Читать книгу От печали до радости или Первая любовь по-православному - Ольга Роман - Страница 6

Смена закончилась быстро. Неожиданно и разом, хотя Лина и знала, и вроде ждала. Но все равно не верилось. Не верилось, что все уже за плечами. Эти две с половиной недели стали словно один миг. «Помни последняя твоя и вовеки не согрешишь» (Сир.7:39), – почему-то вспомнила Лина из книги Сираха. Смерть, наверное, такая же. И все обнуляет. Все обесценивает. Поэтому правильно. Смерть лучше помнить. Лучше всегда стараться помнить самой. «Память смертная приучает человека не бояться смерти. Кто всегда приуготовляется к смерти, тот сможет достойно умереть. Ибо, как тот, кто всегда находится в готовности сразиться с неприятелем, уже не страшится, так и мы…»[23].

Но сегодня Лине было не до смерти. Сегодня у нее было другое горе. А еще сегодня была традиция. Отряд построился и пошел к морю. Бросать монетки и загадывать желания. Вожатая сказала, что уже замечено, загаданные желания потом обязательно сбываются.

Лина отошла в сторону. Кидать монетку – это было не про нее. Православные не кидают монеток. Когда-то платили за это своей кровью, что не кидали чего-нибудь такого на жертвенник чужих богов. Сейчас хорошо, осталась только память. Можно просто встать в стороне.

А среди ребят началось какое-то особое оживление. Это Тим со своими сотоварищами из кубрика придумали кидать монетки не просто так, а кто дальше. Начинание случайно услышала и подхватила вожатая, и теперь это уже было словно спортивное состязание, когда зрители затаили дыхание и ждали. Лина осталась стоять поодаль. Ей здесь было даже лучше. Всё всегда как на ладони, когда чуть издалека. А еще все-таки хорошо было стоять в такой ответственный момент одной. Для нее это ведь были не забава и не смех, как для остальных, она переживала за Тима, чтобы он победил. Это было как пенальти по воротам в добавочное время в каком-нибудь футбольном матче, когда счет 1:1, и сейчас все решится, кто больше забьет мячей. Лина смотрела один год какой-то чемпионат мира по футболу вместе с младшим братом, сейчас ей было уже неинтересно, но тогда она посмотрела и теперь знала: все очень серьезно. И непросто. Потому что второго броска у Тима не будет.

Тим кидал последним. Такой серьезный, спокойный, темноглазый Тим. И это была победа. Решительная и бесповоротная.

– А теперь похлопали, – услышала Лина звонкий, торжествующий голос вожатой.

Ребята захлопали.

Вожатая улыбнулась:

– А теперь похлопали, как себе!

Странное дело – всегда в подобных случаях все было понятно, что все хлопали искренне и честно. Любому сопернику. Потому что дружно, потому что громко. Но когда звучало это напоминание – и откуда тогда брался такой гром аплодисментов. Тим попытался отмахнуться, что он ничего не сделал. Но это был «Океан». Здесь так было принято. Аплодисменты и овации. Выиграл ты или проиграл, достал ли с неба луну или просто закинул дальше всех эту монетку в море. Но Тим все равно не понимал. И тогда он отошел в сторону. Лина улыбнулась. Это был Тим.

– Глупость какая-то, – сказал он.

А она просто стояла. Стояла и улыбалась. «Океан – это я! Океан – это мы! Океан – это Тим!», – невольно подумала она сейчас на строчку из знакомой песни.

А потом берег снова стал обычным. И почему-то печальным. Лина посмотрела на море. Это было обычное море. И обычный день. Только какая-то печаль. Какая-то грусть. Словно она и здесь, и не здесь. Словно стоит не перед морем. Словно над степью в полночь. Не вернуться, не взглянуть назад.

«Доспех тяжел, как перед боем. Теперь твой час настал. – Молись!» – наверное, как-то по-особенному и словно самим сердцем поняла Лина сейчас эти блоковские строчки.