Читать книгу Русь Эзотерическая. Учителя и М-ученики - Ольга Манскова - Страница 3

Наверное, удавшихся жизней – вообще не бывает. Но, иногда неудач бывает слишком уж много, и почти у всех без исключения. Например, в конце девяностых: тех самых лет, которые потом почему-то назовут «лихими»… Быть может, потому, что птица-тройка резво и на полном скаку, неслась тогда в тартарары. И вероятно, что именно в этом была своеобразная лихость.

В то время споры «низов» на кухне о судьбе России уже смолкают, но ещё не кажутся диким помешательством. А «верхи» заняты заколачиванием «бабла». Именно «заколачиванием», а не зарабатыванием. Такого не заработаешь. Именно «бабла», а не денег: лихого такого, лёгкого… И тот, кто не умеет подзашибить деньгу, навечно получает кликуху «лох», а кто занимается рэкетом прохожих в тёмных подворотнях – неплохо поправляет свои финансовые дела.

Тем не менее, речь не о них. О других, о тех, кто… в это же самое время ищет Учителей, мечтает о духовном самосовершенствовании или занимается йогой. Внутренняя миграция, уход в себя… Называйте, как хотите. Но, куда ещё уйти, куда податься? Судьба, понятное дело, уже идёт по следу таких людей, выпавших из своего времени, как сумасшедший Раскольников с окровавленным топором… Поскольку, пока одни ищут своё место в жизни, чтобы сотворить нечто доброе и вечное – совсем другие уже делят между собой их страну, дома и ресурсы.

Кому-то досталась лишь окраина мира, пыль дорог и поиск смысла. Которого нет ни в чём и нигде… Смешно, но другого пути им и не надо. «Лох – это судьба» – красуется надпись на заборе. Поскольку, этот мир придуман не нами и не для нас. Есть люди – камни, а есть люди – птицы, летящие мимо: не им принадлежит эта земля, они здесь – лишь временные и случайные гости.

Конец девяностых… Мы ещё так многого не знаем, и ещё так наивны… Мы знаем, мы чувствуем, что и людей, и планету, обязательно будет штормить. Но, одно дело – предчувствовать, и совсем иное – испытывать на собственной шкуре. Ещё не было ни подлодки «Курск», ни затопленного Крымска, ни терактов, ни отмены пенсий, ни пожарищ в Сибири, не рыбы, кверху брюхом валяющейся на пляжах Азовского моря, ни постоянных и страшных сезонных затоплений и засух, ни… Список можно продолжать вечно.

А пока… Там, на стыке девяностых и нулевых… Для кого-то есть только лес и горы. И туман стелется над водой белесой дымкой, и ещё даже не показалось солнце из-за гор. А ещё, есть босые ноги, мокрые от росы, идущие по грязи просёлочной дороги. Холодно; и с непривычки кружится голова от свежего горного воздуха…

Есть группка туристов, которые только что миновали маленький посёлок и по грунтовке вышли в лес. Большинство из них – впервые в этих краях. Их ведёт вперёд маленький и важный предводитель: крепкая пожилая женщина, Вера Николаевна: и только она знает дорогу к загадочным «своим».

Не слишком долог путь, но для непривычных к природе городских жителей даже переход на другой берег мелкой и быстрой горной речушки превращается в событие. Кто-то из пытающихся прыгать по камням уже сорвался в воду: кажется, Дмитрий Степанович… Нет, он всё-таки не упал: потерял очки, и теперь ищет их в потоке среди камней. Очки пытаются уплыть. Рядом – Бронислав, который подхватил на закорки Татьяну, и теперь несёт, вместе с надетым на неё рюкзаком. Она визжит и дрыгает ногами. Осторожно, прощупывая дно найденной на дороге палкой, переходит бурлящий поток сухонький Евгений. Одной из первых, переходит реку Наталья, даже не пытаясь не намокнуть и не закатав джинсы. Сильный поток чуть не сбивает девушку с ног, до костей пробирает холодная вода. Самым последним, не снимая туфли, лихо пропрыгивает препятствие по выступающим камням Сергей, и догоняет своих. Ему единственному удалось не замочить ног.

Но вот, все уже на другом берегу; далее – небольшой подъём по грунтовке, за которым, если уклониться чуть в сторону, пойдёт длинная пустошь. Тут растут только травы и земляника, а земля неровная, была когда-то выворочена копытами лошадей и коров. Потому, идти трудно, ноги то и дело застревают. После подъёма, с края пустоши, уже видно небольшую стоянку людей с палатками. Она – на другой стороне пастбища, под деревьями. А ещё дальше этих палаток обосновались и пасечники; их голубой вагончик тоже виднеется вдали. И потому, над клевером и колокольчиками повсюду снуют маленькие пушистые пчёлы.

Завидев палатки, Вера Николаевна ускоряет шаг; оттуда ей тоже машут приветственно руками. От палаток, им навстречу выходит высокая, ладная женщина, уверенная и быстрая.

– Здравствуй, Диана! – радостно приветствует её Вера Николаевна.

– Здравствуй, Матушка Мария! Здравствуй, родная! – отвечает та, и вместе с раскрытыми объятьями Дианы и широкой улыбкой Веры – вот уже и солнце поднимается из-за гор.

Диана обнимает и всех остальных: каждого из вновь прибывших, и ведёт их всех к небольшой стоянке. Там, вокруг палаток, уже кучкуются люди, но многие ещё спят. Кто не спит, сидят на подстеленной под низ клеёнке, накрытой сложенным одеялом: земля ещё влажная после недавних дождей, а трава мокрая от росы.

– Здесь никак не разжигается костёр, сколько бы мы ни пробовали. Одна видящая говорит, что раньше здесь колдуны стояли – вот это место как бы и заколдовано. А приехали мы вчера вечером, переночевали уже здесь, – напевно произносит Диана. – Думаю, нам надо перекочевать на Ромашковую: там стоит группа Сан Саныча, да есть люди из Краснодара.

– А на Грушовую – когда? – деловито спрашивает Вера Николаевна: она же, как оказалось, «Матушка Мария». Так здесь именует её Диана.

– Скоро подъедет Вадим со своими – тогда и решим. Их группа – ведущая. Может, и вовсе не пойдём в этом году на Грушовую, прямо на Ромашковой и останемся: поляна хорошая, большая. А народу много понаедет.

Их группа подождала, пока лагерь всех тех, кто приехал раньше них, сдвинется с места: то есть, все проснутся, соберут палатки и рюкзаки, а некоторые – даже сходят, окунутся в ближайшую речку, несмотря на бодрящую утреннюю прохладу. А потом – все вместе снова двинулись в путь, уже на Ромашковую.

Шли не слишком долго, и вскоре оказались на большой и красивой поляне, сплошь усыпанной белыми цветами с жёлтой сердцевиной. Но, были тут и другие цветы и травы: бросались в глаза и мята, и зверобой, и репейник. Местами, на поляне рос даже невысокий кустарник. И были даже старые замшелые камни – возможно, остатки давно разрушенных дольменов.

– Это – не ромашки. Разве бывают ромашки такими большими? По-настоящему, такие цветы называются как-то иначе, только я забыла название, – слышался разговор где-то рядом, за соседним кустом. – Такие цветы у нас в садах выращивают, а здесь их – целое поле!

Кто-то уже распаковывал вещи, срочно ставил палатку. Другие поначалу пошли знакомиться или сели медитировать.

Солнце над поляной, на открытом месте, уже давно показалось из-за гор, но белый туман всё же весь ещё не растаял и стелился над травами.

Наталья пошла нарвать мяты к чаю: здесь её было много. Среди травы там и тут краснели ягоды спелой земляники. Мелкие, но сладкие и сочные.

Сергей сел на чуть влажную траву на краю поляны и смотрел на дальние деревья. Пытался медитировать – но, не получилось.

Одолевали мысли и сомнения. Конечно, он совсем не так представлял себе поездку, о которой столь много говорилось на «семинарах». По словам Веры Николаевны, именно на «Поляне» многим открывались великие истины, а некоторые получали посвящения. И, несомненно, Поляна была точкой сошествия на землю высших энергий.

Потому, Сергей ожидал здесь увидеть продвинутых, высоко духовных людей, чуть ли не йогов из Гималаев. Но окружающий антураж его разочаровывал. Оказалось, что совсем близко от «знаменитой» Поляны был какой-то маленький населённый пункт, богом забытый… Среди ночи, их странная группа умудрилась проспать нужную станцию, вышли на следующей. Там вывалились на местный железнодорожный вокзал, сидели на нём с вечера до самого утра. Ранним утром пошли на автовокзал и узнали, что самый ранний рейсовый автобус отменили: нет горючего, и будет ли следующий рейс – тоже неизвестно. Вместо рейсового автобуса, добирались на сюда на попутках. Собрались вновь на остановке рядом с местной школой, потом шли вдоль единственной улицы маленького посёлка, ничем не примечательного. Своеобразная экзотика, впрочем… Кругом – свободно гуляющие коровы, свиньи, которые купаются в грязи, взбалмошные куры и агрессивные гуси. Когда свернули по грязной грунтовке в лес – заели комары.

А вот и «горы». Покрытые лесом – и даже одичавшими плодовыми деревьями. Они оказались совсем низкими: такие его знакомые альпинисты горами не считали, а называли холмами. И углубляться в лес пришлось не слишком. На «Поляне» быстро выбрали место, наспех поставили палатки. Ещё позже, приехали и другие самые разные люди. Из каких-то других городов. Вера Николаевна сразу же побежала к ним: целоваться, обниматься. Оставила своих подопечных, привезённых на Поляну, на полный произвол: пусть теперь сами обживаются.

«Наши» (то есть, все приехавшие, из разных городов) бегали, бренчали посудой… И прежде всего, на повестке дня, конечно, было обустройство на месте, костёр и каша. «Тоже мне, духовное совершенствование! – хмыкнул Сергей. – Шуму, как на вокзале».

Может, зря он поехал? Чужой он тут… Не такой. «Сухой, заматериализованный, погрязший в своей ненужной никому науке. Ты знаешь, что любая наука скоро отомрёт, поскольку все они больше не нужны людям?» – так пилила его «Матушка Мария», когда он признался ей, что хочет быть учёным и учится заочно на филфаке.

И всё же, как-то странно действовала эта Поляна… Или – это не Поляна? Быть может, Наталья? Что-то здесь действительно произойдёт. Совершенно непредвиденное. Такое, чего не бывает…

Поскольку, в жизни Сергея, обычно скудной на события, в последнее время случались странные происшествия. Вроде бы, ничего в них особенного – это, если посмотреть со стороны. Но изнутри, они меняли многое. Причём, до такой степени, что он не знал, каким проснётся завтра…

До некоторых пор Сергей, казалось бы, являлся обыкновенным и вполне добропорядочным гражданином. Интересовался политикой, смотрел на ночь перед сном телевизор… И его биография не отличалась от среднестатистической. Он закончил юридический техникум. Работал в небольшой частной фирме, которая занималась укладкой асфальта: помощником юриста.

Но, был у него грех. «Одна, но пламенная страсть»… Отклонение от «типичного представителя» и явный дефект в глазах окружающих. А именно: Сергей чрезмерно увлекался книгами. Читал их всегда и везде, при любой возможности. Страстным запоем. Хотя, родственники ему не раз намекали, что от книг образуется пыль, и что, если уж он так любит читать, то хотя бы не коллекционировал этот хлам дома.

А Сергею нравилось шелестеть страницами. Ходить по книжным магазинам, вдыхая их особый запах. Приносить домой отысканную в букинистическом отделе магазина, или же взятую в библиотеке старую, затрёпанную и зачитанную книгу. И читать, полностью забывая об окружающем.

А ещё, его «интересовал Восток», как он говорил и о чем спешил поведать всем. Одно время, он увлёкся медитацией. Занимался ею два раза в день: ранним утром и поздним вечером. Но, в семье к этому странному увлечению отнеслись жёстко. Категорически не принимая возражений и посматривая на его занятия с отвращением, да и самого Сергея восприняли, как медитирующую лягушку. Однажды, после того, как мать без стука вошла в его комнату и обнаружила, что сын сидит прямо на полу, на её присутствие не реагирует и на вопросы не отвечает, воспоследовал бурный и продолжительный скандал. Боясь в дальнейшем таких же грубых и затяжных сцен, Сергей решил это дело (в смысле, свою медитацию дома) прекратить. Впрочем, этот отказ от самосовершенствования уже не повлиял на отношение к нему родственников.

Ещё через некоторое время, у него появился новый друг. Он работал сторожем и пономарём в церкви. Все местные нестандартные люди величали этого парня Фродо, за внешнее сходство с хоббитом. Фродо, как говорится, «посадил» Сергея на христианство. Восток был временно забыт. И с тех пор Сергей стал регулярно посещать все церковные службы, как минимум по выходным. Однажды он даже намеревался пойти с утра на исповедь, покаяться во всех грехах своей сложной и запутанной жизни. Исповедь планировалась на утро. А вечером…

Он шёл с работы, по центру города. И вдруг, ему неожиданно попалось на глаза объявление, которое висело на дверях библиотеки. Что-то там о том, что завтра, в воскресенье, все уфологи, экстрасенсы и желающие к ним присоединиться собираются в шесть утра там-то и там-то. Будут новые интересные материалы, гости из Краснодара и тренинг за городом, на природе. В общем, будет много вкусного… Это было даже не распечатанное в типографии объявление, а маленький листочек в клетку, с надписью от руки. Но, именно пресловутый листик нарушил планы Сергея: на исповедь он так и не попал. Фродо потом скажет, что это было искушение, идущее от дьявола. Его почерк! И… с тех пор, он махнул на Сергея рукой, как на абсолютно безнадёжного. Хотя, почерк на том листке был самый обыкновенный, человеческий, с левым наклоном и вычурной буквой «д»…

Вместо исповеди, Сергей ни свет ни заря сорвался на утро к уфологам. Вслед, вдогонку, летели попрёки бабушки, которая вставала в пять и готовила на всех завтрак:

– И куда в такую рань? Что я матери скажу? Да ты б хоть чаю попил, изверг! Не ешь же совсем ничего!

Но всё это было не важно. А важным было то, что, благодаря этому сборищу, где Сергей познакомился с новыми в своей жизни людьми, он попал в «клуб по эзотерическим интересам». Где собирались уфологи, экстрасенсы, агни-йоги и… просто обычные люди, от желающих укрепить своё здоровье до жаждущих просветления. Но даже и это было не самое главное. Главное было в том, что там он встретил… её.

Звали это чудо Натальей. У Натальи были огромные серые глаза и предельно короткие белые шорты. Она была загорелая и весёлая девушка, очень увлекалась Агни-Йогой, Блаватской, Профетами, а также хотела обязательно испытать себя в Большом Магните на Поляне.

А до этого, все так называемые «Магниты» устраивала у себя на дому Вера Николаевна. Она их практиковала помимо эзотерических посиделок в клубе, при центральной библиотеке, где она часами могла говорить на самые разные эзотерические темы. Вера Николаевна общалась с Учителями, Космосом и Вселенной и была дамой весьма продвинутой во всех отношениях.

Как-то так само собой сложилось, что именно эта юркая женщина временно заменила официального лидера группы. Тот на полгода уехал на Алтай, для личного духовного поиска. В его отсутствие группа Агни-Йоги, заседавшая в местной библиотеке, стала чем-то похожим на клуб по эзотерическим интересам. Быть может, ей и вовсе было бы суждено распасться, если бы не энергия Веры Николаевны. Она умудрялась приглашать на собрания самых разных и занятных людей. А вместо любимой прежним руководителем Агни Йоги, Вера Николаевна не только проводила семинары по всякого рода другим эзотерическим направлениям, но и гнула свою собственную линию. Получая рассылки от своих иногородних знакомых, она «крутила» вместе со всеми желающими Магниты. Дальше и дальше залезая в дебри всё новой, широко развивающейся, эзотерики, она читала всё подряд, без разбору, да и вообще находилась в активном душевном поиске.

В Магните, проводимом «Матушкой Марией» на дому, люди вставали в круг или выстраивались в определённой последовательности, практиковали совместную визуализацию и читали молитвы. Как говорилось, «шли энергии». Некоторые их ощущали, некоторые – нет, но многие начинали испытывать необычные ощущения или же «видеть» внутренним взором предметы, геометрические фигуры, лица и существ. Или, хотя бы точку света над головой.

Матушка Мария, кроме того, после Магнита давала почитать всем желающим эзотерическую литературу, а также сама рассказывала об устройстве Вселенной. В ход шли и Блаватская, и Клизовский, и Профеты, – говорить она могла часами. С особо одарёнными магнитчиками Вера Николаевна работала индивидуально; они выходили на контакт и выдавали послания с Ориона, Кассиопеи и Орла. В некоторых узких кругах, Матушка Мария имела славу опытного контактёра. А недавно она предложила всем желающим «магнитчикам» поехать сюда, «на Поляну», чтобы «поучаствовать в Большом Магните».

И когда Наталья, глядя на Сергея своими огромными серыми глазами, спросила: «Ну, что? Я еду. А ты?» – то Сергей долго не раздумывал, и тут же решился.

Как ни странно, проблем с получением отпуска не было: шеф сразу же подписал его заявление. В тот же день. А родственники… Впрочем, с ними – одной проблемой больше, одной меньше…

Он оставил им записку на кухонном столе, уходя, будто бы, на работу. Очень короткую: «Не волнуйтесь. Я уехал в горы. Приеду до окончания отпуска. Сергей».

«Сумасшедший! Ты когда-нибудь станешь отдавать себе отчёт в своих поступках?» – нередко кричала ему мать. Что ж… Отчёт он, конечно, себе отдавал. В том, что по приезду родственники изготовят большую фаршированную котлету. Размером в его рост. Ну, и с его физиономией, конечно. Но, в конце концов, ему не привыкать! И не обязан взрослый человек отчитываться каждый раз в том, куда он пошёл или поехал.

Ни о какой надлежащей экипировке для поездок в горы, дальнего загородного похода, не могло быть и речи. Сергей вышел из дому в лакированных итальянских туфлях, новых не потёртых ещё джинсах, джинсовой же рубашке и с металлическим пацификом на цепочке: пошёл, будто бы на работу. Иначе, понятное дело, никуда бы его не отпустили. И каких-либо других вещей он с собой не взял. Только, захватил из дома сумку, что валялась в старом шкафу. «А ля старый дедушкин портфель», как прокомментировала потом Наталья. Эта сумка имела жутко неудобную, пластмассовую жёсткую ручку. Увы, более подходящей в его доме не водилось: не с дипломатом же ехать… С Натальей они договорились встретиться возле её дома. Наспех купили в магазине полиэтиленовые «мешки» с крупой и банки с консервами – то есть, запаслись провизией, и загрузили её в «дедушкин портфель».

Конечно, Сергей испытал адскую боль, когда нёс эту сумку походным маршем по лесу. Он тут же растёр руки до кровавых мозолей… Его и дома всегда упрекали за слишком нежные для мужчины руки и пальцы, «как у пианиста». «И в кого ты у меня такой? Мужик должен быть мужиком!» – с упрёком, часто повторяла мать. Здесь, на Поляне, Сергей, понятное дело, не обращал внимания на растёртые до крови руки, сбитые ноги. Духовная работа требовала жертв.

К последним неожиданным происшествиям, кроме эзотерического клуба и знакомства с Натальей, Сергей отнёс бы и ещё одно. Маленькое, но знаковое. За неделю до уезда он пошёл на вокзал, чтобы посмотреть заранее расписание поездов. И вдруг – вот неожиданность! Стоит он, смотрит в расписание – а прямо к билетной кассе идёт Василь.

«Это… не спроста», – подумал Сергей.

Дело в том, что он всегда встречал именно этого парня перед большими жизненными изменениями; внешними или внутренними.

Хотя, уже даже и не помнил, как и где они познакомились. И откуда он узнал, что Василь ходил на довольно жёсткие и платные семинары, проводимые учениками Бориса Золотова.

Некоторое время Василь, относясь к Сергею покровительственно, снабжал его эзотерической литературой, которую давал почитать. Но позже он уехал в Москву. И с тех пор Сергей его не встречал. И вдруг – именно сейчас – такая встреча! Обрадованный, Сергей высоко подпрыгнул и проорал дежурный привет. Но долго разговаривать не пришлось: Василь взял в кассе билет – и уже спешил к подъезжающей электричке. Уезжал отсюда. Здесь он просто гостил у друзей. Но, Василь почти всегда куда-нибудь спешил, бежал и торопился.

– Как-нибудь зайду, я часто бываю в этом городе, – бросил Василь, уже убегая. – Обретаешься там же?

И, как ни странно, он действительно заскочил к Сергею. За два дня до его отъезда. Так получилось, что в то же самое время пришёл в гости и некий Виктор: новый знакомый Сергея по новой эзотерической группе. Хотя, Виктор бывал на этих сходках в библиотеке довольно редко. И, казалось, имел какой-то свой, скрытый интерес и являл собой постороннего наблюдателя. Чаще всего, он занимал диван. Мягкая мебель стояла у стены, в стороне от длинного лакированного стола, за который садились все остальные. Виктор же располагался на диване, с некоторым вызовом, полулежа, и скептически созерцал происходящее. Зато, нередко Сергей заставал Виктора не в библиотеке, а у Веры Николаевны дома. Там Виктор умудрялся на целые часы заводить с ней бесконечные эзотерические споры. И они оба в такие минуты чем-то напоминали Сергею древних схоластов.

Новый знакомый заглянул к Сергею потому, что хотел узнать место и время сбора тех из группы, кто выезжал на Поляну вместе. Но, как показалось Сергею, это был лишь повод, а причина была в том, что он, лично Сергей, чем-то заинтересовал Виктора, и тот решил выяснить, что это за фрукт. Адрес он узнал от библиотекарши, тоже входящей в группу эзотериков: с его формуляра читателя.

У Сергея, вальяжно развалившись прямо на ковре, около дивана, Виктор как-то сразу и стихийно затеял словесную баталию с Василём. Сергей же являл собой молчаливого, но ёрзающего на стуле свидетеля драмы. С единственной мыслью в голове: «Только бы родственники ничего не услышали!» Мать, бабушка и брат не только не знали о его предстоящей его поездке в горы, но и вообще не любили гостей, в смысле, вовсе не терпели, чтобы кто-то вообще приходил к Сергею.

Гости же сцепились между собой, что называется, на ровном месте: пошёл спор о том, есть ли Бог, в чем состояло падение Люцифера и есть ли объективная истина. Великий схоласт, в конце концов, положил Василя на обе лопатки; впрочем, Василь не сильно и расстроился.

Сидя на краю Поляны, Сергей вдруг вспомнил обоих: Василя, Виктора… Оба собирались на Поляну. Заинтересовались такой идеей. Но, оба не обещали: были у них и дела. Видать, не поехали.

«Надеюсь, в городе мы потом ещё встретимся. Интересные люди. А пока что… И так много всего, да сразу…», – и мысли Сергея переместились в ином, созерцательном, направлении. Пока не исчезли вовсе. Поскольку, непривычная волна энергии шуровала вдоль позвоночника, исходя от земли. Он стал проделывать спонтанно кувырки и растяжки, пока не утомился и не сел, наконец, в позу лотоса. При этом Сергей почувствовал, как горячие и сильные потоки вновь и вновь наполняют его энергией. Быть может, то загадочная «Поляна» приняла его; наконец, он перестал чувствовать дискомфорт, ощутил радость и спокойствие.