Читать книгу Не беси меня! - Ольга Николаева - Страница 5

– Привет еще раз! – радостное лицо Владимира, который дежурил прямо под дверью общаги, несколько удивило. И начало сильно раздражать. В конце концов, как можно быть таким постоянно довольным? Я вот, например, с большим трудом себя выдрала из кровати, где пыталась хоть немного подремать, уже после его звонка.

– Ты сегодня не устал здороваться уже? – охладила его пыл мрачным видом и недовольным тоном. В конце концов, если хочет клеить, то пусть постарается. И вообще, лучше сразу взвесил бы все «за» и «против», и отказался от этой идеи, пока не поздно.

– Нет! С тобой готов хоть сто раз на дню! – Ты ж посмотри, какой непробиваемый оказался: сделал вид, что я его нисколечко не обидела и не зацепила.

– Со мной не надо, а с Аней, вот, поздоровайся. – Подтащила подругу за рукав к себе поближе, пред ясные очи нашего проводника в «волшебный мир КВН». – Это Аня Малинина, это – Вова Зацепин. Будьте знакомы.

– Очень приятно. – Оба пробормотали дежурную фразу почти хором. И так же синхронно уставились на меня.

– Аня тоже будет со мной участвовать в команде.

– А… – что-то, похоже, пошло не так в плане Вовы. Слишком обескураженное у него было лицо.

– Ага. Без нее – никаких репетиций и игр. Я только ради нее, собственно, и согласилась на эту авантюру.

– Ребят, давайте, отойдем с прохода. А то загородили всю дверь, людям зайти в общагу мешаем… – Анька, лиса такая, почувствовала, что я сейчас попру на рожон, и вся ее затея может очень быстро закончиться, так и не начавшись, поэтому включила свой дар дипломата и отвлекла нас обоих.

–Ну, да. Нам уже давно пора двигаться, а то опоздаем. – Владимир сделал вид, что его все устраивает, и никакие помехи в виде Ани никак не смогут расстроить его планы.

А Аня, которая, вообще-то, не планировала никому мешать, быстро поняла, что происходит, но притворилась глухой, слепой и вялоплетущейся тенью. Отстала от нас, якобы в телефон уперлась, но, я готова отдать обе почки в залог, что она всю дорогу пыталась услышать и разобрать каждый звук нашего с Вовой разговора. Благо, мне скрывать от нее было нечего. Так же, как не о чем и общаться с этим своим новым ухажером. Парнишка изо всех сил старался, но беседа выходила скучной и вялой. И не потому, что Зацепин был плохим собеседником или человеком неприятным… Просто не люблю, когда мужчины не могут прямо в лицо сказать, что ты им нравишься, и пригласить на свидание. Вот и получается, что вместо милой и уютной встречи на двоих, приходится тащиться куда-то, где будет толпа неприятных мне людей, занимающихся тем, что мне самой плохо удается.

– Народ, знакомьтесь! Это Надя Игнатьева! Я вам говорил, что она придет сегодня, и Аня – ее подруга! – Удивительно, однако, что довольный возглас Зацепина был встречен радостным гулом. Почти все, кто находился в актовом зале, а это была большая и весьма разношерстная компания молодежи, обернулись в нашу сторону и улыбались. Так, словно мы с Малининой – их долгожданное спасение от какой-то страшной беды.

Кого-то из этих людей я знала лично, с кем-то часто сталкивалась в коридорах универа, и поэтому их лица были знакомы, а некоторые люди показались мне вообще посторонними, и точно не из наших. Ощущала себя не очень-то уютно, в отличие от Аньки, которая радостно бросилась налаживать и восстанавливать знакомства.

– Вов… – дернула парня за рукав. – А зачем ты нас притащил сюда, и отчего такое счастье на лицах?

– А что, люди не могут вам радоваться, Надь? Откуда такая подозрительность?

– Оттуда. Я ни петь, ни танцевать, ни стихи декламировать не умею. Между прочим, вообще страдаю боязнью публичных выступлений. Для меня аудитория больше, чем из трех человек – сродни расстрелу.

– Серьезно? – парень озадаченно почесал затылок. – А что ты мне сразу-то не сказала? Я бы не тащил тебя сюда… Черт! Хочешь, уйдем отсюда, Надь?

– Если бы не Аня, то я бы просто не явилась. А теперь я не могу бросить здесь подругу и сбежать…

На самом деле, Малинина замечательно и без меня бы справилась. Но мне просто не хотелось уже в какой раз поступать не по своему желанию, а так, как захочется этому белобрысому товарищу из компании мажоров. Отчего-то, Вова начал меня раздражать своей простотой по отношению к другим людям.

– Черт! Получается, что ты будешь мучиться из-за меня, и ради подруги… Но это ж я тебя сюда втянул… – А парень, вроде бы, искренне расстроился. Только не пойму, почему. То ли потому, что я не из-за него сюда притащилась, а из-за подруги. То ли, действительно, мои мнимые мучения так сильно ударили по сердцу.

– Хм… И что вы, собственно, умеете делать, дамы? – Неприятный голос из-за спины. Такой, от которого сразу хочется губы поджать и протереть руки. Напрягает интонация и заставляет постоянно держаться наготове – вечно ждать какой-нибудь гадости.

– Собственно, ничего не умеем. – Развернулась, чтобы глянуть прямо в глаза любопытствующему. Вот чуяло мое сердце, что этот серпентарий только на вид радостный и дружелюбный, а в самом его центре найдется пара-тройка гадин. Вот уже первая и вылезла.

– И зачем, в таком случае, вы здесь находитесь? – Хмель, собственной персоной, лениво меня разглядывал, небрежно засунув руки в карманы джинсов на низкой посадке. Я должна была смутиться, по его задумке. Или, на худой конец, попросить прощения… Но… Не судьба, как говорится.

– Делаю одолжение. – И старательно отзеркалила его позу. Жаль, что выражение лица не смогла. Ну, не умею я настолько качественно косить под заносчивого козла, которым Хмель, по сути, и является.

Бровь мажора дернулась вверх, потом вернулась на свое место. Для него, похоже, дело чести – показать, насколько ничтожна моя персона, что даже удивления его не заслужила. Но я-то уже увидела, что парень слегка растерялся. Поставила себе лишний плюсик в своей необъявленной войне с Хмелевским, и тоже сделала рожу кирпичом.

– Не понял? – Зубочистка, которую он жевал, лениво передвинулась из правого уголка рта в левый. Больше на лице Хмеля ничего не изменилось.

– Сочувствую. – Какое-то злорадное удовольствие во мне проснулось. Очень приятно ставить на место таких вот заносчивых неприятных типчиков.

– Влад, чего ты к девушке пристал? – Это Вова, будь он неладен, зачем-то поспешил лишить меня радости и прекратил едва начавшуюся перепалку. – Это я ее пригласил на репетицию.

Будто бы пытаясь меня защитить от нападок, этот смельчак бодро положил на мою талию руку. Даже, кажется, к себе прижал… Совсем незаметно, однако, я такие вещи быстро просекаю. Так же, будто бы незаметно, отодвинулась. Но руку не стала снимать: зачем унижать человека перед приятелем? В отличие от Хмелевского, Зацепин еще ничего настолько плохого мне не сделал.

– А ты у нас теперь будешь пользоваться положением, и всех новых телок клеить, таская сюда?

– Слышь, Хмель, мы друзья, но ты поаккуратнее в выражениях…

– Вов, а правда, зачем ты меня сюда привел? – теперь уже и мне любопытно стало.

– Я думаю, из тебя выйдет классный редактор.

– Что? Кто? – здесь мы с Хмелевским были солидарны в изумлении. Даже вопрос хором задали.

– Что, кто, – передразнил нас Зацепин, наслаждаясь произведенным эффектом. – У нас половина шуток не проходит, потому что нам смешно, а больше никто их не понимает. А Надя… В общем, на ней можно точно опробовать весь бред, что мы здесь сочиняем.

Я смотрела на парня, пытаясь понять, как сразу не разглядела в нем черты клинического идиота… Хмель, видимо, об этих чертах уже давно знал, просто удивлялся, как многогранно они выражаются, потому как легкого удивления и Влад не сдержал…

– Я у вас буду вместо подопытного кролика, что ли? Да ну, нафиг. Вов, извини, я сильно старалась, чтобы вся эта затея выглядела прилично… Но мне это не нужно, нисколечко. Дел и забот и так хватает. Аню, вон, попроси, может, у нее получится.

Я поискала глазами подругу – та уже увлеченно что-то обсуждала с компанией, расположившейся прямо на сцене. Вот уж кто здесь был, как рыба в воде, так это Малинина, точно.

– Нет. Аня нам не подойдет. – Зацепин, как и я, понаблюдал за моей подругой, а потом вынес вердикт. – Ее уже затянуло в процесс. Ноль критического отношения.

– А у меня – не ноль?

– А тебя это все раздражает и бесит. – Он смотрел на меня так, будто сказанная фраза уже все подробно объясняла. Может быть, и так. Да только мне было никак не осознать ее смысла. Молча хлопала глазами и ждала продолжения.

– Хм… Я понял. Если мы ее рассмешим, то зал и жюри, однозначно, полягут. Ты для этого ее привел? – Хмелевский, сволочь такая, говорил обо мне, как о неодушевленном предмете. И только за это одно хотелось ему хорошенько врезать. Жаль, я девчонка, и бить по зубам не умею…

– Я – не собачка, чтобы меня приводить. Захотела – пришла сама. Но это был первый и последний раз. Больше не ждите. – Очень жаль, что моего терпения больше не осталось. Я бы с удовольствием еще поспорила с Хмелевским, постаралась бы вывести его из себя… Да только вот, поняла, что запал иссяк уже. Лучше уйти с поля боя слишком рано, однако, с гордо поднятой головой, чем дожидаться, пока тебя затюкают и оставят, униженной и оскорбленной.

– Аня, – подняла голос, чтобы подруга услышала среди взрывов хохота и галдежа, который доносился от края сцены, где Малинина уже с удовольствием восседала. Похоже, в отличие от меня, Анька попала в свою колею, и совсем не планировала уходить. – Мне пора, а ты оставайся!

Эта зараза только помахала рукою мне вслед! Хоть бы вид сделала, для приличия, что ей неудобно или стыдно… Да о чем я? Аньку за то и люблю, что она никогда не притворяется. Тем более, что мавр сделал свою дело – ввел подругу в элитный клуб универа – мавр может уходить.

– Все, пока, мальчики! Ищите себе других подопытных, а мне тут, действительно, нечего делать. – Не стала дожидаться ответа, просто развернулась в сторону двери и домой потопала.

– Погоди, Надь. Я тебя провожу до дома. – Вовка, ну надо же, не стушевался. Не переметнулся на сторону своего крутого приятеля, не сделал вид, что я здесь просто мимо пробегала. Нет, продолжал нести на себе бремя ответственности за мою непутевую душу.

– Тут пять минут вразвалочку, угомонись. Вы же здесь по делу собрались, не отвлекайся! – Мне была приятна его забота, но зачем расстраивать планы человеку? Еще не раз пересечемся. А по дороге в общагу мы и поговорить не успеем. Так что – смысл в этом какой?

– О! Видишь, в чем-то девушка сечет! – Насмешка в голосе Хмеля резанула. Но. Я же пообещала себе. Уйти молча и немедленно. Поэтому – промолчала. – Оставайся и займись делом.

– Я сам решу, чем заняться! – Похоже, на этом корабле назревало восстание: матрос по фамилии Зацепин вот совсем никак не хотел капитану подчиняться. – Пойдем, Надя, провожу тебя.

Он ухватил меня за локоть. И уже непонятно было, кто больше торопится покинуть актовый зал: я или Вовка.

Если кто-то сказал бы мне, что я проведу целый вечер на холоде, разгуливая с одним из дружков Хмелевского, я бы громко и радостно расхохоталась. Ну, хотя бы потому, что гулять по ночным холодным улицам – глупое и вредное для здоровья мероприятие. Да и выросла я уже из таких развлечений…

И, вопреки всем доводам рассудка, мыслимым и немыслимым, мы бродили с Зацепиным по промозглым ноябрьским переулкам, болтали о какой-то ерунде, и мне совсем не хотелось возвращаться в общагу. Ни накопленный за прошлую неделю недосып, ни семинар по финансовому праву , к которому я даже не начинала готовиться, ни еще какие-то важные аргументы, которые заставляли нас повернуть к моему дому, – ничто не могло заставить нас дойти до этого самого дома. И только комендантский час оказался поводом, чтобы расстаться. Еще и у порога прощались раз пятнадцать, а потом вспоминали последнее, самое важное… и снова разговоры на полчаса. Теть Валя, дежурившая в тот вечер, уже не вытерпела: выглянула в свое окошечко и недовольно рявкнула:

– Игнатьева, ну, сколько можно-то миловаться? Завтра, что ли, дня не будет?

А мы, между прочим, даже и не пробовали, миловаться-то. Я все ждала, что этот дурачок тормозной, все-таки, меня поцелует… Но он все тормозил и тормозил. И даже после того, как теть Валя выступила, только попрощался на словах и рукой помахал. Капец. Малахольный какой-то. Или еще не умерла в современных парнях романтика?