Читать книгу Лед и пламень - Ольга Романовская - Страница 5

Я разом стала никому не нужна. Ну, не считать же собеседником иллюзию Соланжа? Он милостиво оставил ее в комнате, чтобы я не скучала, а на самом деле – чтобы присмотреть. Геральт повесил мне на шею цепочку с тремя узелками, заверив, что она защитит, случись какая-нибудь гадость, хотя все трое, включая королеву, считали опочивальню безопасным местом.

Ее величество рвалась в бой, но мужчины, сговорившись, подавили ее стремление на корню. Геральт и Соланж обменялись взглядами, кивнули и разыграли подлую сценку. Ради такого случая они даже забыли о неприязни друг к другу. Любимый отвлек королеву разговором, а некромант усыпил. Геральт успел подхватить госпожу, не позволив удариться о кресло, и бережно уложил на кровать, даже одеялом прикрыл. Подобная забота неприятно резанула. Я отвела глаза, сделав вид, будто интересуюсь рисунком тканевых обоев, и натолкнулась на изучающий взгляд Соланжа. Вспыхнув, потупилась, но противный некромант не удержался от ремарки:

– Зачем ревновать, если все равно он спит с вами?

Странно, Соланж высказался громко, но Геральт никак не отреагировал. Неужели не вступится?

– Он не слышит, – разъяснил некромант и самым бесстыдным образом потянулся, демонстрируя кошачью гибкость. Тело его напоминало воду: так же легко перетекало из одного положения в другое. – Более того, я совсем не там, куда вы смотрите. Обычная галлюцинация. Геральт наверняка рассказывал – я люблю подобные штучки. Я вообще много чего люблю и умею, – таинственно добавил Соланж.

Я вздрогнула, когда чьи-то пальцы коснулись плеча, испуганно обернулась и увидела некроманта. Он предельно серьезно смотрел на меня, только уголки губ улыбались.

– Не отличить, верно? – Соланж указал на своего двойника. Самое примечательное – тот тоже смотрел на меня. – Какой истинный, а какой ложный, можно почувствовать только сердцем.

– То есть? – не поняла я и на всякий случай сделала шажок к Геральту. Тот как раз укутывал одеялом королеву.

– Магическая интуиция. Теоретически можете развить, если разовьете дар.

– У меня нет дара, – вздохнула я.

Помнится, еще в Мире воды я жутко переживала, что никогда не смогу сотворить ни одного заклинания. Спасибо, в замке магистра Онекса позволяли пользоваться общественной магией, а природная сметливость помогла мне выучить парочку бытовых заклинаний. Они-то и стали косвенными виновниками моего переселения в Веос. Не умей я даже такой малости, Геральт выбрал бы иного помощника для переноса через миры. Его собственную магию блокировали, а через меня навсей добрался до запасов энергии рода Онекс.

– Ой ли? – Некромант издевался, игнорируя недовольные взгляды Геральта, который наконец-то заметил неладное. – Был – и весь ушел в любовника? Тогда отчего вы так хорошо лечите?

– Это совсем другое, – упрямо возразила я. – Обычные склонности. Кто-то хорошо рисует, я лечу.

– Ну, это как сказать. – Улыбка Соланжа стала уж совсем неприличной, пальцы барабанили по моему плечу. Показалось или он выводил ритм веселой песенки?

– Не показалось, – ответил на мысленный вопрос некромант и отступил.

Коту понравилось терзать мышь. Жду не дождусь, пока Геральт починит медальон и сойдут руны! Тогда Соланж перестанет без спроса копаться в моей голове. Такое ощущение, будто всегда голая.

– Голой я вас видел, – напомнил некромант, – а мысли читаю не всегда. Обычно ставлю щит. Иначе с ума сойдешь! Представьте бесконечный гул голосов, где ничего не различить.

Со мной вновь беседовал первый Соланж, а второй, настоящий, о чем-то шептался с Геральтом.

– Так вы ментал? – запоздало догадалась я.

Некромант закатил глаза:

– Не прошло и года! Или впервые слышите о гибридных магах?

Впервые, до Веоса не попадались.

– Чтобы подсластить пилюлю: тут многие менталы в той или иной степени, поэтому закрываются. Для мага определенного уровня мысли – не проблема. Для меня это так, баловство. Основная профессия – некромантия. Дело всей жизни, так сказать. Ладно, сейчас Геральт перенесет вас в спальню. Посидите там, подождете, пока он не вернется. Чтобы не так тоскливо было, оставлю иллюзию. Через три часа развеется.

И вот я сидела на кровати с чашкой горячего чая и тарелкой имбирного печенья, которые любезно оставил Геральт, и смотрела на иллюзию Соланжа. Некромант будто дремал в кресле. Со стороны – как живой, но проверить я боялась. Да и о чем с ним говорить? О погоде?

Тишину нарушало только биение моего сердца. Мысли поневоле возвращались к Геральту. Он ведь толком не поговорил со мной после ритуала, не обнял, не поцеловал. Даже обидно. Может, мне страшно, может, я боюсь оставаться одна? Некромант – и тот проявил больше участия. Хотя, наверное, я не права. До меня ли Геральту, когда лучший друг оказался одержимым, сестричка, она же свояченица, и не думала умирать, а жена сбежала? Вот закончится кошмар – все встанет на свои места.

Я легла на кровать и уставилась на матовую поверхность зеркала. В ней отразилась придворная дама в зеленом, которая, игнорируя этикет, скинула туфельки.

Чай в чашке не остывал. Значит, на него наложили специальное заклинание. В блаженстве погрела ладони над чашкой и сделала глоток. Пряный напиток растекся по горлу. Какой же вкусный! Не успокоилась, пока не выпила весь.

Присутствие иллюзии Соланжа больше не стесняло, и я развалилась на кровати. О приличиях, впрочем, не забыла: юбки не задирала, ногами не болтала. После переживаний, чая и сытного завтрака клонило в сон.

Я вновь лениво посмотрела в зеркало: все равно никаких развлечений. Показалось или отражение подмигнуло? Мотнула головой, глянула еще раз. Глупость какая!

Любопытство меня погубит! Я сползла с кровати и присела за туалетный столик, даже провела рукой по амальгаме. Показалось, разумеется. Только хотела вернуться обратно, как услышала приглушенный шепот. Сон как рукой сняло. Геральт! Он хрипло звал меня. Слова кровью пульсировали в висках.

– Знаю, ты меня не услышишь, – с горечью заключил навсей. – Сам виноват, самому и расплачиваться. И хорошо, что не слышишь: позор – признаваться в слабости.

Сердце на миг перестало биться. Судорожно глотнув ртом воздух, я прижалась губами к бездушной поверхности, пытаясь помочь любимому или хотя бы услышать еще что-нибудь. По щеке стекла слеза. Я поспешила смахнуть ее и обессиленно рухнула на пуфик. Бездумно начертила на зеркале сердечко и вскрикнула от неожиданности: твердая амальгама превратилась в вязкую массу. Стоило чуть надавить, и палец целиком ушел в зеркало. Но самое страшное – я не могла его вытащить. В отчаянии я глянула на иллюзию Соланжа. Та приоткрыла один глаз, но ничего не делала: настоящий некромант далеко. Я ухватилась свободной рукой за край стола и попыталась освободиться. Увы, застряла намертво. Дернула сильнее и с криком улетела в зазеркалье.

Краем глаза я заметила движение сзади. Видимо, отреагировала иллюзия Соланжа. Или я выдала желаемое за действительное? Не наделил же, в самом деле, некромант двойника разумом!

Я летела сквозь пространство и время. Кричала, но изо рта не вырывалось ни звука. Или я просто оглохла. Кости трещали. Казалось, еще немного, и меня сплющит. Но нет, спустя пару томительных мгновений длиною в вечность я плюхнулась на землю, едва не вспоров щеку веткой. Приглядевшись, я поняла, что оказалась в лесу. На затылке – шишка, плечо ноет, вдобавок ко всему тошнит. Застонав, я попыталась пошевелить рукой или ногой. Вроде цела. Но встать все равно не могу, нужно отлежаться.

Над головой сомкнулась крона лиственного леса. Она негромко шелестела, настраивая на романтический лад. Где-то неподалеку журчал ручеек. Пели птицы. Немного придя в себя, я со стоном села, потирая голову. Да, мне определенно повезло! Ветка острая, прошила бы щеку насквозь.

Все руки в синяках, ссадинах, а пальцы той, которая угодила в зеркало, частично потеряли чувствительность и побагровели. Платье порвано, один край банта откололся и хлопал по мягкому месту. Туфли слетели. Вот морока! Поползла за ними и застыла с вытянутой рукой: взгляд уперся в нетерпеливо постукивающий о корень дерева женский сапожок.

– Вот и свиделись! – осклабилась Элиза и поспешила предупредить: – Не торопись бежать, бесполезно. Сестричка нервная, с радостью поквитается за Геральта.

– Но как?.. – Слова застряли в горле. – Разве она не мертва?

Графиня расхохоталась и заклинанием подняла меня в воздух. Теперь я хорошо видела и ее, и Талию, прислонившуюся к осине неподалеку. Выглядела навсейка плохо. Близкое общение с Геральтом и Филиппом обезобразило ее, подарив пару шрамов, но не лишило живости взгляда. Одержимая смотрела чуть насмешливо, но от меня не укрылась нервозность магессы.

Талия, как и Элиза, оделась удобно, по-мужски: в охотничий наряд. На поясе каждой – целый арсенал. Графиня как раз вытащила нож и приставила мне к горлу, заставив судорожно сглотнуть вязкую слюну. Ее рука ловко сорвала с меня цепочку с узелками. Брезгливо бросив на землю, Элиза испепелила ее. Странно, отчего оберег не сработал? Разве я не подвергалась опасности? Или свечение, которым налились узелки, и есть сигнал о помощи? Хорошо бы!

– Ты полная дура, – выплюнула Элиза, проведя лезвием по моей коже. Я ждала и боялась момента, когда нож вспорет плоть, вместе с кровью отнимая жизнь. – Поверила в простую обманку!

– Она же наиви, – презрительно обронила Талия и скользнула по мне пустым взглядом человека, которого давно ничего не держит на свете. – Они всем верят, всем помогают. И любят, наверное, так же: чисто, беззаветно. Я, – ее голос окреп, теперь в нем сквозила злая усмешка, – может, тоже хотела любви, но никто не желал ее предложить. Мать умерла, трусливый отец отрекся и тоже ушел к предкам. Потом маги, Свейны… Есть только ты, Элиза, но этого мало. Слишком мало!

Одержимая сокрушенно покачала головой и, встрепенувшись, неожиданно зло прошипела:

– Ты умрешь, но только после Геральта Свейна! Пока сила еще не ушла, я разделаюсь с проклятым родом. Забери демоны Соланжа, это он, скотина, лишил нас мечты, покровителя. С твоей помощью. Ты пахнешь его душонкой, его парфюмом. Тоже пригрела? Хотя бы не продешевила, наиви, Соланж Альдейн стоит смерти.

Я удивленно глянула на нее, позабыв о лезвии, царапавшем кожу. Талию и некроманта некогда что-то связывало? Возможно, несчастная первая любовь сироты. Слишком уж много эмоций вызывало его имя. Может, я и дурочка, но умею отличить ненависть от злобной тоски.

Талия сообразила, что разоткровенничалась, и наслала на меня серое облачко. Едва оно коснулась кожи, я вновь провалилась в небытие. Надеюсь, не навсегда.

Кап-кап-кап…

Ай!

Я едва не задохнулась, когда на лицо вылили ведро воды. Закашлялась и открыла глаза. Тот же лес, только я лежу на берегу ручья. Руки и ноги стянуты веревкой, горло сжимает ошейник. Подобный надевали на врагов ланги. Он мешал дышать, каждый вздох отдавался спазмом. Радовало одно: во мне нет магии, поэтому не так больно. Представляю, каково приходилось Геральту. Ошейник блокировал энерготоки, постепенно иссушал их, убивая дар.

В висках пульсировала боль, будто изнутри били маленькие молоточки.

– Так, запомни: лежишь тише – умираешь быстрее. – Присев на корточки, надо мной склонилась Элиза. Талия стояла чуть в стороне. В ее руках появился посох – эбеновый, витой, покрытый изморозью. Его венчал восьмигранный рубин. С другой стороны, как и положено, острый клинок. – Мы ждем, когда объявится Геральт. Ты с блеском играешь роль приманки – и здравствуй смерть. Запомни, рыпнешься – пожалеешь. Ошейничек ведь знакомый?

От ужаса меня бросило в пот. Страшно подумать, какова в понимании графини быстрая смерть! Боюсь вообразить, какая участь уготована Геральту. Как же ненавидит его жена!

Графиня зло рассмеялась и пояснила хмурой сводной сестре:

– Дария всю жизнь прожила среди лангов. Жаль, не запечатлела Геральта в эффектном аксессуаре. Дорого бы я дала, чтобы увидеть его жалким и покорным! Как, – она порывисто обернулась ко мне, – он всех дамочек обслужил? Ты разжимала ему зубы, когда поила возбуждающим зельем?

– Нет, – смело, пусть и срывающимся голосом ответила я, – не все любят чужие страдания. Унижать людей – мерзко!

– Да неужели? – Элиза ухватила меня за подбородок, заставив посмотреть в глаза. – Ты никогда не пробовала, откуда тебе знать? Или успела-таки привязать Геральта к кровати и хорошенько отшлепать? О, он любит решительных женщин! Постель всегда служила стимулом.

Графиня провела языком по губам и неожиданно прищелкнула пальцами. Воздух задрожал и превратился в гигантское зеркало. В нем отразилась шикарная спальня. Приглушенный свет, алые и черные тона. Я догадалась, что задумала показать Элиза, и предусмотрительно закрыла глаза. Не желаю смотреть на супружеские утехи! Дело не в непристойности, просто сердце щемило из-за Геральта. Он отдавался этой женщине, ласкал, целовал, доверял, а она вонзила ему отравленный нож в спину, выставила на всеобщее обозрение самое сокровенное. Навсейка, самая настоящая навсейка! «Но ведь если разобраться, и Геральт не лучше, – подло шепнул внутренний голос. – Как быстро он забыл жену, согласился ее казнить. И не просто, а собственными руками. Может, они друг друга стоят?»

– Нет, смотри! – Пальцы Элизы до боли сжали мои челюсти. – Гляди, чтобы было о чем фантазировать на том свете. Любуйся телом любовника, пока его не сожрали черви. Хотя, – она задумчиво цокнула языком, – червям Геральт не достанется. Талия, ты ведь хотела его сжечь? Прекрасное решение! На глазах у Дарии, чтобы бедняжка умерла от разрыва сердца. Наиви ведь такие чувствительные!

Графиня расхохоталась и потрепала меня по щеке.

– Прекрати!

Меньше всего я ожидала, что отвратительное представление оборвет Талия. Она вынырнула из болезненной задумчивости и подошла к нам. Элиза посторонилась и, недовольно бурча что-то себе под нос, вновь щелкнула пальцами, убрав изображение спальни.

– Мы сразимся в честном поединке, – напомнила сестре Талия. – Я не опущусь до подлости Свейнов. Ты меня подстрахуешь, уберешь ловушки и излишки силы братца. Не беспокойся, Дария, он умрет как воин.

Одержимая облизнула запекшиеся кровоточащие губы и склонилась надо мной. Я зажмурилась, ожидая удара или какой-то гадости, но Талия сняла ошейник. Элиза громко фыркнула, не одобряя поступка сестры, но промолчала.

– Тебя тоже убью я, – пообещала Талия. – Ты ничего не почувствуешь, просто заснешь. Элиза же… – Она скривила губы. – Сестра слишком зла на тебя. Что бы она ни говорила, их с мужем связывала страсть.

Графиня удалилась в глубь леса. Мы с Талией остались одни. Глаза одержимой гипнотизировали. Даже теперь, изуродованная магами, она сохранила остатки былой красоты. Те же точеные черты, те же ведьминские разноцветные глаза: один зеленый, другой болотный, почти желтый. Интересно, какая радужка досталась Талии от отца, а какая от матери? У Элизы васильковые глаза, ничего общего.

– Отметина избранной.

– Что?

– Глаз. Вот этот, – Талия указала на желто-зеленый. – У всех великих некромантов желтые глаза. Хотя бы у Соланжа Альдейна. Он как-то посетил нашу школу. Тогда мне почудилось, будто Хозяин смерти разгадал мою маленькую тайну: слишком пристально смотрел. Я пережила самые страшные и самые светлые минуты в жизни, – грустно улыбнувшись, добавила одержимая. На пару мгновений за обликом магессы проступила юная девушка, робкая, полная надежд. Наверное, навсеи тоже не рождаются зверьми. – Первая любовь всегда несчастная.

Интуиция не обманула, Талия действительно неравнодушна к некроманту. Поразительно! Чем Соланж Альдейн привлекал женщин? Я воскресила в памяти образ некроманта и признала – тому есть чем пленять сердца. На фоне навсеев Соланж и вовсе смотрелся экзотично. Тело у него тоже… Я закашлялась и мысленно одернула себя. Нельзя оценивать мужчину, как сильный пол – женщин!

– Но у одержимой нет шансов, – предалась воспоминаниям Талия. Она знала, ее тайна в надежных руках, мертвецы не болтливы. – Соланж их убивает, всех без разбора. Да и стоит ли какая-то незаконнорожденная внимания и тем более наставничества некроманта его величества? Глупые мечты, верно?