Читать книгу Море имен - Ольга Онойко - Страница 2

Под арочными мостами, в оправе гранитных набережных несла темные воды река. Влажный ветер колыхал ветви деревьев. По набережной проносились машины. Высоко над дорогой в крошечном садике, полускрытом зарослями туи и кустами роз, кто-то сидел, уткнувшись в ноутбук, и писал код. Головной офис Ялика был похож на пряничный домик – трехэтажная, золотистого кирпича усадебка с белой лепниной, узорчатыми башенками, цветущими клумбами возле окон. Ограда территории, затейливая, тоже кирпичная, походила на стены крохотного кремля. Над автостоянкой высились старые раскидистые дубы, чуть одаль текла Яуза.

Алей миновал блестящие стеклянные двери. Сразу за ними красовалась стойка секретариата – сущий музейный экспонат. Главным элементом дизайна интернет-портала и символом фирмы была зеленая лодка-ялик. Такую лодку, почти настоящую – из досок, с килем и уключинами, с золоченой надписью «Вперед!» на борту – выстроили на первом этаже. На стене за нею закрепили пару весел и с ними почему-то резной штурвал, а в самой лодке мерцали мониторы, звенели телефоны и сидели секретарши.

– Алик! – окликнула одна из них, Тайна. – Тебе Ворон Вежин с вечера конверт оставил!

– Да, – отозвался Алей, – спасибо! Доброе утро, Тань!

Забрав конверт, подписанный причудливым почерком начальника службы контроля индексации («Для г-на Обережѣ», с ятем вместо мягкого знака), он приложил к замку магнитный ключ и поднялся на второй этаж. Было тихо. Одни в одиннадцать утра уже с головой ушли в работу, другие еще не появились. Этаж делили не сплошные стены, а съемные перегородки, полупрозрачные, расписные: на одной сплетались ветвями ивы, на другой темнели еловые лапы, по соседству высились сосны, а там от пола до потолка поднимался могучий хвощ или узловатые стебли бамбука.

Команда, в которой работал Алей, сидела в траве – обыкновенном сорняке-пырее, что служило поводом нескончаемых шуток (частью почему-то про коноплю). Сейчас среди пырея щелкал по клавишам один Джипег.

– А, беспредельщик! – сказал он, не обернувшись. – Наше вам.

– И вам с кисточкой, – ответил Алей, опуская на стол сумку и будя компьютер. На рабочем столе полыхнул фантасмагорический кадр: сумрачный зал в огненном золоте подсветки, ряды черных столиков и фосфоресцирующие бутылки за барной стойкой. Будь кадр сделан под другим углом, стали бы видны плакаты, развешанные по кроваво-алым и могильно-черным стенам: «Ночь работе не помеха», «Пыточная тут» и «Счастье в труде». Фотографию отсняли во время вечеринки в столовой второго офиса.

– Тебе Ворон вчера новые списки распечатал, – сообщил Джипег.

– Я знаю, уже забрал у девочек… Джипег, объясни на пальцах, зачем он их распечатывал? Не проще мылом прислать?

Пальцы Джипега замерли над клавишами. Алей насторожился.

Джипег медленно развернулся на кресле; лицо его было странно серьезным. Мгновение спустя он состроил гримаску, но и она оказалась скорее мрачной, чем насмешливой.

– Нет, не проще. Мелкий ты еще! – сказал он и снова уткнулся в монитор.

– Можно подумать, я без санкции Стародубцева один в рейд пойду, – проворчал Алей.

– Нет! – громко повторил Джипег и, смилостивившись, объяснил: – Ты не пойдешь, тебя поведет. О тебе, дураке, Ворон-дядя заботится. Ты хоть раз в рейд ходил?

– Ходил.

– В один. В учебный. С Осенью. От реального рейда, дружище, это отличается, как детский утренник от колхозной дискотеки. Понял?.. – Джипег вздохнул и добавил уже без апломба: – Не парься. Даже Стародубцев списки с бумаги вычитывает. Потому что техника безопасности.

– Ладно, – примирительно сказал Алей. – Техника безопасности священна.

Затем сел и распечатал конверт.

В конверте был спам.

* * *

В рейде Алей действительно побывал только единожды и нового опыта ждал так, что живот подводило от нетерпения. Срочных задач пока не было, воспользоваться кодом самостоятельно он не решался. Оставалось только надеяться, что Осень, Джипег или кто-то еще вскорости улучит минутку для обучения новичка.

Вначале о нем вообще чуть не забыли. Дел хватало, на каждом висело по несколько проектов. Алей занимался поддержкой внутренних сервисов: задачи сыпались одна за другой. На собеседовании ему расплывчато сулили некий особенный, необычный вид работы, но, погрузившись в рутину, он почти забыл об этом. Случайно он услышал обрывок беседы Гривко со Стародубцевым (начальником отдела информационной безопасности) – это сдвинуло дело с мертвой точки. Иначе, пожалуй, он еще с полгода не узнал бы о существовании Старицы.

– Везде проставляем регион, – с расстановкой провозглашал День Вьюгин, вышагивая по этажу от лестницы к лестнице. – Регион! И что?! Я своими глазами вижу регион «Земля-Два» в пуле запросов, по которому настраиваемся! Когда его должны были отсечь, Ворон? Когда? Скажи мне!

«Ягуар ягуаром», – думал Алей, глядя на него. Так и представлялось, как Стародубцев в ярости хлещет пятнистым хвостом по офисным перегородкам. Высокий, худой, седой, он двигался как боец-рукопашник – плавно и без суеты стремительно. Рядом с достоинством семенил низенький Ворон Вежин.

– Он был размечен! – гневно продолжал ягуар. – Он был оценен! Люди рисковали – сам знаешь чем рисковали, я даже вслух этого говорить не хочу! Нам повезло, что это нечастотные запросы! Я в прошлом месяце Иволгу два раза гонял на полевые операции, ей молоко надо за вредность бесплатно давать!

– Молоко у нас в столовой и так дают, – преспокойно отвечал броненосец. – Иволге премию выпишем. Фильтры работают, фильтры сбоят, это нормальный рабочий процесс. А целокупная проблема вообще не может быть решена силами Ялика, потому что Хейхо, Мириада и другие поисковики индексируют контент всех параллелей без разбору.

– Мириада начала сортировку, – несколько тише сказал Ягуар.

– Вот как? – броненосец встрепенулся. – Когда?

– Судя по всему, уже год назад. Результаты вот только…

И они скрылись из виду. Алей невольно вытянул шею, пытаясь различить в офисном гуле следующую реплику, но не преуспел.

– Экзе, – спросил он тогда, – а что такое параллели? Первый раз слышу.

Он немного удивился, когда шеф задумался, приложив палец к губам: Алей успел привык, что тот знает все и обо всем. Экзе поразмыслил, качаясь в кресле, и сказал:

– Знаешь, сходи к Ворону. Я смутное представление имею. Ворон тебе объяснит, – и добавил: – Давно должен был, собственно говоря. Это ж как вторая твоя задача предполагалось. Я вообще думал, что основная. Но ты как-то втянулся у нас… как котенок в пылесос.

Джипег хохотнул.

Алей хмыкнул и снял трубку внутреннего телефона, по памяти набирая номер Ворона Вежина.

Броненосца на месте не оказалось. Сначала он обедал с Ягуаром, потом до вечера торчал на совещании, а потом ушел домой, так что добрался до него Алей только на следующий день.

– Вот и хорошо, – сказал Ворон. – У меня время есть. Садись. Впопыхах ничего делать не надо, – это положение он подтверждал всем своим видом.

Алей пододвинул стул и уселся.

– Ворон Вежин, что такое параллели?

Тот отъехал к краю полукруглого стола, откинулся на спинку кресла и сложил пальцы домиком.

– Ага, – сказал он. – Вот оно как. Не добрались до тебя еще, – и внезапно задумался так глубоко и продолжительно, что Алей сначала смутился, а потом заерзал на стуле. – Н-да, – бурчал Ворон, потирая веки. – Упс. Дорвей твою релевантность.

– Извините…

– Три тонны спама мне в выдачу.

– Ворон Вежин, что значит регион «Земля-Два»?

– А что значит регион «Земля»?

– Это значит, что мы не определили, из какого региона пришел запрос.

– И это тоже, – Ворон помотал головой, помял, кряхтя, пальцами загривок и наконец выпрямился в кресле. – Ладно, – сказал он. – Мы же тебя хотели подключить к проблеме. К сортировке контента. Ты же лайфхакингом занимался, – и неожиданно спросил: – В квантовой механике разбираешься хоть чуть-чуть?

Сдержав первое изумление, Алей поколебался и ответил, что нет. Он даже предположить не мог, зачем бы разработчику в поисковой системе понадобилась квантовая механика, но интуиция подсказывала, что «чуть-чуть» Ворону будет недостаточно.

– Теорию Эверетта-Дойча знаешь? – продолжал допрашивать тот.

– Слышал.

– Ну, хоть что-то. Транслируй тезисно.

– Кустовая структура многовариантной Вселенной. Бесконечное множество параллельных миров.

– То-то же, – сказал Ворон и вздохнул. – Покончим на этом с теорией. Захочешь, сам почитаешь. Теперь слушай: я буду сказку рассказывать.

И он на самом деле рассказал сказку.

* * *

– Жил-был один мальчик, – изрек Броненосец, – был он лайфхакер. Хороший. Очень хороший. Лучший в Росе. А еще он был совсем безбашенный, но это к делу относится косвенно. Однажды к мальчику пришла женщина и расплакалась. У нее пропал сын, ровесник нашего мальчика – вышел из дому и не вернулся. Сын тоже был безбашенный, но если мальчик-лайфхакер учился в институте и при этом работал как три ломовые лошади, то мальчик пропавший день-деньской играл в компьютерные игры, забывая мыться и бриться. И вот однажды исчез. Искали его пожарные, искала милиция – не нашли. Мать мальчика совсем извелась, говорит – любые деньги заплачу, все отдам, хоть мертвого найди, чтоб похоронить по-божески.

«Поищу, – ответил ей мальчик-лайфхакер. – А там сами решите, сколько заплатить». Он всегда так говорил, внакладе не оставался.

И начал искать.

Как это делается – ты лучше меня знаешь. Только нашел наш мальчик, что этого, пропавшего, в природе не существует. Нет его ни живого, ни мертвого, и вообще не было никогда.

Как человек разумный он сначала решил, что ошибся, и три раза перепроверил. Потом заподозрил, что тетка сумасшедшая, шизофреничка с выдуманным сыном. Но тетка принесла свидетельство о рождении, да и вообще, такую версию предельный поиск должен был бы выдать четко…

Короче, мальчик наш малость обалдел.

Но поскольку он был совсем безбашенный, то не отступился, а наоборот, загорелся. «Найду, – сказал, – найду способ найти!» Он влез в компьютер того парня. Это было просто, потому что все пароли стояли на автозаполнении. Мальчик прочитал его разговоры, залогинился во все его игры и социальные сети, проверил историю поиска и в закладках браузера нашел сайт знакомств, на котором парень познакомился с девушкой. Закладка стояла на ее анкете. По словам матери, парень ушел на свидание. Лайфхакер немедля проверил девушку и обнаружил, что и ее не существовало нигде и никогда.

– То есть толстый бородатый программист тоже ею не притворялся, – пояснил Ворон. – Ее просто не было.

Алей озадаченно молчал. Все услышанное он примерял на себя и свой опыт и разгадки пока не видел.

– До сей поры, – продолжал Ворон, – мальчик начинал поисковые цепочки с матери парня. Но он уже убедился, что это не дает результата – а вернее, дает крайне странный результат. Тогда он сосредоточился на несуществующей парочке – и цепочки у него не получилось вообще. Он рассказывал, что выглядело это так, будто вся Вселенная состояла из десятка-другого имен. Не из чего было плести. Мальчик изрядно испугался, но довел дело до конца – соединил все сущности в этом обрывке бытия… связал нашу парочку, Ялик и некий документ в формате html.

Он нашел этот документ в журнале браузера и увидел, что тот представляет собой поисковый спам: огромный файл со списком наиболее частотных запросов.

* * *

– Черт знает, зачем этот парень открыл спамный документ и зачем начал в него вчитываться… – Ворон облокотился о стол, уронил голову на ладонь и деловито спросил: – Ты положение о неразглашении подписывал?

– Подписывал.

– Не болтай.

– Понял.

Ворон заложил руки за шею и потянулся.

– Эх-ма, – медленно сказал он, вращая глазами. – Н-да.

Алей заподозрил, что он сейчас снова впадет в задумчивость, и поторопился:

– Ворон Вежин, что было дальше?

Тот усмехнулся.

– Долго ли, коротко, – с расстановкой сказал он, – но стартовав цепочку с этого документа, наш лайфхакер нашел место, где парочка решила встретиться. Он отправился туда – я уже сказал, что он был совершенно безбашенный? – и запустил предельный поиск из этой точки в пространстве. И нашел обоих.

– Обоих?

– Живых, здоровых и очень довольных друг другом. Парень был уверен, что не раз звонил домой, говорил, что с ним все в порядке, он в гостях у подруги. Не знаю, что ему наплел лайфхакер и как вывел обратно, но парень вернулся. Кончилось все почти хорошо, если не считать убитого здоровья матери и того, что девушку своей мечты тот парень больше никогда не видел.

* * *

Алей молчал, внимательно глядя на Ворона. В мозгу его стремительно обсчитывались данные и мало-помалу выстраивалась целостная картина.

– Ну? – усмехнулся Ворон. – Если умный, уже сам все понял.

– Параллель, – медленно сказал Алей. – Он попал в другую параллель.

Дело было на третьем этаже, в мансарде, и потолок косо уходил кверху. Прорезанные в нем окна смотрели в небо. Из-за туч вышло солнце, уронило на пол ровные желтые прямоугольники света. По коридору прошли два админа из техподдержки с большими гроздьями бананов. Один нес в зубах яблоко.

– Удивлен? – спросил Ворон после долгого молчания.

– Нет, – честно сказал Алей.

Ворон хохотнул.

– Ну ничего нового под Луной. Много пределов взломал, хакер? – поинтересовался он.

Алей скосил глаза на сторону и уклончиво ответил:

– Много.

– Оно и видно, – Ворон не стал настаивать на точном числе. – Сколько раз я эту сказку рассказываю, ни один лайфхакер даже бровью не повел. Заскучать можно.

Алей улыбнулся.

Он догадывался, о чем речь, с той минуты, как услышал о теории Эверетта-Дойча, но одно дело – квантовая механика и совсем другое – обыденная работа поисковой системы… Что спорить, сказка Броненосца поражала воображение.

Почему-то вспомнился виртуальный приятель с форума лайфхакеров, Джейк Семнадцатый. Джейк был мистик и плохой поэт; он любил красочно описывать ощущения, которые испытывал при взломе предела, и как-то выразился… «Точно, – вспомнил Алей, – это как до Господня потолка достать пальцем. Людей, которые тыкали пальцем в Господень потолок, мало чем можно удивить».

Ворон смотрел на него с непонятным удовольствием.

– Люблю я вашего брата, – сказал он, – если серьезно. У другого бы в глазах помутилось, мозг завис, мир кувырком покатился, а этот ничего, улыбается сидит. В общем, так: есть некое множество параллельных Вселенных, в которых существует Солнечная система. В этом множестве есть подмножество, где завелось человечество, а в том – подмножество, отмеченное такой деталью, как Интернет. И в огромном количестве вариантных миров архитектура Интернета одинакова. В нем есть сайты, файлы, айпишники, деревья имен… поисковые системы, само собой, есть. И поисковый спам тоже.

Алей невидящим взглядом уставился в потолок, задавая себе новые координаты.

– А документ со списком запросов содержал что-то вроде кодовой последовательности слов? – спросил он. – Вроде ключа?

– Не совсем так. Документ сам по себе выполнял функцию ключа, потому что был создан в другой параллели. А проблема, – и Ворон воздел палец к потолку, – заключается в том, что Ялик этот документ проиндексировал.

* * *

– То есть Ялик индексирует документы из параллельных миров? – зачем-то переспросил Алей.

– Хуже того, – уныло присовокупил Ворон Вежин. – В Ялик оттуда приходят запросы.

Свет лился сквозь узкие окна.

– Большую часть этих документов раньше индексировала Мириада, – скучным голосом говорил Ворон. – Потому что у нее вообще поисковая база больше. Теперь потихоньку банит. Хейхо находит их меньше и пока не трогает. Инфокот их тоже находит, но слишком мало, чтобы кто-то заметил… Так вот, про параллели. Никто не может этого доказать, но тут у нас считается, что количество контактных параллелей ограничено. Их три. Кроме нашей собственной. Остальные существуют, но не мешают.

Ворон умолк и пошевелил мышью на столе, чтобы разбудить компьютер.

– А мы, по сути, только с кириллическим сегментом сети дело имеем, – сказал он тише. – К буржуям еле-еле полезли… кто его знает, что там в базах у Мириады… тьма, топь, конь бледный не валялся… А теперь, – он обернулся к Алею, глаза его сверкнули, – говори, как решить проблему. Если умный, уже должен был придумать.

Алей поперхнулся.

Некоторое время он жалобно смотрел на ухмыляющегося Ворона, а потом несмело сказал:

– Отслеживать айпишники, которые активны явно в другой параллели? Но…

– Ну-ну, – Ворон побарабанил пальцами по колену. – Развивай мысль.

– Ворон Вежин, можно вопрос?

– Нужно.

– Что делают на полевых операциях?

– Вид.

Ответ оказался так скор, что Алею пришлось переспросить:

– Делают вид? Чего? Служба информационной безопасности…

– Нет, – Ворон поморщился. – Наша служба безопасности никаких операций не проводит. Не наше это дело. Мы коммерческая организация. Мы сообщаем куда надо, а потом консультируем при необходимости. Есть такая девочка, Иволга Полещук, она консультант.

– А куда надо сообщать? – со жгучим любопытством спросил Алей.

Ворон негромко засмеялся.

– Не скажу, – назидательно произнес он и поднял палец, – потому что у тебя допуска нету. Ты на частичной занятости, студент. На полную перейдешь, тогда и узнаешь. А теперь думай дальше.

Алей упер палец в лоб. Мысль тонула в обилии информации и избытке переменных. Пришло в голову, что можно стартовать цепочку и найти решение с помощью предельного поиска, но интуиция подсказывала, что имеющиеся данные позволяют обойтись без этого – достаточно простой логики.

– Лайфхакер из вашей сказки нашел некую точку в пространстве, – сказал Алей. – Материальный тоннель. Из ваших слов я понял, что его можно блокировать. Этих тоннелей не может быть много. Соответственно, нужно найти в поисковой базе чужие документы, вычислить по ним местонахождение тоннелей и сообщить куда надо. Так?

– Юношеский максимализм, – сказал Ворон, усмехаясь.

Тут у него зазвонил внутренний телефон и одновременно – мобильник; некоторое время Ворон решал рабочие вопросы, а Алей сидел как на иголках, надеясь, что Броненосца не выдернут по срочной надобности прямо сейчас и он успеет закончить лекцию.

Повезло.

– Так вот, – назидательно сказал Ворон, повесив обе трубки, – инцидент с реальной точкой перехода был зафиксирован лишь единожды. Тысячи и тысячи несчастных случаев не вышли за пределы информационного пространства – но от этого не легче. Информационное пространство на порядки пластичней, чем материальное. Психика человеческая уязвима. Люди внушаемы. Юзер, не чуя подвоха, углубляется в изучение документов, созданных в другой параллели, и его нечувствительно затягивает туда. А поскольку природа человеческая не оптимизирована под такое расщепление, возникают разные формы психических расстройств. Галлюцинации. Бред.

– Наша задача – отсеивать чужие документы?

– А что ж еще-то? Мы – поисковая система.

Алей поразмыслил.

– Вы сказали, что в Ялик приходят чужие запросы. Они должны вытягивать чужие урлы в выдачу. Можно забанить все, что есть по гиперссылкам.

– Уже забанили. Мало.

– А найти сочетания слов, которые можно рассматривать как маркеры чужого документа?

– Теплее, – Ворон вздохнул. – Есть такая девочка, Осень Кузнецова, она филолог по образованию и как раз этим занимается. Менеджер семантического фильтра. Кстати, если память мне не изменяет, она у тебя на собеседовании была.

Алей на мгновение прикрыл глаза и вспомнил. Допрашивали его на собеседовании Ворон и Экзе, но Осень тоже сидела в кабинете – молчаливая девушка с неподвижным взглядом дымчатых глаз, красивая и чуть-чуть зловещая.

– Ладно, – сказал Ворон. – Буду прям. Пока что борьба с чужими документами приравнена к борьбе со спамом, а стало быть – вечна, как смена времен года. Ты отчасти поступаешь под начало Осени. Она тебя посвятит в детали. Знаешь, что я думаю? – и Ворон уставился куда-то поверх Алеевой головы. – Все дело в Старице. Если бы кто-нибудь разобрался, как с нею управляться, все проблемы бы решились. Пока ни у кого не вышло… Попробуй, может, у тебя получится.

– Ворон Вежин, – озадаченно сказал Алей, – Старица – это что?

– Стоп, – встрепенулся тот. – Ты что, Старицу не видел?

– Нет.

– Приди завтра пораньше, – строго сказал Ворон, – Осень тебя туда сводит.

* * *

Джипег писал.

Клавиатура у него была своя, раскрашенная под Палех и с громким щелчком. Алей некоторое время пытался сконцентрироваться, потом безмолвно поморщился, коротко махнул рукой и вытащил из-за монитора тяжелые наушники.

– Джипег, – окликнул он, – у меня сегодня в пять тридцать консультация в инсте, я пораньше уйду. Если что на сегодня срочное есть, скажи сейчас.

– Понял. Особо срочного вроде бы нету.

На самом деле Джипега звали Крыл, Крыл Енисеев, но в команде все, кроме Алея, носили клички по расширениям файлов. Был Крыл толстый веселый парень в смешных квадратных очках, математик, кандидат наук и молодой отец. Алею вспомнился первый день работы: еще не до конца веря в свою удачу, он читал документацию и чувствовал себя слегка во хмелю от беспредельного моря новых знаний. Именно Крыл тогда расхохотался в ответ на один из наивных его вопросов и сказал: «Чувак, это Ялик! Здесь даже секретарши умеют делать предельный поиск, а эль-хакинг каждый второй опробовал». И он широко развел руками, озирая этаж сквозь полупрозрачные стены перегородок… «Эль-хакинг», – повторил про себя Алей, тараща на него глаза: так говорили лет десять назад.

Джипег был эль-хакер.

Бывший, как и Алей; но из тех, кто хоть единожды плел Великую сеть, никто еще не сумел из нее уйти.

…В ячейку вплыло облако табачного дыма, следом появился Экзе. Малорослый, смуглый и жилистый шеф обликом своим навевал мысли о малых народах и далеких краях, но в действительности был обыкновенный Пищенко.

– Работаем? – осведомился он.

– Пашем не разгибаясь, – бодро откликнулся Джипег.

«Эх!» – в который раз подумал Алей с веселой досадой. Когда он знакомился с коллегами и Джипег представился как, собственно, Джипег, Алею пришло на ум назваться Экзе. Все рассмеялись, а шеф отрекомендовался в том смысле, что экзешник здесь он. Так Алею и не удалось влиться в файловый коллектив…

– Да, кстати, – прозвучал над ухом мягкий женский голос; Алей вздрогнул от неожиданности, – мальчики, мне нужна одна фича.

– Осень! – с восторгом сказал Джипег и опять лихо крутнулся на кресле. – Ты уже на работе!

Алей улыбнулся: восторг Крыла относился совсем не к обычаю Осени приходить рано. Она была такая красивая, что смотреть больно. Джипег обожал свою жену, но Осенью невозможно было не любоваться. Сейчас она стояла рядом с Алеем – легкая, стройная, прямая как стрела, пушистые рыже-золотые волосы падали на плечи ровными волнами, едва уловимо веяло сладкими духами… Алей даже зажмурился от удовольствия.

– Уже, – ответила Осень Джипегу и спросила как ни в чем не бывало: – Алик, можешь взять задачу на себя?

– А что нужно?

– Возможность найти в нашей базе оценку или урл по отдельным параметрам или по совокупности.

– А поподробней?

Осень объяснила. Алей задумался, уперев указательный палец в середину лба.

– Давай-давай, – донесся голос шефа. – Осень, принимаем. В список задач занеси сама, а?

– Когда будет готово? – немедля спросила та.

– Э-э… через неделю.

– Ясно, – ответила Осень, почему-то усмехнулась краем рта и ушла.

Алей проводил ее взглядом.

Осень редко улыбалась, а говорила всегда негромко и очень ровно, правильно, как по писаному. Порой он ловил себя на том, что она напоминает ему андроида или голограмму – безупречный искусственный интеллект, наделенный странными, нечеловеческими чувствами.

Они встречались уже два месяца, но Алею все равно казалось, что они едва знакомы. Он ее не понимал.

«Девушки – вообще загадочные создания», – сказал он себе и вздохнул. Тайны мыслей Осени не имели ничего общего с женской логикой, логика у нее была математическая. Осень много времени проводила возле Старицы… Это место накладывало на людей отпечаток – странный, неопределимый.

– Всем привет. Что у нас плохого? – это появился Тифф.

Алей точно проснулся. Тряхнул головой, разгоняя лишние мысли.

– Меня нету, – решительно сказал он, – ошибка четыреста четыре, – натянул наушники и углубился в изучение распечатки.

* * *

…В первый, учебный рейд Алея отвела Осень.

– Я зарезервировала переговорку на три часа, чтобы никто нас не беспокоил, – сказала она.

Переговорка – одна из маленьких комнат, выгороженных от пола до потолка, – называлась «Ян». Ее стеклянные стены изнутри закрывали жалюзи. В соседней переговорке «Инь» жалюзи были подняты. Там уже совещались трое – мужчина в строгом костюме, парень в дредах и девушка в шипастом ошейнике, с волосами, выкрашенными в четыре цвета.

Осень опустила жалюзи.

Алей огляделся. Теперь они с Осенью оказались в закрытом помещении неправильной формы и совершенной белизны. Белизну нарушали только пара черных кресел, циферблат часов на стене и едва заметный отлив бутылочной зелени на боковой грани стеклянного стола.

– Сядь в кресло, ноут лучше положи на колени, – сказала Осень. – Как всякий айтишник, ты умеешь концентрироваться на мониторе и ничего не видеть вокруг. Но если прикасаться одновременно к множеству предметов, будет неудобно. Чем меньше предметов, тем проще. Вай-фай работает? Проверь.

Алей послушно проверил.

– Я буду называть поисковые запросы, – продолжала Осень. – Задавай их Ялику и открывай все документы с первой страницы выдачи. Читать их не надо, достаточно того, что мелькнет у тебя перед глазами. Если ты не поймешь, что я сказала, не переспрашивай, вбивай то, что услышал. Любую чушь. Вкладки не закрывай. Если с тобой начнет происходить что-то странное, не сопротивляйся. Все нормально, это стандартная ситуация.

Она помолчала, вздохнула.

– Если хочешь что-то спросить, спроси сейчас.

Алей подумал.

– А если Стай зависнет?

– Начнем сначала. Еще вопросы?

Алей подумал еще.

– А принципиально то, что мы используем браузер с открытым исходным кодом?

В отрешенном взгляде Осени мелькнуло что-то.

– Ты первый человек, который об этом спросил. Я не знаю. Обычно ходят через Горностай. Никто не пробовал использовать для этого Эксплорер.

– Мой сенсей говорит, – Алей многозначительно поднял палец. – Используя для медитации продукты Майкрософт, ты рискуешь возродиться голодным духом.

Осень засмеялась.

– Разрядил атмосферу, называется, – сказала она. – А я так старалась тебя напугать. Ладно, это неважно. Настроение неважно. Это не медитация. При некоторой тренировке это получается в любом месте и любом настроении. Только пьяным не ходи, можно умом тронуться.

– Э-э… понял.

– О'кей, – сказала Осень. – Начинаем, – и склонилась над ноутбуком.

Алей открыл главную страницу Ялика. Среди бесчисленных ссылок, в окружении рекламных баннеров плыла зеленая лодка, мягко покачиваясь на серой зыби. «Вода» за ее бортом состояла из набранных мельчайшим шрифтом последних запросов. Запросы в «воду» падали автоматически, каждый был активной ссылкой на результаты поиска. Алей подумал, что это довольно опасно. Чужих запросов в базах Ялика один на миллион, но этот единственный может оказаться на главной странице портала.

– Готов?

– Так точно.

Осень помолчала и сказала:

– Порно попки.

Губы Алея изогнулись в смущенной ухмылке. В порнозапросе как таковом не было ничего особенного, но он все равно почувствовал себя неловко. Осень оставалась бесстрастной. Алей наморщил лоб и торопливо вбил запрос в строку поиска. Открыл десять окон, искоса поглядывая на страницы, желтовато-розовые от избытка обнаженных тел.

– Купить машину.

Еще десять окон, скупых на цвет – крупнейшие автопорталы.

– Как я знаю, эти несытые.

Алей вопросительно вскинул глаза. Осень молчала. Запрос состоял из цитаты-обрывка. Десять окон открылись с одним и тем же стихотворением.

– Реферат гражданское право. Гороскоп Овен. Бесплатный антивирус скачать.

Окна множились, но ничего не происходило. «Интересно, сколько времени это будет продолжаться? – думал Алей. – Осень сказала, что выделила три часа… Да уж, придется запастись терпением». Отвлекшись, он не расслышал ее последние слова, уловив лишь обрывок «…монооксидаза», сделал опечатку, поторопившись, и в выдаче оказалось всего две строки.

– Фото инопланетян. Скачать новые песни. Курсы испанского. Куда пойти с ребенком в Листве.

Голос Осени звучал, как колыбельный напев: мягко и монотонно. У Алея начали слипаться веки. Он неплохо выспался, но время все равно было чересчур раннее… Окна Горностая сливались в группы на нижней панели, назойливо выскакивали рекламные поп-апы – подарочки с десяти порносайтов. На каком-то из архивов софта замигала иконка антивируса.

– Солнце гудит, – сказала Осень.

Мурашки побежали по спине. «Началось! – напрягся Алей. – Наконец-то!..»

Но дальше дело пошло скучней и скучней.

– Пневматика, – ровно говорила Осень. – Взять автокредит. Фитнес-клубы в Листве скидки, – ничего странного и редкого, обычные более или менее частотные запросы.

Сон подступил с новой гнетущей силой. Голова клонилась к ноутбуку, мерно шумевшему на коленях.

– Знакомства для секса. Сервера Линейки. Няня на полный день в Зеленограде. Туры в Турцию. Аниме-магазин. Вызов такси. Мягкая мебель купить с доставкой.

Под веки будто песка насыпали. Алей закрыл глаза.

* * *

…и открыл.

Осень улыбалась.

Первое, что он заметил в этом странном, новом, немыслимом месте, – Осень улыбалась, лицо ее стало ясным и открытым, точно она сняла сотканную из тумана невидимую вуаль, отгораживавшую ее от мира. Отовсюду лился свет. Золотые локоны Осени распушились и словно мерцали. Она стояла, по колено утонув в высокой траве, и смотрела на Алея, как опытная, насмешливая наставница.

Зеленым-зелено пламенел лес, пел под ветром, сплетался ветвями. На улице за стенами офиса стояла ранняя весна, промозглая и сырая, а здесь было лето, начало лета, цветение молодого времени. Тихо дышали деревья. Паук плел сеть под веткой орешника. Алей осторожно коснулся толстого поваленного ствола, на котором сидел, – на пальцах осталась коричневая труха. Он поднял глаза: небо над высокими кронами затягивала пелена облаков, но солнце за ними стояло в зените, и лучи его достигали земли лишь чуть рассеянными, приглушенными, ласковыми. Алей медленно сложил ноутбук, краем глаза заметив, что Осень держит свой под мышкой.

– Это Старица? – шепотом спросил он.

– Нет, – легко ответила Осень. – До Старицы еще идти. Пойдем?

Он встал с дерева – и замер, запрокинув голову.

– Еще секундочку, – тихо попросил он.

– Сколько угодно. Здесь время отдельное.

Алей прикрыл глаза и смотрел сквозь ресницы. Воздух был так чист, что кружилась голова. Чуть в стороне лиственный лес сменялся сосновым. Смолистые стволы уходили к небу, как колонны из меди. Сочная трава, густая и яркая, пружинила под ногами. За поваленным деревом стлался пушистый ковер хвощей, а дальше начинался малинник.

«Нереальный мир», – тихо текли мысли. Все здесь было так светло и чисто, словно… «Словно в начале творения», – мелькнула чужая неновая фраза, и Алей подумал, что если Творение было, здесь навсегда осталась та, самая ранняя его пора.

Он шагнул к Осени и неуверенно спросил:

– А где Старица?

Осень кивнула в сторону соснового леса.

– Тут недалеко.

Они не торопясь пошли. Ноги утопали в мягкой земле. Под соснами было суше, идти стало легче. Где-то куковала кукушка.

– Что это? – спросил Алей, зная, что не услышит ответа.

– Роща возле Старицы. Не знаю. Никто не знает, – Осень помолчала. – Я думаю, что это семантическое пространство. Мир чистых смыслов, первообразов вещей. Но тут почему-то только лес и река.

Запахло водой. Теперь они шли вниз по склону, и впереди между стволами светилось пустое пространство.

– Если строить цепочку отсюда, можно найти все, что угодно, – говорила Осень. – Верный ответ на любой вопрос. Я сюда прихожу, чтобы искать чужие запросы в базах. Еще сюда ходят, когда обдумывают проекты или ищут решения. Но мне кажется, это все равно что забивать гвозди микроскопом. Мизерная доля возможностей. Если понять, что это такое и как этим пользоваться… я не знаю, что будет. Все будет. Мы пришли.

Склон обрывался вниз почти отвесно. Корни деревьев плескались в речной воде. Река оказалась неширокой, метров пять от силы, но, судя по оттенку воды, тут было глубоко. «Наверное, омуты», – подумал Алей. На дальнем берегу стеной стоял лес.

Осень пошла вдоль обрыва, поманила Алея за собой. Они миновали заросли орешника, и берег вновь стал пологим.

В этих местах бывали люди. На узкой полоске песка лежали, как скамейки, сухие ошкуренные бревна, а в воде у берега, привязанная к колышку, ждала зеленая лодка.

Осень села на бревно и озорно улыбнулась.

– Знакомься, – сказал она, – это Ялик.

– Что?

– Ялик, – она засмеялась. – Это действительно Ялик, он существует здесь в такой форме.

– Вот это да! – Алей подошел к лодке и потрогал теплый, точно живой, борт. – Похож на символ компании – лодку секретариата. Как так получилось? Кто придумал символ, технический директор? Он тут был?

– Сколько вопросов. Да, директора тут были. Тут много кто был. Алик, не трогай воду!

– Что?

Осень смотрела серьезно.

– Не прикасайся к воде Старицы, – сказала она. – Это опасно. Я толком не знаю, чем, но лучше этого не делать.

Алей отступил. Перебрался поближе к Осени и уселся на бревно по соседству. За спиной клонились ветви малины. Он нашел веточку с четырьмя спелыми ягодами, сорвал и протянул Осени. Кажется, была не пора для малины… или пора? Непонятное стояло время.

– Спасибо, – сказала Осень, возвращая ему пару ягод, и продолжила: – На самом деле тут довольно мало места. Три-четыре квадратных километра. Пространство закольцовано, если будешь долго идти, вернешься туда, откуда вышел. Пробовали плыть по реке, это можно сделать в Ялике. Получается то же самое. Но известно, что это не русло реки, а только Старица.

– Делали предельный поиск?

– Да. Результатов немного, но они есть. Каким-то образом отсюда можно выйти в Реку имен. Но ни у кого еще не получилось.

– Река имен?

– Да. Не спрашивай у меня, что это такое.

– Я не спрашиваю…

Некоторое время они сидели тихо, глядя, как колышется зыбь. Солнце не проглядывало в облаках, и река казалась темной, мрачной. В чистой воде можно было различить, как тянутся по течению бурые плети водорослей. У дна наверняка ждала топкая тина.

– А еще я думаю, что это интерфейс, – внезапно сказала Осень. – Только нам в нем доступна от силы пара опций, потому что мы попали сюда не естественным путем, а с помощью чит-кода. То же самое делаешь ты, когда насильно выдергиваешь человека в состояние полной самореализации.

– Я этим больше не занимаюсь, – сказал Алей.

– А почему? Если не секрет, – Осень обернулась к нему.

Алей помолчал.

– Потому что, как ты сказала, это чит-код, – ответил он. – А мы в этой игре не разработчики. Мы не знаем закономерностей. У лайфхакеров есть суеверия… и неплохо развита интуиция. Взламывать Предел приятно. Это всегда красивая задача, которую приятно решать. Приятно, что человек до безумия счастлив благодаря тебе. Но чем дальше, тем меньше мне нравилось то, что я делаю.

Осень ничего не ответила, и он спросил:

– Осень, а почему Старица подпадает под договор о неразглашении? – и неуверенно улыбнулся: – Это коммерческая тайна?

– Это не коммерческая тайна, – сказала Осень. – Это просто тайна.

* * *

Алей взял прутик и стал рисовать на песке. Он ни о чем не думал. Рука сама собой вывела дом, дерево, реку с лодкой.

– Я теперь, выходит, посвящен в тайну?

– Выходит, так.

– А как она появилась? Или ты тоже не знаешь?

– Почему? Знаю, – Осень вытянула ноги в тонких джинсах. – Старицу нашли случайно. Человек просто работал, проверял качество поиска после смены алгоритма и попал сюда.

– Нашел уязвимость системы?

– Можно и так сказать. Для этой системы предусмотрена уязвимость. Так же, как для человека – возможность сломать Предел. – Осень сплела пальцы в замок. – Доступ к Старице включен по умолчанию, это одна из основных бонусных опций бытия. Но попадать сюда положено не с помощью простого перебора смыслов, а как-то иначе… И на нас вышли.

– Кто?

– Те, кто администрирует этот сервер.

Алей усмехнулся.

– У меня нет допуска к информации?

– Верно, – без улыбки сказала Осень и добавила: – Я подозреваю, что они подкинули нам код нарочно. Потом они пришли и договорились… В общем, возможность пользоваться Старицей для рабочих надобностей – это своего рода поощрение, которое мы получаем за то, что выделяем ресурсы на борьбу с чужими документами. У Ялика огромная посещаемость, так что это важно. Диффузия параллельных миров в Интернете – это проблема и для них тоже.

– Это вселенских админов Иволга консультирует на полевых операциях? – поинтересовался Алей.

– Да. – Осень опустила ресницы и негромко сказала: – На всякий случай… Алей, в случае утечки информации доступ по этому паролю закроют, а с тобой может случиться что-то плохое.

Алей замахал руками.

– Осень! Понимаю, не маленький!

Осень поглядела на него, улыбнулась и вдруг сказала совсем другим голосом, легко и по-женски лукаво:

– Уменьшительное от моего имени будет Сеня. Потому что Ося мне не нравится. А «Ось» – это вообще ужасно.

* * *

Скользя взглядом по спискам поисковых запросов, Алей думал об Осени. Она обещала прийти вечером. Поляна сварила борщ и пожарила мясо, сам он пропылесосил ковер, подмел в коридоре и принес апельсинов…

…Апельсины. Собака. Ленька.

Иня.

Сердце екнуло снова.

Алей болезненно зажмурился. Он полночи думал о выходке отчима и об Инее. Никакого толку от этого не было, одна бессонница, но не удавалось выбросить из головы тяжелые мысли. Алей чувствовал вину – за то, что уговорил мать выйти замуж, за то, что редко навещал ее в новом доме, что не разговорил молчуна Иню, не понял сразу, что за человек Шишов… «Надо прийти завтра и разобраться с Шишовым», – в который раз подумал Алей и вспомнил: прежде чем выяснять с отчимом отношения, нужно поговорить с матерью. Она придумала себе христианское смирение, вольно ли, вынужденно ли – чтобы выучиться жить с самовлюбленным хамом… теперь «смирялась»: терпела и всячески выгораживала мужа.

Алей стиснул зубы. Чем больше он старался успокоиться, тем сильнее нервничал. Нужно было сохранять присутствие духа. Иначе он просто рисковал все испортить своим вмешательством. Если Шишов взбесится… С него потом станется сорвать злость на безответных матери и Инее. Значит, нужно придумать, как решить дело миром… От нервного напряжения Алея всегда начинала бить дрожь, а Шишов и без того был втрое его тяжелее и вдвое шире в плечах.

Никогда Алею не было так мерзко от сознания, что он не может дать в морду.

Он медленно положил на стол листы распечатки и вдруг понял, что толком не прочитал последние три: автоматически скользил глазами по коротким строчкам, но мысль витала где-то далеко. Если в списках и были семантические ловушки, он их пропустил.

Алей вздохнул и принялся перечитывать страницы.

Среди бесчисленного поискового спама эти страницы выделила текущая версия семантического фильтра. Написали версию недавно, толком еще не настроили, и оставалась довольно высокая вероятность того, что распечатка в руках Алея совершенно безобидна. Тем важнее было в этом удостовериться.

Интереснее, конечно, было бы проверять осмысленные документы. Но этим занимался другой аналитик из проекта Осени – Светел Тишин, лингвист и историк, удивительный дедушка с бородкой клинышком и в пенсне. Интеллигент старой школы, он точно сам вынырнул из иного мира и времени. Только лайфхакером он не был и, вылавливая тончайшие культурные несоответствия, не способен был увидеть простейшую семантическую ловушку…

Осень по секрету рассказала Алею, что материальный тоннель появлялся дважды, просто Ворон Вежин не знал про второй раз. Стародубцев лично спасал дедушку, угодившего в место, совершенно неописуемое, но, по его словам, очень уютное. «Его там чаем угостили», – сказала Осень, и в глазах ее замерцали веселые искорки. Алей поинтересовался, почему происшествие утаили от Броненосца, и с него тоже взяли на всякий случай клятву молчания: Светел Тишин приходился Ворону тестем и очень боялся, что дочь начнет волноваться и стыдить его за рассеянность.

Гипотетически чужой спам, гипотетически полный ловушек, оставался Алею.

Он еще раз просмотрел три последние страницы и с чистой совестью положил их в стопку «свои».

Стопки «чужие» на столе так и не появилось.

Опасные файлы теоретически могли создать и местные спамеры. Неделю назад Алей обнаружил семантическую ловушку в стопроцентно здешнем документе. Природа ловушек, насколько он понял из объяснений Осени, заключалась в рассечении семантической сети. Кодовая цепочка, уводившая на берега Старицы, инициировала два нарушения структуры: подготовительное полурассечение на строчке из стихотворения Ахматовой и полное рассечение на словах «солнце гудит». Полюбопытствовав, Алей залез в энциклопедию и нашел, что Осень употребляет понятие «семантическая сеть» не в прямом значении.

– Да, – сказала та. – На то есть причины. Можешь пользоваться понятием «ассоциативная атмосфера», если больше нравится. Когда у тебя будет полный допуск, я расскажу про якоря.

– Якоря, – повторил Алей с улыбкой. – У вселенских админов есть якоря? Они плавают по Реке имен? Мне становится страшно при мысли, на что похожи их сервера… и на каких осях они подняты. А вселенские коты бывают?

Осень улыбнулась и отпила кофе.

В тот вечер они сидели у окна в маленькой кофейне. Высокие окна в узорных переплетах выходили в сад; тени сгущались, на столе тепло светилась желтая лампа.

– Ты настолько далек от истины и настолько к ней близок, что голова кругом, – сказала она. – Давай пока оставим эту тему.

– Ну хорошо, – упорствовал Алей. – А про параллели можешь рассказать? Какие они? Что там?

– Ты бука, – сказала Осень. – Ладно, любопытный. Один из запросов по другой параллели был «купить таджика».

Алей поперхнулся.

– То есть как – купить?

– В прямом смысле.

– То есть, – все не мог осознать Алей, – в одной из параллелей… в одной из реальностей, где существует Интернет, есть… крепостное право?

Осень пожала плечами.

– Вот тебе другой запрос: «сословный состав студентов вузов 2008—2009 год». Сословия тоже есть.

– Но вуз – это же советский неологизм… кажется.

– Я в той параллели лично не была, – сказала Осень. – Думаю, это не наше дело – как они там устроились. Кстати, в одной из параллелей, в той же самой или другой, я не знаю… там вместо матичек у людей – отчества.

– Отчества?

– По отцу именуются. Вот твоих родителей как зовут?

– Ясень и Весела.

– Значит, был бы ты там не Алей Веселин, а Алей Ясеневич.

– Ясеневич? – переспросил Алей, улыбаясь. – Забавно.

– Таким образом, запросы типа «Семен Петрович Кошкин» отсекать легче всего – в нашем мире не может быть такого человека… Чаще всего лихорадит домен .su, сам понимаешь, почему. Но та параллель достаточно хорошо изучена, тамошние документы у нас уже почти не попадаются.

– Там не распался Союз?

– Да. Можешь представить, что было с людьми, чье сознание затягивало туда.

– Галлюцинации?

– Или просто ощущение острейшего разлада с действительностью, – и она нахмурила золотую бровь. – Я чувствую разлад с действительностью. Кажется, мы все еще на работе. Алик, скажи что-нибудь романтичное.

…«И что она во мне нашла?» – подумал Алей, возвращаясь к распечатке. Осенью нельзя было не восхищаться, но сам он никогда не решился бы завести с ней роман. Она казалась слишком отстраненной и спокойной, слишком разумной и идеальной; разве у управляющей программы могут быть простые человеческие чувства?

Получилось так, что это она его выбрала. Взяла дело в свои руки. Как-то после работы Алей с Осенью вместе шли к метро, обсуждая настройки фильтра, разновидности ловушек и прочие столь же неромантичные вещи, а когда настало время прощаться, она вдруг улыбнулась – так, как улыбалась на берегу Старицы – и пригласила его в кино в воскресенье. Алей растерялся и согласился, Осень кивнула и исчезла в дверях метропоезда…

И роман у них выходил странный, не такой, какие бывали у Алея прежде. Ему нравились девушки, похожие на Поляну, – милые простые болтушки, уютные и понятные. С ними было легко. С Осенью было по-иному. Она не жеманилась, не имела вкуса к капризам, недомолвкам и беспричинным обидам, но зато с нею не получалось и расслабиться, поболтав о пустяках. Она заставляла держать разум в тонусе: не теплая кошечка, а фиал с таинственной мудростью.

Алей не мог понять, что он чувствует к ней. Порой он предполагал, что очарование Старицы и восторг, который он испытал во время первого рейда, неразрывно связались в его сознании с образом Осени, и влюблен он на самом деле не в девушку, а в загадочные интерфейсы вселенских админов. Но не с интерфейсами и не с семантическими же пространствами он разговаривал часами по телефону, ICQ и просто с глазу на глаз, не идеальными прообразами вещей любовался. Не стоило сбрасывать со счетов и то, что Осень была упоительной любовницей.

Она обещала прийти этим вечером.

Алей улыбнулся, и мысли его потекли в ином направлении.

Осень говорила, что, находясь возле Старицы, можно найти ответ на любой вопрос. Ворон Вежин сказал, что никому еще не удалось разобраться в устройстве самой Старицы, найти все функции ее интерфейса. Почему? Известно, что из Старицы нельзя выйти в Реку – доступ заблокирован. Но закрыта ли возможность найти пароль? «Что сказал Броненосец? – припоминал Алей. – Что это может у кого-то получиться… значит, это не запрещено».

Потом его осенило.

Он вспомнил, что – теоретически – к Старице может попасть любой человек. «Стало быть, – подумал Алей, чувствуя, как проносится от уха к уху жгучая искра, знак верной догадки, – стало быть, админы Старицы не блокировали доступ: они доступ открывали. Это демо-версия, она дает крайне ограниченные возможности. Если попасть к Старице естественным путем… но как попасть к Старице естественным путем?!»

Этот вопрос уж точно задавал себе не только он. Алей предполагал, что немало умов и немало лет было посвящено решению проблемы, и наверняка перебраны уже все очевидные варианты. Еще никто не ступал на берег Старицы без использования дареной уловки… Осень сравнивала кодовую цепочку с цепочкой взлома Предела. Откровенно говоря, Алей не считал, что сравнение справедливо. Пусть до Пределов способен добраться далеко не каждый, пусть лайфхакеров считаные единицы, но рядом с тайнами Старицы эти задачи кажутся мелкими, слишком простыми…

Самым поразительным во всем этом оказывалась структура параллелей, которая на деле не имела ничего общего с теорией Эверетта-Дойча. Алей пришел к выводу, что Ворон Вежин поминал физиков исключительно солидности ради и еще затем, чтобы подготовить почву. Слушая Ворона, Алей предположил, что раз Ялику десять лет, то и точки расхождения контактных вселенных не могут быть старше.

Но отчества вместо матичек! Невозможно было представить, насколько давно разошлись параллели, – и в то же время там, в этом неимоверно далеком мире, некоторые районы Листвы носили привычные имена. Теплый Стан, Воробьевы горы, Охотный Ряд… сама Листва называлась иначе, но все это в любом случае представлялось крайне нелогичным.

…Алей положил на стол последний лист из оставленной Вороном распечатки. Ни одной ловушки при простом чтении он не нашел. Фильтр дал ложную тревогу? Это вполне вероятно. Все просто…

Что-то не позволяло счесть задачу решенной.

Алей в задумчивости сложил ладони у губ.

Перечитывать списки еще раз было нерационально: на сегодня имелись и другие задачи, а времени оставалось все меньше.

Значит, предельный поиск.

Ловушка. Опасность.

Опасный контент в Интернете. Зловредные файлы.

Вирус.

Вирусный маркетинг. Вирус как микроорганизм. Риск заражения.

Товарно-денежные отношения. Вирусная инфекция.

* * *

Поток расщепился. Алей крепко зажмурился: удерживать одновременно два русла ассоциативного потока было тяжело.

* * *

Игра на бирже. Женщина – опасная игрушка.

Курс валют. Кожвендиспансер.

Доллар. Шлюхи.

* * *

На этом цепочка внезапно закончилась. Алей изумился: несмотря на абсурдность итога, интуиция уверяла, что это и есть ответ. Валютные проститутки? Чушь какая-то… Первым же запросом в списках честно значилось: «курс доллара» – и ничего криминального в нем не было.

Алей устало перевернул страницу и наткнулся на шлюх: порнозапросы шли сплошным потоком.

Лучшие сиськи

Негры пялят

Проститутки Листвы фото отзывы

Мальчик нежно целует азиатку

Суку выпороли ремнем

Доллар умер

Девочку заставили

Порноролики

И Алей взялся за голову: задумавшись о высоком, он умудрился пропустить классическое рассечение сети.

Вздохнув, он обвел непотребную ловушку маркером, с долей раздражения отложил лист и мгновенно забыл о нем, углубившись в базу задач.

* * *

«Надо отпуск попросить на время экзаменов, – думал Алей, шагая к метро, – а то никаких нервов не хватит. Так, две курсовые сделаны, еще две осталось… в воскресенье одну добью».

Потом он подумал, что фильтр надо перенастроить – он работает почти вхолостую. В распечатке на сорок листов отыскалась одна-единственная несчастная ловушка, а кроме того, Алей готов был поклясться, что файл создан здесь, а не в какой-то другой параллели.

Сама по себе ловушка не представляла опасности, тем более – затерянная в глубинах спамерских файлов, участь которых в любом случае была незавидна: их выкидывали из индекса. Даже оказавшись в осмысленном документе, ловушка не могла натворить особых бед.

Она всего лишь увеличивала риск.

«Язык, – цитировала Осень кого-то из маститых гуманитариев, – инсталлирует в мозг образ мироздания… Мы мыслим стереотипами, устойчивыми образами, заученными фразами. Это нормально. Наш мозг не способен постоянно обсчитывать всю информацию, поступающую с рецепторов. Невозможно каждую секунду воспринимать реальность как совершенно новую. Стереотипы – это конспект мира, разметка, которая помогает в нем ориентироваться. Частотные запросы к поисковым системам – квинтэссенция такого конспективного мышления. Они создают образ абсолютно понятной материальной вселенной. А семантическая ловушка разрушает гладкое, простое течение слов. Помимо сознания она вкрадывается в память как вирус и открывает доступы, которые по умолчанию закрыты».

Чем больше ловушек застревало в памяти юзера, тем выше были его шансы заметить отличие чужого документа от здешнего и вдуматься в эту чуждость – или даже увидеть в знакомом переулке материальный тоннель. Разрушительные последствия для психики в том и другом случае были почти равны друг другу.

Светел Тишин предполагал, что так можно не только калечить, но и лечить – хотя бы исправлять последствия. Только проверять эту гипотезу было слишком опасно, да и некому.

Алей надел наушники и спустился в метро, оставив все мысли на поверхности.

* * *

Против обыкновения, баба Медя не сидела на любимой скамейке; Алей даже удивился, а потом услышал ее громкий голос и приметил, как она вдали за гаражами гуляет с внучкой.

Вечер выдался светлый, безмятежный и будто бы сладкий, как карамель. Меж тихих деревьев плыли солнечные лучи. У дверей подъезда лежала белая кошка и внимательно смотрела прозрачными ледяными глазами. Кошка была незнакомая и очень строгая с виду, Алей не рискнул с нею заигрывать.

За дверями распахнулась темнота, почти непроглядная для привыкших к солнцу глаз. На одном дыхании взбежав на этаж, Алей едва не налетел на брата.

Иней сидел на полу у дверей квартиры, руками и ногами обняв школьный рюкзак. Он не повернул головы – так и смотрел в стену, безразлично и внимательно, как белая кошка.

«Вот те раз», – озадаченно подумал Алей. Он обрадовался, что Иней не остался сидеть взаперти в квартире Шишова: то, что мальчишка сам пришел поговорить – хороший знак. Но сегодня он ждал Осень… Иней про нее еще ничего не знал. Неудачные получались обстоятельства для знакомства, совсем неудачные. Хуже не придумать, чем просить девушку уйти. «Осень-то поймет, – подумал Алей. – Но Иня… он же ко мне с горем своим пришел, расстроенный весь, а тут чужой человек, да еще и девушка. Он застесняется…»

Стесняться было чего – даже на взрослый Алеев взгляд. Неведомо, что взбрело в голову Шишову, где он нашел такого косорукого цирюльника, но мальчишку не просто побрили как новобранца, а оставили, точно в издевательство, гнусную жидкую челочку. «Не замечу», – решил Алей.

Он покусал губу – и улыбнулся.

– Толстый! – весело сказал он. – Ты чего тут делаешь?

Иней перевел на него взгляд.

Не был он толстым, даже пухленьким не был, но по сравнению со старшим братом казался приземистым и коренастым. Алей в шутку обзывался Толстым, когда хотел немножко его растормошить. Иней мог так замечтаться, что ничего вокруг не видел и не слышал…

– Я со дня здоровья ушел, – медленно ответил брат.

В раскосых глазах Инея точно тьма стояла. У Алея морозец подрал по коже.

– Ты хоть обедал? – спросил он как можно беспечней.

– Не-а.

– Ну, чего сидишь? – Алей отпирал дверь. – Пойдем лопать.

Иней помедлил, потом все же встал и шагнул за Алеем. Он тащил рюкзак за лямку, и рюкзак бил по ногам. Иней будто не замечал этого.

– Разувайся, руки мой, – бодро велел Алей и шмыгнул в комнату.

С трудом попадая пальцами по кнопкам мобильника, он вызвал номер Осени. Та наверняка уже вышла из метро. Алей сознавал, что это непростительное хамство – вот так сейчас просить ее «не приезжай», но приходилось выбирать меньшее из зол. Иней был не в порядке. Совсем не в порядке.

В ванной шумела вода.

«Осень поймет», – мысленно повторил Алей, беспокойно барабаня пальцами по подоконнику.

«Аппарат абонента выключен или временно недоступен».

Алей тихо выругался.

Сердце неприятно колотилось. Чаще и чаще.

Шаркая, прошел по коридору Иней – из ванной на кухню. Сел на стул.

«Стартовать цепочку, – подумал Алей, цепляясь за эту идею как утопающий за соломинку. – И… найти нужные слова. Только я же не знаю, сколько времени это займет. Рехнуться можно… никто, наверное, не использовал предельный поиск для такого».

Не было времени.

Стараясь не смотреть на Инея, Алей направился мимо него к холодильнику. Открыл дверцу и застыл, уставившись внутрь. «Сейчас, – думал он, – сейчас сообразим…»

– Аля? – тихонько сказали рядом.

Алей выпрямился. Попытался улыбнуться: нервно дрогнули углы губ, но получилось. Совладав с собой, он с облегчением заметил, что выражение лица Инея переменилось.

– Что, Иня?

– Ты пельмени варить будешь?

– Что?.. А! Нет, – Алей улыбнулся уже легче, – ко мне Поляна приходила, хавчика наготовила. Вот, борщ настоящий!

Иней внезапно рассмеялся – напряженным, звенящим сквозь слезы смехом.

– Знаешь, чего баба Медя говорит? – сказал он. – Наш, говорит, Алечка в людях не пропадет, он такой тощий (Иней, передразнивая бабку, произнес «тошшай»), худенький мальчик, что его каждому покормить хочется.

– Баба Медя скажет, – фыркнул Алей.

Он разлил борщ по тарелкам, поставил их в микроволновку и сел, облокотившись о стол. Руки все еще дрожали, пусть почти незаметно. Идея стартовать ассоциативный поиск так и не ушла: Алей по-прежнему не знал, что говорить.

– А нам оценки четвертные объявили, – сказал Иней.

– И как у тебя дела?

– У меня по математике тройка. А так все пятерки и четверки.

Алей задумчиво потеребил нижнюю губу, потом враз надулся и пригорюнился.

– Горе ты луковое! – с наигранным унынием сказал он и закатил глаза. – У тебя такой брат! Всю школу на доске почета висел! А у тебя тройка по математике. Тьфу!

Иней опустил голову.

– В году четверка выходит, – виновато ответил он и вдруг вскинулся: – Аля, позанимайся со мной, а?

– Когда, летом?

– Ну да.

– Толстый, ты чего? – изумился Алей. – Летом надо отдыхать.

– Да ну… – неопределенно сказал Иней.

– Летом надо отдыхать и набираться сил, – наставительно сказал Алей. – А вот со следующего года чтоб никаких троек!

– Ага. Аля… – Иней моргнул, помялся; Алей наклонился к нему, – а меня перевести хотят в другой класс.

Алей на миг задержал дыхание. «Хорошо, что мне об этом Ленька рассказал, – подумал он. – Всегда лучше знать заранее».

– Никто тебя не переведет, – твердо заверил он. – Я сказал.

Иней вздохнул и умолк.

Алей покусал губу. Не стоило тянуть время. Иней был по натуре парень замкнутый и не то что жаловаться – разговаривать с людьми не любил. Если заболтать его всякой чушью, пытаясь развлечь, есть риск, что он вообще передумает и так и не расскажет о своей беде…

– Ну что ты, Инька? – тихо спросил Алей. – Мама с дядей Левой ругаются?

Лицо брата потемнело.

– Нет. Не ругаются, – сказал он таким голосом, что ясно стало: лучше бы ругались.

– А что?

– Алька, возьми меня к себе жить.

Алей оторопел. Этого он не ждал.

Иней слез со стула и стоял посреди крохотной кухоньки, умоляюще глядя на брата.

– Но… – начал Алей и смолк. Он не знал, что ответить. – Ты чего, Толстый? – грустно сказал он. – Я же учусь, работаю, дома почти не бываю. Кто тебя кормить будет?

– Я сам! – выпалил тот.

– Пельменями питаться? Тебе расти надо, нормально есть.

– Аля, пожалуйста! – Иней подошел вплотную, дотронулся до его рукава.

– Инька, – Алей заглянул ему в глаза. – Я же не мама. Ты пойми. Ты тут будешь один сидеть, не смогу я с тобой возиться. А если случится что – а меня нет?

– Я тихо буду, Аля.

– В Интернете станешь сидеть целыми сутками, в игрушки играть?

– Не стану, – ровно сказал Иней. Губы его сошлись в ниточку. – Аля, вот хочешь, поклянусь? Я все буду делать, как ты скажешь. Я мешать не буду. Если вдруг что… если я хоть четверку получу – ты меня сразу выгонишь.

– Толстый, ты с ума сошел.

– Не сошел, – сбивчивым шепотом заговорил Иней, схватив его за руку, – не сошел, Аля, я же… Аля, он меня постриг, а я не хотел, я хотел, чтоб как у тебя было… Аля, он хочет, чтоб я его папой называл! Чтоб я фамилию поменял, Алечка! Иней Шишов, блик, как это клево!..

Он задохнулся и умолк. Черные глаза беспокойно блестели, слезы плыли по ресницам.

Алей закрыл лицо ладонью.

– Тьфу ты… – пробормотал он.

– Алечка, – беспомощно, отчаянно повторил Иней.

– А о маме ты подумал?

Наступило молчание. Даже холодильник перестал гудеть. Звякнул таймер микроволновки. Алей поднялся, достал горячие тарелки. Иней стоял возле стола, опустив голову, бледный восковой бледностью. Невыносимо было на него смотреть. «Нельзя так, – думал Алей, – нельзя же так», – и сам не понимал, чего именно нельзя.

– Давай поедим, – сказал он наконец. – А потом я маме позвоню и скажу, что ты у меня переночуешь.

Иней вскинулся, быстро смахнул слезы, улыбнулся несмело.

– А там посмотрим, – строго и печально добавил Алей. – Утро вечера мудренее.

* * *

Над чаем Иней совсем успокоился и даже как будто перестал замечать присутствие брата, погрузившись в свои таинственные размышления. С ним такое случалось. Неприметный, неслышный, он замирал над тетрадью, над книгой, над монитором с надписью «game over», и даже дышал, кажется, медленнее, чем положено.

Спрашивать, о чем он думает, нельзя было ни в коем случае – Иней односложно отвечал, что ни о чем, и начинал шарахаться от любопытных. Только Клен знал тайну. Алей в ту пору, когда работал репетитором, пробовал шутки ради выпытать ее у Комарова. Но болтун Комаров, должно быть, поклялся молчать. Не по возрасту ловко он переводил разговор на другие темы. Славный парень Ленька…

– Аль, – внезапно сказал Иней. – А поставь папу?

– Ага, – с готовностью ответил Алей, – сейчас.

Он давно оцифровал все старые видеозаписи, на которых был Ясень, даже самые короткие и бестолковые, – там, где отец проверял, работает ли камера. Ясень на них корчил рожи и говорил смешные глупости.

Качество видео было никудышным, никакими программами не поправить, но звук Алею удалось вычистить. Ясень неплохо пел. Алей страшно жалел, что отец не записывал свои песни; чаще он пел чужое, но сочинял и сам. Песен было гораздо больше, чем сохранилось на видеозаписях. Алей помнил из них какие-то обрывки строк. Целиком осталась только одна, эта – «Зеленым-зелено пламенел лес».

* * *

Ясень сидел на старом, выцветшем до серого цвета диване бабы Зури – диван этот давно выбросили, теперь вместо него была тахта, – а баба Зуря стояла у стены, скрестив на груди руки, донельзя довольная сыном. Темно-вишневая гитара гремела в Ясеневых руках, сам он улыбался во весь рот и пел-кричал слова с таким вкусом, что невозможно было не подпевать.

– Не летай низко! – шепотом повторил Иней. Он пожирал отца глазами и даже разрумянился чуть-чуть.

Алей отвел взгляд. Томило в груди. «Папа не летал низко, – в тоске подумал он, откидываясь на подголовник кресла: люстра на потолке была старая-старая, та же, что на записи. – Папа не жил тихо. Папа… если бы ты был жив».

Гулко загремел дверной звонок.

* * *

Осень переступила порог.

На ней был светлый деловой костюм, в золотых волосах запутались искры, и в темной прихожей как будто стало светлее.

– Привет, Алик, – сказала она. – Извини, что не позвонила, у меня телефон разбился. Прямо в сумке, кажется, в метро о поручень. Придется новый покупать.

– Привет, – туповато ответил Алей.

Он умудрился совершенно о ней забыть.

Из комнаты вышел Иней.

– Привет, – Осень улыбнулась ему, глянув мимо Алеева плеча. – Алик, это кто?

– Это брат мой, Иней.

– Иней? Вы очень похожи.

Алей медленно обернулся. Иней стоял посреди коридора, глядя на Осень безо всякого выражения, как маленький робот. Алей пробормотал:

– Инь, это Сеня, Осень. Мы работаем вместе. Вот, она в гости пришла… мы давно договорились.

Иней молчал.

Алей задержал дыхание, как перед прыжком в воду.

– Осень, – тихо сказал он, – пойдем выйдем, мне тебе кое-что сказать надо, – и добавил громче: – Иня, я щас приду!

…не получилось.

– Ладно, – сказал Иней равнодушно и чуть грубовато, – я пошел, – влез в расшнурованные ботинки и рывком поднял с пола рюкзак.

Ни на кого не глядя он вывалился в открытую дверь, задев Осень плечом, и скрылся на лестнице, не обернувшись.

Алей беспомощно смотрел ему вслед. Потом закрыл глаза и прислонился спиной к стене.

– Что-то случилось? – Осень коснулась его руки.

– Беда, – Алей вздохнул, не открывая глаз. – Брат… С отчимом поссорился.

– Это нормально, – Осень легонько сжала его пальцы. – Твоя мама не так давно вышла замуж?

– Полгода.

– Ему тяжело. Он уже совсем большой, привык жить втроем с вами.

Осень мягко переступила с ноги на ногу, выскальзывая из туфель, и стала ниже Алея. Тот обнял ее.

– Ты грустишь, – утвердительно сказала Осень.

– Да.

– Что мне лучше сделать сейчас? Уйти, отвлечь тебя, утешить? Но я плохо умею утешать.

Сейчас, говоря о чувствах, она как никогда походила на компьютер… Алей понимал, что ее слова искренни. Он вздохнул, зарываясь лицом в ее мягкие благоуханные волосы.

– Только уходить не надо, – сказал он. – Пойдем лучше поужинаем. Я думал романтический ужин устроить, даже свечи купил…

– Подожди со свечами.

Осень взяла Алея за плечи и медленно, легко поцеловала. Руки ее пробрались к его затылку, стянули резинку, скреплявшую хвост. Осень расчесала пальцами Алееву гриву и отступила на шаг, любуясь.

– Так мне нравится больше, – сказала она.

Алей усмехнулся.

– Я похож на парня из мультика?

– Да, – Осень, не глядя, заперла входную дверь. – Из моего любимого мультика. У него тоже был маленький брат с трудным характером.

– У Иньки не трудный!.. тьфу ты, и правда, трудный…

– Не переживай. Это нормально.

– Переживать – это тоже нормально, Сень.

– Ты прав.

– Ничего у меня не получилось, – тоскливо сказал Алей, уставившись в потолок. – Он ко мне пришел за поддержкой. К старшему брату. А я хреновый брат. Все… провалил.

– Прекрати. Он сам ушел. Вам обоим нужно успокоиться. Тогда вы еще раз подумаете и все решите правильно. Так?

Алей тяжело вздохнул и сдался. С Осенью трудно было спорить.

– Так.

Она кивнула, улыбнулась краешками губ и притянула его к себе. Алей прикоснулся щекой к ее бархатистой щеке и застыл так. Близость Осени успокаивала. Мысли прояснились, по телу разлилось тепло. Алей смежил веки.

– Пойдем в комнату, – сказала Осень ему на ухо, – не в коридоре же стоять.

* * *

Монитор уже запустил заставку: на нем крутился, шевеля бахромой, точно щупальцами, логотип операционной системы. «Четыре цвета, – мелькнула смутная мысль, – четыре стихии…», – но Алей успел забыть, с чем они связаны, а вспоминать было не с руки.

Осень откинулась на спинку дивана, улыбнулась мягко и загадочно, вытянула длинные ноги. Узкая кисть правой руки живописно легла на подлокотник, а левой Осень поманила Алея к себе. Тот уселся на ковер у ее ног, чуть сбоку, и положил ей голову на колени.

– Хочешь апельсинчик? – пробормотал он.

Осень наклонилась и поцеловала его в макушку.

– Не надо меня кормить, я уже накормилась.

– Я же знаю, что ты забываешь.

– Заботливый, – она погладила его по голове. Алей поймал ее руку и поцеловал пальцы. Рукав блузки пах причудливыми благовониями. Алей прижал ладонь Осени к своей щеке и закрыл глаза.

– Осень, – спросил он полушутливо, – скажи честно: что ты во мне нашла?

– Ты очень красивый. Только очень тощий.

Алей скис.

– Ну вот, – проворчал он. – Приласкали.

– Ты же знаешь, – сказала Осень, – я плохо умею это делать. Извини.

– Ладно уж, – Алей поднялся, навис над нею, упершись коленом в сиденье, и поцеловал ее, придержав затылок ладонью. Губы у Осени были упругие, в меру влажные, в меру теплые – безупречные губы… Красивые, ловкие руки Осени огладили Алеевы плечи и грудь, расстегнули несколько пуговиц на черной рубашке, взялись за черный кожаный ремень с серебряной пряжкой.

– Ужасно тощий, – повторила Осень со странным выражением; вероятно, это была насмешка, – но тебя это даже красит.

– А ты, – неловко ответил Алей, – ты – идеальная.

– Я знаю, – сказала Осень. – Меня отрисовал отличный дизайнер, – и улыбнулась ошалевшему Алею, – шучу. Иди ко мне.

Алей сполз на пол, сел на подогнутые ноги. Осень, взглянув на него сверху вниз, медленно провела языком по губам и наклонилась. Алей осторожно снял с нее блузку, поцеловал ровные, точно из мрамора выточенные ключицы. Ее грудь мерно вздымалась… Алей погладил ее круглые колени и поцеловал левое сквозь гладкий нейлон, медленно сдвигая вверх подол юбки. На Осени были чулки с поясом и кружевное белье. Белые бедра, сжатые юбкой, манили.

– Подожди, – сказала она внезапно.

– Что?.. – Алей оторвался от нее, поднял голову, в тревоге гадая, не сделал ли чего неугодного или неправильного.

Но Осень улыбалась – особенной, мягкой улыбкой. Таким ее лицо было возле Старицы. Алею вспомнился рейд: калейдоскоп ярких вспышек пронесся перед внутренним взором.

– Я подумала, что можно совместить приятное с полезным, – сказала Осень.

– Что?

– Включи компьютер.

Вот уж чему сейчас, кажется, было совсем не время.

– Осень! – возмущенно начал Алей. – Сколько можно…

Она подалась вперед. Улыбка ее превратилась в азартную, почти хищную; дымчатые глаза стали ясны и ярки, засверкали голубыми морскими искрами.

– Ты помнишь кодовую цепочку? – приглушенным голосом спросила она. – Неважно, я помню. Мне всегда хотелось узнать, как это – заниматься любовью возле Старицы.

Алей изумленно смотрел на нее, не веря своим ушам. Потом вскочил и кинулся к компьютерному столу.

…Над ними вспыхнуло зеленое пламя.