Читать книгу Школа темных. Выпускница бури - Ольга Пашнина, Ольга Олеговна Пашнина - Страница 2

Пахло черникой. И чаем. А еще тем неповторимым, сладко-медовым запахом мягких свечей, которые зажигали в богатых домах. От дешевых твердых свечей першило в горле и хотелось кашлять, а мягкие окутывали уютом и теплом. Если бы я создавала идеальный сон, то в нем непременно бы горели такие свечи.

А еще там были бы теплые сильные руки, невесомо касающиеся кожи.

– Эй…

Глаза опухли, словно от слез. Я с трудом сфокусировала взгляд на Бастиане.

– Я так устала, что ты любишь меня только во сне. Не хочу больше видеть тебя. Это больно, просыпаться в мире, где я не нужна.

– Делли. Ты мне нужна. Я чуть тебя снова не потерял.

Он прижался к моим губам, поделившись дыханием. Поцелуй получился удивительно реальным, как будто происходил не во сне.

Настоящий поцелуй не имеет ничего общего с романтичным соприкосновением губ. Поцелуй с огненным королем обжигающе горячий, слишком откровенный, чтобы быть показанным в кино. И нагота только добавляет в этот пылающий коктейль специй.

Его ладони скользят по талии, вжимают в стальное мужское тело, пока я, как кошка, выгибаюсь под нехитрой лаской. Как давно ко мне так не прикасались! Сердце зашлось в болезненном трепете, когда пришла мысль, что скоро я проснусь и все это исчезнет. Руки, губы, нежность, запах чая и свечей.

От тоски я всхлипнула, а потом спину обожгло такой болью, что из глаз хлынули слезы, а с губ сорвался отчаянный крик.

– Боги, Делл… прости! – зашептал Бастиан на ухо. – Дай, я посмотрю. Подожди, не плачь. Сейчас, скоро будет не больно.

Он поднялся, из-за пелены слез перед глазами я не видела ничего, кроме смятых темно-синих простыней и стены с грубой каменной кладкой. Похоже, я лежала в какой-то комнате, на постели с пологом. И, похоже, совсем не во сне…

– Выпей.

Он протянул ложку, в которой поблескивала тягучая мутная жидкость.

– Выпей, Деллин, станет легче. Это обезболивающее зелье.

Горькое на вкус, надо заметить. Я закашлялась, села на постели и поежилась. Спине было непривычно легко.

– Это не сон.

– Нет. Не сон.

Я жадно всматривалась в лицо Бастиана. Слабый мягкий свет от пламени сглаживал его черты, напоминая о том Бастиане ди Файре, который встретился мне на первых курсах. Против воли взгляд так и притягивали рельефный торс, тонкая цепочка на шее и растрепанные светлые волосы. Приходилось задействовать весь самоконтроль, чтобы не протянуть руку и не коснуться его.

– Что случилось? Как я оказалась здесь?

– Я нашел тебя на улице, без сознания. В луже крови и с…

– Отрезанными крыльями. – Я опустила голову. – Как ты нашел меня? Случайно?

– Не знаю, Делли. Просто вдруг решил пройтись и почувствовал тревогу.

Я судорожно ощупала шею.

– Кулон? На мне был кулон?!

– Нет. Среди твоих вещей не было никаких украшений, кроме сережек, что я подарил. Они у меня в кабинете. Одежду пришлось выбросить, а остальное я сохранил. Ты расскажешь, что произошло? Это Акорион?

– Нет. Ванджерий решил отомстить за Ясперу. Точнее, за унижение, которое почувствовал, когда я заставила его поделиться магией. Он использовал артефакт, который лишает меня силы, и…

Бастиан протянул руку, погладив меня по волосам.

– Все в порядке. Тебя осмотрел лекарь. Прости, я потревожил раны. Но они быстро заживут.

– Там ужасные шрамы? Он отрезал их неровно, должны были остаться обрубки.

– Лекарь все убрал. Будут два шрама, но главное, что в крыльях нет важных артерий, ты не потеряла много крови. Проспала два дня под зельями, но выглядишь неплохо.

– Два дня?! Боги! Платье! Аннабет! Габриэл! Мне надо… я должна вернуться в школу…

Я начала сползать с постели и, только наткнувшись на взгляд потемневших глаз Бастиана, осознала, что голая. Он сейчас смотрел так, как однажды на первом курсе. Когда мы разделись на поляне, а он был призраком. Тогда я тоже не понимала, что происходит в его голове и что вообще чувствует это огненное недоразумение.

– Ты называешь меня Деллин? – жалобно спросила я.

Он сгреб меня в объятия, уже осторожнее. Боль почти утихла, стало и холодно, и жарко одновременно. Чувствуя себя полной неудачницей, которая расклеилась, услышав пару ласковых слов, я заглядывала в лицо Бастиану, силясь увидеть там ответы на все свои вопросы.

– Как давно?

– Не знаю. Не решил. Ты иногда говорила, пока спала. И мы часто говорили во сне. Почему ты не сказала, что это были не только мои сны, Делл?

– Потому что я тоже не знаю, кто я. И боюсь, что если громко прокричу «Я – Деллин!», а потом сделаю что-то не свойственное мне, то снова увижу в ваших глазах разочарование. Как тогда, в доме Кеймана.

– Помнишь, Брина жаловалась, что после пересадки я изменился? Она меня боялась. Думала, что я уже не ее брат. Я ее понимаю.

– Так когда ты допустил мысль, что я все еще Деллин?

Бастиан пожал плечами. Он не замечал, похоже, полностью погруженный в мысли и разговор, но я буквально млела от того, как он перебирал мои пальцы, гладил запястье, исцарапанную ладонь со следами впившихся ногтей.

– Когда ты говорила с Бриной, наверное. Или когда сидела в кабинете, испугавшись силы. Ты боялась ее, как боялась стать Таарой. И я подумал, что, возможно, часть тебя все же выжила. И я придумывал себе оправдания, почему хочу тебя увидеть, но не могу пригласить на ужин или просто взять и запереть в спальне. А еще ты вернулась богиней, и мне казалось, что должна будешь выбрать бога. От того, какого именно, зависело бы существование Штормхолда, но точно не смертного короля. Хотя Крост так стремился утешить мое эго, что даже дал должность в школе.

– Думаешь, поэтому? – Я фыркнула.

Представить Кеймана заботящимся о гордости Бастиана никак не получалось.

– Ну не думает же он, что я способен кого-то чему-то научить?

Флер сна постепенно исчезал, боль тоже утихла, и во мне проснулись типично девичьи чувства: стеснение из-за близости парня, нервная дрожь от его поглаживаний, которые становились все наглее, и миллион давно забытых сомнений. Я даже на секунду закрыла глаза, чтобы насладиться моментом, в который единственная моя проблема – что делать, если тебя нагло соблазняют, а ты не можешь не соблазниться.

– Ты не отпустишь меня в школу?

– Зачем? Нужно, чтобы зажили раны. В моем доме болеть приятнее, чем в крошечной комнатушке. Мне думалось, ты не будешь против.

– Я не против, – шепотом, облизав вдруг пересохшие губы, ответила я.

– А когда ты поправишься, я найду Ванджерия и…

– Нет! – Я вцепилась в его руку. – Нельзя, чтобы кто-то узнал.

Бастиан нахмурился.

– Прости? Деллин, он тебе крылья отрезал! На улице, поймав в подворотне, лишив магией силы! Мне ему что, открытку послать?

– Если Акорион узнает, он убьет Ванджерия. А тогда умрет Яспера. И получится как в том анекдоте, когда два ковбоя бесплатно наелись дерьма. Я спасла Ясперу и оскорбила Ванджерия, тот отрезал мне крылья в отместку, Акорион узнал и убил демона, Яспера умерла. Круг замкнулся, а у меня минус две конечности.

– Ванджерий пошел против Акориона? И это меня вы называете самонадеянным эгоистом?! О чем он думал?

– О том, что, вытащив Ясперу из лап матушки, мы пойдем на все, чтобы не потерять ее. И скроем то, что он сделал. Надо признать, это идеальная месть.

– Деллин, мы же не можем просто так это оставить.

– Можем. – Я опустила голову. – Придется. Нельзя рисковать. Ванджерию придется несладко, если победа будет за нами. Но пока что я не хочу втягивать всех в кровавые разборки. Это на руку в первую очередь Акориону.

– Эй! – Бастиан помахал перед моим носом рукой, как будто сомневался, что я в сознании. – Делл! Крылья! Тупым топором! Наживую! Хорошо, мне нельзя сожрать Ванджерия, но можно хотя бы понадкусывать? Он точно так же заинтересован в том, чтобы Акорион ничего не узнал, так что мы вполне можем слегка его потрепать.

– Погоди. Выслушай меня, пожалуйста. Ванджерий – сволочь, садист и так далее. Но у него есть некий… кодекс чести, я не знаю, назови, как хочешь. Он считает, что отомстил мне, и не исключаю, что даже попробует снова подружиться. В его системе ценностей за кровь платят кровью. Если мы развяжем войну с ним, он ударит снова. Я не боюсь ни тупых топоров, ни мстительных демонов, но я не одна на свете. Есть Аннабет, я не хочу снова подвергнуть ее опасности. Есть Катарина, которая нужна нам. Яспера, над которой у Ванджерия есть власть. Понимаешь? Слишком много рычагов.

– Мне не нравится идея вот так все оставить. У тебя были красивые крылья.

Я болезненно поморщилась, хотя зелье давно сняло все неприятные ощущения.

– Красивые? Они были ужасны!

– Нет. Красивые. Ты изменилась…

Он скользнул взглядом по тяжелым черным кудрям, груди со шрамом от ножа и животу.

– Очень изменилась. Но далеко не в худшую сторону.

Тут я уже не выдержала пристального взгляда, от которого по телу проходили горячие волны, и сдалась:

– Ты не найдешь мне одежду?

Бастиан был бы не Бастианом, если бы не расплылся в нехорошей такой ехидной улыбке.

– Зачем тебе одежда? Уже ночь. Пора в постель.

Потянулся ко мне, вовлекая в поцелуй. Он все еще помнил, как несколькими движениями практически лишить меня воли. Тело расслабилось от ласковых прикосновений к коже головы, массирующих поглаживаний. К горячим твердым губам присоединился язык, напоминая, каким интимным и откровенным может быть обычный поцелуй.

Я не соображала ровным счетом ничего, когда поддалась напору и откинулась на спину, позволяя Бастиану вдавить меня своим телом в постель. И тут же взвыла. Успокоившиеся было раны снова обожгло адской болью. Бастиан мгновенно дернул меня к себе, поднимая, но на одеяле все равно остались следы крови. А меня трясло, не столько от боли, она была вполне терпима, сколько от воспоминаний и странного чувства беспомощности. На мне уже не было кулона, блокирующего силу, но я все равно чувствовала себя уязвимой. Как будто вместе с крыльями тупым серебряным топориком сковырнули всю броню.

– Прости. Я увлекся, забыл. Сейчас дам тебе еще немного зелья. Повернись спиной, я посмотрю швы.

– Там швы? – жалобно всхлипнула я, тут же устыдившись порыва слабости.

– Лекарь оставил мазь как раз на такой случай. Но тебе придется спать на животе. Справишься?

Я подумала, что вообще не смогу сегодня спать, но промолчала, закусив губу в ожидании боли. И она последовала, обжигающе горячая, одновременно и ноющая, и пульсирующая. Движения Бастиана были осторожные, но раны все равно нестерпимо жгло заживляющей мазью. Чтобы не всхлипывать, я закусила губу.

– Ну, вот. А ты собиралась идти в школу. Нет уж, в этом доме полно охраны, приходит хороший лекарь, и всякие Ванджерии отправляются в пешее эротическое еще с порога. Ты будешь жить здесь, Деллин Шторм, потому что хватит с меня драмы. Я могу тебя защитить и вылечить.

– Хорошо, – устало вздохнула я.

Послышался звук завинчивающейся крышки, а потом Бастиан осторожно коснулся губами шеи на загривке. Легонько пощекотал щеку и вздохнул.

– Тебе будет больно, что бы я ни сделал с тобой сейчас. Поэтому давай просто поспим.

– Поспим? Ты не уйдешь?

– Это моя спальня, – я услышала, как он улыбнулся, – я никуда не собираюсь из нее уходить. И я уже спал здесь, пока ты изволила валяться без сознания.

– Можно мне умыться?

Глаза припухли, а на руках еще виднелись следы засохшей крови. Кто-то (мне было проще думать, что это был именно безликий равнодушный «кто-то») раздел меня и вымыл, привел в порядок волосы, ведь в них наверняка была куча грязи и камней. Но мне хотелось освежиться и немного… не знаю, отдышаться, что ли? Должно быть, зелье обладало каким-то побочным эффектом, потому что происходящее до сих пор казалось сном. Я правда у Бастиана? Или умерла от болевого шока, и подсознание выдает такие приятные галлюцинации? Хотя нет, раз здесь до сих пор не появилась мамочка, я точно не умерла.

В ванной я долго стояла, прислонившись лбом к холодному зеркалу. В нем словно отражалась – какая-то другая Деллин. Уставшая, растерянная, с затаившимся в глубине глаз страхом.

«Что, щелкнули богиню по хаосу?» – почти наяву в голове возник голос Ясперы.

О да. Никто бы не смог убить во мне самонадеянность так, как это сделал Ванджерий. Неприятно вдруг осознать, что ты совсем не такая уж непобедимая и крутая. Значит, у Акориона есть не только меч, способный убить меня, но и артефакт, лишающий силы. Это осложняет ситуацию.

Когда я вернулась в спальню, то застала Бастиана перестилающим постель.

– Ого. Огненный король сам заправляет постель. А я думала, за тебя все делают слуги.

– Дразнишься? – Бастиан улыбнулся. – Не надейся, я не поведусь на твои провокации. Но если интересно: меня бесит мысль, что кто-то тебя увидит. На ближайшие несколько дней ты – исключительно мое сокровище.

Захотелось срочно залезть под одеяло, мурлыкнуть и прижаться к теплому боку. Хотя где-то глубоко внутри противный вредный червячок мерзеньким голоском повторял: «Обидься на него! Он нас мучил! Он нам не верил! А теперь что, сделал щенячьи глазки, и мы его простим?!»

– О чем это ты задумалась? – спросил Бастиан.

– О том, что, если буду обижаться на тебя за то, что ты мне не верил, никогда не урву себе кусочек счастья. И о том, что снова хочу спать, хотя проспала целую вечность.

Я все же забралась на постель и с огромным облегчением укрылась одеялом. Если Бастиан и впрямь теперь верит, что я все еще Деллин, то мог бы и догадаться, что разгуливать перед ним голой мне не так-то просто. Я, конечно, помню всякое из прошлой жизни, но думать об этом совсем не хочется. Прошлое – как давно просмотренный фильм, детали которого за давностью событий стерлись и потускнели.

– Хочешь, чтобы я извинился?

Бастиан лег рядом. Чуть подумав и повозившись, я обняла его поперек живота и положила голову на грудь, вслушиваясь в глухие удары драконьего сердца.

– Не хочу.

– Почему?

– Не знаю. Не хочу разборок. Если ты действительно со мной, то давай сделаем вид, будто этого полугода просто не было. Как будто мы уснули в постели, проснулись и живем дальше. Вместе.

– Прости, – все же вздохнул Бастиан. – Я буду тебя любить, беречь и прятать. Обещаю.

– Прятать не получится, – улыбнулась я.

Внутри стало тепло и хорошо. Захотелось снова целоваться, но я побоялась, что это приведет к закономерным последствиям и придется снова пить обезболивающее. Спина только-только успокоилась, но каждое неосторожное движение напоминало о том, что там теперь две зашитые раны.

– Поспи. Лекарь сказал, что на тебе все очень быстро заживает. Кстати, некто Алайя прислала твое платье. Я не смотрел, но мне ужасно интересно, чем ты там собиралась меня соблазнять.

– Я? Тебя? – Я рассмеялась. – Уж конечно. В школе полно других достойных мужчин. Я собиралась соблазнять их.

– Но король-дракон один.

– Король-заноза-в-заднице тоже. И вот совпадение: он еще и дракон!

– Я по тебе скучал.

– И я.

– Тоже по себе скучала?

Поморщившись, я затихла. Ирония неприятно царапнула, напомнив о том, куда привела самоуверенность. Как бы только от нее избавиться? Я не могу переделать характер, но из-за него приношу столько неприятностей, что неясно, почему со мной еще хоть кто-то говорит.

– Делл? Ты чего затихла? Я пошутил. Согласен, не самое удачное место для шуточек, но имей совесть, ты лежишь в моей постели голая, а я должен делать вид, будто меня совсем не интересует секс. Да если я не буду шутить, я начну убивать!

– Я просто пытаюсь понять, как стать… не знаю, более положительной героиней, что ли. Как избавиться от черт Таары.

Его рука снова полезла в волосы, массируя кожу, перебирая тяжелые пряди. Усыпляя и успокаивая. Я против воли сладко зевнула, закрыла глаза и отдалась во власть неторопливого нежного массажа.

– Ты спасла женщину, которую ненавидела. Из-за этого тебе наживую отрезали крылья и оставили умирать на улице. И ты отказываешься от мести тому, кто это сделал, потому что иначе Яспера – на минуточку, все еще женщина, которую ты ненавидишь, – умрет. Да ты ангел, Деллин Шторм. Надеюсь, что падший.

– Почему падший? И откуда ты знаешь об ангелах? В Штормхолде их нет.

– Я много знаю. У меня было время раздобыть информацию о Земле. А почему падший, узнаешь, когда заживет спина.

Хорошо, что в комнате было темно, и Бастиан не заметил заалевшие щеки. Я совершенно точно покраснела, даже почувствовала, как бросило в жар. Боги! Когда меня уже перестанет разрывать от противоречивых эмоций?

– А еще ты помирилась с Аннабет, которая вообще-то бросила тебя, отказалась дружить и накатала пару гадких статеек. Помогаешь Катарине, а ведь она тоже не слишком-то тебя любит из-за того, что я разорвал помолвку. И спасла Брину. Вытащила ее из-под носа короля. Забыв, что именно Брина всадила тебе нож в сердце.

– Ты опускаешь детали. Аннабет бросила меня, потому что я не обращала на нее внимания и была занята чувствами к тебе и собственными проблемами. Катарине я скорее не помогаю, а хотя бы не мешаю, да и это заслуга Кеймана. А Брина была бы мертва, если бы Акориону не захотелось поиграть. А еще в процессе спасения Брины погиб друг Арена. Катарину пытался принести мне в жертву ее же отец. Аннабет оказалась сиреной, которая совершенно не нужна отцу, и, может, если бы я ее не оттолкнула, ее магия бы не вышла из-под контроля. Вот такой вот ангел. С хвостом и рогами.

– Я тоже не святой, Делл. И тоже мучаюсь вопросом, почему ты влюбилась в парня, который превратил твой первый курс в ад.

– Не говори так.

Я крепче прижалась к горячему боку.

– Ты меня, конечно, бесил. Но я почти не помню плохое. Помню, как мы целовались в подсобке и нас застукала Лорелей. Помню, как ты собирался спасать меня от своих приятелей-огневиков. И еще помню тот день на поляне. Когда мы раздевались, а ты смотрел. Там были девушки в тысячу раз красивее меня, а ты не обращал на них внимания.

– Там не было никого, красивее тебя.

– Я не могу быть прежней, Бастиан. Во мне слишком много того, чего не было в прошлой жизни.

– Ты не должна быть прежней. Но это не значит, что ты стала плохой. Все, Деллин, спи, пожалуйста. В тебе еще говорит пережитое. Все пройдет. Скоро все пройдет.

Я действительно чувствовала, как неумолимо закрываются глаза. Расслабиться и позволить сну забрать меня в свои объятия было проще простого, что я и сделала. Крепкий сон в безопасности, тишине и тепле разительно отличался от тревожного болезненного забытья под зельями. Сколько раз я тосковала по времени, когда засыпала рядом с Бастианом, а теперь вдруг воспоминания превратились в текущую реальность.

Вот только проснувшись среди ночи от неловкого движения, причинившего боль, я обнаружила Бастиана хоть и неподвижно лежащим рядом, все же бодрствующим. Он задумчиво смотрел в потолок и совсем не выглядел сонным.

– Эй, – почему-то шепотом позвала я, – все в порядке?

– Делл? Ты не спишь?

Я виновато улыбнулась.

– Задела спину одеялом, когда ворочалась. А ты почему не спишь?

Он пожал плечами.

– Не спится. Обычно я летаю в это время. Привычка.

Но мне показалось, будто, говоря это, Бастиан замялся. Интуиция не прошептала, она практически проорала, что есть причина его напряженности, и она совсем не в том, что обычно Бастиан привык засыпать драконом.

Прошло с полминуты прежде, чем я догадалась.

– Ты вспомнил ту ночь, да? И боишься уснуть? Потому что в прошлый раз, когда проснулся, нашел нас с Бриной в гостиной?

Он не стал отвечать, но и не отрицал, хотя вне зависимости от этого ответ был очевиден. Сердце болезненно сжалось. Пока я сладко спала, счастливая, что снова получила своего дракона, он вспоминал, как Акорион чуть не отнял и девушку, и сестру одновременно.

– Дом ведь полон охраны, да?

– Конечно.

– Я никуда не денусь. Я в ванную-то могу дойти с трудом.

– Я знаю, Делл. Это не зависит от меня. Спи, я сказал!

– Не буду.

Я надулась и хотела было отвернуться, но не придумала, как сделать это, не устроив очередное кровопролитие. Потом первый порыв прошел, и стало очень жалко Бастиана. Он не мог спать, боясь, что со мной снова что-нибудь случится.

Максимально осторожно я чуть приподнялась, чтобы ткнуться носом ему в ухо.

– Я никуда не уйду. Буду лежать здесь как приклеенная. Вот…

Взяла его за руку, переплела пальцы и устроилась поудобнее.

– Буду сопеть тебе в ухо близко-близко. А если решу куда-нибудь прогуляться, то непременно разбужу. Во-первых, потому, что я тоже помню ту ночь, а во-вторых… я же голая! Куда я, по-твоему, пойду?!

Поняв, что реальные аргументы не срабатывают, я пустила в ход все чары, на которые была способна.

– Бастиан… тебе надо поспать. Ну пожа-а-алуйста-а-а. Я никуда не денусь. Я тебя так сильно люблю. Неужели ты думаешь, что я сдвинусь хоть на миллиметр теперь, когда могу тебе об этом сказать? Если я буду делать так, ты сможешь поспать?

Я принялась гладить светлые растрепанные волосы. Как сама любила: перебирала пряди, кончиками пальцев массировала кожу головы, ладонью невесомо проводила по лбу. Губами касаясь щеки, отрывалась за все время, что не могла к нему прикоснуться.

Можно было не задавать вопросов Хаосу, почему мы вместе. Бастиан точно так же, как и я, тянулся к ласке, как уличный кот, которому волей-неволей приходится быть диким зверем, но на самом деле очень хочется домой. Помурчать на руках у ласковой хозяйки.

– Что ты смеешься? – Он услышал, как у меня изменилось дыхание.

– Подумала, что ты похож на кота. Пытаешься сопротивляться и делать вид, будто выше всех этих нежностей, а самому нра-а-авится.

Бастиан поймал мою руку и прижал к губам.

– Нравится. Не останавливайся.

Как я по нему истосковалась! Если бы можно было замедлить время и лежать вот так целую неделю, я не задумываясь бы воспользовалась такой магией.

Бастиан тоже ужасно вымотался. Наверное, не спал все два дня, что я валялась в отключке, и один хаос ведает, что пережил. Никто не может сопротивляться сонливости, когда его так ласково и внимательно усыпляют. Его дыхание выровнялось, а сердце замедлило ритм. Я сдержала обещание: не сдвинулась ни на миллиметр, устроив голову у него на плече. В комнате было прохладно, камин давно погас, и зима тут же ринулась отвоевывать свое. Но я все равно не стала кутаться, чтобы не трогать лишний раз швы.

Спина все еще болела, но то была, в сущности, такая мелочь. Ванджерий отобрал крылья, но вернул мне сердце. Стоит его за это поблагодарить. А может, и не только за это.

Когда я проснулась, Бастиана уже не было в постели, а в окне виднелась плотная снежная дымка. В первое мгновение душу охватила тревога, но потом я увидела на его подушке конверт с пылающим знаком Дома Огня и успокоилась.

«Работаю. Будь хорошей девочкой, пока меня нет, и плохой – когда я вернусь. Да, я слышу, как ты закатила глаза и сказала „Дурак! Зато симпатичный“».

– Дурак, – хихикнула я.

На столике неподалеку уже стоял поднос с завтраком. Не знаю, как давно он был здесь, но кофе еще дымился. Хотя о чем я? Это дом огненного короля, здесь не может быть остывшего кофе.

Аппетит проснулся со страшной силой, и я слопала две яичницы, нечто, напоминающее круассан с сыром, выпила большую чашку умопомрачительного кофе с апельсином и улеглась обратно на постель с ощущением, что сейчас меня разорвет на тысячу маленьких Деллин.

Если я буду так есть, то к вечеру стану не плохой девочкой, а целой плохой «девчищей». Огромной толстой «девчищей» размером с трех Бастианов.

– Так, и что мне теперь делать? – за неимением собеседников я говорила сама с собой. – Перво-наперво надо написать Кейману. Интересно, его предупредили насчет того, где я? В любом случае он точно не знает, что случилось, зато может докопаться до истины и наломать дров. К тому же надо попросить его предупредить Аннабет, если до сих пор этого никто не сделал. А не то она решит, что я снова ее бросила.

А потом? В комнате не было ни книг, ни канцелярских принадлежностей. На Земле я бы включила телик и с удовольствием поболела под сериальчик, но в этом мире был только штормграм, а от него как-то в последнее время подташнивало.

Поэтому я решила идти на экскурсию. Выяснить, есть ли в доме библиотека (это вряд ли, помнится, Бастиан не испытывал к ним теплых чувств) и где мне найти бумагу и карандаш, чтобы написать записку. А еще как ее отправить и где бы раздобыть одежду.

Мне, конечно, принесли Бастианову рубашку, которая мало походила на приличный наряд. Но если альтернативой брожению по дому были четыре стены спальни в комплекте с изнуряющей скукой, то я выбираю перебороть стеснение!

Бастиан оказался прав: дом был буквально напичкан охраной. Двое стояли у дверей спальни, по одному – у каждого дверного проема. Крепкие на вид и совершенно невозмутимые огневики. У них не было никаких внешних атрибутов: ни костюмов, ни солнечных очков, как в фильмах про олигархов. Только удобная одежда и небольшие мечи за спиной. Стало даже как-то страшно, и я обратилась к одному из охранников, стоявших у спальни.

– Я ведь могу погулять по дому, да?

– Можете, миледи.

– Спасибо.

Если их и смущал вид растрепанной девицы в короткой мужской рубашке, то никто не подал виду. Меня словно не существовало, и я беспрепятственно смогла изучить дом. Сначала спустилась вниз, где осмотрела кухню и познакомилась с поварихой – грузной и суровой на вид, но очень приятной женщиной. Она от души накормила меня свежими ягодами и пообещала сделать черничный пирог к ужину.

Потом я просто бесцельно бродила по комнатам. В доме не было никого, кроме Бастиана и охраны: ни помощников, ни сотрудников. Он должен был хорошо спрятать и Брину, и маму с младшей сестрой и маленькой племяшкой. Наверняка разлука с ними давалась не так просто. Если бы у меня была большая семья, я бы по ней наверняка скучала.

Потом я вернулась на второй этаж, посмотреть, что есть там. К собственному удивлению, нашла библиотеку – она обнаружилась за стеклянной перегородкой в противоположной от спален части дома. Но была заперта, и я сделала в уме зарубку: попросить ключ у Бастиана.

Интересно, он сейчас в школе или улетел по делам во Флеймгорд?

Или в кабинете, куда мой любопытный нос сунулся буквально через несколько минут.

– Ой. – Я покраснела.

– Стоять! А ну, зайди-ка сюда. Делли, что ты делаешь на ногах? Почему ты не в постели?

– Мне было скучно. Спина не болит, и я решила посмотреть дом. Твой охранник мне разрешил.

– Какой деятельный. Иди сюда.

Как непривычно было видеть Бастиана за столом! Он и раньше при мне работал, но в школе, в комнате, и это не смотрелось так… по-взрослому. Я все еще не могла поверить, что шутки кончились и мы больше не учимся вместе. У него есть Дом Огня, власть над магией, крупицами и людьми, а у меня – ответственность за божественную силу и груз воспоминаний.

– То есть ты ходила по дому вот в таком виде? – сощурился Бастиан. – На глазах у моей охраны? Серьезно?

– Ты больше не дал мне никакой одежды. – Я развела руками. – И твои охранники тактично сделали вид, что не заметили, как из спальни хозяина вышла какая-то полуголая девица и слопала на кухне килограмм ежевики.

– Значит, спина больше не болит?

В голосе Бастиана появился какой-то странный оттенок, очень напоминающий не то ехидство, не то иронию. Хотя нет, не иронию. Но я отчетливо почувствовала какой-то подвох.

У него оказался уютный кабинет. Массивный стол, заваленный бумагами, несколько книжных шкафов, узкое окно от пола до потолка в небольшой нише. Оно выходило на небольшой садик, занесенный снегом. Над Спаркхардом висели тяжелые почти черные тучи.

– А чем вообще ты занимаешься? – спросила я. – Плохо представляю себе работу королей стихий.

– Мы определяем объемы разработки месторождений магии. Устанавливаем цены на крупицы. Общаемся через министров с королевским двором и согласовываем политику реализации магии. Магию мало добыть, ее нужно обработать и превратить в крупицы. Затем установить цены, развезти по всем городам и поселениям, следить, чтобы объемы потребления бесплатной магии не росли. Ко мне поступают уже отчеты от доверенных лиц. Например, в Школе Огня недавно вскрыли махинации с крупицами. Директор заносил в число адептов несуществующие имена, чтобы получать положенные им крупицы. Теперь его будут судить. К тому же я должен держать цены на крупицы огня прежними, а это непросто, учитывая то, что при добыче магии используются в том числе крупицы воздуха, воды и земли. А на последние цены такие, что мы уже год работаем в минус. Хочется верить, что это временно, потому что я не смогу долго поддерживать текущие цены. Еще немного – и начнут просить, чтобы магию вообще сделали бесплатной. Тогда я превращусь во вчерашнего выпускника со средним достатком и огромной семьей, но ты сможешь заработать нам на жизнь, насылая грозы и отменяя их за деньги. Иди сюда.

Я подошла и нахально уселась прямо на стол, заметив, как глаза Бастиана блеснули при виде моих голых коленок. Рубашка почти ничего не закрывала, а еще была очень тонкой, почти невесомой. При определенном падении света даже прозрачной.

– Не хочешь отменить грозу? Грохот порядком утомляет.

– Думаешь, это я?

– Они бушуют с тех пор, как я тебя нашел.

– Даже если так, то я это не контролирую.

– Магия реагирует на твои эмоции. Надо боль и страх изменить на что-нибудь другое. Что-то, что заставит тебя забыть о пережитом.

– Ну, если твой повар плохо помыла ягоды, то в принципе пара вариантов есть, – хихикнула я.

– Мм-м… ягоды, – задумчиво протянул Бастиан, продолжая ощупывать меня взглядом.

Вряд ли он вообще сейчас понимал значение этого слова. Я закусила губу, когда его горячая рука опустилась на колено и приподняла рубашку.

– Ты же работаешь.

– Я готов отвлечься.

Чтобы коснуться моих губ, Бастиану пришлось наклонить голову.

Пока я растворялась в поцелуе, он проворно расстегивал рубашку. Скользнул ладонями по талии, обхватывая меня и прижимая к себе. Учитывая, что на мне не было ни белья, ни другой одежды, объятия получились весьма возбуждающими.

Проводя руками по его груди, я чувствовала, как часто и сильно бьется драконье сердце. Мне вдруг нестерпимо захотелось коснуться его шрама. Так странно – меня всегда приводил в ужас его шрам, потому что я не хотела догадываться, как это больно – менять сердце на чужое. И я все еще не знаю, каково это, но немного ближе к пониманию, через что Бастиан прошел, чтобы остаться здесь.

И еще сильнее хочу, чтобы он не прекращал меня целовать, потому что я очень изголодалась по его близости.

Только вот…

– Стой! – Я отвернулась, пытаясь справиться с дыханием, которого осталось категорически мало.

Если бы этот огненный прущий танк было так просто остановить! Лишившись поцелуя, Бастиан только сильнее разошелся. Горячие губы коснулись моей шеи, язык нарисовал влажный обжигающий узор. Я почувствовала, как мир вокруг снова перестает существовать, сжимаясь до одного-единственного ощущения – его дыхания на влажной от поцелуев коже.

– Бастиан! – хныкнула я. – Стой! Так нельзя!

– Что нельзя? Делл… нельзя останавливать меня в такой момент.

– Я и не хочу, – почти честно призналась я. – Но нельзя так рисковать. Я ничего не принимаю… ты понял. Не смотри на меня так! Даже в твоем мире, чтобы не забеременеть до диплома, надо предохраняться. Мне Брина все рассказала.

– Какая разговорчивая у меня сестра, – с явным сожалением вздохнул он.

Но пальцы, сжимавшие мои бедра, ослабли. Украдкой, из-под опущенных ресниц, я наблюдала за Бастианом. Кто бы мог подумать, что еще недавно я увидела серьезного парня, погруженного в работу. Взъерошенные светлые волосы придавали ему восхитительно хулиганистый вид, а потемневшие глаза и припухшие губы напоминали о том, как он умел целоваться. Так, что мозги отключались в одну секунду.

– Ты уверена, что риск есть?

– Да, – я опустила голову, – уверена. Нам еще этого не хватало.

По словам мамы, я не была создана для детей, но, как показал опыт прошлой жизни, это скорее означало, что я не могу никого родить. А вот с беременностями всякое бывает.

– Мне не хочется добавлять в жизнь еще капельку драмы.

– Ты права, – вздохнул Бастиан. – Хорошо. Придется на этот раз побыть взрослым. Но это точно единственная причина?

Он словно почувствовал, что дело не только в соображениях безопасности и страхах перед последствиями. К счастью, сейчас меня пытать явно не собирались.

– Единственная, – слабо улыбнулась я.

– Хорошо. Будем считать это временным отступлением.

Он пригладил мои волосы и невесомо чмокнул в нос.

– Тогда не искушай меня, потому что я еще очень неопытный взрослый и долго оставаться им не могу.

– Мне скучно в комнате. Можно в библиотеку?

– Конечно. Дом в полном твоем распоряжении.

– Она заперта, – напомнила я.

– Точно. Яспера заперла ее, когда здесь буянила Китти. Она повадилась таскать в библиотеку конфеты и пачкала книги.

– Яспера… – Я поморщилась. – Она и с семьей твоей успела познакомиться?

– Не ревнуй. – Бастиан улыбнулся. – Только с Китти. А ты познакомишься со всеми. Повернись, я посмотрю, что там у тебя со шрамами.

Нехотя, все еще слегка ревнуя, я перекинула ноги через стол, окончательно перепутав все лежащие на нем бумаги. На этом ревность успокоилась: видимо, отомстила. Я спустила рубашку с плеч, поежившись от сквозняка, и затихла.

– Все нормально. На тебе действительно все заживает очень быстро.

Мне подарили несколько поцелуев под лопатку – и рубашка снова оказалась накинута на плечи горячими руками.

– Возьми ключ в комоде, что справа от входа в библиотеку. В верхнем ящике.

– Хорошо.

Я спрыгнула на пол, быстро застегнула рубашку и снова взглянула в окно, на темные, совсем не свойственные полудню тучи. Сейчас выберу себе книгу и попытаюсь унять грозу. Она достаточно оплакала все мои эмоции. Люди не виноваты в том, что самоуверенной богине кое-кто подрезал крылья.

Впрочем, я преувеличила, когда сказала, что мне скучно. Все время до обеда заняла попытка вымыться так, чтобы не задеть шрамы. Я испробовала такие позы для помывки, что теперь по праву могла считаться богиней извращений. Правда, исключительно банно-оздоровительных. Но волосы блестели (хоть и пахли шампунем Бастиана), кожа скрипела от чистоты (а все потому что кто-то слишком брутален, чтобы использовать масла после ванны), а вот шрамы слегка разболелись. И, от души пообедав, я заполировала вкусный горшочек с овощами и курицей ложкой обезболивающего зелья.

Потом с час-другой безуспешно медитировала, пытаясь унять грозу, но потерпела сокрушительное поражение. Сила росла, а стихия за окном реагировала на эмоции. Я бы, может, и уняла ее, если бы смогла привнести в душу спокойствие, но то, что страх после встречи с королем демонов ушел, совсем не означало, что больше не было поводов понервничать.

Правда, меня слегка смущало, что я – девушка, которую в другом мире вырастила воплощенная смерть, девушка, побывавшая мертвой, новая ипостась богини и жутко самоуверенная девица – боюсь секса с парнем, по которому страдала полгода.

Почему в школе учат контролировать эмоции, предсказывать будущее, сражаться с монстрами, но не учат искать логику в собственной голове?

Хотя здесь все просто. Я никогда и ни с кем не спала, а в постели Бастиана побывала добрая половина адепток школы. Хотя, зная Лорелей, скорее недобрая. И пока он мучается от нереализованных желаний, я мучаюсь миллионом «если». Если у меня ничего не получится, если что-нибудь пойдет не так, если будет больно, если ему не понравится, если не понравится мне.

Если Акорион узнает. Если мама не одобрит и решит привести все в порядок в своей манере. Если кто-то из нас не переживет войну и второй останется с разбитой половиной сердца. Хотя стоп, это-то как относится к сексу?

В общем, было о чем подумать, а вот с кем бы посоветоваться – не было. Брина зализывала раны во Фригхейме, Аннабет постигала тайны самоконтроля в школе. А решать надо сейчас, и будет странно, если я сбегаю на пару часиков в школу потрындеть с подружкой о парне.

Гроза от этого только набирала обороты. Вспышки молнии слепили так часто, что я задумалась: а моих ли это рук дело? Уж очень слабо паника перед решительным шагом в чужую постель ассоциировалась с настоящим штормом.

А вдруг что-то случилось?

В дверь постучали. Дождавшись моего «Войдите!», охранник остановился на пороге и поклонился.

– Миледи, должен сообщить, что к вам пришел Кейман Крост. Вы желаете его принять?

Я даже растерялась от такого официального обращения.

– Да, конечно. Я спущусь.

– Миледи, я должен сначала доложить лорду ди Файру и получить его разрешение. Пожалуйста, оставайтесь в спальне, пока я не вернусь и не провожу вас к гостю.

– Хорошо… э-э-э, спасибо.

Вот и решилась проблема, как отправить весточку Кросту. Теперь осталось решить проблему, что я ему скажу. Час от часу не легче.

Когда дверь открылась во второй раз, я ожидала увидеть охранника, но никак не Бастиана. Он держал в руках какой-то сверток и выглядел совершенно обычно. Может, немного устало, но, учитывая, что он даже не обедал – я специально бегала к поварихе, уточнять, – то в рамках нормы.

– Привет, – не дав мне и рта раскрыть, сказал он, – я принес тебе кое-какую одежду и штормграм.

– О, штормграм. Они уже расползлись за пределы школы?

– В Сайзероне живет делец.

– Что-то этот делец мне давно авторских отчислений не присылал. Я лишилась работы у Найтингрин, не получаю деньги за штормграмы, живу за счет то одного мужика, то второго.

Бастиан рассмеялся, я тоже улыбнулась, но в этой шутке была большая доля правды. У меня еще оставались кое-какие деньги с гонораров Рианнон, но они ведь не вечны. Если противостояние с Акорионом затянется, придется думать, как заработать на жизнь. Я теперь даже профессиональной крылогонщицей не стану…

– Что? Делл? Ты побледнела. Больно?

– Нет. Представила реакцию тренера, когда скажу ему, что снова не смогу соревноваться. Он меня закопает!

– Ты можешь взять обычные крылья.

– И наверстать за пару месяцев то, чему училась с лета?

А еще обо мне снова будут шептаться в школе. И даже если я представлю все так, словно специально отрезала крылья, потому что они жутко мешали, то слухов не избежать.

– Одежда – это вовремя! Охрана тебе сообщила?

– О чем? – нахмурился Бастиан. – У меня был Арен, я велел нас не беспокоить. А потом пошел сразу к тебе.

– Бастиан! – Я возмущенно сложила руки на груди. – Ты что, купил мне атласных коротких сорочек?

– Да.

– Я думала, ты принесешь одежду!

– Я принесу. Но потом. Зачем она тебе сейчас? Я просил экономку купить что-то с открытой спиной, чтобы не тревожить раны. Она нашла только их. К тому же они мне нравятся. Я хочу тобой любоваться, пока ты снова не сбежала на свои занятия и тренировки.

И сердце глупой бескрылой девочки растаяло. А вредность и не думала.

– Ладно. Это все равно твои проблемы, потому что пришел Кейман и ждет меня на разговор.

Словно в подтверждение моих слов раздался очередной стук, и вошел все тот же охранник. Повторив ритуал с поклоном, он произнес:

– Милорд, в гостиной ожидает Кейман Крост. Он пришел к леди Шторм. Она выразила желание принять его, если вы позволите, я провожу миледи.

Под взглядом Бастиана, полным досады, я хихикнула и отправилась в ванную – переодеваться. Темно-синий атлас идеально облегал фигуру, при этом умудряясь оставаться свободным, не обтягивать, а перепадами света и тени рисовать талию, грудь, бедра. Я узнала крошечную нашивку на внутреннем шве.

– Черта с два ее купила экономка на рынке.

Это была сорочка из коллекции Найтингрин. Той самой коллекции, после показа которой я уже не смогла делать вид, что мне совсем не нужен Бастиан ди Файр. Значит, он купил кое-что из этих вещей. Что ж, вот и пригодились – у них и вправду была открытая спина.

– Надень рубашку! – почти рыкнул Бастиан, когда я вышла и беззаботно направилась к двери. – Хотя нет… я пойду с тобой!

Но я покачала головой, хотя и взяла одежду.

– Не нужно. Я должна рассказать ему, что случилось. Но не хочу делать это при тебе.

– Почему?

– Потому что ты не сможешь сдержаться. Я действительно не хочу мстить Ванджерию. Непросто – услышать, как он искалечил твою девушку, и спокойно отправиться ужинать.

– Я и так думаю об этом постоянно.

– Именно поэтому я не хочу снова и снова разжигать это пламя. Сейчас тот случай, когда его стоит держать под контролем. Я вернусь через полчаса.

– Если он потянет к тебе руки, я превращусь и сожру его целиком.

– Он же бог. У тебя будет несварение.

– Зато он будет перевариваться долгую и мучительную вечность.

Я засмеялась, представив почему-то мультяшного Кеймана в желудке не менее мультяшного дракона. Интересно, а Бастиан ест во второй ипостаси? Это ж никакого мяса не напасешься! Нет, нельзя допустить, чтобы ди Файров додавили и они обанкротились. Я, даже если разденусь полностью и под музыку, не заработаю на показах столько, чтобы прокормить дракона.

Кейман сидел в гостиной, потягивая крепкий черный кофе. Для меня на небольшом столике тоже стояла чашка чего-то смахивающего на капучино. Бастиан принес одежду, но забыл об обуви, и в присутствии Кроста я вдруг очень остро почувствовала то, что совсем босая. Стало даже слегка прохладно.

– Привет, – осторожно позвала я.

Кейман резко вскочил, чудом не расплескав кофе.

– Деллин. Ты в порядке?

– Да, я…

– Ванджерий?

– Ты, как всегда, обо всем догадываешься сам, – грустно улыбнулась я.

– Покажи спину.

Я чуть спустила рубашку, обнажая швы и шрамы. Должно быть, зрелище открылось жуткое. Спустя несколько дней швы потемнели, кожа вокруг приобрела красновато-синюшный оттенок.

– Больно?

– Нет. Лекарь Бастиана дает какое-то зелье. С ним почти не больно.

– Садись.

Я села на диван, Крост опустился рядом. Было заметно, что он тщательно выбирает каждое движение. Он обнял меня за плечи почти по-отечески, совсем без подтекста, но если бы полез целоваться, было бы легче, потому что от неожиданной заботы в горле встал ком.

– Испугалась?

– Да.

– Расскажешь, что случилось?

– А что тебе известно?

– Ничего, кроме того, что ты не пришла вечером из города. Я вернулся в Спаркхард и сходил к Алайе, она была жутко зла. Пытался найти тебя магией, но к этому времени ты была уже в доме ди Файра, а он защищен от поиска.

– Даже от поиска бога?

– Я же сам накладывал защиту. Как раз для бога. Потом Бастиан прислал записку, что ты у него. Я приехал, как только он написал, что ты очнулась, но никак не ожидал увидеть тебя без крыльев.

– Да, Ванджерий обиделся на принудительное донорство.

– Как он с тобой справился? Я был совершенно спокоен, потому что ты раскидала всех адептов, одержимых сиреной, и уж точно одной левой отбилась бы от парочки демонов.

– У Акориона есть артефакт, который лишает меня силы.

Кейман нахмурился. Для него эта весть, похоже, стала неожиданной.

– Кулон снился мне как-то еще до того, как я умерла. Но я не придала значения, думала, всего лишь очередной сон об украшениях Таары. А на самом деле Акорион сделал его, чтобы превратить меня в человека, если появится риск. Чтобы не убивать.

– Я думал, лишить бога силы невозможно.

Я пожала плечами.

– Ты же сам говорил, что мы – всего лишь сильные маги. Любого мага можно лишить силы. К тому же Акорион – мой брат, и не в прямом смысле этого слова, а частичка хаоса, которая вырвалась из подземного мира. Так что у него намного больше на меня влияния.

– Не скажу, что эта информация меня обрадовала.

Крост задумчиво посмотрел в окно, где гроза разошлась совсем уж не на шутку.

– Надо заполучить кулон. Иначе тебя придется запереть в башне и приставить дракона.

– Он явно не будет против.

– Хочешь уйти в мой дом? До бала побудешь там. А может, и ну его, этот бал. Постоянно там какие-то проблемы.

– Нет, – я покачала головой, – останусь здесь.

– Это значит, в огненном королевстве снова мир и порядок?

– Только в той его части, где башня и дракон. Простому народу, как всегда, нелегко. А еще теперь мне нужна новая одежда. Вся моя сшита Алайей для крыльев.

– Почему у меня ощущение, что я работаю исключительно на твой гардероб?

– Потому что так и есть. Хотя можно попробовать скинуть эту обязанность на Бастиана. А то почему-то деньги в меня вкладываешь ты, а ему все достается на халяву.

– Ох, дети, дети, – Крост устало откинулся на спинку дивана и потер глаза, – тот день, когда я решил вас воспитывать, надо объявить днем всеобщего траура.

– Что-то случилось?

– А тебе мало?

– Меня смущает гроза за окном. Я пыталась ее унять, но, похоже, она не моя.

– Вполне возможно.

– Так что случилось?

– Ты не смотрела штормграм?

– Я старалась о нем забыть. И надеялась, что Яспера продавит у тебя его запрет.

– И не рассчитывай. Вам полезно столкнуться с реальной жизнью.

– Там выложили поцелуй Ясперы!

– Да, Деллин, это ужасно несправедливо, но если ты целуешь адептку – то можешь быть замечен. Многим магистрам стоит об этом напомнить. Да и вам не мешало бы знать, что школа – это не ваш личный особняк, где можно делать все, что вздумается.

– Но кто-то расставляет штормграмы по укромным уголкам и следит за всеми!

– Магистры обследовали всю школу и ничего не нашли. Но неужели ты думаешь, что мы выдадим вам диплом – и он защитит от такого? От вмешательства в личную жизнь, чужих носов и ушей в разговорах, от слухов и сплетен, статей в газете? Ты живешь в доме короля огня, и о тебе снова будут писать. А если свершится чудо и вы не поругаетесь насмерть в ближайшие пару лет, то писать о тебе будут всегда. Этот «Вестник» – хорошая тренировка. Учитесь бороться не только с плотоядными монстрами.

Чуть подумав, Крост добавил:

– Но это не значит, что я не буду искать редактора. Учиться тому, что в любой момент тебя могут взять за жопу, тоже нужно.

– И что в «Вестнике» такого написали? Я надеюсь, там не видео, как мне отрезают крылья?

– Смотри сама.

Он протянул мне штормграм, где я без труда нашла очередной выпуск нашей новой свободной и независимой прессы. Открыв рот, я смотрела на экран, изображающий Лорелей в каком-то шикарном ресторане Флеймгорда с… Ванджерием.

И можно было бы подумать, что это лишь деловая встреча (хотя какие дела у адептки магической школы?) или обычный обед, но на последних снимках они едва ли не трахались – так недвусмысленно выглядели объятия.

– Она встречается с Ванджерием? Зачем она ему?! Он помешан на Яспере, ему столько лет… Лорелей для него – ребенок!

– Несложно догадаться, зачем ему подружка из моей школы. Придется отчислить ее. Я не могу рисковать жизнями других адептов, даже если очень хочется спасти Лорелей.

– Может, она не знает, кто он? И какие у него цели?

– Она дочь человека, вхожего в королевский дворец. Не думай о Лорелей Гамильтон как о круглой дуре. Она много знает, как и ее отец, который высказал однозначную позицию. И она далека от нашей.

– Думаешь, это Лорелей слила информацию, когда я пойду в город?

– Вероятно.

– Что ж, я приделаю к гробу, что она подарила, колесики – и пусть катится на все четыре стороны.

– Придется признать, что на этот раз ты была права насчет нее. Я напрасно закрывал глаза на поведение адептки Гамильтон. Не хватало еще, чтобы она притащила в школу какой-нибудь артефакт, как Оллис, и…

– Притащила артефакт… – эхом отозвалась я.

А потом едва не подскочила на месте.

– А ты можешь не отчислять ее до бала?! Последить, не пускать в город, я не знаю, держать под контролем, но дождаться, пока я вернусь в школу?

– Могу, но зачем?

– Так… есть кое-какая идея. Потом расскажу.

– Деллин…

– Что? – Я закатила глаза. – Лорелей меня подставила, из-за нее я пережила много неприятных минут и лишилась крыльев. Пусть поработает на благо общества. Лучше скажи, зачем ты ездил во Флеймгорд?

– К Сайлеру. Обсуждаем стратегию.

– И как?

– Вот поправишься – обязательно приглашу тебя на собрание. И все узнаешь. А пока что возвращайся в постель и лечись. Если решишь пропустить бал, я прикрою тебя перед Алайей.

– Не пропущу, – улыбнулась я, – ни за что не пропущу.

Мне теперь есть с кем на него идти.

Я застала Бастиана в спальне за странным занятием: он от души уплетал черничный пирог.

– У тебя в доме нет столовой?

– Есть. Но мне больше нравится здесь. Садись. Если хочешь, я распоряжусь, чтобы принесли ужин.

– Нет. Не хочу.

Мне вообще не хотелось есть, новость о Лорелей и Ванджерии неприятно удивила. Хотя все довольно логично: привыкшая к роскоши и влиянию золотая девочка, сильный демон, тот же король. Лорелей не разменивалась на простых смертных, она искала особенных мужчин.

– И о чем вы говорили?

Бастиан задал вопрос с равнодушным видом, словно его совершенно не интересовала суть моего разговора с Кростом.

– О Лорелей.

Пирог попал бедняге не в то горло, пришлось хлопать по спине.

– О Лорелей? Других тем не нашли?

– Она встречается с Ванджерием. Кейман считает, что шпионит для него за мной. Я думаю, что еще и за Ясперой.

– Вот дрянь.

– Он ее отчислит.

– Поделом.

– Тебе не жаль ее? Она может умереть.

– Знаешь, многие из нас могут умереть, и многие являются хорошими такими сволочами. Но сливать информацию психу, который собирается убивать и калечить, как-то перебор, не находишь?

– Да. Пожалуй.

– Оставь это Кросту. Он никогда не отчислит, если уверен, что этого можно не делать.

– Вау, – я фыркнула, – сколько теплоты. В лесу что-то сдохло, раз ты хорошо отзываешься о Кеймане.

– Тебе никто не поверит. И он все еще меня раздражает. Но я не бегу сливать информацию о нем Акориону. Понимаешь разницу?

– Да, и удивляюсь этому уже который год. Ты расскажешь, почему ненавидишь его?

– Не сегодня. Не хочу портить вечер унылыми рассказами о прошлом. Давай лучше выпьем вина. Скоро ты вернешься в школу, но пока выходные – я хочу их использовать.

– Вина?

– Вина.

– Красного?

– Самого красного, которое я найду в погребе.

– Давай!

В предвкушении я залезла на постель и соорудила себе кокон из одеяла и подушек. Погасила все свечи и с третьего раза зажгла камин. Отблески пламени плясали на стенах и мебели. Та часть комнаты, где располагалась постель, погрузилась во мрак. Гроза за окном чуть успокоилась, но раскаты грома нет-нет да проносились где-то вдалеке.

Бастиан вернулся с двумя бокалами и бутылкой. Но прежде, чем открыть ее и разлить вино, он покопался в ящике стола, там, где хранилось зелье.

– Сначала обязательные процедуры.

Мне под нос сунули ложку с зельем, которое я послушно проглотила. Спина почти не болела, хотя особенно резкие движения еще причиняли боль.

– А это что? – нахмурилась я, когда получила вторую ложку. – Лекарь выписал что-то еще?

– Нет. Сегодня днем ты решила помучить меня, потому что боишься последствий. Эта волшебная ложка сведет их на нет.

И я растерялась. Скосила глаза на ложку, от удивления открыла рот – и это было воспринято как согласие. Зелье оказалось на вкус похожим на яблочный уксус. Пришлось срочно запить вином.

Потом заесть божественным твердым сыром, горстью орехов и не заметить, как голову приятно повело, а тело расслабилось.

В темноте, нарушаемой лишь языками пламени в камине, на которые я, словно завороженная, неотрывно смотрела, прятались внутренние демоны и страхи. Я с удовольствием откликалась на прикосновения и поцелуи, собираясь с силами еще ненамного отодвинуть момент близости. Еще на денек, на два… когда буду готова.

Но Бастиан не собирался останавливаться, и я задыхалась от разрывающих на части эмоций. От болезненного желания сдаться и чего-то другого, с горьким привкусом обезболивающего зелья.

– Так, – он со вздохом оторвался от моих губ и поднялся, – что случилось?

– Мм-м?

– Ты как будто в любую секунду готова начать отбиваться. Все еще болит спина?

Я покачала головой, мечтая провалиться сквозь постель.

– Тогда что? Не хочешь?

– Хочу!

– Деллин, я тебя не понимаю, но если ты расскажешь, то попробую. Чего ты боишься?

– Акориона. Он одержим мной. Если узнает, то мало нам не покажется.

– Он все равно узнает, что мы снова вместе. Думаешь, поверит, что я всего лишь ношу твою сумку после занятий и угощаю мороженым?

– Да, ты прав.

– Что еще?

– С чего ты взял, что есть что-то еще?

– Я догадливый.

Пришлось тоже подняться, смотреть на него снизу вверх и пытаться объяснить собственные страхи было бы сложно. Хотя это и так оказалось непростым и мучительно смущающим делом.

– Понимаешь, я странно чувствую себя… я не знаю, какой у меня опыт. В прошлом Таары бывало разное. И я не уверена, что оно действительно осталось в прошлом. Я боюсь, что ты ждешь в постели Деллин, а получишь… нечто совершенно иное с не самым обычным опытом.

– Но я знаю о прошлом Таары.

– Одно дело знать, а другое – видеть и чувствовать.

– Но это новая жизнь. Ты другой человек. Я не стану скрывать, что слегка… мм-м… ревную. И меня бесит, что кто-то другой знает тебя лучше, знает, что тебе нравится, но, в конце концов, у меня есть время это выяснить.

– Я понимаю.

– Но не можешь принять. Я подлил масла в огонь, не поверив в то, что ты выжила, да? Теперь ты боишься, что я увижу в тебе Таару и снова свалю в закат.

– Ну, – я неловко улыбнулась, – так я это не формулировала, но, возможно, ты прав.

– Хорошо. Тогда давай не будем ничего делать. Будем просто лежать и целоваться перед сном. Это можно? Просто лежать. И просто целоваться.

– Можно.

Хотя оказалось, что это не так-то просто. И больше смахивает на пытку, чем на чувственный десерт перед сном. Когда поцелуй слишком долгий и откровенный, а руки невесомо скользят по телу, сложно приказать ему не испытывать желания большего. И когда сердце стучит так, что вот-вот готово выпрыгнуть из груди, сколько бы ни билась в мозгу мысль «надо остановиться!», ничего не выходит.

В темноте штормхольдской ночи, в спальне, где камин тонкими рефлексами рисовал наши черты, я плавилась под руками и губами огненного короля, который с самой первой встречи вызывал какие угодно эмоции, но не равнодушие. И если бы тем летом, когда я впервые очутилась в Высшей Школе Темных, кто-то сказал мне, что вот эта самовлюбленная циничная сволочь будет держать меня в своих руках и заставлять сгорать от желания к нему, я рассмеялась бы этому человеку в лицо.

Но правда в том, что я устала. И очень хочу, чтобы кто-нибудь просто сделал так, чтобы несколько часов можно было ни о чем не думать. Просто насладиться удовольствием и расслабиться.

Я больше не могу бояться. Ни брата, ни будущего, ни близости. Но понятия не имею, как сказать об этом Бастиану.

Хотя он все понял сам, когда в короткий перерыв между поцелуями его взгляд потемневших глаз натолкнулся на мой. Я вложила в него всю мольбу и вдруг испугалась, что ничего не получится. Что мне не дадут отказаться от собственных слов.

– Бастиан… – Я уперлась ладонями ему в грудь, когда тяжесть тела снова испугала.

И вместе с этим страхом низ живота свело сладкой судорогой.

Я почувствовала, что ресницы становятся влажными от слез, и возненавидела себя за идиотскую слабость.

– Скажи мне… скажи, пожалуйста, я ведь не такая, да? Не такая, как она? Есть хоть что-то, из-за чего меня можно не только хотеть, но и…

Его губы тронула легкая улыбка.

– Любить? В этом дело, да? Ему все-таки удалось тебя испугать?

– Я не хочу возвращаться к нему. Я боюсь оказаться рядом с ним. Лучше вообще не знать ничего, кроме его постели, если все равно придется вернуться.

– Не-е-ет. Нет, ты не права.

Он наклонился близко-близко, и когда говорил, то касался губами моих.

– Если ты будешь знать, что бывает по-другому, ты не вернешься к нему. Тебя есть за что любить, я бы даже сказал, надо постараться, чтобы найти то, за что тебя можно не любить. И я тебя люблю. И хочу, и не собираюсь отказываться только потому, что – какая-то сволочь мучила тебя и подталкивала к безумию. Хватит уже считать себя виноватой в том, что тобой одержим психованный темный. Поняла? Деллин?

Я закрыла глаза, тая под запутавшимися в черных кудрях пальцами Бастиана.

– Скажи еще раз.

– Дел-лин. Деллин. Дыши. Кусайся, если будет больно.

Было больно, и я застонала – под спину попалась рубашка с твердыми пуговицами, которые царапнули по только что затянувшимся ранам. Боль быстро стихла, и я стонала скорее от разочарования – она вытащила из нереальности, напомнила, что кроме нас с Бастианом в мире существуют еще какие-то предметы, люди. Что мир не сузился до одной-единственной постели.

Негромко выругавшись эхом на мои собственные мысли, Бастиан чуть приподнялся, увлекая меня за собой. Так, чтобы спины не касалась ткань. Неторопливое плавное движение отозвалось внутри острой яркой вспышкой, которая вновь вернула меня куда-то в тишину, нарушаемую лишь торопливым стуком сердца дракона. И прерывистым дыханием девочки, по иронии судьбы получившей душу богини.

В том же месте, где моей спины нежно касались горячие ладони, оберегая от боли, в спину Бастиана я впилась ногтями, эту самую боль причиняя.

Но, похоже, его это совсем не волновало.

* * *

Сон не шел.

Я чувствовала ужасную усталость, как будто весь день разгружала вагоны. Приятную, уютную усталость, навевающую воспоминания о ночи, но никак не желающую погружать меня в сон. Подняв голову, я посмотрела на Бастиана. Можно было и не надеяться, что он уснул. Конечно, лежал и смотрел в потолок, и какие мысли бродили в его голове – даже боги не ведали.

И я задала самый банальный, самый идиотский вопрос, который только могла задать девушка своему возлюбленному в постели. Но это вообще было мне свойственно. Красивая своевременная речь – не мой конек, годы дислексии, похоже, оставили неизгладимый отпечаток.

– О чем ты думаешь?

– О том, почему ты мне доверяешь.

– Не стоит?

– Я бы не стал доверять парню, который подговорил другого, чтобы тот прокатил меня с балом.

– Ну и не доверяй, – фыркнула я. – А с кем это ты так хотел пойти на танцы?

Он не больно, но ощутимо ущипнул меня за мягкое место, отчего я взвизгнула.

– Давай не будем перечислять заслуги друг друга. Я не хочу разбираться, почему и вопреки чему влюбилась. Я хочу наслаждаться внезапно выпавшим счастьем. Оно как снег посреди лета. Никогда не знаешь, выпадет ли, но совершенно точно может с легкостью растаять. Лучше скажи, что будем делать.

– Мм-м?

– Я не хочу спать. Что будем делать дальше?

Бастиан усмехнулся:

– Не знаю, я еще ни разу не доходил до этого момента в фантазиях. Все заканчивалось… кхм… раньше.

– Тогда, может, поедим? – предложила я.

– Идея неплохая.

Дом был совершенно тих. Охранники ни единым взглядом или жестом не дали понять, что удивлены ночными походами на кухню. Или что слышали хотя бы часть происходящего за дверями спальни. Подумав об этом, я слегка покраснела. Безопасность, конечно, дело хорошее, но неужели, пока Акорион жив, мне придется выставлять стражу даже у дверей комнаты, где я провожу ночи с любимым человеком?

Интересно, это хоть когда-нибудь кончится?

На кухне нашлись бутерброды, кофе, остатки пирога и сыр. Похоже, повариха нарочно оставляла для Бастиана что-то на перекус. Он явно часто работал ночами. Я чувствовала себя такой уставшей и ленивой, что даже не могла подняться и помочь ему.

Мы расположились в гостиной, у камина. Под уютный треск дров и запахи съестного я чувствовала себя очень счастливой. Хотя и осознавала, что это лишь кратковременный эффект. Скоро придется вернуться в школу, продолжать тренироваться и пытаться не сойти с ума. Но все же очень приятно, когда за тобой ухаживают, особенно если ухаживания заключаются в том, чтобы разложить на тарелке свежие вкусные бутерброды и сварить мне чашку ароматного кофе с апельсином.

– Это божественно! – Запустив зубы в бутерброд, я закатила глаза.

– Что, лучше, чем секс? – хмыкнул Бастиан.

Я задумчиво посмотрела на кусочек нежного хлеба с золотистой хрустящей корочкой, намазанного тонким слоем сливочного масла, с кусочком сырокопченой колбаски и листиком базилика.

– Да, – совершенно честно ответила я. – Сейчас это лучше, чем все.

– Ты только что слопала мою самооценку. В два укуса!

Фыркнув, я схватилась за второй бутерброд и только тогда заметила, что Бастиан не ест. А неотрывно смотрит на меня со странным блеском в глазах.

– Фто? – Из-за полного бутербродом рта я не могла нормально говорить. – Фто ты фмотрифь?

– Не до конца верю, что ты здесь. Потрясающее ощущение.

– Когда кто-то нагло жрет твои бутерброды?

– Нет, когда можно смотреть на тебя, живую и голодную. И знать, что если вдруг снова станет больно, то можно зайти в спальню в любое время суток, найти там тебя, лечь рядом – и все пройдет. Не знаю, почему ты так действуешь на эту дурацкую магию, от которой постоянно хочется сдохнуть.

– Но ты же… – Я прожевала и сильно сжала пальцами горячую кружку. – Ты со мной не потому, что я могу успокаивать магию, да? Не потому, что терпеть боль невыносимо?

– Что я могу тебе сказать…

Лицо Бастиана приняло хулиганистое выражение.

– Гасить магию может и Крост. Но с ним же я не сплю.

– Да, его ты ненавидишь, и я выясню почему.

– Делл…

Со вздохом Бастиан отставил в сторону чашку и усадил меня в своих объятиях так, чтобы ненароком не потревожить шрамы.

– Я не стану скрывать, что мне очень, о-о-очень нравится, что, когда совсем хреново, я могу поцеловать тебя – и станет легче. И не стану скрывать, что вот это ощущение, когда ты смотришь своими огромными глазами, а потом я тебя целую, очень напоминает какое-нибудь несуществующее зелье, исцеляющее все болезни. Но мне кажется, я влюблен в тебя, не потому, что ты так действуешь на мою магию. А ты так на нее действуешь, потому что я в тебя влюблен. Ну, или ты в меня. Не сомневаюсь, что ты уже была по уши влюблена к моменту нашей встречи в подсобке.

– Мечтай! Ты заманил туда меня обманом!

– Да, при помощи Надин. Которую из-за этого убили.

От камина вдруг дыхнуло ледяным пламенем и темнотой. Я поежилась, а руки Бастиана напряглись.

– Не говори так. Он бы нашел другой повод. Дело не в тебе, а в том, что Акорион – воплощенный хаос. И его надо отправить к папочке.

Давным-давно на зимних каникулах, после того, как Оллис устроил в школе бойню, я мучилась чувством вины, а Крост сказал, что в убийстве виноват только убийца. Тогда я не осознала это в полной мере, по-детски считая, что куда уж директору школы до моего богатого духовного мира и душевных терзаний.

А сейчас поняла, что когда кто-то мучается чувством вины из-за того, что натворил другой, спокойно молчать не выходит.

– Я кое-что сделал, пока ты лежала без сознания. Не знал, очнешься ли ты и как воспримешь потерю крыльев.

Он поднялся, чтобы подойти к небольшому комоду в углу гостиной. Из-за широкой спины Бастиана я не видела, что он там достает, а когда рассмотрела небольшую знакомую колбу, едва не подпрыгнула.

– Крылья!

И это оказались не обычные крылья, которыми была забита вся подсобка в спортивном крыле. Стеклянная колба на ощупь оказалась прочнее обычной, а внутри мягко светились не крылышки из перьев, наделенные воздушной магией, а словно сотканные из огня.

– Ой… а как…

– Эксперименты с магией огня. Не бойся, я их проверил. Не заменят твои родные, но ты сможешь участвовать в крылогонках. И летать со мной. Только не используй их, пока не заживет спина. Делл? Эй, почему ты сейчас плачешь?

– Ничего. – Я отвернулась и смахнула с ресниц слезы. – Просто люблю летать.

А еще мне вдруг подумалось, что, в сущности, совершенно неважно, кто крылья отнял. Гораздо важнее, кто их вернул. Во всех смыслах и во всех жизнях тоже.