Читать книгу Инферно.ру - Ольга Романова - Страница 7

Он очнулся в испуге. «Ты в этом уверен, Костя Ершов?» – голос из мрака звучал в привычной реальности и странно, и жутко. Надпись в очках обжигала глаза добавив липкой субстанции к мокрой от страха футболке: «Поздравляем! Вы прошли третью ступень и перешли на новый уровень «Подмастерье». Счастливых вам снов!».

– Какие к дьяволу сны, – срывая очки, выругался мужчина. – Я – человек! – необычное восклицание, голосом испуганной мыши вырвалось из его груди.

Понадобилась минута, чтобы он понял, что зверь остался в Игре, а он, потомок Адама, грешный и потный, лежит на своей кровати.

– Чтоб тебя….

Ужас сползал с Константина как змея с нагретого камня; дыхание его выровнялось, сердце, пару минут назад готовое выпрыгнуть из груди, входило в привычный ритм.

– Ну надо же, седьмая грань куба…. И кому только в голову такое придёт? Запах Игры ещё будоражил ноздри мужчины. Была ли это просто игра или реальность ночного кошмара была его явью, только другой, где он проживал свою жизнь в шкуре крошечной твари? Гугл не знал, но: «Я ненавижу пряники, не знаю латыни и точно уверен, что дважды два – не пара гусей, а значит…» – Костя тряхнул головой.

– Да ни фига это не значит, – он резко поднялся с кровати, гоня от себя лукавую мысль о мирах ему неподвластных.

Ночь вступила в свои права тревожащим душу небом: холодным и мрачным как вход в преисподнюю. Шёпот и шлёп полуночных созданий, в человеческом мире, был не только не добрым, но и опасным, и не только к мышам.

Шелестя босыми ногами об пол, Костя подошёл к окну, опёрся руками о подоконник и, приложив горячечный лоб к прохладному стеклу, устало закрыл глаза.

Огрызок полной луны угодливо осветил его длинные пальцы в причудливой светотени, ставшие похожими на лапы филина.

– У Лукоморья дуб зелёный…, – задумчиво произнёс мужчина. Затем, усмехнувшись, добавил: – У дуба кот и мышь считают лебедей. Бред, – Гугл отнял остывший лоб от стекла. – Бред, бред и ещё раз бред.

Он пытался уверить себя, что Игра – это что-то обычное, вполне вмещающееся в сознание, а всё остальное его отзывчивый мозг доделывает сам, потому и реальность Игры кажется такой настоящей.

– Всё это чушь, – произнёс он уверенным тоном. – Я уверил себя, что всё, что я вижу, правда. Я хотел, чтобы всё это была правда. На самом же деле, это просто компьютерная, не спорю, очень классная, но, всё же, игра. Просто, игра.

Он попробовал вспомнить, как начался гейм и… не смог. Не смог он вспомнить и день: как проснулся, ушёл на работу….

– Блин….

Ко всем его треволнениям, добавился новый, весьма неприятный, факт: он не помнил, как оказался в Игре, и эта проблема была поважней полуночного морока.

Отрезок жизни между второй и третьей ступенями, чудесным образом, стёрся из Костиной памяти и теперь он не знал, стоит ли ему пугаться ехидных намёков циничного разума или расстройство сознания является нормой для тех, кто попал в зловещую западню мистера Фога.

Костя взглянул на часы: без пяти минут полночь.

– Начнём с очевидного, – он вернулся к кровати, где в скомканных простынях ждал его верный смартфон. – Ок Гугл. Какое сегодня число?

– Двадцать девятое сентября две тысячи двадцать шестого года, вторник, – ответил вежливый голос.

– Чуть больше суток, – суммировал время Костя.

Двадцать восемь часов самовольно исчезли из жизни, как будто бы их и не было. Он невольно прислушался. Всё было тихо: ни спецназа, ни скорой, ни воя сирен…. Если бы что-то случилось, мать, ради спасения любимого Кокочки (он это точно знал), подняла бы на уши пол-Москвы. А так, просто обычный провал в памяти, какой случается у каждого пятого алкаша. Костя невесело ухмыльнулся.

– Ну хоть в чём-то везёт.

Он сел на кровать и задумался: «Я не голоден, значит, я ужинал. И на роботе я был…, наверное. Может Толику позвонить? Не-е-е, потом не отделаешься…» Костя вспомнил ухмылку Толяна, мол знаю о твоих грешках, но молчу, ибо друг, на то и друг, чтобы покрывать слабости друга, и его передёрнуло. «Узнать у отца? А точно!» – мысль, что нужно спросить отца как он провёл эти сутки, показалась Гуглу не такой уж дурацкой. Всё же родной человек, к тому же, полковник разведки – тайны хранить умеет.

Выйдя в отставку, Пётр Петрович, при помощи пары часов ночного покоя (Маргарита Раисовна уходила спать раньше), в которых он жил как хотел притворяясь, что смотрит футбол или нечто слишком мужское и скучное для любимой супружницы, смог приспособить себя к печальной реалии мужа на пенсии: находиться рядом с женой круглые сутки.

Про тайное время в жизни отца Костя узнал случайно. Вернувшись однажды позднее обычного, счастливый от выпитого и мысли, что выстоял перед шквалом звонков рассерженной матери: «Кока ты где ужин давно остыл!» – он увидел в гостиной «призрак отца» – так он назвал выражения лица Петра Петровича. Уставившись в экран невидимым взглядом, отец пребывал в невесомости счастья: чистом, лишённом желаний, мерцающих целей, – пространстве «не здесь». Улыбку его озаряло такое блаженство что, Костя подумал, нечаянно, что отец его молится Богу. Он даже присвистнул от изумления, чем вывел отца из блаженного состояния.