна.

– Шофёр ещё не вернулся из города, – сказала Зотова. – Его угораздило попасть в пробку. Вы можете пока прогуляться вокруг дома или по парку. Мы вам компенсируем эту вынужденную задержку: вас отвезут не до остановки, а в город – туда, куда вам нужно.

Делать было нечего. Автобусная остановка находилась от поместья не близко, к тому же солнце уже серьёзно припекало, поэтому идти по жаре Варе не хотелось. Она решила воспользоваться разрешением Марианны и пройтись по парку. Парк у Зотовых оказался английским, пейзажным. Идя по извилистым дорожкам, посыпанным гравием, и с интересом рассматривая затейливо устроенные ландшафтные уголки, Варя дошла до небольшого фонтана и полюбовалась его скульптурной композицией, состоявшей из фигур трёх речных нимф, которые, изящно выгнув спины и повернув головы, держались за руки. Неожиданно справа послышались голоса и глухие удары. Варя решила, что там ведутся какие-то работы, и направилась в противоположную сторону. Увидев скамейку, обрамлённую цветущими кустами, она присела на неё и вынула из сумки телефон, чтобы проверить пришедшие сообщения.

– Как прошло собеседование у сестры? – произнёс мужской голос.

Варя подняла голову и увидела архитектора.

– Оно прошло неудачно, – ответила Варя.

– Сочувствую. Я тоже был когда-то в числе соискателей. И тоже получал отказы. Ваше занятие уже закончилось или ещё не начиналось?

– Закончилось. Жду, когда шофёр выберется из пробки.

– К сожалению, я не смогу сегодня доставить вас в город, – сказал архитектор. – Привезли строительный материал для павильона.

Мне нужно проконтролировать разгрузку. А вы лучше пройдите вон по той дорожке. – Архитектор указал рукой, куда Варе следовало пойти.

– А что там? – спросила заинтригованная Варя.

– Секретная беседка, – понизив голос, произнёс архитектор. – Из неё открывается чудесный вид на реку.

Варя встала и направилась в указанную сторону.

Через некоторое время она действительно разглядела среди кустарников мраморную беседку-ротонду, обсаженную со всех сторон высокими кустами роз. Её колонны тоже оплетали розы, только вьющиеся, с маленькими красными и белыми цветками. Она подошла ближе и вдруг услышала женские голоса. В беседке уже находились люди. «Наверное, прислуга», – разочарованно подумала Варя. Она уже хотела повернуться и пойти назад, но тут до неё долетел ароматный запах сваренного кофе и испечённых булочек. Варя невольно сделала ещё несколько шагов и остановилась. Она не знала, что ей делать: то ли напроситься на чашку кофе, то ли уйти.

– Представляете, эта особа собирается устроить салон, – насмешливо произнёс высокий женский голос.

– И по каким же дням она намерена принимать? – спросил второй женский голос, в котором тоже прозвучала насмешка.

– А ещё интереснее – кого. Наверное, таких же вульгарных личностей, как она сама и её муж, – заметила третья собеседница.

«Понятно, – подумала Варя. – Народ злословит по поводу богачей». Она окончательно приняла решение уйти, но тут весьма пожилой женский голос с презрением выпалил:

– Эти нувориши везде одинаковы. Они всё время изо всех сил стараются доказать, что они с нами на равных, поэтому все их потуги выглядят нелепо и смешно.

– О да! Они постоянно путают высокомерие с достоинством, – поддержал пожилую участницу беседы первый голос. – Неужели эти люди не могут понять, что настоящий аристократ – это не груды золота и денег, а многовековое воспитание? Нельзя, наняв учителя, научиться этикету, в нём просто живут!

Послышался звон чайной посуды. Варя поднялась на носки, чтобы разглядеть находившихся в беседке, но листья и цветы не давали ей этого сделать. Ей удалось только увидеть высокие причёски, украшенные жемчугом и брошами для волос, а также старинными гребнями.

«Наверное, это статисты, приехавшие сниматься для клипа Марианны», – подумала Варя.

– Она совсем не тратит на благотворительность! – возмущённо произнесла одна из собеседниц. – А это моветон!

Варе захотелось немного защитить Зотовых.

– Зато у них нет крепостных, – негромко произнесла она.

Однако её замечание было услышано.

– Какая невоспитанность – подслушивать чужие разговоры! – гневно воскликнули женщины, сидевшие в беседке.

Варя покраснела, а затем, осторожно раздвигая кусты, направилась к беседке. Она вошла в беседку и ахнула – здесь никого не было. Она вообще не носила следы чьего-либо пребывания в ней. Только на красивом мраморном столике с розовыми прожилками стояла большая чайная кружка, на дне которой лежал зелёный листик.

Обескураженная Варя вышла из беседки и тщательно осмотрела всё поблизости, в надежде отыскать какое-нибудь строение, куда могли удалиться женщины, пившие кофе в беседке, однако ничего не нашла. «Что же это тогда было? – задумалась она. – Слуховая и зрительная галлюцинация? Первый признак сумасшествия? Неужели люди именно так начинают терять рассудок?»

В сильнейшем смятении она направилась по одной из тропинок, которая неожиданно вывела её прямо к берегу реки. Варя спустилась по небольшой каменной лестнице вниз и, зачерпнув ладонью немного воды, брызнула в лицо. «Может быть, это всё от жары? – подумала она и постаралась себя успокоить. – Видят же люди в пустыне мираж, а я его не увидела, а, скорее, услышала». Она снова поднялась по лестнице и в растерянности остановилась, не зная, по какой дорожке ей идти, чтобы выйти из парка. «Наверное, меня давно ищет Марианна», – подумала она. Но Марианна её не искала. Варю искал архитектор. Они встретились возле одного из искусственных маленьких прудов.

– Вот вы где, – с облегчением произнёс архитектор.

– Меня заждались? – обеспокоенно спросила Варя.

– Нет, шофёр по-прежнему стоит в пробке. Я сглупил, направив вас в беседку, ведь вы не знаете зотовского парка и не сразу сможете найти из него выход.

– Да, я поняла, этот парк не имеет границ, – улыбнулась Варя.

– Границы, у него, конечно, есть, но он действительно занимает довольно обширную площадь. Я уже закончил свою работу здесь и должен встретиться с другим клиентом, так что могу подвезти вас.

– Замечательно! – обрадовалась Варя. Ей хотелось как можно скорее покинуть поместье.

Однако им пришлось это сделать не сразу. Когда они вышли из парка и обошли дом с левой стороны, наткнулись на Марианну.

– Феликс Александрович, уделите, пожалуйста, мне несколько минут, – сказала Зотова.

Архитектор с удивлением посмотрел на неё.

– Требуется ваш совет. Мне предложили приобрести картину для моей галереи.

– Кто её автор? – спросил архитектор.

– Кристина Робертсон, – ответила Зотова. – Я прочитала о ней в Интернете несколько статей и знаю, что она работала при дворе.

– Замечательная художница, – сказал архитектор.

– Однако Николай I был ею недоволен и приказал вернуть портреты, не заплатив ей ни копейки.

– Тем не менее её работы сейчас находятся в Эрмитаже, и я совсем не согласен с мнением графа Михаила Дмитриевича Бутурлина, написавшего в своих «Записках», что Робертсон забыли. Нет, эту художницу помнят. Её «Дети с попугаем» чудесны, а «Портрет княгини Зинаиды Ивановны Юсуповой» я считаю одной из её лучших работ. Так что на вашем месте я бы даже не стал сомневаться. Тем более женская живопись у меня вызывает уважение. А у вас, Варвара Владимировна? – неожиданно обратился он к Варе.

– Я большая поклонница Натальи Гончаровой, – ответила Варя.

– Впервые слышу, чтобы жена Пушкина писала картины, – с презрением произнесла Зотова.

Варя и архитектор изумлённо переглянулись.

– Варвара Владимировна имеет в виду Наталью Сергеевну Гончарову, супругу художника Михаила Ларионова, работавшую в двадцатом веке, – деликатно произнёс архитектор. – Впрочем, она доводилась родственницей Наталье Николаевне Пушкиной.

– Так, значит, покупать? – не отреагировав на эту реплику, спросила Зотова.

– Поговорите с мужем, – улыбнулся архитектор.

Уже сидя в машине, Варя и архитектор рассмеялись.

– «Впервые слышу, чтобы жена Пушкина писала картины», – подражая интонации Марианны Зотовой, произнесла Варя. – Впрочем, знание девичьей фамилии Натальи Николаевны – это уже похвально, некоторым и такие тонкости невдомёк.

– Вам правда нравится Гончарова? – спросил архитектор.

Варя кивнула:

– Да. И Елена Дмитриевна Поленова. Мы с племянниками любим рассматривать её иллюстрации к русским сказкам. А Робертсон мне очень жаль. Такой талантливой художнице позволили умереть в бедности. Впрочем, это, наверное, закономерность для человеческого общества.

– Как мы поедем: так или с ветерком? – спросил архитектор.

– С ветерком? – удивилась Варя.

Архитектор нажал на какую-то кнопку на приборной панели, и крыша машины поползла назад.

– С ветерком! – весело произнесла Варя. – Давно мечтала проехать в открытой машине, как герои одного замечательного фильма.

– И как же он называется, этот замечательный фильм? – поинтересовался её спутник, заводя двигатель.

– «Раба любви». Есть такой красивый и поэтичный фильм о звезде немого кино. Очень занимательная она личность. – Варя чувствовала себя рядом с архитектором легко, и настолько ей был приятен этот человек, что хотелось рассказать ему о фильме, который ей очень нравился. – Моя самая любимая сцена – это когда главный герой сидит в машине и смотрит, как Ольга Вознесенская принимает цветы от поклонников, а они потом уносят её на руках. В этом фильме всё время хочется смотреть на лица, даже на те, что на фотографиях. Камера в одном из эпизодов долго показывает крупным планом обложку журнала с фотографией партнёра Вознесенской по кино. Самое интересное: о нём всё время говорят, но он так и не появляется. Звучит только его фамилия.

– Ну, если не считать нескольких чёрнобелых кадров в самом начале фильма, когда мы всё же можем лицезреть Максакова, – произнёс архитектор.

– Вы тоже видели этот фильм? – обрадовалась Варя.

– Видел. Вам, наверное, это покажется смешным, но моя фамилия Максаков.

Варя улыбнулась:

– Действительно, забавно.

У архитектора зазвонил телефон. Он ответил, произнеся несколько фраз, а затем, попрощавшись со своим собеседником, спросил:

– Вы очень торопитесь?

– Нет, – покачала головой Варя. – У меня занятия теперь только вечером.

– А у меня образовался час свободного времени. Клиент попросил встретиться позже. Давайте посидим в кафе. Не забудьте, вы обещали выпить со мной кофе.

– Я помню, – засмеялась Варя.

Максаков привёз её в кафе, которое располагалось на первом этаже небольшого ничем не примечательного снаружи трёхэтажного особняка из серого камня. Однако внутреннее убранство кафе значительно контрастировало с внешним обликом здания.

– Нравится вам здесь? – наблюдая за тем, как Варя с интересом разглядывает обстановку, спросил архитектор, когда они устроились за одним из столиков в очень удобных белых креслах, у которых имелись даже подушечки для поясницы.

– Очень, особенно люстры и светильники. Признаюсь, у меня слабость к осветительным приборам.

– Я так и думал, что вам здесь понравится. Шесть лет назад по просьбе хозяина кафе я отреставрировал это помещение. Это был мой первый самостоятельный проект. Между прочим, до революции здесь находилась кондитерская, пользовавшаяся необыкновенной популярностью у дам всех возрастов. Сейчас это кафе тоже стало одним из модных и часто посещаемых мест. Обычно днём здесь свободно, а вот вечером все столики заняты. К тому же в кафе подают те же самые десерты, что и до революции. Нынешний владелец наряду с ассортиментом и чиппендейловской обстановкой собирается вернуть этому заведению ещё и старое название – «У Луи Мейнара». Прежнего дореволюционного хозяина звали Луи Мейнар.

– Жаль, что не Франсуа, – улыбнулась Варя.

Архитектор бросил на неё удивлённый взгляд:

– Простите. Не понял.

– Был такой французский поэт, сочинявший сонеты. Франсуа Мейнар, – пояснила Варя.

– Никогда не слышал о таком поэте, – признался Максаков.

– И неудивительно, ведь он жил очень давно – в шестнадцатом веке. – Варя немного помолчала, а затем улыбнулась и сказала: – Значит, вы не только строите, но и реставрируете.

– Да, я начинал с проектирования и строительства, а затем увлёкся реставрацией. Мне показалось более интересным возвращать постройкам первоначальный облик. Правда, приходится много времени тратить на розыск архивных документов, планов и чертежей, а если они утрачены, то иногда воссоздавать только по фотографиям или сохранившимся в воспоминаниях описаниям. Например, реставрируя усадьбу Бряцаловых, я долго искал сведения о том, каким был паркет в Синей гостиной, а он, как рассказала мне одна из последних представителей этого рода, которую мне удалось найти, был наборным, то есть состоял из разных ценных пород дерева.

– Да, у вас сложная и кропотливая работа, – с уважением произнесла Варя.

В это время раздался звук дверного колокольчика, и в зал вошла одетая в брючный костюм ярко-лилового цвета и белоснежную блузку с жабо женщина. На её лице, покрытом толстым слоем тонального крема, были чётко прорисованы чёрные брови и подведены чёрным карандашом тёмно-карие глаза, отчего они казались угольно-чёрными. Длинные тёмные волосы женщины были уложены крупными локонами. Она посмотрела на Варю и Максакова тяжёлым взглядом, от которого Варе стало не по себе, затем кивнула в ответ на приветствие архитектора и, пройдя мимо них, села за угловой столик возле окна. Когда к ней подошла официантка, незнакомка заказала стакан воды.

– Ну и взгляд у этой женщины, прошептала Варя. – Просто отталкивающий.

– Это Харита, – улыбнувшись, произнёс архитектор. – Бывший школьный психолог, а теперь медиум.

– Она тоже ваша клиентка?

Максаков покачал головой:

– Кто-то из приятелей познакомил меня с ней на каком-то приёме. Чтобы избавиться от неприятного впечатления, произведённого на вас Харитой, предлагаю заказать кофе и миндальные пирожные.

– Согласна, – кивнула Варя.

Пока её спутник делал заказ, Варя с интересом разглядывала красивые шкафы-витрины, за стеклянными дверцами которых стояла изящная чайная посуда. Она едва сдержала свой восторг, когда официантка поставила перед ней пирожное в виде сказочной башни.

– Настоящее архитектурное сооружение, – сказала Варя.

Едва она принялась за пирожное, как снова послышался звук дверного колокольчика, и в кафе появилась новая посетительница – женщина лет сорока с короткой стрижкой и нервным выражением лица. Она подошла к столику, за которым сидела Харита, и села напротив. Послышался приглушённый разговор. Потом медиум достала из своей сумки крупное, продолговатое, с заострённым концом яйцо – у тётушки Анны Ильиничны несколько куриц тоже несли такие яйца – и принялась катать его по своему лицу, вращая от удовольствия глазами. Это было настолько неожиданное зрелище, что Варя даже перестала есть. «Интересно, яйцо сырое или варёное? – подумала она. – Наверное, всё-таки сварено. Сырое ведь может разбиться, да и к тому же варёное катать по лицу намного гигиеничнее».

– О чём вы задумались? – спросил Максаков и обернулся.

– Не знала, что спиритические сеансы можно устраивать среди бела дня в общественном месте. Я почему-то думала, что их проводят в каком-нибудь укромном уголке, да ещё и в определённом кругу людей, а не на глазах посторонних, – тихим голосом произнесла Варя.

– Может быть, у Хариты дома ремонт, – улыбнулся архитектор, – или женщина, с которой она встречается, не может пригласить её к себе по определённым обстоятельствам.

Неожиданно у архитектора зазвонил телефон. Когда он ответил, Варя услышала возбуждённый женский голос, говоривший весьма торопливо и безостановочно. Максакову пришлось для начала успокоить звонившую, а потом попросить её не спеша ему всё объяснить, но телефонной собеседнице сделать это оказалось затруднительно.

– Инна Алексеевна, я сейчас подъеду, – сказал архитектор и выключил телефон. – Это соседка, – объяснил он Варе. – Пожилая женщина. Что-то случилось с её мужем. Простите меня, но я должен вас покинуть. В качестве компенсации закажите себе что-нибудь ещё, а я заплачу.

– Не беспокойтесь, – возразила Варя. Ей было очень жаль, что Максаков уходит, что их общение так быстро закончилось. – Мне и миндального пирожного хватит, а вы лучше поезжайте, ведь людям требуется ваша помощь. Спасибо за то, что привезли меня в такое чудесное место.

Максаков довольно серьёзным тоном произнёс в ответ:

– Я вам обещаю, мы обязательно посидим здесь. И не раз.

Когда архитектор ушёл, Варя снова невольно обратила внимание на Хариту. Она уже перестала катать яйцо по лицу, а принялась что-то с жаром, энергично объяснять своей визави. Женщина сидела и безостановочно кивала в ответ на слова Хариты. Затем медиум взяла свою собеседницу за руку и принялась катать яйцо сначала по её ладони, затем по тыльной стороне руки. Длилось это действие не менее десяти минут, причём Харита закрыла глаза и что-то нашёптывала в такт своим движениям. Закончив процедуру с яйцом, она положила его на пустую тарелку, встала и, подойдя сзади к женщине, несколько раз провела рукой по её голове. Женщина задёргалась и едва не упала со стула, но Харита вовремя удержала её, а затем села на своё место и подозвала официантку. Расплатившись за воду, медиум покинула кафе. Как только Харита ушла, женщина, с которой она встречалась, почистила яйцо и медленно, не спеша съела его, затем выпила из стакана медиума всю воду и тоже покинула кафе.

Изумлённая разыгравшейся на её глазах сценой, Варя допила остывший кофе и только тогда увидела, что в кафе находится ещё одна посетительница. Причём одета она старомодно и весьма странно для лета, хоть и красиво: на ней было глухое платье из чёрного сатина, отделанного кружевом, шифоном и вышивкой, и шляпка с чёрной вуалью, отчего лицо её разглядеть было невозможно. Незнакомка держала в правой руке чайную чашку. Поставив её на блюдце, она поднялась и, проходя мимо Вари, тихо произнесла:

– Вам ничего не привиделось. Они непременно явятся и покажутся. В свое время.

Варе стало не по себе. Она растерянно посмотрела вслед незнакомке в чёрном, за которой тянулся аромат тёплых сладковатых духов. Но когда Варя вышла из кафе, то облегчённо вздохнула: на противоположной стороне улицы рабочие из телевизионной бригады расставляли аппаратуру, недалеко от них две женщины, одетые в светлые летние платья начала двадцатого века, с изящными зонтиками от солнца в руках, внимательно слушали Нонну, что-то им объяснявшую. «Теперь понятно. Должно быть, эта женщина из съёмочной группы», – подумала Варя о даме в чёрном наряде. Она хотела окликнуть Нонну, но передумала и медленно направилась в сторону остановки.