Читать книгу Семнадцатая руна - Ольга Рёснес - Страница 6

Есть еще в мире счастливые люди. Они тут, поблизости, и это ради них существует прочно заведенный в мире порядок. Никто не пройдет мимо ярко освещенной по вечерам виллы Кнута Гримстада, не подумав при этом о значительности всякого, кто занят чем-то в коммуне, ведь именно там и затевается всё самое важное: возня с налогами, благоустройство бесплатного, для наркоманов, бомжей и идиотов, жилья, размещение долгожданных со всего мира беженцев, а также изъятие у местных родителей дурно воспитываемых ими детей. Как раз Кнуту Гримстаду и поручено следить за бесперебойностью поставок молодняка в коммунальный детоприемник, и если где-то случается пробел, за дело берется Сильви Гримстад, его профессиональная жена, отлавливающая среди прибывающих в коммуну беженцев увязавшихся за ними малолеток: двоюродных, внучатых и прочих левых членов узаконенной на бумаге семьи. Она-то, Сильви, знает всем этим бородатым малолеткам цену: негров везут, как набившуюся в банку кильку, на надувных лодках по Средиземному морю, вываливают на ближайший греческий берег, и к ним тут же пристают – с деньгами, шмотками и жратвой – командированные коммуной агенты неотложной помощи, и негры – буть то араб, эфиоп или афганец – покорно следуют за своими интеллигентными спасителями, сообщая домой по смартфону, что тут, на ихнем берегу, полный порядок. Это ведь так обогащает нордическую, еще от викингов, культуру: теперь это скоростная мультиварка, с кипящим в ней, со всего мира, цветным компостом. Главное, не позволять никому сомневаться в демократичности самой этой затеи: сделать мир безрасовым. Никаких рас больше не существует, и если ты все еще белый, стыдись.

Проезжая мимо недавно посаженной еловой изгороди на серебристом тесле, Сильви неуверенно тормозит: тут что-то непонятное, как будто даже живое… Возле старой груши, торчащей посреди ежегодно зарастающего крапивой и дикой малиной пустыря, копошится кое-как одетое, в испачканных землей штанах и старой курте, тело. Здесь давно уже никто не живет, здесь просто свалка, и кто-то, видно, задумал что-то скверное… ну можно ли просто так ползать по пустырю на коленях? Это надо срочно выяснить. Приоткрыв дверцу, Сильви требовательно спрашивает:

– Что ты тут делаешь?

Сильви привыкла, чтобы ей отвечали сразу, немедленно, и теперь ей кажется странным, что ползающее на коленях тело даже не повернулось в ее сторону. И хотя старая груша на месте, крапивы и дикой малины вокруг уже нет, и на открытой солнцу полосе посажены… розы! Розы… здесь? Тут явно какая-то ошибка, надо срочно выяснить.

– Ты, что, не слышишь? – требовательно повторяет Сильви, – Что ты тут делаешь?

Сильви сдает полякам гостевой дом, и те пилят за это дрова, стригут газоны, кормят и режут бройлеров, подрезают деревья. Поляки нужны здесь хотя бы уже потому, что нормальному потомку викингов противно строить для себя икею, а поляк делает это запросто. Тем более, что потом икею приходится перестраивать и перестраивать… и снова приходит поляк, и начинается все сначала. Они-то наверняка знают, кто это самовольно сюда забрел и теперь копошится под грушей, они ведь давно уже растащили с руин все, что можно было продать.

– Я тут живу, теперь это мой дом.

– Ах, вот как… – Сильви отступает на шаг от еловой изгороди, садится в машину. Ей никто об этом не докладывал, хотя руины – всего лишь узкая полоска, зажатая со всех сторон ее, Сильви, владениями. Тут все дороги тоже ее, и перерезающий поле ручей, и все еще торчащие по обе его стороны старые березы, и даже косули в лесу, и те в курсе, что только коммуна дает лицензию на сезонный отстрел, и никак тут не обойти Гримстада.