Читать книгу Случайные связи - Ольга Матвеева - Страница 5

Он заплатил за Сашино пиво, вальяжно встал, накинул грубоватую дубленку а-ля хиппи поверх толстого вязаного джемпера с высоким воротом и почти приказал: пошли! Саша послушно встала и пошла. Как под гипнозом. Даже не поинтересовалась, куда он ее зовет. Да за таким, хоть на край света.

Как-то в морозный декабрьский вечер поиски удовольствий завели Сашу на станцию 1905 года, а дальше, гонимая холодом, подошла она к пабу. Там гремела музыка, и за версту несло пивом, чесночными гренками, жареными колбасками и весельем. Небольшая была Саша охотница до незамысловатых радостей, да азарт коллекционера захватил ее, и нес уже бездумно, одним инстинктом, как гончую, взявшую след русака. Вот она открывает дверь: клубы табачного дыма, взрывы хохота, гомон, простецкие запахи еды… Здесь хорошо.

В прежние времена Саша любила пафос и изысканность, а сейчас все больше склонялась к непринужденности, простоте да шуму-гаму. В демократичных заведениях было душевнее, что ли. Но дорогие рестораны Саша тоже посещала, ибо ее коллекция, безусловно, не должна была быть односторонней. Разнообразие – вот к чему сейчас стремилась молодая женщина. Монотонность будней и пустые вечера, полные тоски и раздумий были прекрасным аккомпанементом к ее одиночеству, которое она пока так и не смогла принять. А вот к свободе, которая являет собой оборотную сторону одиночества, шли совсем другие декорации. Следствием свободы должны быть события и вольные поступки. Иначе свобода теряет смысл.

Ей мечталось превратить свою жизнь в вечный праздник, как калейдоскоп, сложенный из развлечений, разговоров, старых и новых людей… Она твердо запомнила слова Бориса: одиночество – это обещание новых встреч. И новой любви, добавляла про себя Саша. Пока судьба не исполняла свое не озвученное обещание, но, оказалось, что находиться в поиске, в ожидании, в нетерпеливом предвкушении – это тоже своего рода удовольствие.

Она заметила его сразу – неправдоподобно красив. Будто вырезали его из глянцевой обложки и оживили неуемной энергией девичьих грез. Тут тебе и рост почти великанский, и стать, и размах плеч, и пленительная узость бедер, и властный серый взгляд, и чувственный толстогубый рот, и длинные пшеничные волосы, будто заласканные солнцем. Он сидел со своими друзьями, которые все тоже были красавцы, очень обыденно пил пиво, ел чесночные гренки и крылышки баффало.

– Разве боги пьют пиво и едят всю эту плебейскую ерунду? – подумала Саша. Она глаз отвести не могла от этого мужчины. Точнее мальчика, ибо был он невыносимо молод. Невыносимо для нее, Саши. И молодость его, и красота эта неземная делали этого мужчину совершенно для нее недоступным. Но ведь никто не запрещает ей на него смотреть. Неприлично, неотрывно. Да, пусть! Какая разница, что о ней подумает он сам, и все остальные. Смотреть на него, пялиться, это же все равно, что на бесценную греческую статую в музее глазеть – можно только любоваться, но не обладать. И не одна Саша им любовалась. Все на него посматривали, и женщины, и мужчины. Кто с завистью, кто с вожделением. Саше даже подумалось, что если бы можно было и в самом деле стрелять глазками, он бы был изрешечен. Места бы живого не осталось. Хорошо, что это выражение всего лишь метафора. А как, должно быть, забавно выглядел бы процесс пожирания глазами, реальный, а не метафорический. Саша рассмеялась своим мыслям.

И тут этот невозможный красавец осматривается и неожиданно останавливает взгляд на ней, Саше. Он ей даже игриво подмигнул. И это ей не привиделось. Она готова поклясться. Саша кокетливо улыбается в ответ и стыдливо опускает глаза, а когда поднимает, красавчик уже идет к ней.

– Ты ведь не против? – спрашивает он у Саши и, не дожидаясь ответа, плюхается на соседний стул, а на стол водружает свой бокал с пивом. – Андрей, – он протягивает руку для рукопожатия, тут же ее отдергивает, виновато улыбается, обтирает ладонь об джинсы и заново протягивает руку.

– Саша, – она пожимает протянутую ей руку и отмечает ее твердую гладкость и силу.

– А ты клевая, – заявляет он.

В последующий час он допил свое пиво, заказал еще себе и Саше, раза два, будто бы случайно, погладил ее коленку, потом раза три уже облапал совсем не случайно, раз пять ее обнял, два раза поцеловал в щеку, потом в шею, а потом уже и в губы. Саша не возражала. Она не верила своему счастью. Девицы за всеми окрестными столиками истекали ядом зависти. Говорил Андрей мало.

И вот он расплачивается за свое пиво, за Сашино пиво, встает, надевает свою богемную дубленку в стиле семидесятых, помогает одеться Саше и властно приказывает: пошли!

Она не знала, куда ее везут – в такси Саша и Андрей запойно целовались.

Он овладел ею прямо у порога. Перед тем, как наброситься на нее, он шепчет:

– Я сейчас взорвусь. Ты такая секси, детка!

– Ну, вот я и распутничаю, и, кажется, мне это нравится, – думает Саша.

Второй раунд любовной схватки происходит уже на разложенном диване. Постельное белье откровенно несвежее. Саша с трудом подавляет в себе чувство брезгливости. Ей все мерещатся чужие волосы, запахи чужих тел и чужих духов. Вскоре накрытая упругой тяжестью совершенного загорелого мужчины, она перестает об этом думать.

Вспомнила часа через полтора, когда Андрей уже безмятежно спал. Саша не спала. Она уже привыкла спать одна. Тут-то ее и настигли снова эти чужие волосы и чужие запахи. Захотелось сбежать домой, в свою уютную спальню с чистыми шелковыми простынями. Оказывается, простые люди вроде нее, Саши, обитают в красивых просторных квартирах, а прекрасные языческие боги в убогих, пыльных халупах со старой мебелью и ободранными, линялыми обоями. Хотя богам, наверное, все равно, где жить, у них, наверное, какие-то другие радости и приоритеты.

Саша смотрела на спящего любовника и улыбалась: как же он великолепен. Вот только повторится ли эта ночь? Что-то Саше подсказывало, что эта ночь была первой и последней. Он любвеобильный языческий бог, он любит мгновение, а затем устремляется покорять новую красавицу. Почему он выбрал ее? Может быть, она не так уж и стара, как ей казалось? Может быть, она все еще хороша и привлекательна? Наверное, так и есть. С этой счастливой мыслью Саша и заснула.

– Вставай, детка, вставай! – Андрей тряс Сашу за плечо. – Тебе пора.

Она открыла глаза, увидела продавленный диван, несколько помятого Аполлона, поняла, что этот Аполлон ее довольно настойчиво выпроваживает и, судя по всему, даже имени ее не помнит. Она почувствовала себя трехрублевой блядью, которая отдалась неизвестно кому за две бутылки пива.

– Да, да, конечно, я сейчас, – забормотала Саша, – прикрылась одеялом и принялась озираться в поисках своей одежды.

– Ну, ты, это, не спеши, – отозвался Андрей, – кофе пошли пить, – он протянул ей платье. – Голая ты выглядишь даже лучше, чем в одежде, но холодно тут. Хотя ты такая горячая, что, может, и не замерзнешь, – он хохотнул как-то неприлично. – Я бы с тобой еще это… Ну, ты понимаешь, только улетаю я сегодня. Он взглянул на часы, назойливо тикавшие над диваном. – Хотя успеем еще. В душ только сбегай по-быстрому.

Саша почему-то снова ему подчинилась.

Позже они сидели в маленькой кухне, заваленной грязной посудой и пустыми бутылками от пива и рома. Пили растворимый кофе без сахара из чашек, покрытых коричневым налетом. Андрей удовлетворенно молчал, а Саша все хотела задать вопрос, да все не решалась. И вот, когда в ее в чашке осталось два глотка остывшего кофе, а Андрей стал украдкой поглядывать на настенные часы, советских времен, Саша все – таки спросила, чуть-чуть покраснев:

– А почему ты выбрал меня?

– В смысле?

– В баре же было полно молодых красивых девчонок, а ты подошел ко мне. Почему?

– Ты же, это, тоже молодая и красивая. Понравилась, вот и подошел. Че-то я тебя не догоняю. Че за странные вопросы?

– Я тебе правда понравилась? – Саша искреннее удивилась.

– Ну, ты, мать, это, даешь! А че б я тебя сюда притащил, если бы у меня на тебя не вставало? Ты, это, горячая штучка. Я таких с первого взгляда определяю.

– Ты считаешь меня шлюхой? – Сашины глаза начали наполняться слезами.

– Это, детка, не люблю я таких разговоров. Странная ты какая-то. Ты не шлюха, ты, как эта, целка, которая отдалась на первом свиданье из любопытства, а потом думает: «Ё-моё, че я натворила-то». Ты, это, слезы-то не лей. Нормально все. Ты же, это, не дура? – Саша кивнула, хотя и не была в этом уверена. – Ты ведь, это, не думаешь, что я на тебе жениться собрался? – Саша отрицательно помотала головой. Она точно так не думала. – Вот и молодец. Детка, ты, это, извини, но мне собираться надо. У меня самолет скоро. И, это, я пока шмотье буду в чемодан кидать, ты, это, посуду помой… Пожалуйста. – Добавил он после некоторого раздумья. – Ну, это, я не заставляю. Если не трудно тебе. Детка, – он страстно поцеловал Сашу в губы.

Она покорно встала к мойке. Сама не понимала, почему она его постоянно слушается. Что у него за власть над ней? Притягательность совершенства? Хотя какое он совершенство. Пожалуй, если бы у них завязались отношения, уже на третьем свидании ей стало бы с ним невыносимо скучно. Жаль, что третьего свидания не будет. Впрочем, и второго тоже.

– А куда ты уезжаешь? – крикнула Саша, намыливая тарелку древней полуистлевшей губкой – моющего средства для посуды в этой холостяцкой норе не водилось.

– За волной! – отозвался Андрей из комнаты.

– За какой волной?

– Ну, это, за обыкновенной морской волной, – Андрей появился в дверях кухни, сжимая в руках скомканные джинсы.

– Извини, я не понимаю, куда можно ездить за волной?

– Зимой мы ездим, это, во Вьетнам.

– Кто вы?

– Как, кто? Кайтеры.

– Кто такие кайтеры?

– Ты, детка, на самом деле дура или прикидываешься? – Андрей смотрел на нее с детским удивлением.

– Видимо, на самом деле дура, извини, но я не знаю, кто такие кайтеры.

– Сейчас, – он скрылся в комнате. Появился через минуту с ноутбуком. – Ты, это, бросай пока посуду. Иди смотреть.

Бирюзовый океан, истекая пеной, неистово бьется о берег. Песок слепит белизной, воспетой рекламными роликами о райской жизни. А над всем этим в голубом небе реют сотни цветных полумесяцев.

– Что это? – спросила Саша, заворожено рассматривая фотографию.

– Это оно и есть. Кайты!

Саша обернулась к Андрею и замерла от восхищения – как он был прекрасен! Таких сияющих счастьем глаз она не видела никогда. Ей захотелось испытать нечто подобное – абсолютное счастье! Она металась по Москве в поисках удовольствий, но пока ей не удалось найти ничего такого, от чего бы загорелись ее глаза. Да уж, если честно, ничего ее в последнее время не радовало. Даже недавние постельные утехи с этим синеоким красавцем. Все ее блуждания за ускользающей радостью были просто попыткой выжить. Когда же она научится жить? Просто жить. И просто радоваться жизни.

– Кайты! – прошептала она. – Это так красиво! Это такая доска с парашютом, да?

– Глупая ты. Это не доска с парашютом. Это смысл.

– Смысл?

– Ну да, смысл. Понимаешь, когда ты, это, летишь над волной, ты свободен! Это кайф! Да ты даже не представляешь, какой это кайф! – он блаженно улыбнулся. – Так, детка, я должен собираться, а то еще на самолет опоздаю. Тогда мое существование, пожалуй, утратит всякий смысл, – он рванулся в комнату.

– Это он сейчас сказал? – подумала Саша. – Он умеет так разговаривать? Кто он? Может быть, и в самом деле бог? Только он не Зевс. Нет. И даже не Аполлон. Он Двуликий Янус. Вот он кто. Кажется, я влюбляюсь. А сегодня он улетит в свой Вьетнам за своей волной, а я останусь в Москве с разбитым в очередной раз сердцем. Это я так подумала? О, господи, я мыслю как сентиментальная кухарка, которой так и не дали поуправлять государством.

Она домыла посуду, собрала пустые бутылки в пакеты. Даже подмела пол на кухне облезлым веником, который обнаружила в углу среди прочего хлама. Дома она уже давно не совершала таких трудовых подвигов – у Саши была приходящая помощница по хозяйству.

Андрей метался по комнате и закидывал в огромный чемодан какие-то вещи.

– Ты надолго уезжаешь? – спросила Саша, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.

– В марте вернусь. Мы там зимуем. Ты, это, если хочешь, бросай все и приезжай к нам. Там клево. На вот, держи, – он сунул Саше в руки какой-то клочок бумаги. Это была изрядно помятая визитка. – Там все мои контакты. Надумаешь приехать, звони, пиши. Я тебя на кайте научу гонять. Бесплатно. Потому что ты, это, хорошая девчонка. Только это, ты должна знать, если на кайт один раз встанешь, и если тебе понравится, больше уже не слезешь. Это навсегда. Ты должна это знать.

– Я подумаю, – пробормотала Саша и положила мятую визитку в кармашек сумки. Всерьез ли он ее зовет? Что вообще может означать это приглашение. Наверное, ничего. Пустая болтовня. – А ты разве не работаешь? Откуда у тебя деньги на поездку во Вьетнам? Как можно уехать из Москвы на целых четыре месяца? – вопросы сыпались из нее как пулеметная очередь.

– Хату эту сдаю и еду. Там, это, дешево все. Только на перелет надо наскрести. Там я работаю. У нас школа кайта. И тут работаю. Барменом. На жизнь хватает.

– А ты не хочешь отремонтировать эту квартиру или купить новую, сделать карьеру?

– Не-а, – он застыл, сжимая в руках охапку носков, смотрел на Сашу удивленно. – А зачем?

– Как зачем? Все люди стремятся к успеху, к материальному достатку, хотят заработать много денег.

– Ни фига не все. Некоторые просто летят на волне. Детка, все твои деньги и карьера это пустышка. Ты счастлива, что ли со своими деньгами? Счастливые телки не идут трахаться с первым попавшимся кобелем. Только, эти, бляди, и одинокие, несчастные бабы. На блядь ты, это, не похожа. Значит, несчастная, одинокая баба. Слушай, бросай все, поехали с нами.

– А ты от избытка счастья, что ли, снимаешь баб по барам? – Саша готова была разреветься.

– У меня либо волна, либо семья. Так не выходит, чтобы было и то, и другое, – ответил Андрей как-то слишком серьезно. – Семья у меня была. И, это, мне не понравилось. Тесно, душно и больно. А волна… – Глаза его снова загорелись пронзительно-синим огнем. – А волна это кайф! Самое клеевое на свете – это скорость, ветер, полет! Ты даже представить себе не можешь, что это такое! Как такое может сравниться с какими-то там деньгами? Хватает на поездку, а больше-то и не надо. На что они, деньги? Ты вот чем занимаешься?

– У меня сеть салонов красоты.

– И на что они тебе?

– Это мой бизнес. Это дело моей жизни.

– А что у тебя есть кроме работы?

– Ничего, – неожиданно для себя призналась Саша. Действительно, что у нее есть, кроме работы? Одиночество да тоска.

– Иногда, это, надо от чего-то отказаться, чтобы получить то, что тебе на самом деле нужно. Бросай ты к чертовой матери свой бизнес! Лови волну! Ты же замороченная на своей работе! А ты попробуй получать кайф от жизни.

– Я не могу бросить свой бизнес. Он мне слишком дорого обошелся. Я своим детством расплатилась за него.

– Это как?

– Долго рассказывать. Тебе собираться нужно, – Саша кинулась к двери.

Он догнал ее.

– А ты хоть на месяц к нам приезжай. Может, это, твой бизнес и без тебя обойдется. Рискни. Я б в тебя, того, влюбился бы даже, но я не умею. Я волну люблю. Но ты хорошая девчонка. Я добра тебе желаю. Приезжай. Я буду ждать.

Он долго целовал ее в подъезде. Они все не могли оторваться друг от друга.

– Время, – наконец, сказал он. – Пиши мне.

Разомкнул объятья и закрыл за Сашей дверь.

Вечером Саше уже казалось, что этот златокудрый синеокий простодушный бог, гоняющийся за волной, ей просто приснился. Кто же поверит, что такие люди могут существовать на самом деле. Они живут лишь в мифах, фантазиях и снах. На Сашиной шее алел засос. На комоде в спальне лежала мятая визитка. У бога было имя, фамилия, телефон и электронный адрес. Значит, божество это было всего лишь человеком, хоть и не вполне обычным. А может, и в самом деле, во Вьетнам?

Той ночью Саша спала спокойно. Ей снилось бирюзовое море и яркие полумесяцы в голубом небе. Она улыбалась.