Читать книгу Мы были чуть знакомы… - Ольга Невзорова - Страница 5

Настойчивый звонок в дверь разбудил Настю. Она открыла глаза и не сразу поняла, почему лежит на диване одетая и в полусапожках. В комнате горит свет, за окном темно. «Проспала на работу!» – обожгла её первая мысль. Взгляд метнулся к настенным часам: десять минут шестого. Чего – утра или вечера? Она тряхнула головой – и под черепной коробкой сразу стало неуютно, словно туда забрался десяток отчаянных барабанщиков, одновременно взявшихся за свои палочки.

Резкий звонок повторился. Настя со стоном стиснула ладонями виски, встала и, как зомби, пошла на звук. В тёмном коридоре она едва не загремела, споткнувшись о жирную тушу соседского кота Макса. Чертыхаясь и постанывая, она на ощупь нашла выключатель и открыла входную дверь. В прихожую ввалился трезвый, но изрядно помятый Валера.

– Я потерял ключи, – вместо приветствия сообщил он.

– Ты потерял совесть! – тут же возразила Настя, припоминая подробности вчерашнего вечера. – Где тебя черти носили?! Я прождала тебя весь день.

Валера виновато обхватил Настю за плечи.

– Прости, зайка моя, так получилось. – Он попытался её поцеловать.

От него неприятно пахло перегаром и мокрой псиной. Она брезгливо отстранилась, но сразу поймала себя на мысли: от неё, возможно, воняет сейчас ничуть не лучше, чем от супруга.

Она прошла в комнату, Валера покорно последовал за ней.

– Настёна, ну прости! – канючил он. – Я сволочь! Я гад!

Взгляд Насти упал на подвергшийся мародёрству столик.

– Ты не гад, ты гораздо хуже, – проронила она. – Ты просто мерзавец, и я тебя ненавижу!

Голова по-прежнему трещала от боли – сил на препирательства и выяснение отношений не было. Она скинула с ног сапожки, тихо опустилась на диван и закрыла глаза. Валера вертелся возле неё, как побитый пёс, и страстно вымаливал прощение, но она, не слушая его, лишь тихо попросила:

– Принеси мне воды и таблетку пенталгина, пожалуйста.

– Сейчас, любимая, – с готовностью отозвался супруг, уносясь на кухню. – Вот, держи!

Настя взяла таблетку, разгрызла и, морщась, запила холодной водой.

– Ты полежи, отдохни, а я пока приберу здесь, – ворковал над ней сизым голубком Валера. – Только прошу: не злись на меня.

Минут через пятнадцать головная боль утихла, и Настя незаметно задремала.

Проснулась она от того, что кто-то пытался пристроиться рядом. Настя рывком села на диване. Под боком лежал Валера в одних трусах и не отрываясь смотрел на неё.

В комнате было на удивление чисто. На столе стопкой стояла перемытая посуда, пол подметён, кресла аккуратно накрыты покрывалом. Голубенькие, в тон обоев, занавески раздвинуты, пропуская в комнату утро нового дня.

– Ты чего? – спросила она.

– Какая ты у меня красивая, – задумчиво проронил муж. – Ты самая лучшая. Только ты можешь терпеть такого дурака, как я.

«Ну вот, началось! – вздохнула Настя. – Ведь вижу, что подлизывается, а всё равно приятно… Всё-таки странные мы, бабы. Нас унижают, обманывают, вешают лапшу на уши, а мы всё прощаем, терпим и таем, стоит им только нас пожалеть, приласкать, наговорить нежных слов о любви. Хотя прекрасно знаем: будет новый день, и всё начнётся сначала».

Ей ещё повезло с мужем. Ну пьёт. А кто сейчас не пьёт? Непьющие остались разве что в Красной книге, да и те в качестве вымирающих особей. Их всё равно на всех не хватит. Ну а если жить с поддающим супругом стало совсем невмоготу, так его можно и закодировать. Благо в наше время подобная услуга не является проблемой. Настя, конечно, слышала о побочных действиях таких процедур: мол, влияет на психику, мужики становятся злыми, раздражительными, а после окончания кодировки начинают глушить с удвоенной силой. Однако на примере одного своего знакомого она видела, как тот из года в год подвергает себя вынужденным сеансам, – и ничего, жена на него не нарадуется: нашёл приличную работу, в семье достаток, дети при отце, а главное – по вечерам из дома никуда не пропадает.

Настя как-то пыталась говорить с Валерой на эту тему, но он всегда отмахивался: «Что я, алкаш, что ли?» У него было незаконченное высшее образование (он хотел стать специалистом в области электронной техники), но частая смена рабочих мест по причине того же пьянства постепенно опускала его до уровня спившихся грузчиков. Похоже, его устраивала такая жизнь. И только одна Настя продолжала верить, что когда-нибудь супруг возьмётся за ум, и придерживала в резерве спасительную идею с кодированием как последнюю инстанцию.

Она до сих пор была убеждена, что с пьянством можно бороться. Трудно, но можно. Тем более если любишь и от души желаешь помочь любимому выбраться из смердящей трясины. Хочет ли этого он – другой вопрос.

По её мнению, гораздо хуже, если супруг ходит налево. Тут уж ничего не исправишь: либо смирись и терпи, либо разводись. Другого не дано. То, что Валера не погуливает от неё, Настя знала на все сто процентов. Выпить – это всегда пожалуйста, но что касается чужих юбок… По натуре её высокий, сероглазый брюнет был однолюб. Другие женщины, кроме Насти, попросту не интересовали парня.

Его дружок Женька Герасимов сам однажды «по пьяни» рассказал Насте историю о том, как в одной тёплой компании две молоденькие девчонки едва не передрались из-за Валерки. Но он плюнул на них и со словами: «Моя жена лучше вас всех!» ушёл спать ОДИН в другую комнату. Так что за моральные принципы супруга Настя была полностью спокойна.

Она глядела сейчас на припухшую от запоя физиономию и грязные, взлохмаченные кудри супруга, и ей вдруг невыносимо захотелось отыграться на нём за все свои обиды.

Настя подозрительно прищурила глаза и сдержанно поинтересовалась.

– Что это ты так сладко заговорил: я и красивая, и самая лучшая? Или было с кем сравнивать? Валер, лучше сразу признайся: с кем ты провёл эту ночь?

Валеру точно пружина подкинула с дивана.

– Ты что, с ума сошла?! – заорал он, стоя перед ней в одних трусах. – Да у меня сроду никого не было!

– Да ладно тебе заливать! – отмахнулась от него Настя. – Так уж и никого?

Валера порывисто схватил её за руку.

– Точно тебе говорю. Мы сидели у Вадика. У него вчера были именины.

– Ах, имени-и-ны… – недобро протянула Настя. – А я-то думала, что это у меня вчера были именины.

– Да нет. – Валера в отчаянии дёрнул себя за волосы. – Я перепутал: не именины, а крестины… нет, не то. То есть…

Он запнулся, не зная, как продолжить дальнейшее объяснение. Пальцы рук беспомощно шевелились, медленно поспевая за мыслительным процессом:

– Как это называется… ну, когда рождается ребёнок? – Он жалобно смотрел на Настю. – Жена ещё в роддоме, а муж устраивает мальчишник?

– Ножки, что ли, обмывали? – подсказала Настя.

– Точно!

Вадик был школьным приятелем Валеры, но, в отличие от последнего, окончил московский вуз и работал сейчас в солидной строительной фирме главным технологом. Именно он помог Валере устроиться в эту организацию в качестве строителя-отделочника.

Настя поудобнее уселась на диване и продолжила слушать рассказ супруга.

Жена Вадика была на сносях, и как раз вчера, в первый рабочий день Валеры, наконец-то благополучно родила. Витающий на седьмом небе от счастья папаша решил отметить столь радостное событие, пригласив всех своих сослуживцев в кабак, где они дружно пили за здоровье мамы и безоблачное будущее малыша.

Часов в девять вечера Валера неожиданно вспомнил о данном Насте обещании. Он распрощался с коллегами и двинулся домой. По пути встретил дружка Женьку. Будучи в изрядном подпитии, он прихватил его с собой, совсем позабыв о том, что Настя до дрожи в коленках терпеть не может Герасимова. Именинницы дома не оказалось, зато посреди комнаты стоял заманчиво сервированный стол. Друзья не удержались от соблазна. А вот выпитой бутылки шампанского им показалось мало. Да и что собой представляет шампанское в сравнении с холодной и запотевшей поллитровочкой?! Приятелям срочно потребовалась дозаправка, и они отправились к Женькиному соседу Борьке за порцией вонючего самогона. Тут же дома у Женьки его и распили. Мутноватая жидкость в бутылке из-под коньяка прошла на «ура» и надолго выбила обоих друзей из жизненного ритма. Первым очухался Валера, с трудом продрав глаза в четыре часа утра. Тупо оглядев прокуренную Женькину комнатёнку со следами ночной попойки, он похлопал храпящего собутыльника по спине, натянул куртку и отправился восвояси.

Жил Герасимов далеко, так что, пройдясь тёмными переулками по холодным лужам, Валера окончательно протрезвел…

Выслушав его рассказ, Настя демонстративно отвернулась.

– Я всё равно тебе не верю. С каких это пор единственная бутылка самогона стала действовать на вас как снотворное? Да вам бочки будет мало.

Валера свесил с дивана ноги.

– Но это правда! Я был в отключке. Боря, гад, наверное, что-то подмешал в пузырь. И потом, я ведь ещё в кабаке изрядно нагрузился. Вот меня и развезло.

– А Женька? Он что, тоже в кабаке был?

Валера мотнул головой.

– Нет, Женьки не было. Но когда мы с ним встретились, он уже был под градусом.

Ещё бы! Увидеть Герасимова трезвым – это настоящее событие! Настя вздохнула:

– Алкаши несчастные… Но ты меня не убедил. – Она с осуждающим видом зыркнула на мужа. – Признавайся: как её зовут?

– Да нет у меня никого! – взвился Валера. – Чем хочешь могу поклясться. Если не веришь, спроси у Женьки.

– Женька! Тоже мне авторитет!

Валера бессильно развёл руками.

– Ну как мне ещё тебе доказать?

– Я знаю только один эффективный способ проверки. Но если он покажет, что ты…

– Давай! – решительно оборвал её Валера, оскорблённый в своей правоте. – Говори, что делать. Я на всё согласен!

– Хорошо, – сказала Настя и деловито распорядилась: – Неси сюда таз с водой.

– Это ещё зачем? – В глазах Валеры вспыхнуло неподдельное любопытство.

– Снимешь трусы и сядешь в него. Если яйца действительно пустые – они всплывут. Значит, ты мне изменял.

– И всё? – радостно уточнил муж.

– Всё!

Он с готовностью сорвался с места и уже через мгновение громыхал в ванной тазами и вёдрами. Сквозь приоткрытую дверь доносился шум льющейся воды.

Не успела Настя и глазом моргнуть, как он уже осторожно вносил в комнату большой пластмассовый таз. Стараясь изо всех сил сохранить серьёзность, она закусила губу. Но когда муж поставил таз на пол и потянул с себя трусы, она не выдержала и громко рассмеялась.

– Верю… верю… – стонала Настя, вытирая проступившие на глазах слёзы и закатываясь в очередном приступе хохота. Наконец, она успокоилась и покачала головой: – Какой же ты у меня дурачок!

Валера держался за резинку от трусов и растерянно хлопал ресницами.

– А-а… э-э…

– Неужели ты и вправду думал, что таким способом можно кого-то проверить?

Муж понял, что над ним попросту подшутили, и тоже улыбнулся.

– Вот за что я тебя люблю – так это за твою буйную фантазию! – Супруг повернулся к ней спиной. – Видишь синие разводы? Это ребята с работы помогали отмывать твои художества.

Настя снова прыснула.

– Они видели?

– Ещё как!

Позавчера, когда Валера отмечал с Герасимовым своё успешное оформление на работу, а потом заявился домой пьяный и перепачканный, как поросёнок, Настя здорово на него разозлилась. Но какой, скажите, толк орать на пьяного в доску мужика, когда тот прямо в грязной одежде и не снимая ботинок завалился спать на чистую постель? Естественно, как любая другая хозяйка, оскорблённая недостойным поведением супруга, она попросту спихнула его на прикроватный коврик. Да только вот незадача: утром мужу нужно идти на работу, а куртка и брюки сильно заляпаны грязью. Настя раздела супруга и тщательно почистила в ванной его одежду. Когда вернулась, благоверный продолжал храпеть, уткнувшись носом в коврик. Глядя на мускулистую фигуру, поленом лежащую возле её ног, она рассердилась ещё больше: вроде бы молодой, здоровый, сильный мужчина, а справиться с собой не может!

Взяла шариковую ручку и принялась рисовать на обнажённом теле всё, на что была способна её фантазия: улыбающуюся лошадь, голых женщин, цветы и даже портреты некоторых известных деятелей культуры и шоу-бизнеса. Каждую картинку обязательно сопровождала какая-нибудь смешная надпись. Постепенно Настина злость стала принимать лёгкий налёт грусти, а потом и вовсе сменилась откровенным весельем. Она даже проявила великодушие, сунув под голову сопящему мужу подушку.

В итоге, собираясь утром в суматохе на работу, Валера ничего не заметил. Впрочем, произведение искусства на его спине мог оценить только посторонний наблюдатель.

Как назло, рассказывал Валера, их бригаду в тот день перекинули на ремонт квартиры очередного заказчика. Маляры перед этим побелили там потолки. Теперь дело оставалось за обоями. Возились долго. Пока подгоняли рисунок и нарезáли полотна, изрядно вспотели. А когда начали клеить, то в душной комнате стало к тому же ещё и влажно. Рубашки и брюки неприятно липли к телу. Наплевав на приличия, все трое разделись до трусов – и работа пошла веселее. Стоя на стремянке, Валера примерял к стене промазанное клеем полотно. Он очень удивился, почему ему никто не помогает выравнивать низ. А когда обернулся через плечо, то увидел, как его партнёры по работе, сгрудившись, что-то увлечённо разглядывают у него за спиной.

– В чём дело? – спросил он.

– Прикольные картинки, – гыгыкнул один. – Где делал?

– Что делал?

– Что, что… Татуировки!

Озадаченный Валера пулей ринулся в хозяйскую ванную и, крутясь там перед зеркалом, сумел-таки разглядеть некоторые фрагменты нательной живописи. А когда выяснилось, что это даже не боди-арт, а обыкновенная чернильная паста, ребята, давясь хохотом, помогли несчастному натурщику избавиться от экстремальных росписей…

Вдоволь насмеявшись, Настя вдруг спохватилась и взглянула на настенные часы.

– Ничего себе, уже половина восьмого! Разве ты не идёшь сегодня на работу?

– Конечно иду, – откликнулся Валера. – Или нам деньги не нужны?

Настя вздохнула. Деньги для них – больная тема. Когда ещё Валера получит первую зарплату, а кушать хочется каждый день.

– Завтра у меня намечается левая работёнка, – c радостным снисхождением заявил супруг, словно угадал её мысли. – Покрасим мужику рамы – и он тут же с нами расплатится. Обещал по тысяче каждому.

– Так завтра же суббота, – не сразу сообразила Настя.

– А когда мне ещё колымить? В будни я работаю.

– И то правда, – спохватилась она и, как примерная жена, сразу воспрянула духом. – Завтракать будешь?

– Ты ещё спрашиваешь! – Валера притянул её к себе. – Какая ты всё-таки у меня красавица! Обожаю эти глаза – они как вишенки в шоколаде. Ну-ка, иди ко мне, моя кареглазка.

Он потянулся губами к её губам, но Настя отпихнула его:

– Сперва вымойся. От тебя воняет, как от козла.

Валера довольно хохотнул и умчался в ванную. Настя пошла на кухню.

Вера Николаевна была уже там. На плите грелась молочная каша. На табуретке важно восседал Макс, терпеливо ожидая свою порцию завтрака.

– Доброе утро, Настенька, – поздоровалась соседка.

– Доброе утро, Вера Николаевна. – Настя поставила на плиту сковороду и зажгла огонь.

Пока жарилась яичница и закипал чайник, они с соседкой успели немного поговорить. Спрыгнув с табуретки, жирный Макс принялся тереться о Настины ноги. Этот чёрный, без единой белой отметины кот с огромными жёлтыми глазами больше всего на свете обожал варёные яйца, крабовые палочки и любимую хозяйку Веру Николаевну. Хотя последнюю с лёгкостью оставлял одну, едва заслышав на кухне шуршание обёрток от морского деликатеса или хруст яичной скорлупы.

Настя бросила взгляд на старый линолеум, много раз крашенный масляной краской, – надо будет сегодня вымыть полы. Будучи в приличном подпитии, Валера и здесь успел изрядно натоптать.

Вера Николаевна положила в миску кота кашу и ушла завтракать к себе.

Настя благодарно улыбнулась ей вслед. Тесная кухонька не была рассчитана на двух хозяек. Однако каким-то непостижимым образом в это крохотное пространство удалось вместить парочку рабочих столов и четыре табуретки. Навесные шкафчики над ними Настя собственноручно расписала под гжель. Эту мысль ей подсказали сине-белые занавески на окне, отдалённо напоминавшие гжельские мотивы. В результате на кухне стало гораздо уютнее и веселее. А вот холодильники в целях экономии места приходилось держать в комнатах. Кстати, и кушать по той же простой причине каждый предпочитал только у себя.

Поняв, что варёных яиц сегодня не будет, Макс печально опустил пушистый хвост и принялся за молочную кашу. По кухне разнеслось быстрое чмоканье кошачьего языка – Макс любил есть долго и помногу.

Когда Валера вышел из ванной, чистый и распаренный, на столе уже поджидал завтрак.

– А ты чего на работу не собираешься? – соскребая со сковородки остатки яичницы, поинтересовался он.

– Надоело всё, – махнула рукой Настя. – Надо в отпуск идти.

– Какой осенью отпуск! – Валера отхлебнул из кружки чай и вылез из-за стола. – Погоди, летом вместе пойдём. А может, даже на юга махнём.

Он обулся, накинул на плечи вычищенную до приличного состояния куртку и чмокнул Настю в щёку.

– Ладно, подруга, не грусти. Вот увидишь: сегодня ни капли! – услышала она его торжественное обещание.

Настя выпроводила супруга за дверь. Рука помимо воли потянулась к висящему на стене в прихожей телефону. Сославшись на плохое самочувствие и головную боль, она сообщила начальнику, что сегодня на работе не появится. Шеф был мужик понимающий и без лишних слов «дал добро». С чувством исполненного долга Настя пошла отсыпаться.

Когда расслабленное истомой тело приятно окутала дрёма, в прихожей зазвонил телефон. Настя даже не пошевелилась. Но настойчивый звонок с каждой новой трелью всё больше выдёргивал её из сонного оцепенения. Наконец он замолк. Настя облегчённо вздохнула, собираясь перевернуться на другой бок, и тут же услышала негромкий стук в дверь.

– Настенька! – это была Вера Николаевна. – Тебя просят к аппарату.

– Спасибо, иду, – вяло отозвалась Настя, высовывая ноги из-под тёплого пледа.

Звонил отец. Он не признавал мобильную связь, а предпочитал пользоваться обычным стационарным телефоном.

– Где ты вчера болталась? – с ходу накинулся он на неё, как на маленькую. – Весь вечер не мог дозвониться.

– Я… – Насте неловко было признаться, что на свой день рождения она осталась одна. – …мы ходили гулять.

– Нашёл, что ль, твой работу? – Отец умышленно не называл зятя по имени.

– Да. Один день уже отработал.

Отец ядовито усмехнулся.

– Ну-ну! Дай бог, чтобы и на второй день там появился!

– Папа, – попыталась заступиться за мужа Настя, – зачем ты так? Ведь ты его совсем не знаешь…

– И знать не хочу! – заорал в трубку отец. – Попомни мои слова, дочка: ты ещё с ним нахлебаешься! Сколько раз я тебе говорил: уходи от него, не губи свою молодость! Что тебе может дать этот прощелыга?! Всё закончится тем, что ты родишь от него какого-нибудь дауна.

– Пап, а ты чего звонишь-то? Спросить чего хотел или просто так? – Настя попыталась перевести разговор в более безопасное русло.

– Скажи: ты готова одна содержать двух придурков? – Отец не купился на её хитрость. – Учти: у меня на пороге тогда точно не показывайся!

Настя устало прикрыла глаза.

– Я не первый раз слышу это, папа. Может, ты, наконец, поздравишь меня с днём рождения? Или твоя ненависть к зятю затмевает всё на свете?

На другом конце провода на мгновение стало тихо.

– Поздравляю! – буркнул отец. – Всё-таки дожила ты до двадцати пяти лет, а ума у тебя так и не прибавилось.

Настя не успела возразить. Последнее слово отец привык всегда оставлять за собой. Из трубки полились протяжные гудки.

Ну вот, наорал, нагрубил… Зачем, спрашивается, вообще надо было звонить? Неужели нельзя просто поздравить с праздником без всяких там амбиций и оскорблений? Чувствуя на душе неприятный осадок, Настя поплелась обратно в свою комнату, но весёлая телефонная трель остановила её на полпути. «Наверное, папа хочет извиниться?» – решила она про себя, вновь снимая трубку.

– Привет, подруга! – Это был не отец, а подруга Светлана. – Как жива-здорова?

Слушая её задорный голос, Настя зевнула.

– Всё в порядке.

– Почему вчера не позвонила? Я, между прочим, волновалась.

Настя переложила трубку в другую руку.

– Прости, я забыла.

– Забыла! – передразнила Светлана. – Твой-то дома?

– На работу пошёл.

– Хорошо бы на работу!

– Да что вы все, сговорились, что ли, с утра? – не выдержала Настя. – Сначала отец мозги промывал. Теперь ты.

– Да не кипятись, Настён, – попыталась успокоить подружка. – Виктор Иванович знает, что делает. А ты никак на работу опаздываешь? Ладно, беги давай, а то от начальства попадёт.

– Не попадёт. Я на сегодня отпросилась.

– Совсем?

– Совсем.

Из трубки несколько секунд доносилось Светланино сопение.

– Насть, а Насть, – осторожно проговорила она, точно ступала босыми ногами в ледяную воду, – будь другом.

– Что? – тут же насторожилась Настя. Она хорошо знала эту вкрадчивую интонацию, за которой могла последовать какая угодно бредовая идея.

– Посиди сегодня с Маришкой, а?

– Но… я хотела отдохнуть.

– Настёнка, ну, пожалуйста! – заканючила Светлана. – Это вопрос жизни и смерти.

– Сколько тебя знаю, вечно твои просьбы начинаются вопросом о жизни и смерти, – не уступала Настя.

Хотя, если разобраться, она не видела веских причин отказывать подруге. К тому же ей всегда нравилась двухгодовалая дочурка Светланы. Впрочем, смышлёная, синеглазая малышка у любого могла вызвать улыбку умиления. «Моя принцесса», – любовно называла её Светлана.

– Ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну пожалуйста! – продолжал ныть голос в трубке.

– Хорошо, – сдалась Настя. – Приводи.

– Насть, да ты не волнуйся, это ненадолго, – зачастила подруга, опасаясь, что та передумает. – Ровно в четыре я её заберу.

– Договорились, – подвела черту Настя и повесила трубку на место.

Она снова сладко зевнула и заглянула в большое овальное зеркало, висевшее в прихожей. Отражение уставилось на неё чёрными, уставшими глазами. Под нижними веками осыпалась и размазалась тушь – забыла вчера смыть накрашенные ресницы. Она недовольно поджала губы: а ещё «Орифлэйм» называется! Шведской косметикой её исправно снабжала Светлана, называя себя длинным непонятным словом – «дистрибьютор». А впрочем, какая бы хорошая ни была краска, вряд ли она устоит перед плотиной горьких женских слёз.

Настя поплевала на палец, стирая под глазами тёмные полукружия. Вот так-то лучше. Она взбила руками спутанные, рассыпавшиеся по плечам пряди, до белизны вытравленные «супрой», и слегка склонила голову набок. А что, вид у неё очень даже ничего: брови вразлёт, губки бантиком. Она встала на носочки и втянула живот. Эх, ей бы ещё пару килограммов скинуть! Хотя Валера просто обожает её формы и всегда сравнивает их с песочными часами.

«С такой фигурой ты могла бы найти себе министра, а не этого чёртова неудачника!» – сказала ей как-то Светлана, когда Настя в очередной раз жаловалась подруге на ушедшего в запой муженька.

Но что поделать – видимо, любовь действительно зла… А ведь Валера, по сути, неплохой: добрый, ласковый, любит её. Правда, меньше, чем бутылку, но в этом Настя винила только Герасимова. И когда только успел пристрастить Валеру к пагубной привычке? Ничего, мы еще посмотрим, кто кого!

Она с вызовом вскинула вверх подбородок и отправилась в ванную умываться.

Через час Светланино чудо по-хозяйски расположилось на Настином диване, ловко перебирая в ладошках цветную пирамидку.

Светлана, невысокая крашеная брюнетка с полными губами и короткой стрижкой, выгрузила на стол несколько баночек овощного пюре и термос с супом.

– Это дашь ей в обед, – поучала она. – А перед обедом обязательно погуляйте подольше. Крепче сон будет. Обычно я укладываю её в два часа, и до четырёх она спит как убитая.

– Разберёмся, – сказала Настя, подмигивая девочке. – А ты куда собралась, если не секрет?

– К Артурчику, – созналась Светлана и присела на стул. – Он сегодня на сутки заступает, да вот хотел перед работой что-то важное сказать. Говорит, касается нашего будущего.

Она раздражённо дёрнула плечом:

– Мать как узнала – давай орать: «Нажила от него девку, а теперь бегаете, как собаки шкодливые, по углам! Вот увидишь: бросит он тебя!..» И даже с Маришкой отказалась сидеть. Хорошо ещё, ты меня выручила.

Настя помогла малышке насадить на собранную пирамидку красный наконечник. Маришка с гордостью показала маме свою работу, но не удержала игрушку в руках – и разноцветные колечки весело разбежались по полу.

– Думаешь, он сделает выбор? – предположила Настя, подбирая укатившиеся под стол кружочки.

– А чёрт его знает! – Светлана вынула из сумки фирменную косметичку и принялась подводить и без того ярко накрашенные губы. – Но так тоже продолжаться больше не может. Либо я, либо его жена.

Настя промолчала. В сердечные дела подруги она предпочитала не вмешиваться – чревато последствиями. Со Светланой они дружили с пятого класса, А так как даже в самом маленьком коллективе всегда есть свои ведущие и ведомые, то подруга, разумеется, потянула одеяло лидера на себя. Живая, непосредственная и не в меру амбициозная, она была в детстве главным инициатором всех их шалостей. Став старше, взяла на себя роль опекунши, нередко навязывая Насте свои вкусы и взгляды на жизнь. Она, как ревнивая наседка, критиковала каждого Настиного ухажёра, убеждая в том, что та достойна лучшей доли. Один раз даже отбила у неё молоденького курсантика – только для того, чтобы доказать, что он Насте совсем не пара. И в самом деле, что это за парень, который с лёгкостью поменял любимую девушку на её подругу? Никакой вины Светлана по этому поводу не испытывала, а наоборот, была искренне уверена, что совершила благой поступок, избавив глупышку Настеньку от очередного проходимца. Жаль только, Валеру в своё время не разглядела как следует.

Имея симпатичную мордашку и весёлый, общительный нрав, Светлана никогда подолгу не оставалась одна. Однако любого своего кавалера рассматривала как потенциального жениха. Но ведь мужчины устроены несколько иначе и до последней капли крови бьются за свою свободу от брачных уз, то есть попросту сбегают. Может, именно по этой простой причине Светлана до сих пор не была замужем, довольствуясь унизительной ролью любовницы.

Отсюда и постоянные ссоры с матерью, которой не по нраву компрометирующая связь дочери с женатым мужчиной. С Артурчиком Светлана познакомилась в поликлинике, где работала медсестрой, и с тех пор их отношения длятся три года. Как доказательство былой любви на свет появилась очаровательная Маришка. Светлана души в ней не чает. А вот горе-папуля не очень-то балует дочку вниманием, имея от законной жены ещё двух ребятишек.

Светлана швырнула помаду в косметичку.

– Как ты вчера добралась? Без приключений, надеюсь?

Настя усмехнулась.

– Меня подвезли.

– Да? И кто же этот добрый молодец?

– Не знаю. – Настя развела руками. – Я его даже не разглядела толком.

– Ну ты, мать, даёшь! – воскликнула Светлана. – А что за машина у него: наша или иномарка?

– Говорю же тебе: я не разглядывала… Кажется, что-то светлое. – Настя нахмурилась. – Честно говоря, мне было не до этого.

– Вот так-так! – упёрла руки в бока подруга. – Ей, может быть, раз в жизни подвернулся рыцарь на белом коне, а она его не разглядела. А если это был твой шанс?.. Ах да, – язвительно спохватилась она. – У тебя ведь уже есть «рыцарь вина и бокала».

Настя не обратила на её сарказм внимания:

– Даже если это и был мой шанс, то после того, что я натворила… – Она махнула рукой и замолчала.

– А что ты натворила?

– Меня вырвало прямо у него в машине.

Про разбитую вазу она благоразумно промолчала.

– Да-а, – посочувствовала незнакомцу Светлана, – бедный рыцарь! Даже я бы до такого не додумалась. Представляю, как бешено цокала копытами его удирающая лошадь!

Настя улыбнулась:

– Свет, ты ведь знаешь: я не пью водку.

Светлана поднялась со стула.

– Вы с Валеркой прекрасно дополняете друг друга, – откровенно заявила она. – Когда я была свидетельницей на вашей свадьбе, мне и в голову не могло прийти, что твой муженёк начнёт так нехило зашибать. Не обижайся, подруга, но я уже год как перестала уважать этого неудачника. И что только ты в нём нашла, не понимаю!

– А что ты нашла в своём Артурчике? – защищалась Настя. – Болтается между женой и тобой, как дерьмо в проруби, – не знает, к какому берегу пристать. Детей и тут, и там настругал. По-моему, это ещё хуже, чем пить. Валерка хоть честный в этом отношении. А с его пьянством, я думаю, мы всё-таки справимся.

Светлана миролюбиво вскинула руки вверх.

– Ладно, подруга, один-один. Ещё не хватало нам из-за мужиков перессориться! Из них даже самый лучший не стоит нашей дружбы.

– Светик, я не собираюсь с тобой ссориться, – покачала головой Настя. – Просто иногда помни, что Валерка всё-таки мой муж…

– Объелся груш, – весело закончила подружка. – Всё, Настасья, мне пора. Побегу!

Светлана застегнула молнию на чёрном кожаном полупальто, наклонилась и чмокнула дочурку в щёчку.

– Да, Насть, чуть не забыла. – Она подхватила с дивана свою стильную сумочку. – Там у коляски переднее колесо иногда отваливается. Говорят, какая-то пружинка выскочила. Так я вместо неё скрепку канцелярскую воткнула. Ты иногда поглядывай, хорошо?

– Иди уже, – подтолкнула её к двери Настя, – без тебя как-нибудь разберёмся.

Они остались с Маришкой вдвоём.

Девочка потянулась к старенькой косметичке, которую ей оставила мама в качестве развлечения. Детские ручонки с интересом перебирали использованные футлярчики губной помады, опустевшие пудреницы и баночки из-под крема. Везде обязательно что-нибудь откручивалось, снималось, блестело и было на ощупь такое необычное, что Маришка, наверное, целых полчаса не отрывалась от своего занимательного занятия.

Настя иронично покачивала головой:

– Ну и игрушки у тебя, Марина! Самое время привыкать.

Когда малышке наскучило возиться с пустыми тюбиками, она заплакала и стала проситься к маме. Настя взяла её на руки и пыталась успокоить, но девочка явно была настроена на скандал. Пришлось доставать альбом с акварельными красками и устраивать капризуле первую в её жизни экскурсию в мир живописи. Новое увлечение отвлекло Маришку ещё минут на сорок. Зато альбомные листы, а в придачу к ним руки, щёки и губы малышки пестрели теперь всевозможными колерами – от грязно-жёлтого до пронзительного красного. К сожалению, гастрономический интерес к краскам оказался у девочки сильнее, чем тяга к искусству. Поэтому с рисованием пришлось срочно завязывать и тащить упирающуюся девчушку в ванную.

По дороге попался чёрный пушистый шарик – и Маришка, тут же забыв про краски, крепко уцепила кота за хвост. Максу не понравилось такое фамильярное обращение. Издав жалобное «мяу», он мгновенно исчез под кухонным столом, обиженно сверкая оттуда жёлтыми блюдцами глаз.

Наконец, отчистив и отмыв девочку до первоначального вида, Настя стала собираться на прогулку. Она тепло укутала ребёнка и оделась сама. Стоя неподвижно в тёмно-вишнёвом комбинезончике, Маришка походила на маленького неуклюжего космонавта. Настя подхватила её на руки, взяла в углу сложенную прогулочную коляску и стала осторожно спускаться по ступенькам вниз.

День оказался пасмурным. Окропив асфальт мокрым, противным бисером, затянутое грязно-белым полотном небо немного успокоилось и вроде бы не собиралось больше рыдать. По крайней мере, до обеда. «Вполне можно успеть погулять в бору», – решила Настя, усаживая девочку на мягкое сиденье и толкая перед собой коляску.

Светло-голубая в синюю клетку коляска была когда-то импортная и дорогая. Она досталась Светлане уже в подержанном состоянии – из неё успело вырасти как минимум двое малышей. Однако на вид повозка выглядела вполне прилично и исправно выполняла все предназначенные ей функции. Вот только переднее колесо, делая пьяные движения вокруг оси, постоянно норовило увести тележку с прямого маршрута куда-то влево. Настя поняла это, когда пыталась катить её вдоль тротуара. Но постепенно она приспособилась и почти не замечала досадного дефекта.

От дома Насти до бора было рукой подать. Поправив на девочке шапку, она покатила коляску под горку. Там, в низине, в окружении пожелтевших лип и каштанов удобно расположился детский садик. Минуя его ограду из сетки-рабицы, они оказались на подступах к пятиэтажке, служившей последним авангардным постом между городской цивилизацией и местной флорой.

Высокие могучие стволы сосен встретили Настю и Маришку сдержанным поскрипыванием. Гуляя по вершинам деревьев, шалун-ветерок игриво трепал их густые колючие кроны.

Настя съехала с надёжного асфальта на мягкий, усыпанный рыжей хвоей грунт и не спеша направилась в глубь леса. И хотя примыкавший к окраине города сосновый бор занимал не менее 100 гектаров общей площади, заблудиться в этом зелёном оазисе было довольно проблематично даже подростку. По широким утоптанным дорожкам постоянно дефилировало местное население. А вот узкие стёжки, ведущие в более укромные места, давно облюбовали для себя собачники, велосипедисты и вечно жаждущая уединения молодёжь. В детстве Настя и сама обожала гонять здесь на велосипеде, воображая себя гордой амазонкой среди зарослей непроходимого папоротника.

Метров через двести сквозь редеющую листву деревьев стало просвечиваться огромное футбольное поле с длинными рядами турников по краю. Сразу же за полем начиналась детская площадка со стандартным набором радостей для детворы. Именно туда Настя и повезла Маришку.

Девочка с удовольствием облазила все горки, поиграла в песочнице, покаталась на качелях, и, когда она утомилась, Настя усадила её в коляску. До обеда оставалось чуть больше часа, и Настя решила побродить по знакомым с детства тропинкам ещё минут двадцать. Она вспомнила, как однажды в одном потайном местечке обнаружила настоящее беличье дупло с целым выводком шустрых бельчат. Стоило только постучать по кривому стволу ели – как из тёмного отверстия тут же высовывались их хитрые, осторожные мордашки: кто это здесь шумит? Интересно, пользуются ли сейчас белки этим дуплом? Было бы здорово показать Маришке живую героиню многочисленных детских сказок. Настя развернула коляску и решительно направилась по тропинке вглубь бора, благо идти было недалеко.

Она брела недолго, и за всё время ей попались только два шагающих навстречу курсанта. Летом и в выходные дни здесь нельзя было и десяти метров пройти, чтобы с кем-нибудь не встретиться. Зато в будни и холодную, ненастную погоду прохожих в этой части бора становилось в два раза меньше. Однако это обстоятельство нисколько не смутило привыкшую к уединению Настю. Ей всегда нравились тишина и покой. К тому же рядом проходит дорога, по которой без конца снуют автомобили. В случае чего всегда можно выскочить на проезжую часть и попросить о помощи.

Постоянно танцующее ламбаду переднее колесо неожиданно напоролось на торчавший из земли корень. Настя не успела опомниться, как оно соскочило с оси и самостоятельно покатилось по дорожке. Коляска и Маришка сделали одновременный реверанс вправо.

– Вот чёрт! – с досадой выругалась Настя, прилаживая беглеца на место.

Они снова тронулись в путь, но через полметра всё повторилось сначала. Настя не очень-то вежливыми эпитетами прошлась в адрес противного колеса, самой коляски и её прежних владельцев, у которых, как выяснилось, руки растут не из того места. Досталось и Светлане – за то, что не удосужилась вовремя устранить поломку. Впрочем, какой с подруги может быть спрос, когда в доме нет даже самого завалящего мужика?

Настя вздохнула и стала шарить взглядом по утоптанной хвоей тропе в поисках выскочившей из оси скрепки. Ясно, что без неё им далеко не уехать. Ей даже пришлось вернуться немного назад. К сожалению, все её попытки оказались напрасными: проклятую скрепку точно корова языком слизнула.

Она разочарованно выпрямилась, и тут вдруг из-за дерева ей навстречу шагнул какой-то невысокий худощавый парень. От неожиданности она вздрогнула и попятилась назад, к коляске.

– Стоять, – тихо проговорил незнакомец, засовывая руку в карман модной куртки из серой плащёвки. – Заорёшь – хуже будет.

У Насти мгновенно пересохло во рту, когда он вытащил из кармана небольшой нож с широким лезвием. Её сердце сразу ухнуло куда-то вниз, а спина мгновенно покрылась липким холодным пóтом. Не отводя взгляда от его бледного лица, она испуганно пискнула:

– Имей в виду: сзади идёт мой муж!

Парень едва заметно усмехнулся:

– Не ври, нет там никого. И впереди тоже. Я проверял.

От его тихого, но убедительного голоса у Насти перехватило дыхание. Она с надеждой бросила взгляд по сторонам. Правда, никого… Мозг лихорадочно соображал: бежать, немедленно бежать! Мускулы ног мгновенно напряглись, готовые в любую секунду задать стрекача, но рука парня с зажатым ножом тоже весьма недвусмысленно дрогнула. Нет, не успеть – он прирежет её раньше, чем она успеет сдвинуться с места! Сердце оглушительно стучало где-то в пятках, билось сквозь подошвы сапог о мягкую, влажную землю. В голову почему-то сразу пришла мысль о маньяке.

И тут в коляске завозилась и подала голос Маришка. «Господи, я ведь совсем забыла про ребёнка! – ахнула Настя. – Что теперь с нами будет?»

Незнакомец, поигрывая ножом, медленно приближался к ним. Ощущая, как изнутри поднимается дикий ужас, она отступила назад. Дорогу ей преградила старая могучая сосна, приставив к спине толстый шершавый ствол. Парализованная страхом, Настя обречённо замерла на месте, не в силах больше ступить ни шагу. Ноги предательски задрожали, готовые вот-вот подкоситься и уронить её на присыпанную хвоей чахлую травку. В памяти разом всплыли все виденные когда-то телепередачи о маньяках, об их непередаваемой жестокости, об изнасилованных и расчленённых жертвах. Она уже ясно представляла себя истерзанным, окоченевшим трупом, на который случайно наткнётся какой-нибудь не в меру любопытный прохожий. «Бедная Маришка, что будет с нею? Неужели он и её…» Она не успела додумать эту страшную мысль до конца, ощутив чуть ниже подбородка прикосновение острой, холодной стали. Её затылок безнадёжно упёрся в ствол сосны.

– Ты замужем? – горячо зашептал ей на ухо незнакомец.

Настин язык намертво прилип к нёбу. Она хотела кивнуть, но побоялась, что от малейшего движения страшный клинок проткнёт шею. Парень сильнее прижал к горлу нож.

– Отвечай! – нетерпеливо потребовал он.

Настя беспомощно скосила на него глаза:

– Д-да… – вырвался у неё то ли вздох, то ли стон.

Незнакомец приблизил к ней бледное лицо, на котором жутким контрастом выделялись очки в чёрной, громоздкой оправе.

– Любовник есть?

У него были пронзительные глаза почти болотного оттенка с чёрными, размытыми зрачками, обрамлённые длинными густыми ресницами. Совсем не страшные. Может, чуточку безумные, но в них не было пугающего смертельным отблеском огня. Хотя кто знает, какие на самом деле глаза у маньяка? А что, если вулкан ещё не проснулся?

Парень повторил свой вопрос.

Понимая, что совершает непростительную глупость (ведь террористам, маньякам и психам ни в коем случае нельзя перечить), Настя, не размыкая челюсть, с трудом выдавила:

– У тебя красивые глаза.

По тому, как слегка ослаб нажим на горло, Настя поняла: парень несколько озадачился её поведением. Однако нервные тонкие губы безжалостно скривились.

– Третий раз спрашивать не буду, – предупредил он.

Чувствуя, как по щекам сами собой катятся тёплые слёзы, Настя честно призналась:

– Не… нет.

– Верю, – неожиданно сказал парень и опустил нож. – В такой ситуации обычно не лгут.

Настя потёрла рукой саднящее горло и с судорожным облегчением перевела дух, но странная фраза незнакомца вновь повергла её в шок.

– Ты… хочешь меня убить? – заикаясь, спросила она.

– Всё будет зависеть от тебя, – туманно ответил парень. – Бери коляску и следуй за мной.

Настя с опаской покосилась на зажатый в его руке нож:

– Зачем?

– Не бойся. Просто сделаешь то, что я тебе скажу, и можешь убираться на все четыре стороны. Но предупреждаю: не вздумай меня надуть.

Проклиная себя за то, что одна потащилась в безлюдную часть бора, Настя ухватилась за коляску. Маришка обрадовалась, что к ней наконец-то проявили интерес, и попросилась на ручки. Настя рассеянно погладила малышку по голове: «Погоди, милая, не сейчас». Стараясь не обращать внимания на «хромоту» коляски, она, как запряжённая в соху лошадь, потянула её за собой.

Незнакомец уводил их подальше от дороги, в глубь леса, где за сухим бурьяном и молодой порослью сосен мог чувствовать себя в относительной безопасности.

У треснувшего, подгнившего от сырости пня он остановился. Настя украдкой осмотрелась: деревья молчаливыми стражами обступали их со всех сторон. Вряд ли посторонний глаз разглядит что-нибудь подозрительное в такой трущобе.

Парень убрал нож.

– Иди сюда.

Настя оставила коляску и на дрожащих ногах приблизилась к незнакомцу.

Серая модная курточка мгновенно соскользнула с его плеч и была брошена на старую трухлявую корягу. Парень остался стоять в синем свитере и джинсах, а вот руки его, погрузившись в недра ширинки, торопливо извлекали на свет нечто большое и упирающееся.

– Познакомься: это Филя, – обратился он к Насте, гордо потрясая перед нею вздыбившимся фаллосом.

– Ничего себе кукурузина! – Настя просто не смогла удержаться от восклицания.

Никогда в жизни ей не доводилось видеть подобный «инструмент», разве что только в непристойных порнофильмах. Конечно, до замужества у неё была парочка связей с парнями, но мужские достоинства тех ребят (да, впрочем, и самого Валеры) не шли ни в какое сравнение с этим огромным, дрожащим от нетерпения гигантом. Не отводя взгляда от розоватой плоти, она с ужасом думала: кто он, этот парень? Маньяк или всего лишь безобидный эксгибиционист, жаждущий внимания к своей персоне? Но в любом случае он человек ненормальный. И ей здорово повезёт, если она останется жива. Можно, конечно, попытаться убежать, особенно сейчас, когда он убрал нож и занялся своим «Филей». Но Маришка! С ней далеко не убежишь… а без неё тем более. Она, Настя, никогда себе не простит, если с девочкой что-нибудь случится.

– Дотронься до него, – с самодовольным видом приказал парень, заметив, какое неизгладимое впечатление на неё произвело его хозяйство.

– Я… я… – нерешительно промямлила Настя, загораживая собой от невинного детского взгляда его бесстыдно торчащую плоть.

– Ну же, давай! – торопил незнакомец, явно изнывающий от желания.

Настя преодолела отвращение и страх и протянула вперёд руку.

– Возьми его и приласкай, – продолжал поучать парень. – Я же не заставляю тебя брать его в рот.

От такой перспективы Настю едва не стошнило. Решив не доводить дело до греха, она быстро ухватилась пальцами за чудовищный агрегат маньяка. Как, наверное, нелепо она выглядит сейчас со стороны с чужим пенисом в руках!

– Ты его мне так оторвёшь, – недовольно поморщился парень, пытаясь отцепить от своего достоинства её замёрзшие, сведённые судорогой пальцы. – Ты что, членов никогда в руках не держала? Неумёха! Смотри!

Настя отступила на шаг назад, незаметно вытирая ладонь о пальто. А парень встал перед нею на колени и собственноручно принялся удовлетворять свою похоть. Ничего, кроме мерзости и отвращения, у Насти это зрелище не вызывало. Она низко опустила голову, чтобы незнакомец ненароком не заметил на её лице выражение брезгливости.

Парень часто задышал. Не в силах больше наблюдать эту сцену, Настя отвела взгляд и услышала, как он издал тихий короткий стон. Немного погодя маньяк медленно поднялся с колен, пряча в штаны своё «сдувшееся» хозяйство.

– Вот и всё, – сказал он, застёгивая на джинсах молнию и накидывая на плечи куртку.

– Нам можно идти? – не поверила своим ушам Настя.

– Идите, – разрешил незнакомец.

Всё ещё не веря, что опасное приключение закончилось для неё одним лишь испугом, и, боясь, как бы он не передумал, Настя схватила коляску с Маришкой в обе руки и стала ломиться сквозь кусты к дороге.

– Эй, погоди! – окликнул её парень.

Настя замерла на месте. Сердце застыло и перестало биться в груди. Ну вот, передумал! Она так и знала, что он не отпустит их просто так: поиграет, как кошка с мышью, и убьёт.

– Что у тебя с коляской? – спросил маньяк, подходя ближе к Насте.

– Колесо… сломалось…

Парень склонился над коляской.

– Так-так… а где же само колесо?

Настя пожала плечами.

– Не знаю… наверное, там, на тропинке. – Она указала рукой в ту сторону, откуда они пришли.

Незнакомец забрал у неё коляску и покатил к дороге. Настя, недоумевая, шла следом.

Колесо нашлось почти сразу. Парень попытался приладить его на место, но оно, кажется, уже вкусило прелести свободы и не собиралось послушно тащиться в одной упряжке со своими собратьями.

Незнакомец покачал головой.

– Сюда бы кусок стальной проволоки да пассатижи. А так я ничем не могу помочь. – Он вдруг замер, устремив неподвижный взор куда-то поверх коляски, затем с едва заметным предостережением покосился на Настю.

Впереди, о чём-то негромко переговариваясь, к ним приближались два офицера. Рядом находилось военное училище, поэтому встретить в этом районе человека в шинели было вполне обыденным делом.

Парень низко опустил голову, делая вид, что осматривает повреждённую коляску, но Настя видела, как его рука незаметно соскользнула в карман. Военные поравнялись с ними. Один из них не обратил на странную парочку ни малейшего внимания, второй равнодушно скользнул глазами по Насте, и оба пошли дальше, продолжая вести на ходу неторопливую беседу.

Как же Насте хотелось закричать, позвать их на помощь! Но она слишком хорошо понимала: Маришка первой станет жертвой маньяка. Нет, лучше его не провоцировать. Будь что будет. Тем более ничего плохого он им пока не сделал и даже пытается по-своему помочь.

Мужчины прошли. Плечи парня расслабленно опали, и Насте показалось, что он взглянул на неё с благодарностью. А может, он вовсе не маньяк, а перепуганный насмерть извращенец-неудачник, которого по тем или иным причинам отвергают женщины? Оттого и приходится ему справлять свои радости таким вот экстремальным способом. Хотя, если учесть, какой зверь живёт в его штанах, дамы просто сами должны укладываться перед ним штабелями! Однако догадки догадками, но кто знает, что у него на уме на самом деле?

Парень не стал комментировать сложившуюся ситуацию. Поднялся, отряхнул колени.

– У тебя есть минут двадцать свободного времени? – негромко спросил он.

– Зачем? – удивилась Настя и поняла, что больше не боится его. Может, уверенности ей придали ушедшие вперёд мужчины? Или необычное для маньяка поведение? Хотя необычное оно или нет – об этом лучше судить специалистам.

– У меня на лоджии висит коляска, – пояснил он. – В отличном состоянии. Если тебе нужна, я могу привезти.

Настя озадаченно уставилась в его бледное лицо. Невероятно! Маньяк предлагает ей свои услуги! За что?!

– Осталась от сестрички или от братика? – предположила она, лихорадочно прикидывая в уме, сколько же ему лет. Двадцать пять? Двадцать восемь? А может, у него и дети есть? Говорят, с маньяками такое случается.

– Моей дочери скоро шесть, – угадал её мысли парень. – Ей коляска давно уже не нужна.

– Так ты женат? – удивлённо ахнула Настя.

– Да уж лет семь будет, – усмехнулся он.

Продолжая недоумевать, Настя обвела глазами хмурый осенний лес, бурелом, откуда они недавно вышли, и остановилась взглядом на его глухо застёгнутой ширинке.

– Ничего не понимаю. Если у тебя есть семья, зачем ты тогда занимаешься ЭТИМ? Не вижу здесь логики.

Парень засунул руки в карманы куртки и, покачиваясь на носках ботинок, уставился куда-то вдаль.

– Иногда семья просто не в силах дать человеку то, что ему необходимо, – немного помолчав, тихо сказал он.

«А ведь верно», – мысленно согласилась с ним Настя, сразу припомнив все пьяные подвиги мужа. Ну чего ещё ему не хватает для нормального человеческого существования? Хмельного самоутверждения перед собутыльниками, которые, кроме букваря, и книжки-то никакой в руках не держали? А ведь она любит его, заботится о нём, стирает, вкусно готовит. Только за одно это он должен носить её на руках, но… не носит. Значит, что-то она недоглядела в отношениях, упустила, раз нет в их семье гармонии, если общение с Герасимовым доставляет ему больше удовольствия, чем общение с женой. Ну ведь не садиться же, в самом деле, с ними за компанию пить водку, пусть даже для Валеры это будет самым счастливым событием на свете! Нет уж, такая гармония в семье ей точно не нужна!

Маришке стало скучно находиться в коляске. Ей надоело, что взрослые говорят о чём-то своём, не обращая на неё ни малейшего внимания. Она закапризничала и стала требовать маму. Настя вытащила девочку из коляски и поставила на землю.

– Ты не замёрзла, куколка? – Она пощупала её прохладный, покрасневший носик. – Сейчас мы поедем домой, покушаем и ляжем бай-бай.

Выпущенный на волю ребёнок начал усердно собирать с земли сосновые шишки. Вот уж кому действительно наплевать на маньяка! Дай-то бог, чтобы эта встреча с ним оказалась для малышки первой и последней в её долгой и счастливой жизни!

– Хорошая девочка, – глядя на увлечённого делом ребёнка, произнёс парень. – Ну так что, ждать будешь?

Настя поняла, что его последние слова относились к ней. Наверное, он имел в виду коляску. Она нерешительно потопталась на месте. Парень снял с её волос сухую хвоинку.

– Да не бойся ты, ничего я вам не сделаю, – успокоил он. – У меня здесь машина неподалёку. Я быстро сгоняю, туда и обратно.

Он вопросительно уставился на Настю.

– Хорошо, – помимо воли выдавила она из себя. – Я подожду. Тем более нам всё равно далеко не уйти со сломанной коляской. Но… у меня нет денег.

Парень махнул рукой, затем буркнул ей, чтобы стояла здесь и никуда не уходила, а сам быстро исчез за деревьями. Где-то возле дороги заурчал, удаляясь, автомобиль, и через минуту всё стихло.

Настя огляделась по сторонам: Маришка занята делом, сосны, как и в детстве, по-прежнему стоят на своих местах, разве что стали чуть выше и толще. И всё такое же по-осеннему хмурое небо равнодушно смотрит на них сверху. Казалось, вокруг ничего не изменилось, хотя всего несколько минут назад здесь, на сырой, пахнущей прелыми листьями земле, могли оказаться два бездыханных, изувеченных трупа.

Настя приказывала себе как можно быстрее убираться отсюда, пока маньяк не вернулся назад и не довёл начатое дело до конца, но… почему-то продолжала стоять, с любопытством ожидая его появления. А может, она тоже ненормальная? А как ещё объяснить это странное нежелание уходить? Разве кто-нибудь другой на её месте задержался здесь хотя бы на мгновение? Но в этом-то и заключалась беда Насти. Если кому чего пообещала – в лепёшку расшибётся, но выполнит.

По шоссе с гулом проносились автомобили. Один из них проследовал с таким реактивным грохотом, что у Насти заложило уши. Через некоторое время у обочины остановилась бледно-голубая машина. За частыми стволами деревьев Насте не удалось разглядеть её как следует. А буквально через пару минут странный незнакомец уже катил к ним коляску.

– Сойдёт? – спросил он, поправляя очки.

Коляска оказалась добротная, отечественная, ярко-малинового цвета с толстыми массивными колёсами. Такие уж точно не отвалятся.

Маришка оставила шишки в покое и принялась ощупывать новое средство передвижения.

– Сойдёт, – одобрила Настя. – И всё-таки, сколько я тебе должна?

– Нисколько. Считай, ты уже расплатилась.

– Чем? – непроизвольно вырвалось у Насти. – Тем, что стояла и смотрела, как ты…

– И этим тоже, – подтвердил парень, отступив на шаг назад. – А вообще, ты довольно необычная девушка. Рад был с тобой познакомиться.

Он повернулся к ней спиной и, не прощаясь, быстро зашагал по тропинке в сторону дороги. Глядя на его мелькающую за деревьями фигуру, Настя в недоумении пожала плечами и вдруг, поддавшись мимолётному порыву, крикнула ему вслед:

– Погоди!

Парень обернулся.

Она набралась смелости и всё-таки решилась задать мучавший ее вопрос:

– Скажи: что ты хотел с нами сделать?

Незнакомец спрятал руки в карманы куртки и несколько секунд изучал Настю взглядом. На его бледном лице не отразилось абсолютно никаких эмоций.

– Меньше знаешь – лучше спишь. Мой тебе совет: не ходи гулять одна, – наконец жёстко проронил он. – Прощай.

Парень ушёл. Растворился за поворотом тропинки, словно его никогда и не существовало. Настя крепко зажмурилась. Ей показалось, что она только что закончила просмотр какого-то очень страшного триллера, и теперь у неё перед глазами медленной вереницей ползут титры. Слава богу, сеанс окончен! Она с облегчением подняла веки, и… пронзительно-малиновая коляска, словно забытый реквизит из фильма, вновь всколыхнула в памяти недавно пережитый страх. Прочь, скорее прочь! Подальше от этого кошмарного места!

Она усадила Маришку в новую повозку, подхватила старую и, опасливо озираясь по сторонам, резво припустила домой.

Светлана, как и обещала, пришла за дочкой ровно в четыре. Девочка ещё сладко посапывала, когда мама, размазывая по щекам слёзы, горько жаловалась Насте на «козла Артурчика», отдавшего предпочтение своей толстобрюхой супруге. Настя успокаивала её как могла, а затем в качестве утешительного приза вытащила на середину комнаты свой трофей:

– Это тебе. Пользуйся на здоровье.

Тонко выщипанные брови Светланы удивлённо взметнулись вверх.

– Откуда?

Не в силах признаться подруге, какой опасности подвергалась сегодня её дочь, Настя поспешно отвела взгляд в сторону.

– Один… знакомый отдал. Ему она без надобности.

– Вот спасибо, так спасибо! – восхищённо причитала Светлана, разглядывая подарок со всех сторон. – Ай да удружила! Подсластила пилюлю подруге… Настька, я твоя вечная должница! Знала бы ты, как я со старой колымагой намучилась! Вот красота!

Слушая её щенячий восторг, Настя лишь вымученно улыбалась и мысленно клялась сама себе, что ни одна живая душа не узнает об их сегодняшнем приключении. Никогда.

Вскоре проснулась Маришка, и Светлана заторопилась домой.

– Ох, Настя, – с запоздалым раскаянием произнесла она, натягивая на головку дочери вязаную шапочку. – До сих пор не могу простить себе, что отпустила тебя вчера одну. Сейчас в автобусе ехала и слышала, как женщина рассказывала: в городе объявился маньяк. Недавно нашли тела двух изнасилованных и убитых девушек. Случись чего с тобой – я бы никогда себе не простила.

– Это всего лишь пустая болтовня. – Настя нервно поёжилась и тяжело сглотнула слюну. – Людям стало скучно жить – вот и выдумывают невесть что. Помнишь, перед Днём города тоже ходили слухи: якобы террористы готовят нам кровавый праздник? И что оказалось?

Светлана на это только усмехнулась.

– Кто знает, кто знает… Может, наша доблестная полиция научилась наконец-то работать? – насмешливо предположила она.

Настя взглянула на неё, как на потенциального кандидата в психушку:

– Ты сама-то веришь в то, что говоришь?

– Хотелось бы, – вздохнула Светлана, подхватывая Маришку на руки. – Ты мне не поможешь отнести коляску на улицу?

– Да, конечно.

Они вместе спустились вниз по лестнице и вышли из подъезда. На улице снова начал накрапывать мелкий противный дождик (ясную погоду и потепление синоптики обещали только к выходным).

Светлана усадила Маришку в новую коляску, подняла над её головой малиновый козырёк. Настя поцеловала девочку в щёчку и на прощание пожала её крошечную ладошку.

Светлана печально улыбнулась, думая о чём-то своём:

– Ну и чёрт с ним! И без него проживём как-нибудь, правда, Маришка? – сказала она, обращаясь к дочери. – Главное, что ты есть у меня, а я – у тебя.

Затем обернулась к Насте.

– Спасибо тебе за всё, подруга! – Её улыбка стала чуть веселее. – Береги себя и не летай одна где попало… А за старой коляской я потом зайду. Пока.

Они поцеловались, и Светлана с дочкой отправились домой.

Настя зябко закуталась в шерстяную кофту и помахала им вслед рукой. Она уже собралась войти в подъезд, но в последний момент обернулась. И, словно в награду за все сегодняшние переживания и страхи, увидела шагающего с работы Валеру.

Абсолютно трезвого.