Читать книгу Я есть - Ольга Плисецкая - Страница 9

Я не увлекаюсь футболом.

И мало во всём этом разбираюсь.

И всё-таки однажды познакомилась с Василием Уткиным.

Я тогда преподавала в Детской академии телевидения и сопровождала своих юных студентов – детей, которые хотят, «чтоб меня по телеку показывали», или родители которых хотели/хотят реализовать свои несбывшиеся мечты.

Сопровождала на экскурсию, на самый что ни на есть Первый канал. Я показывала им, где и как пишутся новости, показывала студии, гримёрные.

О, знаете, сколько восторга!

– Вот-вот, она самая, ну, как же её зовут?

– Екатерина Андреева.

– А, это у неё денег на прическу не хватает? Так моя бабушка говорит.

– А вот он, он про погоду рассказывает. Ух ты, ботаник, живой!

– Ой, не могу, Малахов! Смотри-смотри, вот он выскочил из студии, ой, маленький, оказывается, такой щупленький. Я-то думал, он великан!

– Вот идёт великан. Великан так великан!

– Это ж сам Василий Уткин! Смотрите-смотрите, ой, он с нами в лифт, ух ты, точно будет перевес, а мы не застрянем?

Обожаю детей, они скажут – так скажут. Они же не раздумывают, как мы с вами, что можно, а что нельзя.

И вот мы едем в лифте, Василий Уткин смотрит на всю эту ораву, на меня недоумённым взглядом. Малышня стоит, затаив дыхание, а мне, боже, так стыдно признаться, что я его и не знаю, ни разу не видела даже до этого, и в общем-то весь их восторг мне непонятен.

И тут Уткин этот спрашивает меня:

– А они, что?! Все ваши?

Наверное, он так пошутил, не понял, что это за 12 чертенят прижались все к какой-то новоявленной Мэри Поппинс, обхватили её от испуга, уставились на него своими яркими глазёнками.

– Да, все мои, – с гордостью ответила я. Надо же было что-то сказать…

А вечером, после занятий, ко мне подошёл мальчик. Оказалось, что у него нет мамы, она умерла, и он живёт с папой и бабушкой, и тихонечко так спросил меня: «А я правда тоже ваш?»

Не знаю, почему именно сегодня я вспомнила эту историю, этого мальчика, которому я от растерянности так ничего и не успела ответить, – громогласная бабушка как-то быстро его увела, Уткина этого вспомнила зачем-то, которого я тоже больше так и не видела никогда.

И слышу голос этот тихий, такой невероятно серьёзный, и вопрос этот, такой искренний, такой честный:

– А я правда тоже ваш?

И плакать почему-то хочется.

Уткнуться в подушку и плакать.

И усыновить, удочерить разных мальчиков и девочек, собрать их всех и сказать: «Да, вы все мои! Мои!»

И новости не смотреть никогда.

Потому что неправда всё это, новости эти, звёзды улыбающиеся, улыбающиеся даже тогда, когда грустно и плакать хочется.

А правда – это если бы я решилась так сделать.

Если бы я решилась ответить на такой вопрос хотя бы одному человечку в жизни, человечку, который без мамы, или без родителей вообще.

Помните, у Шолохова: «А зачем я тебе?! – А на всю жизнь!»

А ещё правда, что я не увлекаюсь футболом и мало во всём этом разбираюсь.

Мне вообще иногда кажется, что я в этой жизни мало разбираюсь…