Читать книгу Пятеро лучших, балерина и хакер. История экипажа - Ольга Павловна Волченко - Страница 2

Утро началось в обычном режиме, как и всегда: разминка, завтрак, учеба. Если физическая подготовка парней была приблизительно на одном уровне, то в науках все было не так просто. Здесь были «клубы» по интересам. Гиро – математик. Задания по этому предмету ему давали всегда индивидуально. Когда он погружался в свои формулы, это было для него лучшим временем. Нерешенных задач не было. Что касалось других наук, то они были просто на приличном уровне.

Все мужчины в семье Дрона были технари. Поэтому профессия ‒ инженер космического бортового оборудования – логически обоснованное завершение всех раздумий о его будущем. У парня было какое-то чутье, особое понимание техники. Его любимые предметы ‒ физика, прикладная механика.

Бор обладал разносторонними знаниями. Память была великолепной. Он мог выдать безошибочно наизусть несколько страниц технического текста. Он всегда знал, что будет инженером-конструктором и спроектирует принципиально новый двигатель для космической ракеты. Поэтому ‒ физика, начертательная геометрия, сопромат, теоретическая механика – его науки.

Среди девчонок выделялась Галая. Она была очень серьезной, почти строгой, и голос у нее был немного низковатым, не по-девичьи твердым, как будто с холодком. Но все равно, с ней было очень интересно, она активно включалась во все дела, и все знали, если Галая что-то задумала, то успешный финал этому обеспечен. В её семье все были либо химиками, либо медиками, что и определило ее наклонности.

Увлечение смешливой Ариш – астрономия. Для этой, всегда активной и неунывающей девчонки, все началось с экскурсии на самый большой телескоп, расположенный в Архызе. В тот день она увидела чудо ‒ Большую Туманность Ориона. Восторг перерос в увлечение, а увлечение стало мечтой. Она захотела побывать в космосе и рассмотреть все поближе.

А рыженькая Лири, как только поняла, что не быть ей примой на главной сцене, не сникла, а больше стала тратить времени на еще одно свое увлечение – космическую биологию. Было непонятно, как уживались в ней такие разные наклонности?

Сегодня по плану были практические занятия по алгебре. Получив свои карточки, ребята погрузились в работу. Ариш, уверенно взяв в руку карандаш, склонившись над своим листком, стала вникать в задание. Она долго смотрела на карточку, потом выпрямилась и нервно зазаелозила на стуле. Еще раз посмотрела и тихонько пробормотала: «Опять эти преобразования иррациональных выражений! И выговаривать-то неприятно, а не то, что в них разбираться. – Ариш снова несколько раз прочитала задание, но это не помогло, – И нашли-то ведь для меня самые противные. Вот придумал же кто-то! А я пытайся выразить эти выражения, которые совсем не выражаются нормальными выражениями». Ариш их никогда не любила. Ей в голову пришла мысль: а не перепутали ли меня с Гиро? Может, это ему предназначалось? Но нет. На обратной стороне листка было четко написано: «Курсант Ариш». Не зная, как подступиться к заданию, она глянула на Гаю, которая ближе всех сидела к ней. Легонько постучав ногтем по столу, призывая подругу, она показала той карточку. Рассмотрев условие, Галая пожала плечами, кивнув на Гиро. Ариш оглянулась, понимая, что теперь помощь может прийти только с той стороны. Написав записку с просьбой помочь, скомкала ее и запустила на стол «математика». Та, неудачно приземлившись, скатилась на пол. Мел в руке преподавателя застыл. Расслышал-таки! Но через пару секунд, в полной тишине, тот продолжил писать на доске. Гиро прижал записку ботинком, и, задвинув ее под стол, поднял. Сидя в пол-оборота, Ариш видела, как он что-то быстро там написал и, снова скомкав его, запустил ей на стол. Бор на лету перехватил бумажный комок. Сразу же раздался какой-то невнятный, сдавленный звук. Это Ариш с трудом сдержала свое негодование. На этот раз преподаватель обернулся, проговорив:

– Есть вопросы?

– Вопросов нет, есть только утверждения! – каким-то противным тоном проговорил, Бор, – Еще Герцен заявил, что астрономия, как наука, стала существовать с тех пор, как она соединилась с математикой.

– Вы абсолютно правы! Все законы природы написаны математическим языком. Если мы всё выяснили, продолжайте работать.

Этот «словесный шлепок» предназначался Ариш, все знают, что астрономия – ее профиль.

– Вот гад! – прошипела она. Девочка уткнулась в свой листок, чувствуя, как начинают гореть ее щеки.

Все с интересом наблюдали за происходящим. Бор еле слышно проговорил:

– Я о тебе забочусь. Математику нельзя изучить, наблюдая, как это делает сосед. Напрягай мозги. Сама работай.

– Бор! Какой ты милый! Поклон тебе в пояс! – чуть слышно, делано улыбнувшись, выдавила Ариш.

Преподаватель занял свое место за столом, поглядывая на ребят. Ариш еще долго пыхтела, напрягая мозг, но белый лист, как заснеженное поле в морозный день, оставался нетронутым. Вскоре прозвенел звонок. Все засобирались. После занятий ребят ждал тренажер.

Застегивая рюкзак, одаривая Бора недобрым взглядом, Галая проговорила:

– А ты заботливый!

– Я за порядок и справедливость! – равнодушно ответил Бор, проходя к двери.

«Скорее на воздух! Какой неудачный день! Да, просто паршивый! И задание дурацкое! И этот выскочка! Тоже дурацкий! Гад!» – бурчала Ариш, покидая аудиторию. В тот день она получила «неуд».

И вот, наконец-то, спорткомплекс и обещанный тест. Ребята его ждали с интересом и готовились к нему, как к чему-то особенному, потому что тренер предупредил, что это будет мероприятие не для слабых, возможно, придется даже немного поволноваться.

После команды построиться Степаныч, как стали называть тренера между собой курсанты, приступил к проведению инструктажа:

– Сегодня вас ждет нелегкое испытание – тестирование на большой центрифуге. Тренажер серьезный. Вам нужно выдержать всего 2 минуты вращения. Надеюсь, вы справитесь. Удачи.

Тренажер был не просто большим, он был огромным. Его диаметр ‒ 40 метров. Эта махина немного «давила» своими размерами, ребята даже присмирели. Первым в списке был Гиро. Конечно, волновался. Он сел в специальное кресло, расположенное в округлой кабине, инструктор защелкнул крепления, закрыл дверцу и включил аппарат. Началось вращение.

Перегрузки в этот момент очень большие, не каждый способен их выдержать. На случай, если вдруг что-то пойдет не так, в руке испытуемого находится тангента, небольшой приборчик с кнопкой. Если человек теряет сознание, рука разжимается, понятно, он выпускает кнопку ‒ это сигнал, центрифуга останавливается. Сумеешь пройти этот тест, значит, справишься с гипернагрузкой на организм при взлете ракеты, а не сумеешь, тебе не место в отряде. Ребята это знали.

Парни с заданием справились. Но, судя по выражению их лиц, это было не просто. Теперь очередь девчонок. К установке подошла Галая. Это была высокая, темноволосая, спортивного сложения девушка. По всему, она не из робкого десятка, но сейчас почему-то медлила. Некоторое время она, не мигая, смотрела на кресло. Ее густые брови немного насупились, образовав маленькую вертикальную складочку, казалось, она хотела что-то возразить, но нет, похлопав ресницами, поджав губы, дернув руками, она решительно села в кабину.

Кнопка «Пуск». Центрифуга набирает обороты. После нескольких секунд вращения Галая услышала резкий щелчок и почувствовала, что жесткость всех креплений немного ослабла. Девочка встрепенулась, напряглась. Послышался еще такой же щелчок. «Что это!? ‒ вспыхнуло в голове. ‒ Не сработали защелки? Поломались? Сейчас я просто вылечу!?» Она сразу же попробовала пошевелить руками, ногами, чтобы понять, что происходит: поломка это или нет? Все крепления еще держат. Как будто бы… Тангенту бросать не стала: она же в сознании. Но звуки-то были… Что это? Почему ослабли крепления? Что разваливается?

Скорость нарастает. Ощущается сильная перегрузка, ее словно вдавливает в кресло, противно нарастает головокружение, дальше почти полная потеря ориентации, дикая тошнота! Как плохо! Кажется, скоро душа вон! Но Галая думала не об этом. Все ее мысли были о странных щелчках, она ждала, что за этим что-то последует, вот-вот сейчас что-то произойдет. Вскоре центрифуга стала плавно замедлять ход. Все. Испытание пройдено.

Следующей была Ариш. Галая, поравнявшись с нею, проговорила:

‒ Неплохо. Пробирает. Вот только крепления, похоже, были собраны еще во времена Деда Мазая.

Русоволосая, сероглазая, с чуть вздернутым носом, вся в веснушках, с очень обаятельной улыбкой, всегда активная и жизнерадостная, сейчас она не улыбалась. Подходя к тренажеру, девочка нервно покусывала розоватые влажные губы, потирала о костюм в раз вспотевшие ладошки.

«Да что за день такой! Неприятностей и без того хватает, ‒ Ариш вспомнила сегодняшний «неуд», ‒ а тут еще крепления разваливаются! Может, сразу отказаться, еще ведь не поздно?» ‒ пока Ариш обдумывала пути отхода, центрифуга уже начинала вращение.

Физические способности курсанта Ариш были на среднем уровне, но если цель для нее оказывалась привлекательной, она не сдавалась, вытаскивала все свои ресурсы, но достигала ее. А если все же не получалось, говорила: «Старайся, дорогая, и все будет!»

Сейчас она вся обратилась в слух и нервно ждала, что сначала одна защелка, а потом и все остальные, одна за другой, будут отваливаться. Центрифуга раскручивалась. Ариш стиснула тангенту двумя руками, как будто это могло избавить снаряд от поломок. Но нет, порядок, крепления держат. Вдруг где-то над головой вспыхнула лампочка, накрыв на мгновение красным всю кабину. Потом снова и снова. «Что это значит? Что это за вспышки!? Об этом ничего не говорили! Может, уже бежать куда-то надо?» ‒ Ариш все прокручивала в голове все эти события, а жутко несущаяся махина потихоньку начала сбавлять ход и аккуратно остановилась. Фух! Все закончилось.

Очередь рыженькой Лири. Долгое время эта девочка занималась балетом. Она была очень стройной, с чудесной осанкой, с тонкими, удивительно изящными руками, удлиненной шеей, всегда чуть приподнятой головой. Она имела способность удивляться новому, восхищаться всем интересным и необычным.

Когда Лири уже была пристегнута, и тренер закрывал кабину, она услышала:

‒ Только обязательно обрати внимание на…

Дальше все было неразборчиво. Дверца закрылась. Вращение началось. Лири почти выкрикивала:

‒ На что? На что обратить внимание? Куда смотреть?

Понимая, что ее вопроса никто не услышал, она искала глазами что-то из ряда вон. На что же ей нужно обратить внимание, что нужно делать? А если это серьезное задание, а оно не будет выполнено!? Мысли в ее голове вращались так же быстро, как этот ненавистный аппарат. Эта рыжеволосая, ладненькая девочка, несмотря на свою видимую хрупкость, была какой-то очень прочной и цепкой. И сейчас она была готова выполнить все, но она так и не поняла задание, а делать-то что нужно!?

Центрифуга остановилась, дверь еще не открылась, а Лири уже выкрикивала:

‒ На что обратить внимание? Я не поняла!

‒ Поздравляю, вы все прошли этот сложнейший тест. А теперь разбор полетов, ‒ тренер пригласил всех в аудиторию, где и объяснил, что попутно был поставлен эксперимент, как влияет вводный отвлекающий фактор на переключение внимания. Все получилось. Вместо страха и плохого самочувствия испытуемые получили немного отвлекающих размышлений, сконцентрированных на другом объекте.

После, уже выходя из аудитории, Галая недовольно пробурчала: «Немного отвлекающих размышлений!? Очень спорные выводы!»

Оставшаяся часть дня прошла быстро. Вечером парней опять потянуло к забору, на волю. Адреналина им хватало и на занятиях, все было интересно, но это было по расписанию, а хотелось приключение придумать самим, и этот побег – то, что надо. Интересно же, что вокруг высоченного забора. В прошлый раз времени хватило только на разговоры. Да и Никита их уже ждал.

Все прошло привычно, препятствия преодолели четко и быстро. И вот они уже с фонарями идут по незнакомой территории. Никита повел ребят по узкой, неровной, чуть проступающей среди дикой поросли тропе. Ему хотелось показать своим новым приятелям странное место, где, по его наблюдениям, не работает ни один прибор. Место это огорожено металлическим забором с колючей проволокой. А самому, по его словам, все некогда разведать, что да как.

‒ А чем ты занят, ты же вроде как в свободном плавании? ‒ ребята с интересом смотрели на Никиту.

‒ Да дядька все просит наладить то рацию, то метеостанцию, сегодня только разбирался, надо сказать, хорошая штука, умная. Еще он часто приносит приборы, но я не всегда понимаю, для чего они. Все расспрашивает меня про них. А я же не инженер, я все больше с компами. Но мне очень интересно, ковыряюсь потихоньку.

Дрон оживился:

‒ Слушай, а можешь принести один, интересно глянуть, может, подскажу что, я в этом разбираюсь. – Усмехнувшись, он добавил, ‒ мы тут все особенные, да, парни? Страна о нас еще узнает!

‒ Идет, только не знаю, как провернуть дело, дядька приборы дает на время, потом забирает их и увозит куда-то.

За разговорами не заметили, как подошли к колючке.

‒ Ну вот, то самое место. А это «Егоза», ‒ Никита кивнул на оцинкованную спираль с острыми шипами, которая была прикручена поверх забора по всей его длине.

‒ Интересное название у колючки. Ласковое. С фантазией. ‒ трогая шипы, говорил Дрон.

Рассматривать особо было нечего: за проволокой пустырь без строений и почти без растительности, только местами торчат вентиляционные трубы. Вдруг на костюмах ребят замигали лампочки и через пару секунд погасли вовсе.

‒ Все понятно, наши приборы тоже дали сбой. Нужно сваливать! Быстро! Иначе все раскроется! И страна о нас так ничего и не узнает! ‒ Гиро это выкрикивал уже на ходу.

Медлить нельзя было. Если через 15 минут они не будут на месте, прощай, база! Назад мчались, не разбирая тропы, подминая по ходу высокие пушистые кусты лебеды и полыни, сшибая на бегу соцветия будяка. Никита не отставал. Успели. Уже по ту сторону забора Дрон, чтобы не засветиться, вполголоса проговорил:

‒ Кит, спасибо, пока!

Как-то само собой получилось, Никите дали позывной ‒ Кит.

Ребята были довольны, улыбались, все прошло гладко. Только Бор был озадачен. В его руках не было фонаря, тот выпал, когда в спешке перелазили через забор.

Направляясь к своему корпусу, парни тихо переговаривались:

‒ Ничего, завтра найдем.

‒ Если раньше нас его не найдет охрана, и тогда… ‒ Бор не договорил.

Что-то с резким звуком шлепнулось на гравий. Мальчишки обернулись: на тропинке лежал фонарь.

После отбоя лежали молча. Каждый думал о своем.

«Жаль, ‒ думал Бор, ‒ что все так получается, Кит неплохой парень, а его выставили из команды из-за меня. А, впрочем, значит, не так уж он и хорош, если выставили. Вот что он здесь делает? Ему бы не цепляться за соломинку, а отойти с моего пути. Поздно, парень. Место занято. Ладно, все идет, как надо, разберемся». Дрону тоже не спалось, очень хотелось посмотреть, что ж за такие диковинные приборы приносит дядька, и почему каждый день их прячет. Гиро заинтересовался странной, огороженной колючкой территорией, что там такое, военный полигон? Почему там вырубаются все приборы?

В их жизнь, до отказа наполненную новыми событиями, новыми знаниями, знакомствами и испытаниями, добавились еще и новые тайны.