Читать книгу Школа темных. Ангел шторма - Ольга Пашнина, Ольга Олеговна Пашнина - Страница 4

К выходным я имела в активе: ноющие мышцы после первых тренировок по боям, ворох заданий, «неуд» от Ясперы, грядущий сбор команды Бастиана, огромное желание все выходные пролежать под кроватью и вылезать лишь ради чего-нибудь вкусненького и…

– Шторм! – Кейман поймал меня в саду, когда я бродила по тропинкам в ожидании Аннабет и Брины – мы вместе должны были пойти на ужин. – Есть разговор.

– Мм-м?

Мы несколько дней не виделись, и, если честно, я к этому успела привыкнуть. Учеба, учеба и ничего кроме учебы – разве не этого хотел Крост? Я, как прилежная девочка, хожу на пары, выполняю задания, пью сонное зелье, не гуляю ночами по саду и даже ни с кем не подралась, если не считать первокурсника с факультета Земли, которого мне поставили в пару на практике по боям. Но с ним мы даже в конце посмеялись, правда, немного неловко.

– Я должен нервничать из-за того, что твой проект по артефакторике гуляет по рукам?

– Э-э-э… – Я малость опешила. Сколько экземпляров Габриэл сделал и продал?

– Как минимум пять девиц из числа огневиков притащили твои штормграмы на пару.

– И что они с ними делали?

– Ничего. Поэтому я и спрашиваю у тебя. Ты, когда тащишь в наш мир изобретения своего, последствия немного просчитываешь? Очень надеюсь, что да, потому что я как-то не успел изучить влияние таких штук на общество.

– Ну-у-у… я не думаю, что он приживется. В вашем мире столько крутых игрушек, что пластинка с картинками – не более чем забавный аксессуар на недельку-другую.

– И много удалось заработать?

– Их продает Габриэл. Я ему разрешила и показала, как делать штормграмы. А сама учусь и не отвлекаюсь на глупости.

– Вытираю скупую слезу умиления, – фыркнул Кейман. – Тогда переходим ко второму вопросу. Ты помнишь, что я назначил тебе занятия по контролю за снами?

– Да…

– Сегодня вечером в моем кабинете. Не опаздывай, пожалуйста, будь ровно к одиннадцати.

– Я не могу!

Лицо Кеймана приобрело такое выражение, словно я сказала что-то очень глупое и сейчас он ждал, когда же я это осознаю.

– Бастиан собирает нас, чтобы обсудить испытания… не смотри так! Ты сам на это согласился, если я пропущу сбор, то мне жить не дадут спокойно!

– Приходи после собрания.

– А если оно закончится позже одиннадцати?

– Это как это оно может закончиться позже одиннадцати, если отбой в десять? – ласково поинтересовался директор.

– Хорошо. А если оно закончится в десять, а продлится до одиннадцати, что делать?

– Все равно придешь. У меня не будет другой ночи для занятий, надо начать как можно скорее, если не хочешь снова развлекаться во снах. Кстати, теперь мы плавно подошли к последнему вопросу. Вот. Это прислали на твое имя.

Он извлек из кармана пиджака небольшую коробочку, заботливо обернутую черной бумагой.

– Акорион? – упавшим голосом поинтересовалась я.

– Да. Я проверил. Никакой магии. Если хочешь, могу выбросить.

– Нет уж. Дай сюда. Посмотрим, чем на этот раз порадует. Вот бы начал высылать деньгами, а то хранить все его… Ого. Ни фига себе. А я думала, такое запрещено приносить в ваш мир…

Хотя Акориону все равно плевать на все запреты.

– Плеер?

Кейман – бог тактичности, сделал вид, будто понятия не имел, что внутри коробки. Я же настолько не ждала увидеть вещь из своего мира, что долго не решалась взять в руки крохотный серебристый айпод.

– Разве в этом мире работает техника?

– Иногда. Только ее негде заряжать, здесь нет аккумуляторов, розеток и всего, что нужно для работы ваших технологий.

Я сунула наушники в уши и включила плеер. Экран приветливо загорелся, и сердце дрогнуло, когда я услышала знакомые ноты. На ум пришла дикая догадка, и я тут же ее проверила, пролистав плейлист до конца.

– Ну и что? Надиктовал тебе признание в стихах?

– Это мой плейлист. Музыка, которую я слушала перед тем, как ты забрал меня. Он следил за мной все время. И хорошо изучил.

– Давай. Я выброшу. – Кейман протянул руку.

Я вцепилась в плеер так, словно он был спасательным кругом в море с бушующими волнами. Неожиданно для самой себя мысль о том, чтобы отдать его, вызвала внутри протест.

– Извини… я просто соскучилась по музыке. Можно мне оставить его на пару дней?

Несколько долгих секунд Кейман всматривался в мое лицо, потом равнодушно пожал плечами.

– Как знаешь. Только ты сейчас возвела опору для моста, Деллин. Осторожнее с Акорионом. Он умнее и беспринципнее.

– Если я возьму плеер, случится что-то плохое?

– Нет. Но если плеер станет первым кусочком мозаики доверия к Акориону – тогда ты проиграла.

– О каком доверии может идти речь по отношению к человеку… существу, который убил моих друзей?

– Ты мыслишь с высоты своего положения. У тебя есть друзья, ты неплохо учишься, есть работа, достаток, необходимые для комфортного существования эмоции. Акорион сделает все, чтобы подвести тебя к мысли, что только рядом с ним будет хорошо. Просто будь осторожна. И чуть умнее, чем ждет Акорион.

– Я постараюсь, – вздохнула я, убирая плеер в сумку.

Как оказалось, я сделала это весьма вовремя, потому что сначала среди деревьев мы услышали чей-то голос, затем различили в мешанине звуков мое имя, а потом увидели Габриэла, спешащего ко мне.

– Фух, еле нашел! – пытаясь отдышаться, сказал он. – Аннабет подсказала, иначе так бы и бегал по жилому… ой… магистр Крост. Добрый вечер.

– Адепт Сайзерон. – Кейман хмыкнул. – Добрый, добрый. Как поживает отец?

– Все в порядке, спасибо. Передавал вам привет и благодарил за подарок к юбилею. Магистр… могу я забрать Деллин на ужин? У нас сегодня собрание.

– Разумеется. Не забудь то, о чем я говорил, – напомнил Кейман мне и неспешно направился по аллее куда-то в глубину сада, возможно к многострадальной часовне.

– Зачем ты меня искал?

Габриэл по-хозяйски взял меня за руку, но вырываться я не стала, только нахмурилась.

– Идем, ди Файр просил явиться пораньше.

– Но ужин…

– Там поедим. Идем, я предупредил твоих подруг.

К счастью, на пути нам почти никто не встретился: и магистры, и адепты разбрелись по столовым. В животе жалобно урчало, я безумно хотела есть, но спорить, кажется, было бесполезно. Может, удастся быстро отвязаться от компании Бастиана и урвать остатки ужина в столовой?

Когда Габриэл постучал в дверь огневика и та открылась, впуская нас внутрь, я поняла, что надежды напрасны. Я вообще не ожидала, что мы будем собираться в его спальне. Почему не в учебке? Или не в саду? Мест, что ли, других нет?

Об этом и спросила Габриэла.

– В других местах нас могут подслушать. Ди Файр серьезно относится к обсуждению.

Да, а еще – к нарушению правил, потому что это совершенно точно входит в пункт про благо… какое-то там поведение, в общем.

Его комната была, пожалуй, раза в полтора больше моей, хотя по меблировке почти не отличалась. Стол был передвинут к кровати, вокруг составлены стулья из учебки, а на столе ровными рядами стояли бутылки с перечным пивом, что подавали в одной из таверн города. Тарелки с закусками источали божественные ароматы, но вместо того, чтобы обрадоваться неожиданно свалившемуся фуршету, я поморщилась.

– Ты что, хочешь вылететь из школы до проигрыша? Умно – пожалуй, это единственный способ избавить себя от позора.

– Ой, Шторм, только не нуди, – Бастиан отмахнулся. – Тебе-то что до моего отчисления? Не хочешь пить – закрой рот и ешь.

– Может, обсудим то, зачем собрались? – осторожно предложил Габриэл, пока напряжение в воздухе не переросло в очередное противостояние.

Все же присутствие в команде Габриэла оказалось неоспоримым плюсом. Или я ему и впрямь нравилась, или водник просто был воспитан чуть лучше огненного короля. Габриэл заботливо усадил меня на постель, пододвинул тарелку и положил в нее кучу вкусностей, явно привезенных из ресторана в городе.

Пиво мне сегодня не светит: если Кейман унюхает запах алкоголя, то будет всю ночь гонять меня по саду. А вот поесть… да почему бы и нет, раз уж его величество вытащило меня с ужина.

Мне было слегка неуютно одной среди пятерых взрослых парней, практически мужчин. Невольно вспоминалась Брина, и в голову лезли разные странные мысли. А меня кто-нибудь спасет, если что?

Хотя ладно, я себя сама спасу, крупицы все еще при мне, а если довести до нужной кондиции – и они не понадобятся. Но хотелось верить, что Бастиан все же не такой ублюдок, каким хочет казаться.

– Ну что, все в сборе. – Огневик обвел взглядом компанию. – Методистка сегодня передала мне расписание соревнований. До Бала Огня у нас две дисциплины. Преподавание и бои на мечах. К ним и будем готовиться. Крост взял в команду Ясперу, Ленарда, Майлза, Уорда и Бергена.

Бергена? Мне казалось, в нашей команде тоже есть какой-то Берген…

– Надеюсь, – словно прочитав мои мысли, произнес Бастиан, – тебе, Берг, не надо напоминать, что на войне вы с отцом на разных сторонах?

– Будь спокоен, – усмехнулся воздушник. – У меня свои резоны. Если выиграю у отца, получу один из семейных артефактов. Я в деле.

– Хорошо. Шторм, тебя тоже касается. Зарабатывать конфетку у опекуна будешь в другой раз.

Очень захотелось кинуть в него бутербродом, но голод оказался сильнее.

– Итак, что мы знаем о противнике? Крост однозначно уделает нас в преподавании и нейтрализации темных существ, а вот в остальных дисциплинах у нас есть шансы, если не щелкать клювом.

– Ты надеешься одолеть директора в магическом поединке? – покачал головой Габриэл.

– И в боях?

– Оставьте это мне, – отмахнулся Бастиан. – Ваша задача – остальные. Если даже я продую, можем выиграть общий счет. Главное понять, с чем мы имеем дело. С Кростом все понятно, он темная лошадка, но работал на короля и, думаю, не просто так получил его благосклонность. Ленард – среднячок. Крепкий, сильный, но вряд ли намного сильнее большинства из нас.

При этих словах он посмотрел на меня и хмыкнул.

– Берген, Майлз – ничего особенного, Майлза я как-то уложил на лопатки летом, когда он вывалился тренироваться вместе с нами. Берген неплох в магии, в бою никогда не видел. С Уордом надо быть внимательнее. Отморозок тот еще, играть честно не будет. Марс, на боях Уорд однозначно твой.

Огневик кивнул с невозмутимым видом: его куда больше интересовало пиво с окороком, чем обсуждение будущих состязаний.

Бастиан развалился в кресле напротив и, улыбнувшись собственным мыслям, отхлебнул кроваво-красный напиток прямо из горла.

– Остается Яспера.

При этом так многозначительно посмотрел на меня, что захотелось выругаться.

– Что ты знаешь о Яспере, Шторм? Есть полезная информация?

– Ненавидит плохой почерк и обожает красивые конспекты.

Улыбка у меня получилась больше похожа на оскал, но ди Файра просто так не пронять. Он вообще сильно изменился с нашей первой встречи. Пожалуй, в чем-то я понимала Брину, в Бастиане чувствовался совсем другой человек. Да и человек ли?

– Понятно. Что ж, ты большая девочка, к бою с Ясперой подготовься сама.

– Почему я должна биться с Ясперой?

– Это очевидно, потому что вы обе – женщины. Ты предлагаешь поставить против тебя Кроста? Или мне выйти против Ясперы? Но чтобы тебе не было обидно, так и быть, преподавать будешь против Кроста.

– Чтобы мне не было обидно, отчислись сам.

– И этой девушке я зарабатываю халявную сессию, – усмехнулся Бастиан.

– Ребят, давайте к делу, – осторожно подал голос Габриэл.

– Хорошо. Завтра я всех жду на тренировку по боям. Хочу посмотреть, на что вы способны и чему вас научить. И завтра же хочу видеть ваши планы по дню самоуправления.

– А кто будет оценивать преподавание? – спросил Кристоф.

– Мы пока что решили так: есть тема, по ней проводится занятие, в конце по этой теме задание. После чьей пары народ справится лучше, за тем и победа. Нам надо выбрать предметы. Для чистоты эксперимента пары у одной и той же группы первых курсов. Габриэл, Берген выбрал магическую историю, ты в ней рубишь. Ванджерия взяла нейтрализацию, ее возьму я, хватит с вас отдельного испытания по ней. Уорд – защиту от чуждой магии; Крис, твоя тема. Ленард – зельеведение. Берген – у тебя пятерик был, так? Вот и берешь. Марс и Майлз займутся физподготовкой. А Шторм и Крост у нас поработают преподавателями артефакторики. С вас на завтра тема занятия и примерный план. Посмотрим, на что вы способны.

– Эй, – шепнул Габриэл, – ты чего кипятишься? Он же капитан. Ему положено командовать.

– Знаю. А я нестабильная темная. Мне положено кипятиться. Я даже во время инициации почти вскипятила целый бассейн…

– Остальное обсудим после первых двух этапов.

– Будешь? – Габриэл открыл новую бутылку и протянул мне.

– Нет, спасибо.

– Ты совсем не ешь. Я ведь сдернул тебя с ужина. Не обращай внимания на ди Файра. Сейчас он заткнется, и поболтаем.

– Эй, голубки, вас, может, в комнату Марса пустить? Она как раз сейчас свободна. Правда, Марс – неряха тот еще, но кроватку для вас, я уверен, разгребет в своем сраче.

В воздухе запахло электричеством. Я быстро выхватила у Габриэла из рук бутылку и сделала несколько больших глотков. Приятное расслабление немного уняло внутри магию. Ну и заодно развеселило Бастиана. Если он не прекратит, собрание превратится в посиделки в трансформаторной будке.

– После бала работаем над захватом флага. Кто ни разу не играл?

Из присутствующих руку подняла только я. Теоретически я знала правила: две команды, каждая ставит флаг, нужно успеть захватить чужой флаг раньше противника. Но на практике слабо представляла, как это происходит.

– Значит, устроим тестовую игру. У тебя будет одна попытка научиться. По шансам я прикинул так. В преподавании мы однозначно проиграем. В боях на мечах и захвате флага мы фавориты: преподы, конечно, не последние маги в этой деревне, но они сутками сидят в своих кабинетах, зарывшись в книги. Так что в спорте они нам не конкуренты. Нейтрализация… я так понимаю, Шторм, ты и здесь не рубишь.

– Ты сам взял в команду второкурсницу, – напомнила я. – Теперь пожинай плоды.

– Обязательно. Нейтрализация у тебя только на третьем курсе, так что кое-кого ждут индивидуальные дополнительные занятия в моем обществе.

– Я могу ее обучить, – подал голос Габриэл.

А вот теперь запахло паленым. В прямом смысле – и сейчас глоток пива сделал уже Бастиан. Эдак мы дружно напьемся, и в кабинет Кроста я попаду по неожиданной причине…

– Будешь учить – не забудь предохраняться. Значит, нейтрализация под вопросом, у них в команде два темных, у нас одна – и та необученная. Посмотрим, как пойдет. Зельеварение… народ, преподы эти зелья лет сто не варили, поэтому я на вас рассчитываю. И магический поединок.

Бастиан обвел всех мрачным взглядом.

– Мы не победим «в лоб». Если просто выйти и переть всем резервом на Кроста, резерв быстро кончится, а с ним и шансы на победу. Поэтому думайте. Думайте о сильных сторонах, о том, как именно мы можем победить. Ищите то, что даст преимущество. Это будет последний этап, поэтому думайте о нем заранее и очень усердно. Три победы, два поражения – от поединка зависит и наша победа. Выходим, делаем то, что нужно, получаем сессию и идем ко мне на свадьбу гулять, как в последний раз. Всем все понятно?

Мне было непонятно, можно ли не ходить на свадьбу, но почему-то вдруг не к месту подумалось, что Катарина обязательно меня пригласит. И придется искать пару, а потом несколько часов слушать «горько» и выкупать первый кусок торта… хотя вряд ли здесь есть традиции Земли. Главное, чтобы меня не определили в подружки невесты, красоваться в ряду девиц в одинаковых платьях на свадьбе огненного короля и принцессы Штормхолда я точно не хочу.

Всеобщее обсуждение превратилось в праздную болтовню. Никаких вопросов на повестке дня не осталось, так что парни просто пили пиво, ели и болтали обо всякой ерунде, слушать которую мне не слишком-то хотелось. И я бы с удовольствием ушла, если бы до одиннадцати еще не оставалось время, а Габриэл не развлекал вопросами.

– Какое у тебя будет платье? Чтобы я угадал с рубашкой и цветами.

Платье… бал… вот черт, еще же наряд! Нужно поговорить с Рианнон, она обещала подыскать что-нибудь из старых запасов. В то ателье, где в прошлом году по мановению мизинчика бывшей подружки Бастиана мне отказали, я точно не пойду. Правда, во Флеймгорде я прикупила пару красных платьев, которые теоретически сошли бы для бала, но они были какими-то обычными, совсем не праздничными.

А так хотелось сказки.

– Еще не купила.

– Когда купишь – намекни, что к нему подойдет. Отец учил, что на первом свидании нужно порадовать девушку. А не вручить пыльный веник и приставать весь вечер под столом.

Главное, чтобы он не заманивал меня в подсобку и этот самый веник не пытался поджечь, остальное я переживу.

Когда стрелка приблизилась к одиннадцати, я откашлялась и поднялась.

– Благодарю всех за содержательную беседу, но вынуждена вас покинуть. Очень много заданий.

Одновременно поднялся и Бастиан, чем привел меня в крайнюю степень подозрительности.

– Провожу даму, – усмехнулся он в ответ на мой вопросительный взгляд.

Габриэл даже встать не успел, состроил за спиной ди Файра рожу и подмигнул мне, а потом отвернулся – Марс отвлек разговором. И я снова осталась один на один с огненной скотиной. Причем в прямом смысле этого слова.

Мы вышли в коридор, щелкнул замок на двери.

– Я вообще-то знаю дорогу.

– Я в курсе. Хочу удостовериться, что ты не побежишь к папочке докладывать о нашем разговоре.

– И что мне мешает дойти с тобой до комнаты, а побежать позже?

– Очень надеюсь, что здравый смысл.

– Бастиан, мне не нравится идея соревнования с преподами, но раз уж оно случилось, я не собираюсь подставлять вас и подлизываться к директору. Хорошего же ты обо мне мнения, раз считаешь, что я заложу вас Кейману.

– Влюбленные девушки порой не следуют логике.

Я закатила глаза. Даже отвечать на это не буду, ведет себя как дурак. Еще бы за косичку подергал.

– Знаешь, это не совсем мое дело, но… поговори с Бриной. Ты отдалился, и заметно, что она переживает. Находишь ей пару на бал, раздаешь указания, не берешь в команду… по-моему, за игрой в войнушку со мной и директором ты забыл о том, что обещал сестре. А может, что она у тебя вообще есть…

– Как давно я не напоминал тебе не лезть в мою семью?

– С тех пор, как перестал быть собой. Я, конечно, та еще оптимистка, но даже я вижу, что ты проснулся совсем не Бастианом. И это довольно обидно, потому что прошлый огненный король был поприятнее.

От комнат огневиков до той части, где жила я, было всего ничего: спуститься по лестнице да дойти до конца коридора. Мы остановились у двери, я прикидывала, как бы юркнуть в спальню и не запустить следом явно настроившегося на бурный скандал ди Файра, а он смотрел так, словно я только что оскорбила всю его семью до седьмого колена. Эта презрительная холодная усмешка вызвала у меня желание двинуть ему по морде!

Ведь были же, были моменты, когда он казался нормальным парнем! Почему очнулся снова форменной скотиной-то?!

– Я проснулся другим? Я изменился? А может, это вы смотрите, как на восставшее умертвие? Может, это вы дергаетесь, ожидая, что я превращусь в монстра из детских страшилок? Может, вы сами решили, что я буду другим, – и ничего не хотите видеть? Только не говори, что это не так. Брина хочет назад своего любимого братика? Может, она тогда перестанет смотреть на меня с ужасом?! Может, при виде этого… – Бастиан вдруг рванул пуговицы на рубашке, и я отпрянула. Полы белой ткани разошлись, обнажив грудь и пересекающий ее шрам. – …вы перестанете содрогаться? Нет? Тогда хватит ныть, что я изменился. Да, твою мать, я изменился, потому что сдох. С того света прежними не возвращаются. Тебе ли не знать, верно?

– Я не знала, что Брина тебя боится…

– Вот именно, Шторм. Ты ни хрена не знаешь. Но тебе обязательно нужно всех облагодетельствовать, чтобы все знали, какая ты хорошая, чуткая и понимающая. Чтобы все восхитились: надо же, она добра даже к ди Файру, а в нем вообще не осталось ничего человеческого…

– Ты передергиваешь.

– Ага, каждый вечер, когда о тебе думаю…

Размахнувшись, я влепила придурку пощечину и, вскрикнув, отдернула руку: кожа была безумно горячей, словно раскаленной. Ладонь покраснела и заныла.

– Если я так тебе ненавистна, что же ты всеми силами стараешься держать меня поближе? Взял в свою команду, приглашаешь на посиделки и пьянку, собираешься индивидуально тренировать?

– А это, – Бастиан улыбнулся, – секрет. У меня много сюрпризов. Для каждого участника этой истории.

– О чем ты?

– Узнаешь. На Балу Огня.

Взял мою руку, мягкими движениями пальцев успокаивая боль от ожога, и несколько театрально поцеловал тыльную сторону ладони.

– До завтра, Деллин Шторм. Не забудь о тренировке и надень что-нибудь облегающее. Хоть какое-то удовольствие от занятий с тобой.

Специально для него за ночь найду самый дурацкий тренировочный костюм. Через дорогу от отеля был какой-то магазинчик, который постоянно рекламировала ростовая кукла гуся. У него была самая дебильная рожа на свете, а еще он неуклюже перетаптывался с ноги на ногу и порой бился клювом о рекламный щит. Мне срочно нужен портал на Землю! Почему Акорион не может прислать мне костюм гуся? Это что, так сложно – понять, что девушка, которая тебе нравится, хочет быть плюшевой птицей?

Во всяком случае, это менее унизительно, чем быть Деллин, над которой завтра целый час тренировки будет издеваться огненный король.

Самое противное, что я и вправду пойду сейчас к Кейману. И если Бастиану в голову придет светлая мысль за мной проследить, я вряд ли доживу до сессии. Что хуже: навлечь на себя гнев директора или стать врагом и предателем номер один в глазах Бастиана ди Файра? Вопрос риторический. Хочется верить, меня не станут привязывать голой в столовке. Ну или хотя бы ананас дадут – им и отобьюсь.

Я шла к Кейману как настоящий шпион. Оглядывалась, пряталась, если слышала чьи-то шаги, и на всякий случай держала в руках учебник по артефакторике. Мол, заниматься иду, никак не спится. Но, похоже, в кои-то веки школа спала. Никто не шатался по ночным коридорам, не пил в часовне Кроста, не совращал невинных огненных принцесс. Почти идиллия… которую вероломно нарушала только я.

– Ты опоздала, – сообщил Кейман, не поднимая головы от бумаг.

– Я… мм-м… воспитывала Бастиана.

– А алкоголь – часть воспитания? Ты на личном примере показывала, как вредно пить?

– Я чуть-чуть. В целях спасения пяти человек от неконтролируемого всплеска магии.

– Постарайся в следующий раз использовать более традиционные способы.

– Хорошо.

– Ложись.

У меня открылся рот. И забыл закрыться, потому что, инстинктивно обернувшись к дивану, я увидела там вполне милые подушку и одеяло.

– А…

– Сейчас мы будем учить тебя контролировать сны и видения. Ты ляжешь на диван и будешь стараться уснуть. Я введу тебя в транс, схожий с тем, что возникает во время твоих снов, – и будешь учиться их контролировать и из них выходить.

– А как?

– Увидишь. Ложись.

Пришлось разуться, снять пиджак и забраться под одеяло. Я мысленно посетовала, что не захватила пижамку: спать в платье было неудобно и как-то странно. Да и вообще кабинет директора не располагал к расслаблению.

– Я не могу уснуть.

– Старайся.

– А если не получится?

– Значит, будешь вечно бродить во сне по лесу и натыкаться на елки. Если будешь со мной болтать, ничего не получится совершенно точно. Отвернись и спи.

Насупившись, я уткнулась носом в спинку дивана. Постаралась думать о самых скучных вещах на свете: закончившихся чернилах, задании по зельеведению, подарках на зимний праздник. Но в голову, словно назло, лез Бастиан со своим обещанием показать кузькину мать на балу Огня, Брина с ее страданиями. Почему она боится брата? Что в нем изменилось настолько сильно?

Потом мысли переключились на Акориона, и я сама не заметила, как вполне логичные и стройные рассуждения превратились в мешанину бреда и обрывочных образов. А потом…

Потом я вдруг оказалась в длинном светлом коридоре. Отчасти происходящее вокруг напоминало непрогрузившуюся локацию в компьютерной игре: постепенно обстановка обрастала деталями, появлялись люди, стены словно двигались, меняясь, превращаясь из коридора в небольшую больничную палату.

– Где мы? – услышала я голос Кеймана.

Он с интересом рассматривал больничный интерьер.

– Это сон? – спросила я.

– Транс. Но твои сны той же природы. Чтобы контролировать их, нужно понять две вещи. Первая: эмоции во сне – первый шаг к неприятным последствиям. Вторая: нужно понимать, почему ты видишь тот или иной сон. Вне зависимости, кошмар это от недосыпа перед сессией или наведенные образы от Акориона. Итак, где мы?

Пришлось признаться, потому что место я узнала сразу, едва очутилась в нем. Оно и раньше мне снилось, правда, сны о Тааре вытеснили эти воспоминания. Пожалуй, я была этому даже рада.

– В больнице. На Земле.

– Есть идеи, почему ты здесь?

– Да, здесь мама… лежала перед смертью. Я была рядом с ней.

Словно услышав меня, сон начал меняться, и пустая прежде палата обросла деталями. Столик у окна с одинокой ромашкой – на большой букет у меня не нашлось денег, да и ромашку я сорвала по пути в больницу, украдкой. Шкаф, кресло, зеркало с умывальником. Я с ужасом ждала, когда появится больничная койка, и, когда это произошло, закрыла глаза.

– Деллин…

Мамин голос резал наживую.

– Не хочу, – вырвалось у меня.

Развернувшись, я почти выскочила из палаты – удержал Кейман.

– Нельзя.

– Это мой сон! В нем можно все!

– Тогда ты проиграла. И сейчас в реальном мире встаешь с постели и несешься куда глаза глядят. Это сон, Деллин, это прошло.

– Вот именно, прошло! Почему я должна снова это переживать?!

– Деллин, детка, ну зачем ты так рано пришла? В школе, наверное, еще уроки…

Крост силой развернул меня обратно к койке. Пришлось взглянуть – и снова окунуться в ужасы тех месяцев. Когда казалось, что будущего просто нет, что пока мама жива, я улыбаюсь и дышу, а потом не захочу оставаться одна, исчезну вместе с ней – и так будет лучше. Зачем миру необразованная девочка, не умеющая читать?

– Привет, мам.

– Как у тебя дела, дорогая? У тебя есть покушать? Ты хорошо питаешься?

– Все хорошо, мама, миссис Данвелл присматривает за мной. Не волнуйся.

– Такой день хороший. Погуляй немного, ты бледная. Плохо спишь?

– Уроков много. Пишу реферат по холодной войне.

– Какая ты у меня умница.

Она закашлялась, и я инстинктивно потянулась к тумбочке за стаканом с водой. Прошло столько лет, а реакция сохранилась.

– Так странно… – Ее взгляд затуманился. – Умирать в этом мире… я бы очень хотела увидеть, как ты взрослеешь…

– Увидишь, мам. Тебе сделают операцию. И все будет хорошо.

– Не сдавайся, Делли. Ни за что не сдавайся, что бы ни случилось. Я всегда буду рядом. Даже если меня не станет, я буду с тобой… в каждой крупице…

К черту! Я не могу снова это слышать, особенно теперь, когда слова мамы не кажутся лихорадочным бредом, когда они имеют смысл.

Откуда только силы взялись: отпихнула Кеймана с прохода и вылетела в коридор. Секунда – из белоснежного он превратился в жуткий тоннель с хлюпающей под ногами грязью. А затем снова стал больницей. Я брела вперед, не разбирая дороги из-за слез на глазах.

Так нельзя. Нельзя без предупреждения выбрасывать меня в прошлое, ставить на место себя же и снова прокручивать все кошмары, сбывшиеся наяву.

Возле кабинета врача я остановилась. Кажется, в тот день я тоже к нему зашла, а он с кем-то разговаривал. И я сидела почти час в коридоре, на скамейке, рассматривая черные полосы на кроссовках, думая, что раньше мама бы убила за это и как же мне хотелось получить нагоняй! За кроссовки, за сломанный телефон, за подгоревшую яичницу… снова стать девчонкой, у которой одна ответственность: пытаться более-менее сносно учиться, насколько позволяет диагноз.

Тогда я не слышала, с кем и о чем говорит врач, а сейчас подошла поближе.

– Шансы невелики. Боюсь, мисс Шторм недолго осталось. Вы выбрасываете деньги на ветер, мистер Даркхолд.

– Я озвучил вам свою позицию. Они обратились в фонд, фонд обратился ко мне. И я готов оплатить операцию мисс Шторм. На условиях полной анонимности, разумеется.

– Что ж, это ваше право, Дэвид. Мы отправим вам счета на оплату. Ее дочке повезло, что вы наткнулись на их обращение.

– Да. Везучая девочка.

Услышав шаги, я обернулась. Показалось, Кейман смотрел с сочувствием, и стало тошно.

– Это правда? Он оплатил операцию?

– Не знаю. Это твое подсознание, а не мое. Может, ты что-то слышала, но не поняла, ибо не знала об Акорионе. Может, все наложилось и ты придумала этот эпизод. Я не знаю, Деллин, на этот вопрос при всем желании не отвечу.

– Ее операцию действительно кто-то оплатил. Анонимность – нормальная практика. Я не надеялась, когда обращалась в фонд, но кто-то оплатил все счета. Правда, операция только отсрочила все на пару месяцев…

– Она молодец. Сбежала с тобой в другой мир, выжила там, вырастила тебя так, как не смог бы вырастить я.

– Ты собирался меня растить?

– Не знаю. – Кейман пожал плечами. – Таару я растил. Получилось не очень.

– Почему?

– Потому что она хотела свободы, а я хотел ее. И считал, что я сильнее, старше, умнее, а там, куда она рвалась, ей непременно сделают больно. Я посадил ее в золотую клетку, замкнул ее мир на себе, а когда ей удалось вырваться, случилось то, что случилось. Не факт, что с тобой не получилось бы так же. Педагогика – не совсем мое.

– Вокруг меня постоянно происходило что-то… мироздание подбрасывало намеки. А я не видела, не понимала, не замечала.

– Ты жалеешь, что попала в Штормхолд?

– Нет. Я жалею, что, попав в него, не стала такой, какой хотела меня видеть мама.

– Она хотела видеть тебя живой. Поэтому и сбежала. Все остальное – мелочи.

Декорации снова начали меняться. Отвернувшись от Кеймана, я вытерла слезы и выдохнула. Наверное, хуже кошмара сознание не подкинет, с остальным я справлюсь.

Уж с праздничным актовым залом – точно. И Балом Огня, который гремел и сверкал сейчас вокруг нас. К потолку поднимались огненные цветы, в центре гимнастка лихо жонглировала горящими сердцами. Стайки наряженных адепток возбужденно переговаривались и хихикали в ожидании начала танцев.

– Деллин!

Сквозь толпу ко мне подбирался… сердце екнуло, замерло – и забилось сильнее. Эйген.

– Делл! Как же я по тебе скучал! – улыбнулся он.

Потом осмотрел меня и нахмурился.

– А где твой костюм?

В зале воцарилась тишина. Все взгляды обратились ко мне, а я мучительно покраснела. Странное ощущение: щемящее болезненное сожаление при виде мертвого друга и жуткая паника от мысли, что я пришла на бал без наряда.

– Я… э-э-э… костюм… он здесь, я просто… вот!

Подняла руку с зажатым в ней костюмом – и пространство взорвалось диким гоготом. Я крепко сжимала гигантского плюшевого гуся, который печально свисал под действием проклятой силы тяжести. Тяжелый, тварь, аж рука задрожала.

– Это… – Я растерянно обернулась к Кейману.

– Да, я понял. Что-то из разряда женских кошмаров. А почему гусь?

– Просто давай сделаем вид, что этого не было, ладно?

Зал и люди вокруг вновь превратились в бесформенное пятно. Только на этот раз я ощутила сожаление: растерянность и страх прошли, а с Эйгеном я поговорить так и не успела. Пожалуй, я до конца не осознала, что это всего лишь сны.

– Где это мы? – спросила я, когда поняла, что мы с Кейманом стоим на балконе какого-то замка, а впереди простирается красивая долина, окруженная горным хребтом.

Не получила ответа, оглянулась – и увидела, что Кейман заметно напрягся.

– Что? Это не мой сон?

– Это не сон. Воспоминание.

Он кивнул на что-то позади меня. Вновь обернувшись, я увидела… себя.

То есть, конечно, это была Таара. Совсем непохожая на девушку с рисунков в книгах. В светлом платье, с игривой, слегка растрепанной косой. Грустная, какая-то потерянная. На миг показалось, будто у нас общие эмоции: меня захлестнуло тоской.

– Таара?

Акорион выглядел моложе. Так странно: я никогда не задумывалась, до какого момента взрослеют боги. Кейману на вид было лет тридцать, может, тридцать пять, если хорошо сохранился. И в моих снах он выглядел так же, как сейчас. А Таара смотрелась совсем девчонкой, и Акорион совсем не напоминал взрослого и опытного (пусть и поехавшего крышей) мужчину. Пожалуй, поставь рядом с ним Бастиана, забудь о характерах обоих – и можно любоваться на симпатичных парней.

– Что происходит? – почему-то шепотом спросила я.

Хотя это ведь мой сон. Хочу – ору, хочу – с балкона прыгаю. Хотя последнее лучше все-таки не делать.

– Я не знаю. Это то, что происходило без меня.

– А почему я не на ее месте? Не как в прошлых снах?

– Потому что ты – не она.

Черт, а для Кеймана это вряд ли просто. Сколько лет прошло? Сотни, должно быть. Я с ужасом окунулась в совсем недавние события, а он сейчас смотрит на прошлое, с которым попрощался. На живую и здоровую Таару, жену, которую убил собственными руками, на непримиримого врага.

Знать бы, как выйти из этого сна, потому что я не уверена, что хочу вот так подглядывать за прошлым своей души.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Акорион. – Я думал, готовишься к свадьбе.

Таара лишь повела плечом и снова уставилась в даль.

– Ты не хочешь этой свадьбы?

– Я не знаю чего хочу, – тихо сказала она.

– Не любишь его?

– Он вырастил нас. Как можно его не любить?

– Ты ведь понимаешь, о чем я.

– Я не знаю! Я не видела ничего, кроме замка, тебя, Кроста… я люблю и это место, и наш дом, но меня тянет к ним, понимаешь? К смертным… я смотрю туда, на драконов, поднимающихся у горизонта, и до ужаса хочу хоть глазком взглянуть на их мир.

– Крост считает, тебе пока небезопасно выходить.

– Я знаю, что он считает. Он запер меня от всего мира… как будто я не могу решать. Как будто я его собственность. Сначала воспитанница, потом жена… а я даже не знаю, что у меня за сила. Зачем она мне дана, на что я способна. Кто наши родители, Акорион? Откуда мы появились? Если Крост говорит, что в нас течет божественная кровь, откуда мы? И что должны сделать в этом мире?

– У меня нет догадок.

– И у меня, но я бы очень хотела узнать. Прежде, чем пообещать себя ему, я бы хотела понять, что отдаю в дар.

– Ты не обязана становиться его женой. Вообще чьей-либо… уходи, если хочешь.

Она невесело рассмеялась.

– Крост убьет меня, если я сбегу.

– Да плевать, Таара! Мы с тобой знаем, к чему все идет. Я выучусь и отправлюсь к смертным исполнять его волю, а ты будешь рядом, как любимая игрушка.

– Не говори так… Крост любит меня.

– Любит, я ведь не спорю. Но если тебе его любовь не нужна – беги. Сейчас беги, пока не стало поздно. Смотри свой мир, тянись к смертным, исследуй силу. Беги.

– А ты?

Акорион пожал плечами и усмехнулся – а вот усмешка со временем не изменилась. Возможно, на меня действовало то, что я уже знала о темном боге, но казалось, что в нем уже в это время горела ненависть к Кейману.

– Я хочу остаться здесь. Пока что…

– Ты объяснишь ему, почему я ушла? Я очень хочу сказать сама, но…

– Не отпустит. Я объясню. Бери крылья и уходи. Однажды мы с тобой обязательно встретимся, и ты расскажешь мне кучу интересного о мире, который увидела.

Объятия Таары и Акориона напоминали обычные объятия брата и сестры. Меня передернуло от совершенно не братского интереса, который Акорион в реальном мире проявлял ко мне. Да, я уже не его сестра, но ему и сестра, кажется, не мешала. Или легенды снова преувеличили, и ничего, кроме тесной связи близнецов, между ними не было?

Акорион покинул балкон, оставив Таару в одиночестве. Затаив дыхание, я ждала, что она сделает. Хотя и знала, что вряд ли решится: ведь за Кроста она все же вышла и прожила с ним достаточно долго. Значит, не сбежала, значит…

За спиной богини раскинулись крылья. Немного неловко, поддерживая длинные юбки платья, Таара взобралась на перила, расправила крылья и прыгнула вниз. Мое сердце ушло в пятки в унисон с прыжком. Я хорошо помнила это ощущение. Когда внутри все замирает, когда воздуха в легких почти нет. Но секунды страха сменяются чувством полета – и внутри все ликует.

Часть меня поняла, что будет дальше, а другая все еще жаждала увидеть на фоне трех лун изящный силуэт с большими крыльями.

Над долиной раздался крик. С балкона мне было очень хорошо видно, как Таара опускается на землю, а охваченные синим пламенем крылья быстро превращаются в горстку пепла, буквально осыпаясь ей под ноги.

– За что?! – крикнула она.

– Тебе так ненавистен брак со мной, что ты решила сбежать?

На секунду почудилось, что это говорит Кейман за моей спиной. Но он молчал, невидящим взглядом уставившись в одну точку где-то вдали. Говорил другой Кейман, хотя вряд ли тогда он уже носил это имя. Крост стоял внизу, неподалеку от осевшей на землю девушки, и в глазах не было ни привычной иронии, ни задумчивой серьезности. Только холод и, возможно, гроза – в воздухе пахло озоном и дождем.

– Я хочу свободы! Хочу учиться! Узнать, для чего я родилась, откуда появилась, на что способна! Хочу увидеть мир смертных!

– Ты могла попросить.

– Ты бы никогда не разрешил.

– Ошибаешься. Тебе, Таара, можно все… было до этого момента.

– И что теперь? Запрешь меня на тысячу замков? Возьмешь на алтаре, наплевав на чувства?

А вот такая Таара, пожалуй, укладывалась в образ, сложившийся у меня в голове. Лишь отчасти, но все же в ее облике появилось что-то безумное. Наверное, в этот вечер она ступила на путь, который ее в итоге и убил. А Кейман не заметил.

– Ты свободна, – после долгой паузы сказал он. – Можешь идти куда хочешь. Ступай в мир смертных, и я забуду о твоем существовании. Либо возвращайся в замок и становись моей женой.

Она нервно оглянулась на темную стену леса.

– Верни мне крылья!

– Нет.

– Я не пройду через лес без них, я не смогу!

– Крылья были подарком. Ты отказалась от них в тот момент, когда решила сбежать.

Он ушел. А Таара смотрела вслед полными слез глазами и только растерянно водила рукой по пеплу от крыльев. Ветер подхватил несколько чудом уцелевших перьев, понес в сторону леса, закружил вместе с первыми опавшими листьями – и растворил в темноте.

С трудом, пошатываясь и дрожа, Таара поднялась на ноги. В последний раз обернулась, будто прощаясь. И медленно двинулась к замку.

Из окна самой высокой башни на нее не отрываясь смотрел Акорион.

Я открыла глаза и уставилась на люстру. Она мигнула, затем еще раз – и погасла, погрузив кабинет Кеймана во мрак. Когда я схватилась за спинку дивана, чтобы подняться, – меня ударило током. Концентрация напряжения в воздухе была адовая, и это не для красного словца. Наверное, к выходу стоило идти осторожненько, мелкими шажками, дабы не отправиться в лазарет по вине шагового напряжения.

Голова гудела, как будто я всю ночь плясала в клубе. Хотя на самом деле прошло не больше часа, о чем свидетельствовали часы на стене.

Кейман сидел за столом, откинувшись на спинку кресла, и задумчиво смотрел куда-то поверх моей головы. Внутри у меня поселились странные чувства… обида, страх, обреченность. Это были не мои эмоции, и хоть я знала, откуда они взялись, справиться не могла.

Поднялась, шатаясь, подхватила туфли и побрела к выходу, едва разбирая дорогу.

– Не хочешь обсудить? – услышала за спиной голос Кроста.

– Нет.

– Вообще мы ради этого собрались.

– Хорошо. После того, как она вернулась, ты отказался от свадьбы?

– Нет.

– Тогда я не хочу обсуждать.

– То есть ты даже не дашь мне возможность объясниться и просто уйдешь?

Я устало пожала плечами, вновь отворачиваясь.

– Ты же ушел. Она тоже не смогла объясниться.

Мне не должно быть дела до печалей девушки, которая жила за несколько сотен лет до меня. Не должно быть дела до ее истории, тем более что я знаю, как она закончилась. Но почему-то есть. Как будто я испугалась свадьбы с Кростом, как будто я пыталась сбежать и почти ощутила вкус свободы, как крылья вдруг отобрали, сожгли вместе с наивностью.

Возможно, потому, что у меня тоже отбирали крылья. Хоть и не за столь безрассудный поступок.

Кейман поступил так, как поступает родитель, с мыслью «потом скажешь мне спасибо». Каждый раз, когда мама удерживала меня от какой-нибудь глупости, казавшейся самым важным делом на свете, мне думалось, что мир рушится. Что именно сейчас жизнь совершила поворот не туда.

Только у Таары она, похоже, действительно его совершила. Неужели нелюбовь к Кросту толкнула ее в объятия Акориона? Она все еще ничем не напоминала поехавшую крышей богиню, но сейчас я ей еще и сочувствовала, что пугало.

Хотя сочувствовала – не то слово. Сегодня мне показалось, что между мной и прошлым воплощением души куда больше связи, чем хотелось бы мне или Кейману.

Не хотелось возвращаться в комнату. Я вряд ли усну в ближайшие часы, помимо эмоционального возбуждения я чувствовала еще и страх вернуться в один из наведенных снов. Ни в больнице у мамы, ни на балу Огня в компании мертвого друга, ни уж тем более в далеком прошлом я не хотела оказаться.

Поэтому вместо перехода из преподавательского корпуса в учебный свернула к лестнице, ведущей в холл. Отперла массивные двери и вышла на улицу. В это время осени еще стояли теплые дни, а ночи, хоть и веяли прохладой, пока что позволяли гулять без теплого плаща. На полпути к корпусу я вдруг резко развернулась и рванула в сад.

В темноте аккуратные дорожки выглядели совсем иначе – зловеще, тревожно. Ежась и нервно оглядываясь, я брела сама не зная куда, просто дышала холодом, прокручивала в голове увиденные сцены и впервые за много лет чувствовала себя абсолютно потерянной.

Акорион оплатил мамину операцию. То есть Дэвид Даркхолд, как он называл себя на Земле. Зачем? Следил за мной, не выдавая присутствия, ждал, чтобы использовать малейший шанс на возвращение. Почему не выдал себя? Боялся, что Кейман, забирая меня, прихлопнет его мимоходом?

А если бы он тогда ворвался в мою жизнь, я бы, может, не была сейчас адепткой Школы Темных. В семнадцать очень легко поверить взрослому мужчине, протянувшему руку помощи. И сложно – мрачному магу, в первую встречу предложившему секс за деньги. И снова «зачем». Чего Кейман добивался, бросая эту фразу?

– Делл?

От неожиданности я подпрыгнула и обернулась.

– Габриэл? Что ты здесь делаешь?

Водник слегка виновато улыбнулся и пожал плечами.

– Трезвею. Перебрали с парнями. Решил пройтись. Что случилось? Ты плакала? На тебе лица нет.

Я с удивлением обнаружила, что щеки действительно мокрые, а ресницы слиплись от слез. И наверняка потекла тушь. Зря я боялась ночного сада, это меня здесь должны бояться.

– Тебя Бастиан обидел? Что он сказал?

– Нет. Нет, Бастиан здесь ни при чем.

– Ты замерзла. Вот, возьми.

Он стянул с плеч куртку и накинул на меня. Она еще хранила чужое тепло, которое совсем не грело.

– Посидим? – Габриэл кивнул на скамейку вдалеке.

Мы неспешно направились туда. Наверное, неплохо, что я его встретила. Бродить одной ночью по саду – не самый лучший способ разгрузить голову.

– Так что случилось-то? Расскажешь?

– Нет, прости. Это довольно личное.

– С опекуном проблемы?

– Скорее у него со мной. Ему попалась отвратительная подопечная.

– Да ладно тебе, Делл! Что такого ты сделала? Попало за посиделки? Так при чем здесь ты? Ди Файр все организовал, ты же не знала. Ну не бежать же, в самом деле, закладывать всех директору. Крост не дурак вроде.

– Ему плевать на пьянки. Просто… я не должна была случиться. Ему меня навязали, заставили воспитывать, а я так долго была одна, что терпеть не могу, когда меня воспитывают. Всем было плевать, когда у меня не было жилья, страховки, родных, когда я сутками драила комнаты в гостинице. Зато когда открылся дар – и школа, и полное обеспечение, опекун с огромным домом. И я должна всех слушаться. А это непросто. И когда не получается… я чувствую себя… не знаю, как будто мне стыдно за то, что я вообще существую.

– Ага, я тоже постоянно ловлю себя на мысли, что не соответствую отцу. Он в моем возрасте уже и то делал, и другое мог. А я вот… – Габриэл фыркнул. – По саду гуляю. Это проблема большинства в школе. У нас у всех родители или опекуны ждут, что мы будем не хуже них. Но знаешь, что самое веселое? Что никто не знает, какими они были в наши двадцать. А кто знает, тот молчит. Да и вообще, лично я не просил себя, такого неидеального, заводить. А ты просила опекунство?

– Нет.

– Ну, вот и пусть не ноет. Легко опекать кроткую благодарную сиротку, которая сначала смотрит на тебя восхищенными глазами, а потом выходит за тебя замуж.

Я вздрогнула и покосилась на парня. Акорион и Кейман сделали меня подозрительной. Это ему сейчас к слову пришлось или прозвучал какой-то намек?

– Гораздо сложнее вытащить взрослую девушку, из одинокого подростка превратить ее в ограненный алмаз. Выпустить мага. Пусть старается. Ты не делаешь ничего, за что тебя нужно ругать. Ты хорошо учишься, твоя сила растет, ты востребованная модель модного дома, а еще ты скоро заработаешь кучу денег на изобретении, потому что у меня два десятка заявок на штормграм.

– Да ладно!

– Ага, – Габриэл просиял, – завтра пойду в город, за материалами. И из Флеймгорда кое-что пришлют. Хочешь чай?

Это он так зазывает к себе в гости? Нет уж, на это я точно не куплюсь, по крайней мере не в этот вечер.

– Ладно, погоди, сейчас покажу фокус.

Габриэл резко сорвался с места и исчез где-то в кустах. Я слышала шорохи и его задумчивое бормотание, потом раздалось торжествующее «Ага!» – и парень вернулся с пучком какой-то травы.

– Чабрец. Его выращивает препод зельеведения.

Становится все интереснее.

– И где ты возьмешь воду?

Габриэл рассмеялся, вручил мне пучок приятно пахнущей травы и снял с браслета крупицу, которая на его ладони превратилась в небольшой гейзер. Я все еще недоумевала, как именно он собирается делать чай, но вот вода обрела форму немного кривоватой, будто керамической, чашки и заледенела. А в ней образовался кипяток, от которого в воздух поднимался пар. Габриэл протянул чашку мне, и я осторожно коснулась идеально гладкого льда.

– А почему он не холодный?

– Секрет фирмы, – довольно ответил водник. – Заваривай и пей. А то еще простынешь.

С первым глотком внутри потеплело. Чабрец приятно пах, кипяток согревал, а забавная ледяная кружка совсем не таяла ни от горячей жидкости, ни от касания рук. Мы сидели на скамейке, молчали, я пила чай, Габриэл рассматривал кроны деревьев. И, пожалуй, я была рада, что встретила именно его. Вряд ли у меня получится однажды хоть с кем-то поделиться происходящим, но поддержка, пусть даже от парня, который и на сотую долю ничего не знал, оказалась кстати.

Потом чай кончился, а кружка растаяла, в считанные секунды испаряясь в воздухе. И мы двинулись к школе, предчувствуя скорый рассвет. Я не стала противиться, когда Габриэл взял меня за руку, а у дверей жилого блока обняла его на прощание. На большее не хватило смелости и уверенности в том, что стоит, но воднику оказалось достаточно. Ну или он умело сделал вид.

– Увидимся завтра на тренировке. Ох, и пропущу я пару ударов из-за этой пьянки…

Да и я вряд ли буду свежа и бодра. Даже если и удастся уснуть, в моем распоряжении часа три, не больше. Интересно, при попытке проспать тренировку Бастиан будет громко кричать? Или ограничится тихим спокойным кровавым убийством?