Читать книгу Американские дети играют с удовольствием, французские – по правилам, а русские – до победы. Лучшее из систем воспитания разных стран - Ольга Маховская - Страница 3

Россия, Франция и США – три страны, три ветви христианства (православие, католичество, протестантизм), три символические соперницы, которые дополняют и укрепляют друг друга, три ментальных ориентира и три системы воспитания! В век глобализации, когда детям предстоит выбирать, где жить и работать, передовой российский родитель торопится забежать вперед, чтобы выбрать для своего ребенка самое лучшее.

Женщины Северной Америки Памела Друкерман, Кэтрин Кроуфорд, Карен Ле Бийон, написавшие книги о французском воспитании, попытались убедить весь мир в том, что француженки знают секреты не только привлечения и удержания мужчин, но и воспитания здоровых и послушных детей. Известная ирония состоит в том, что написанные американками и канадкой книги о французской культуре воспитания получили огромную популярность в России.

Отношения между Францией, США и Россией никогда не были безоблачными, но, безусловно, эти три страны давно образовали «любовный треугольник», который удерживается благодаря колоссальному взаимному интересу. Когда я начинала исследования систем воспитания и образования в разных странах, у меня за спиной был единственный крупный проект такого рода, американский. Полвека назад американцы интересовались не французскими системами питания и воспитания, а нашими – тогда советскими – подходами!

Всплеск интереса американцев к системе образования и воспитания советских детей начался с прорыва русских в космос.

На Америку произвел колоссальное впечатление очередной «холерический» всплеск страны, которая каких-то пятнадцать лет назад триумфально прошлась по Европе, выиграв почти в одиночку Мировую войну. Более половины американцев посчитали, что запуск спутника ударил по престижу и величию Штатов.

Если страны или люди завидуют друг другу, значит, у них есть большой потенциал к развитию. России всегда было чем поделиться и чему поучиться у других стран.

Так появился центр по изучению образования в России, который возглавил прославившийся благодаря этим исследованиям Урио Бронфенбреннер. Его труд «Два мира, два детства», изданный в начале семидесятых годов прошлого века, стал классическим. Считается, что в нем было проведено первое систематическое сравнение наших систем воспитания.

Ученые, к которым я принадлежу, фундаментальнее журналистов. Мы разбираем вселенную на атомы, ищем первопричины! Готовьтесь к серьезному погружению.

Ну а пока исторический факт.

Популярный журнал «Лайф» в 1964 году установил наблюдение за двумя школьниками шестнадцати лет – советским Алексеем Куцковым и американским Стивеном Лапекасом. В течение месяца за ребятами буквально следовали по пятам, сравнивая набор изучаемых в школе предметов, отношение к учебе, книги, которые, они читают, содержание занятий в свободное время. Результаты потрясли Америку – советский мальчик опережал своего сверстника по образованности на два года! Интересно, что потом жизнь участников эксперимента была связана со службой в авиации: Стив стал пилотом, а Алексей даже был как-то отобран в отряд космонавтов. Хотя в космос так и не слетал.

Основным критерием успеха воспитания и образования в прошлом веке была академическая успеваемость ребенка. Сегодня, когда образование стало доступным, в качестве такого критерия родители выбирают счастье ребенка.

Так получилось, что мои научные экспедиции проходили именно во Франции и США. А предметом исследований были практики воспитания в этих странах. Предмет совпадал с личной заинтересованностью: я растила сына Федора, и ему пришлось в течение года учиться сначала во французской средней школе, а потом в американской public school. К концу написания этой книги он уже защитил кандидатскую диссертацию по психологии и стал финалистом и стипендиатом той же программы научных обменов Фулбрайт, по которой мы с ним впервые отправились в США.

Можно сказать, что свой интерес к межкультурным исследованиям я передала по наследству, и я не удивлюсь, если сын напишет свою книгу о том, как русскому по происхождению и языку ребенку жилось и училось в столь различных культурных контекстах.

Очень долго психологи делали вид, что существует какой-то универсальный человек, «идеальный ребенок» без национальной и культурной принадлежности, с универсальным внутренним устройством.

После того как турбулентность миграционных процессов стала нарастать, а информационные технологии совершили революцию, мы все больше сталкиваемся с индивидуальными и культурными различиями, и теперь именно в них видим причины непонимания и неуважения между людьми.

Не все родители считают, что культурные, типологические, индивидуальные особенности – источник новых способов взаимодействия с миром, которые мы пока не освоили и не оценили. Иное пока чаще раздражает и даже вызывает агрессию: «У нас так не принято!»

Интерес родителей к практикам воспитания в других странах указывает на определенную зависть – мы хотим позаимствовать методики, подсмотреть приемы, как вырастить образованных, счастливых и состоятельных людей. Но это хорошая продуктивная зависть, которая расширяет горизонты, а не злобно сужает зрачок.

Солидарность и взаимообмен между воспитателями развиваются на фоне исторически сложившегося противостояния между тремя лидерами в мировом символическом пространстве, законодателями приоритетных направлений, хранителями традиций и первооткрывателями технологий.

В советские времена европейцы ходили в друзьях и соратниках у американцев, олицетворяя свободу и демократию во всем мире, каждый на своем полушарии. Вместе они противостояли «красной заразе», «империи зла», участвовали в смертельном соревновании под названием «гонка вооружений», которую теперь бы сравнили с игрой-стрелялкой, симулятором с ограниченным запасом жизней и ресурсов.

Но все равно, первое, что делают «настоящие» американцы, добравшись до Парижа, так это начинают искать свой «Макдоналдс», чтобы, наконец, поесть. Если спросить американца, вернувшегося из Европы: «Ну и как?», он ответит с интимной доверительностью, требующей сочувствия: «Макдоналдсы» во Франции хуже американских. Не те продукты. Я чувствую, что много холестерина».

Образные сравнения рядовых американцев чаще носят гастрономический характер. Их интерес к французской кухне не случаен. По мере того, как население России набирает в весе, нам их образность становится все ближе.

Помню, в начале перестройки, когда мы буквально голодали, из-за чего выглядели, видимо, особо одухотворенно, мой американский коллега, специалист по русской поэзии Лэрри, наверное, чтобы сделать мне приятное, сказал:

– Мне нравится Мандельштам. Когда я его читаю, я чувствую, как по горлу растекается чистый мед!

Меня чуть не вывернуло наизнанку. От предложения съесть великого покойного поэта…

Из-за этноцентризма европейцев, о которых еще недавно говорили как о рыцарях древней цивилизации – Старого Света, в Америке их до сих пор называют «еврососисками». Сосиска в данном случае олицетворяет гибкий, податливый хребет европейца, который еле держится на ногах и не тверд в своих решениях. Их называют также «евронытиками», «евроидами», «европниками». Слово «геморрой» стало активным синонимом для всех дел с европейцами.

Стоило укреплять евро, чтобы тратить их на витиеватую, бестолковую и безрезультативную дипломатию, вино, отдых, бюрократию и социальные программы. Вот кто настоящий иждивенец и паразит на мировом теле. Сексуальные коннотации обвинений сводятся к одному: американец – полноценный гетеросексуальный самец, а европеец – это конченый голубой или Eu-nuch – евнух. Французов кроют так часто и повсеместно, что, кажется, достаточно произнести слово «француз», чтобы кабак взорвался от гогота здоровых, краснолицых «ковбоев».

Смягчает американский антиевропеизм счастливое невежество американцев, чьи познания о Франции сводятся к тому, что это «где-то далеко».

Антиамериканизм во Франции уходит корнями в презрение к Англии и всему англосаксонскому. Активистская стратегия хороша в бейсболе, но подводит в частной жизни, считают французские обыватели. Чтобы что-то выросло – от кактуса до большого чувства, – нужно уметь брать паузы, ждать, тихо восхищаться, млеть, то есть периодически вести себя пассивно.

У нас, русских, амбивалентная психология. С одной стороны, «Поспешишь – людей насмешишь», с другой – «Под лежачий камень вода не течет», «Без труда не вытянешь и рыбку из пруда».

Правда, последние пословицы звучат скорее как уговоры, наконец, подняться из положения лежа и хоть что-нибудь сделать.

Надо сказать, что имперские амбиции французов давно воплощаются главным образом в символической плоскости, нацелены на умы потребителей.

Никто лучше французов не научился торговать образованием, воспитанием и манерами.

Они первыми стали торговать воздухом, нематериальными ценностями. Причем опережают они нас и американцев в гуманитарной сфере, оценив ее перспективность: какими бы развитыми ни были технологии, определять их развитие будет человек. Русские и американцы продолжают конкурировать в сфере новых технологий, понимая под научно-техническим прогрессом именно технический прогресс.

Интересно, что первые сеансы психоанализа и первые сеансы кино прошли именно в Париже в 1889 году. Франция увидела в кино гуманитарную технологию, Америка – информационную. Американцы активно практикуют психотерапию, чтобы стать еще более эффективными менеджерами. Французы ходят к терапевту, чтобы гармонизировать жизнь в целом и отношения с близкими людьми. Русские приходят к психологу часто только затем, чтобы научить его жить.

Антиевропеизм американцев носит скорее характер ситуативно обостряющегося колита, аллергии на протестные движения со стороны «дряхлых европейцев», которые вместо того, чтобы тихо сидеть себе в домах престарелых, пытаются влиять на погоду на улице выкриками и демагогией. Американцы, недолго думая, начинают действовать. Бездействие и отсутствие инициативы дома, в школе, в офисе, на улице, в постели считается в Америке тягчайшим грехом. Даже маргиналы, вроде Форреста Гампа или Макмерфи из «Полета над гнездом кукушки», могут вызвать восхищение и снискать национальное признание, если они хоть куда-то двигаются.

Но внешний вид, психологическая устойчивость и выдержка французов, их умение выигрывать переговорные марафоны, соблюдая букву закона, вызывают уважение даже у американцев. О том, какой воли требует внешне созерцательное и высокомерное поведение французов, можно судить по мгновенной, как бросок кобры, реакции на любое поползновение на территорию, капитал и власть французского гражданина. Бескомпромиссно, мощно, точечно. Если спросить рядового американца, с чего бы он начал свое путешествие по Европе, тот, скорее всего, ответит: «С Франции!»

Бытовому (кстати, мужскому, агрессивному по характеру) этноцентризму во всех разновидностях приходит на смену женская солидарность и взаимопомощь.

Эта книга в своей стратегической, концептуальной части адресована нашим папам. Они привыкли оценивать любое событие в планетарном масштабе. А в своей тактической, методической части – мамам, которые ждут подсказки на каждый день, для конкретного случая, потому что озабочены тем, чтобы их ребенок вырос воспитанным и благополучным.

Книги о воспитании, о взаимоотношении между полами пишут женщины. Мужчины мыслят отдельностями, им важно разделить территории. Женщины мыслят связностями, им нужен избыток коммуникаций, информации, поддержки и открытая перспектива, чтобы они чувствовали себя спокойно.

Независимые, критически мыслящие родители, чуткие к культурному разнообразию, смогут отринуть занавес из негативных стереотипов и начать внимательно изучать системы воспитания в странах, достижениями которых восхищается весь мир.

Осознать различия между американской и французской (европейской) системой воспитания чрезвычайно важно, потому что россияне очевидно тяготеют к американскому образу жизни с его идеями личного успеха и неограниченного обогащения и в то же время рассчитывают воспитать гармоничных и умиротворенных, как европейцы, детей.

Идеалы культуры, образования, личных отношений у нас часто европейские, а методы достижения и правила жизни – жесткий коктейль из проамериканской (воображаемой) и советской (ностальгической) практик. С кухней легче: кухни мира сами приходят к нам вместе с шеф-поварами и тренерами по питанию.

Система воспитания существует только в контексте – сначала семьи, потом школы, общества в целом. Как бы мы ни хотели стать подобными французам или американцам, какие бы чудеса адаптивности мы ни проявляли, и мы, и наши дети сможем усвоить только часть их образа жизни и мировоззрения. Хотелось бы, чтобы это была лучшая часть.

Размышляя над различиями в системах воспитания, я продумывала простые схемы и таблицы сравнений: у нас так – у них вот так, у нас вот как – у них не так… Много раз потом во время встреч, международных конференций, конгрессов я обсуждала свои таблицы и схемы со специалистами и родителями из разных стран. Я внимательно следила за реакцией слушателей, с облегчением вздыхала, когда замечала, как они радостно узнавали себя в описываемых персонажах, «кружочках», «квадратиках».

Сравнительная психология – самый сложный раздел науки и практики, потому что она требует многомерной оптики. Завтра искусством многовариантного зрения должны будут овладеть дети, чтобы выжить в эпоху глобализации.

Вся жизнь может уйти на поиск простых и ясных решений, схем, формулировок. Я бы предпочла пользоваться чужими открытиями, опираться на опыт предыдущих исследователей.

Но в том-то и дело, что жизнь меняется быстрее, чем психологи успевают ее осмыслить. И даже книга, которую я пишу, чтобы помочь молодым мамам и папам, сверстникам моего сына, устаревает на глазах. Я предлагаю рабочую версию. А продолжение напишем мы с вами, дорогой читатель.

ВНИМАНИЕ: РЕКОМЕНДАЦИИ, СРАВНИТЕЛЬНЫЕ ТАБЛИЦЫ, ЭКСПРЕСС-ТЕСТЫ!

В каждой главе, помимо случаев из моей психологической практики, вы найдете схемы, таблицы, с помощью которых я показываю различия между воспитанием у «них» и у «нас». Они позволяют последовательно перейти к рекомендациям по воспитанию и отказаться от «дурных» практик, которые мы используем по старинке, потому что нас так воспитывали.

В конце каждой главы вы сможете пройти экспресс-тест – и по завершении чтения книги станет ясно, кто вы как родитель по темпераменту. А вернувшись к ответам, вы пройдете тренинг «оптимизации темперамента», потому что в качестве тестового материала выбраны типичные ситуации, с которыми российский родитель, как и французский или американский, сталкивается каждый день. Ошибаются все родители, но не все знают, как было бы лучше поступить.