Читать книгу Кровные чары - Ольга Ломтева - Страница 7

Глава 5

Оглавление

Стефани смотрела на рукав и понимала, что выбрать платье винного цвета было ошибкой. Из-за контраста кожа выглядела слишком бледной. Девушка повертела кистью, и взгляд застыл на синеющих на запястье венах.

Вчера у Лорента открылось кровотечение. Несильное, и его удалось быстро остановить. Но доктор настоятельно рекомендовал сделать переливание крови. Не раздумывая, Стефани согласилась[9]. И сегодня ей следовало оставаться в шато и восстанавливать силы, но девушка все равно приехала в город, чтобы проведать брата. Она слишком волновалась за него. В голове навязчиво звучала фраза Климента: «Следующие два дня решающие. Либо Лорент придет в себя, либо…»

Стефани не могла допустить даже в мыслях, что брат умрет. Она любила Лорента всей душой, несмотря на то что злые языки говорили, что их мать умерла из-за него. Да что там! Даже старший брат Филипп недолюбливал Лорента, иногда бросаясь обвинениями в его адрес.

Это была давняя история. Стефани еще не исполнилось семи лет, когда мама, мадам Беатриче де Монклар, умерла при родах третьего ребенка. Роды оказались тяжелыми и длились двое суток. Женщина потеряла много крови и, явив на свет сына, практически сразу рассталась с жизнью.

Это произошло на глазах у Стефани. Конечно, присутствовать на родах ей запретили, и она долго ждала под дверью, когда комнату огласит детский крик, чтобы вбежать и наконец увидеть маму.

Случившееся Стефани помнила так ярко, будто это произошло вчера. Она не могла забыть изможденного лица матери со стеклянными глазами, перепуганного отца, отчаянных воплей прислуги, пытавшейся не допустить девочку в комнату.

После смерти матери Лорент сделался «лишним». Отец замкнулся в себе и горевал в одиночестве, посвящая каждую свободную минуту работе. Филипп ненавидел брата, желая ему смерти по любому поводу. Дядя Оберон самоустранился и никогда не участвовал в обсуждении смерти Беатриче. Девушка помнила лишь одну фразу, которую тот обронил как-то за столом в хмельном угаре: «Она выполнила свой долг как женщина».

Слова ударили по Стефани, будто звонкая пощечина. В тот момент, когда девушка услышала эту фразу, ей минуло четырнадцать лет, и она пришла к выводу, что замужество и рождение детей – далеко не единственное, что может женщина. И она лично докажет это своим примером. Это была еще одна причина, по которой девушка не торопилась найти жениха и не грезила фантазиями о семейном счастье.

Первые три года Лорент проводил в своих покоях, отданный на попечение нянек. В четыре к нему приставили гувернера с хорошими рекомендациями. Отец почти не занимался сыном, но денег на образование не жалел.

День рождения Лорента навсегда был связан с днем смерти Беатриче, поэтому особо не праздновался. Мальчик рос, осознавая это, а потому никогда ни о чем не просил и не капризничал.

Стефани также годами не замечала брата. До тех пор, пока в один осенний день мальчишка не залез на яблоню и не застрял там, испугавшись высоты. Лорент посчитал, что не стоит просить о помощи, чтобы не опозориться. Стефани помогла брату, и с тех пор их отношения стали теплеть. И сейчас она сидела возле кровати и силилась не думать о том, что скоро их дружба может подойти к концу.

У двери раздались шаги, и девушка поднялась с места, чтобы встретить вошедшего. Она не видела, кто пришел, потому что вокруг кровати Лорента расставили ширмы, хотя в палате он лежал один.

От резкого движения голова пошла кругом, и Стефани пришлось вцепиться в изножье кровати, чтобы не упасть. Слабость навалилась на нее тяжестью нескольких мешков.

– Мадемуазель? С вами все хорошо?

Девушка выпрямилась, узнав голос посетителя. От подобной встречи в глазах потемнело.

– Да, месье. Все нормально. – Повернувшись к нему, она выдавила учтивую улыбку.

– Уверены? – Эдриан прищурился, а его рука медленно потянулась к ней.

– Вполне. – Стефани гордо вскинула голову, стараясь показать всем видом, что с ней все в порядке.

– Может, присядете обратно? Нет нужды стоять в моем присутствии.

Девушка заглянула в лазурную бездну глаз собеседника и поняла, что не убедила его. Она сцепила перед собой пальцы, давая понять, что не сдвинется с места. Мужчина едва качнул головой, но настаивать не стал. Держа в одной руке папку с документами, он завел их за спину и посмотрел на Лорента.

– Как ваш брат, мадемуазель?

– Как видите, – устало проговорила Стефани, покосившись на кровать. – Месье Пероль говорит, что эти дни будут решающими. Лорент должен прийти в себя. Если же нет… – Последовал горький вздох. – Вчера у него открылось небольшое кровотечение. Из-за перелома. – Она указала на зафиксированную в шине левую ногу. – Ему сделали переливание крови. Еще… месье Пероль говорит, что из-за бедра брат уже никогда не вернется в седло.

В районе виска кольнуло, и девушка приложила холодные пальцы к голове. Это помогло унять пульсирующую боль. Но тут перед глазами все закружилось, померкло. Очертания предметов расплылись и стали похожи на написанную масляными красками картину, на которую вылили воду. Качнуло вправо. Грохот, раздавшийся от падения папки с бумагами, Стефани услышала так отдаленно, словно это произошло в соседней палате. Сильные руки обвили ее талию и держали, не позволяя девушке упасть. Эдриан подставил плечо, в которое она уперлась лбом, как в стену.

– Мадемуазель… – Он сказал что-то еще, но девушка не расслышала из-за громко стучащего в ушах сердца.

– В ушах… звенит… – прошептала Стефани одними губами. Она втянула полной грудью исходящий от мужчины аромат. Пахло мятой и чем-то хвойным. Это возвращало к реальности.

– Вы заметно побледнели. – Эдриан прижимал ее к себе. – Может, все-таки присядете?

– Нет, – просипела девушка, продолжая вдыхать мужской запах. Ей становилось легче. Но вместе с тем, как мысли приходили в порядок, а образы вокруг делались четче, Стефани краснела. Румянец предательски полз по коже от того, как бесстыдно глубоко она дышала чужим ароматом.

– Предлагаю вам присесть… Или вы приляжете на соседнюю кровать, а я позову ремедистку, – обеспокоенно проговорил он, пытаясь заглянуть спутнице в лицо.

– Все в порядке, – отмахнулась Стефани, освобождаясь из объятий. – Голова немного идет кругом. Но это оттого, что вчера мне пришлось дать свою кровь Лоренту.

– Святые мученики, мадемуазель, почему вы так терзаетесь? Вам бы следовало отдохнуть, набраться сил. Зачем так истощать себя? – негодовал Эдриан. Он нехотя отпустил ее.

– Нет! Я не могу отдыхать. Не могу, пока мой брат здесь, – резко ответила девушка и, качаясь, неуклюже присела на стул возле постели. Она уставилась перед собой в надежде, что мужчина не заметит ее смущения. – Вдруг брату срочно понадобится кровь.

– Вряд ли ее будут брать у вас. Вы еще не восстановились.

– У меня все в порядке! – грубо ответила Стефани, которая ни за что бы не призналась, что чувствует себя плохо. – Я справлюсь! Не беспокойтесь обо мне. – Девушка не удержалась и взглянула в застывшее, словно восковая маска, лицо Эдриана. В голубых глазах плясали огоньки, но она уже не маленькая, чтобы с ней нянчились, как с младенцем. – Не думайте заводить привычку волноваться обо мне. Я самостоятельная. Могу и умею постоять за себя. И какое-то легкое головокружение не сломит меня. Я должна быть рядом с братом, когда он придет в себя. Вам ясно?

Девушка с вызовом посмотрела на Эдриана. Чужая забота ее раздражала. Она не какая-нибудь слабачка, капризная девица из дворянский семьи или еще кто. «Чем быстрее ты это поймешь, тем лучше», – читалась в изумрудных глазах настойчивая мысль.

Мужчина безотрывно смотрел на спутницу какое-то время. При этом его лицо не менялось, лишь в лазурной бездне глаз забурлили эмоции. Потом он устало вздохнул и нагнулся за папкой.

– Надеюсь, ваша жертва не будет напрасной, – усмехнулся интендант, когда выпрямился. – А ваше упрямство не доведет до могилы… кого-нибудь.

Стефани зло сверкнула на него глазами, поджав губы. Ей хотелось проявить чудеса остроумия и красноречия, хотелось задеть собеседника за живое. Но на ум пришли лишь грязные ругательства, которые она позволить себе не могла.

– Я помолюсь за вашего брата. Пусть он как можно скорее пойдет на поправку. – Эдриан уже хотел уйти, но остановился. – А вам, мадемуазель, я все же настоятельно рекомендую…

– Благодарю за ваши рекомендации, месье, но оставьте их при себе. Не надо меня опекать, – с раздражением высказалась девушка.

– Святой избави от такой каторги, – отмахнулся мужчина и зашагал к выходу из палаты.

Пока Стефани смотрела на удалявшегося интенданта, голова вновь пошла кругом. Дышать становилось труднее. Казалось, что затянутый корсет готов раздавить ребра. В глазах замельтешило: бежевые ширмы, высокие окна, бледное лицо Лорента. Все смешалось в единое месиво из ярких и блеклых пятен. В приступе паники девушка подалась вперед, чтобы ухватиться за кровать, но не сумела. Пальцы, кисть, а затем и вся рука сделались ватными. Тело больше не слушалось ее. Последним, что она увидела перед тем, как закрыть глаза, был каменный пол палаты.

* * *

– Как вы себя чувствуете?

Стефани услышала вопрос издалека, словно говоривший находился по другую сторону водопада. В ушах стоял невыносимый шум. Тело по-прежнему казалось ватным, мягким, будто бы все кости вытащили.

– Все в порядке, – спокойно ответил другой мужской голос.

«Что? Как это? Спросили же меня? Или нет…» Девушка ощутила на лице чье-то теплое прикосновение. Кто-то бережно касался ее лба, убирая короткие пряди с глаз.

Стефани задвигала головой. Она хмурилась, пытаясь разлепить веки. Но те так отяжелели, что совершенно не слушались.

– Ох, держите руку. Мадемуазель приходит в себя.

Стефани ощутила, как кто-то цепко схватил ее за правое запястье и с силой прижал руку к кровати.

– Что… происходит? – прохрипела она, наконец открыв глаза.

Девушка поняла, что лежит на больничной койке в палате Лорента. Она узнала помещение по витражным окнам. Возле нее находились двое мужчин. Один, Климент де Пероль, ссутулившись, стоял у изножья кровати, придерживаясь за металлический набалдашник. Второй, Эдриан, сидел на табурете с засученным рукавом. Это он держал ее за запястье.

– Мадемуазель, вы упали в обморок. У нас не получилось привести вас в чувство даже при помощи нюхательной соли. Причиной всего этого послужило сильное истощение, – продекламировал доктор. Он сделал это так трагически, будто вынес смертельный приговор. – И, как я понимаю, вы пренебрегли моими рекомендациями относительно восстановления объема крови. Так что пришлось начать переливание.

– Переливание? – Стефани только сейчас ощутила, что в вену воткнута игла. По трубкам, соединяющим ее с донором, бежала бордовая жидкость. Она оглядела себя и поняла, что лежит под покрывалом в одной лишь сорочке.

– Месье Леклерк согласился дать вам свою кровь, – пояснил доктор.

При этих словах интендант сначала изобразил добрую улыбку, но она быстро перешла в злорадную усмешку.

– Благодарю, месье, – только и ответила девушка, не зная, как истолковать гримасу спасителя.

«Подумать только, какая глупость! Еще вчера точно таким же образом я отдавала кровь своему брату, а теперь?»

Она вздохнула, все еще не веря, что оказалась в такой ситуации.

– Как вы себя чувствуете? – вопрос, от которого Стефани пришла в себя, прозвучал снова. На этот раз его произнес Эдриан. Он уже не держал ее руку, а лишь ласково касался пальцами ладони. От этих робких прикосновений девушка смутилась.

– Неловко, – выпалила она, дернув кистью, которую поглаживал мужчина. – Неловко оттого, что причинила столько беспокойства. Мой отец будет волноваться, когда узнает, что произошло. Мне не следовало так изнурять себя.

– Раскаяние – это хорошо. – Доктор постучал пальцами по металлическому набалдашнику койки. – Пора заканчивать процедуру.

С этими словами месье Пероль направился в дальний угол палаты, чтобы взять все необходимое.

Стефани взглянула на Эдриана. Он больше не ухмылялся, а с заботой смотрел на нее. Мужская ладонь слегка упиралась в кровать рядом с ее рукой, так близко, что девушка ощущала теплоту кожи. Захотелось, чтобы мужчина вновь прикоснулся к ней. Ласково и невесомо, как пару минут назад.

«А ведь он мог просто уйти… Бросить меня лежать на полу», – от этой мысли Стефани стало стыдно за свое поведение.

– Примите мои извинения за то, что наговорила перед тем, как упасть. Я не хотела обидеть или оскорбить вас. – Она сделала то, чего меньше всего могла от себя ожидать: тронула мизинцем его руку в знак примирения.

– Звучит так, будто это говорите не вы. – Эдриан ответил на прикосновение, проведя большим пальцем по ладони девушки.

– А кто же? – нахмурилась собеседница, пытаясь сосредоточиться на разговоре. Эти касания будоражили в ней что-то до сих пор неизведанное.

– Кровь умного человека.

Рука Стефании замерла. Эдриан убрал свою. Он хотел что-то сказать, но к ним подошел доктор и вместо слов подарил ей извиняющуюся улыбку.

– Вы забавный, месье, – хихикнула девушка, вызвав недоумение обоих мужчин. Это был тот случай, когда ей стоило бы изобразить кислую мину и сказать что-нибудь колкое в ответ, но Стефани развеселилась. Потому что острóта показалась ей смешной. Да и она, что уж увиливать, заслужила ее своим поведением.

Климент де Пероль с толикой непонимания взглянул на свою пациентку, потом отсоединил прибор и, обработав места уколов, забинтовал руку.

Через несколько минут, достаточных, чтобы кровь остановилась, Стефани размяла затекшую руку. В сгибе локтя болело, но не в характере девушки было жаловаться на подобные неприятные мелочи. Потом она приняла какую-то настойку, от которой мгновенно захотелось спать.

Эдриан тоже пошевелил рукой. Он слегка побледнел, но держался уверенно. Мужчина принялся натягивать мундир, то и дело поглядывая на девушку. Под жгучим взглядом Стефани почувствовала себя не в своей тарелке и даже отвернулась, стараясь не выдавать смущения.

«Почему все выглядит так, будто он одевается после того, как между нами случилось что-то интимное?» Девушка поругала себя за бесстыдные мысли.

– Мадемуазель, сегодняшнюю ночь вам придется провести здесь. Под моим надзором, – строго проговорил доктор. – Я не приму возражений.

– Тогда, прошу, известите отца, что я осталась в госпитале с Лорентом.

– Хорошо, я выполню вашу просьбу. Ни о чем не беспокойтесь. Отдыхайте и набирайтесь сил. – Климент де Пероль взял прибор для переливания крови в руки и посмотрел на уже одевшегося интенданта. – Месье, у вас было ко мне какое-то дело?

– Да. Мне нужно задать вам несколько вопросов по одному случаю, – учтиво произнес Эдриан.

«О чем он собирается говорить с доктором?» – подумала Стефани сквозь дремоту.

– Что ж, предлагаю пройти в мой кабинет. Сейчас я закончу обход и буду ждать вас там. Я пошлю ремедистку, и она проводит вас ко мне, – деловито сказал доктор и с важным видом пошел в сторону арочного проема.

Эдриан повернулся к девушке. На его лице читалось легкое раздражение. Самолюбие доктора явно претило ему, что вызвало слабую улыбку у девушки. Ведь интендант сам был заносчив, но при этом не любил заносчивость других.

– Поправляйтесь, мадемуазель, – он произнес это так ласково, что Стефани поразилась мягкости его голоса. Видимо, он тоже удивился, потому что добавил уже более цинично: – Вы – настоящий вампир. Такая же бледная, хитрая и кровососущая.

– И в чем моя хитрость? – хихикнула девушка.

– То есть остальное вы не отрицаете? – Он вскинул брови.

– Нет, – вяло ответила она и зевнула.

Глаза закрылись, и Стефани провалилась в сон. Она не узнала, что ей ответил Эдриан. Не узнала она и того, что он еще какое-то время смотрел на нее, прежде чем уйти. Так завороженно, будто повстречал что-то невообразимо прекрасное. Что-то столь же ценное, сколь и недоступное. Мужчина ласково коснулся ее растрепанных каштановых локонов. Он хотел тронуть нежную щеку, но рука так и зависла в воздухе. Созерцая аккуратные черты лица девушки, он о чем-то раздумывал, а потом тихо ушел.

9

В королевстве Луария не знали о существовании групп крови.

Кровные чары

Подняться наверх