Читать книгу Мертвый лес - Ольга Савченя - Страница 7

Несмотря на то, что зал находился под землей, внутри было тепло. Сквозняк гонял свежий воздух, а лучи солнца, проникающие через трещины под потолком, рассеивали мрак.

Мы с Мони крались, приглядываясь к темным углам. Но любопытство подталкивало отбросить все предосторожности и поскорее приблизиться к источникам магии. В полумраке они сияли, словно маяки, притягивая к себе внимание. Первым делом я подошла к колодцу. Он был ближе всего ко входу. Каменный, местами потрескавшийся и расколотый. Вьюн оплетал его, цепляясь за трещины и неровности камня; на тонких зеленых стебельках, несмотря на полумрак, виднелись сиреневые цветочки. Сквозь воду можно было разглядеть мельчайшие детали дна. В самом низу мерцал золотистый песок, в котором змеями струилась вечно подвижная лава. А по поверхности воды то и дело пробегала рябь, и, присмотревшись, можно было заметить белесые, словно разбавленные туманом, потоки воздуха. Они кружились в пределах колодца, будто плененные его границами.

– Смотри, – тихо подозвал Мони. Эхо тут же подхватило его голос.

Ощущение кольнуло, будто кто-то подглядывает за нами. Я неосознанно прикрыла ладонью затылок и огляделась. Убедившись, что вокруг никого нет, поежилась и отправилась к напарнику.

Я прекрасно помнила больших кошек Дагира: их длинные клыки, гибкие тела, хищно-игривый блеск в глазищах. И теперь передо мной, на постаменте, стояла иллюзия гордой кошки еще больших размеров. У нее имелась грива, рыжая шерсть лоснилась от каждого движения, по полу бесшумно стучал скорпионий хвост, а главная прелесть – крылья, которые она раскрывала, начиная вылизываться.

– Я читал о мантикорах, – полушепотом сказал Мони, расхаживая вокруг иллюзии. – Когда-то очень давно они обитали в Ирфриде. Из-за их свирепости никто не совался к ним. Кроме заклинателей существ. Только они и могли приручить диких хищников. Писали, что на них можно было летать.

– Летать? – удивилась я. – Я готова во многое поверить, но чтобы летать…

– Когда-то люди боялись морей и океанов, – Мони пожал плечами, – а сейчас это один из основных способов передвижения.

Полюбовавшись мантикорой, я направилась дальше. Мони последовал за мной.

Свет едва проникал в другую половину зала, и тоненькие лучики солнца, падающие на камень, окрашивали его в золото. Я потрогала искристые крупинки, но на ощупь не смогла разобрать, игра ли это света, или стены и вправду золотые. Древние храмы, небывалая роскошь прошлых веков… Нириан Грей описывал самые настоящие чудеса, сокрытые на Запретных землях. Но ведь там храмы древнее наших.

Мы остановились возле постамента с железным щитом. Узоры, отлитые на нем, подсвечивались синим. Магия защитников…

– Магический щит для щита, – проговорила я. И поинтересовалась у всезнайки: – Это какой-то символизм?

– Отнюдь. Раньше боевых защитников было меньше. Все больше полагались на зачарователей. Они были настолько сильными, что вот такой самый обычный щит не могла пробить даже высшая темная нечисть.

Я повернулась к зеркалу, стоящему неподалеку. Оно привлекало меня сильнее, чем щит. Было в нем что-то интригующее, какая-то темная, одновременно отталкивающая, одновременно манящая красота. Каменную раму оплетали цветы с кроваво-красными бутонами, а у основания зеркала, в углублении постамента, будто в самом деле кипела кровь. Может, все-таки какое-то зелье?..

Но, приближаясь к нему, спросила я о другом:

– Почему зеркало, Мони?

– Вроде бы раньше, – не отставая от меня ни на шаг, начал отвечать он, – когда магия была могущественней, маги крови были под запретом. Даже ведьмы и темные колдуны остерегались нас. Мы способны были сделать многое: убивать, накладывать чары, контролировать, навязывать идеи, шпионить. А главное, мы могли делать все это на расстоянии.

– С помощью зеркал?

Ответ был и не нужен – он возвышался передо мной.

Между листьев и стеблей, оплетающих раму, поблескивали инкрустированные камни. Возможно, рубины и изумруды, возможно, разновидности граната, – наверняка усилители магии крови. Некоторые камни, складываясь в узоры, находились и в самом зеркале, словно росли из него. Искусная гравировка, искусная резьба по камню, великолепное оформление – прекрасная работа мастера. Пожалуй, я готова поверить, что когда-то наши предки летали на мифических мантикорах.

Раздался громкий шорох. Я резко обернулась.

– Мони, не пугай так…

Остатки фразы проглотила. Мони поднес указательный палец к губам, призывая к тишине, и озирался. Мрак залег по углам и казался живым, осязаемым. Будто он видел нас, слышал нас, будто улавливал наше дыхание…

Мони, сжимая рукоять кинжала, попятился и шепотом поинтересовался:

– Там ведь ничего нет?

– Могу призвать стихию, осветим углы.

– Нет! – Он резко положил руку на мое предплечье, не позволяя мне обратиться к силе. – Только не возле этих источников. Понятия не имею, как они отреагируют на нашу магию. Им же столько лет, в них совершенно иная сила! Другая, неизмененная, чистая, понимаешь?

– Но всплески Ларира воздействуют на храм так же, как и на весь лес. И ничего страшного тут не произошло.

– Ларир – это божественное оружие! – полушепотом возмутился Мони. – Нашла, что сравнивать. И вообще, как так вышло, что ты в полеты не веришь, а мифическое оружие сразу восприняла всерьез?

Не принимая близко к сердцу его привычное недовольное бормотание, я присмотрелась к темноте пристальней. После продолжительного вглядывания в нее, ничего не произошло и не поменялось. Возможно, из-за сквозняка где-то осыпались камешки, или он погонял опавшие листья.

Потеряв интерес к темному углу, направилась дальше по залу. Мы увидели постамент стихийников, заклинателей существ, защитников, магов крови, а значит, где-то еще оставался постамент темных магов.

– Про Ларир нам рассказывала Эмилия, прямо на занятии по истории, – вернулась я к разговору. – Я думала, что преподаватели не будут обычные легенды выдавать за правду.

– Эти девушки! С вашей логикой…

– Не начинай! – перебила я Мони, останавливаясь. Все-таки он хороший парень, но его сварливость и вечное обвинение девушек раздражают. – Может, у меня и странная логика, но не надо всех девушек ровнять под одну. Это очень неприятно и унизительно.

– Извини, – на выдохе произнес он. – Просто… Ничего. Просто извини.

Я кивнула, решая поставить точку в этом конфликте.

Нас окружали колонны, а впереди пустовало пространство. Стоило возобновить шаги, как они наполнили зал глухим шорохом. В нескольких метрах от нас струился яркий лучик солнца. В непроглядном мраке он особенно манил меня. Я всегда была к ним неравнодушна; что-то чувствовалось родное в том, чтобы подставить под них руку, разглядеть хоровод пыли в них. И в этот раз я тоже не устояла.

Сняв перчатку, я заткнула ее за пояс, протянула ладонь к теплу и залюбовалась танцем мерцающих пылинок. Волшебно. Не забывая о волнениях Мони, свою магию не призывала. Однако, вспомнив о ней, с нежностью вспомнила и Риаса. Он любит согреваться теплом моей стихии. А еще он любит послушать интересные истории, особенно если они как-то связаны с ним. Надо бы все-таки отыскать постамент с символом темных магов. Интересно, как изобразили их направление в этом храме.

Я отдернула руку и поспешила исследовать храм до конца. Мони продолжал тихо возмущаться чему-то, хоть и попутно увлеченно разглядывал резьбу на каменных стенах. Всерьез обижаться на его предвзятость к девушкам я прекратила еще в первый год нашего знакомства. Он вырос среди населения, где девочек не обучают чтению и правописанию, а дают им в руки метлу, котелки с черпаками и пряжу почти с рождения. Не удивлюсь, если это и есть их игрушки.

Крестьянам везде тяжело, независимо от страны, где они живут. Приходится много трудиться на полях, и подсчеты и чтение они используют лишь для подбивания сумм урожая и выплаты оброка. Этими подсчетами, как правило, занимаются мужчины – главы семьи. О школах они и не думают, не до этого. Лишь немногие вырываются из ежедневных хлопот. Например, такие везунчики, как Мони и Киви, у кого проявились искры. Да и то, им повезло с местом рождения. Магам в Астарии обучение недоступно. Обучают лишь аристократов, у кого есть деньги на то, чтобы нанять в дом наставника. От этого и магов у нас куда меньше, чем на Восточном материке.

– Ори, посмотри, – опять позвал меня Мони.

Он указывал на густую темноту, и, глянув туда же, я едва не бросилась бежать. Пожалуй, остановило меня лишь то, что желтые глаза, пристально смотрящие на нас, напоминали демонические глаза Риаса. Кто бы то ни был, он медленно приближался к нам. Казалось, свет вот-вот коснется тьмы и немного развеет ее, позволит взглянуть на того, кто прятался в ней, но тьма двигалась вслед за неизвестным, пожирая свет. Живая, осязаемая, она клубилась вокруг неизвестного, ползла вдоль стен и, наверняка, пыталась окружить нас. Тонкие лучи света, которые почему-то ожившая тьма не касалась, – единственное, что не позволяло нам погрязнуть в кромешном мраке. Неужели демоны? Тут… В нашем мире?

– Именно, – прошептала тьма отовсюду.

Голос пронзил тело холодом. Мони, стоя рядом со мной, вдруг с шумом втянул в себя воздух и упал замертво. Я кинулась к нему, суетливо задрала манжету куртки, нащупала пульс и с облегчением вздохнула. Жив…

– Он очнется, когда я позволю, – сообщила тьма.

– Ты не можешь быть правдой! – Я вскочила, обнимая себя руками и потирая озябшие плечи. – Это лишь чары какой-нибудь нечисти!

Тьма засмеялась. Заклубилась, потянулась к точке передо мной, сгустилась там, вытянулась вверх, вынуждая пятиться, а затем сформировалась в фигуру.

Высокая, тонкая девушка, с темной кожей, блестящей, как у змеи, вышла под луч света. Две ноги, две руки, голова – вот и все сходство с человеком. Но несмотря на это, ее внешность завораживала. Доспехи из тьмы облегали гибкий стан и полную грудь, юбка струилась рваными лохмотьями по длинным, стройным ногам. Точеные черты лица прекрасно отражали эмоции – насмешку надо мной. Пожалуй, хуже всего было то, что улыбка этой девушки, больше похожая на коварный оскал, – улыбка не человека, а демоницы или нечисти, – сильно напоминала улыбку Риаса…

– Как он поживает? – поинтересовалась незнакомка, приподнимая изящную бровь. – Почему я не чувствую его присутствия в лесу?

Я покачала головой, не понимая ее вопроса. До конца не принимая уже сформированную и до головокружения пугающую мысль. Я гнала от себя такую возможность!

– Кто ты и что тебе нужно? – спросила я.

Ее улыбка изменилась. Теперь неизвестная с грустью протянула раскрытую ладонь к лучику света. Точно так же, как это совсем недавно делала я. Пылинки закружились вокруг ее тонких пальцев и длинных, острых, черных, как уголь, ногтей.

И впрямь осязаема! Движение воздуха поменялось от ее руки, а значит, кто бы ни стоял передо мной, он материален.

Я отступила на пару шагов, быстро соображая, что могу предпринять, но краем глаза заметила бессознательного Мони. От него далеко отходить не хотелось. Тем более, клубы тьмы находились совсем рядом с ним. И мне пришлось вернуться к нему, однако на ходу я обнажила кинжал.

– Не стоит, – отмахнулась девушка расслабленно.

– Ты не можешь быть демоницей, которая удерживала тело Риаса! – взвилась я. В голове не укладывалось происходящее. Поведение неизвестной раздражало и пугало, как и собственная беспомощность. Мони лежит без сознания; его нельзя бросать! Магию, возможно, нельзя призвать без последствий! Да и справится ли моя никчемная стихия с нечистью, стоящей передо мной? Это точно не низшая представительница! Неужели и вправду демоница?! Стиснув кинжал крепче, я выкрикнула: – Его душа поглотила ее!

Эхо отскочило от стен, усиливая возглас. Послышалось хлопанье крыльев над храмом, видимо, испуганных и упорхнувших птиц.

– Ты привлекаешь внимание, смертная, – уже без улыбки и с опасным стальным нажимом в голосе проговорила девушка. – Веди себя тише. Мне будет трудно спасти тебя с твоим дружком даже от низших существ в этом мире.

– Ты демон! – выдохнула, скорее для себя, чтобы, наконец, принять правду.

И задумалась. Что она сказала только что? Она собирается спасать нас с Мони от низших существ? С какой целью? Хочет заключить со мной сделку? Никто в здравом уме не будет иметь с демонами никаких дел!

Риас… С первой догадкой, осенившей меня, сбилось дыхание. Что он натворил на этот раз?! Неужели так волнуется обо мне, что пошел на этот безумный шаг!

– Не думай о нем так плохо, человечка. – Демоница усмехнулась, склоняя голову к плечу. И продолжила говорить размеренно, едва слышно, будто рассуждая о приятном; голос лился из черных уст с хрипотцой, растянуто: – Он не поддался на уговоры Аригханы. А ведь на него давили сильные демоны. Риас? Его полное имя куда мелодичнее и красивее.

– Если ты читаешь мои мысли, то, может, уже сообщишь мне, что тебе от меня надо? – прошипела я.

Она запрокинула голову, прикрыла глаза и шагнула под луч солнца. Он упал на ее лицо; волосы шелковой тьмой расплылись по ее плечам, будто она находилась под водой. За время одержимости Риас многого набрался от демонов…

Чего же она хочет от меня?

– Мы дали ему все, что могли, – нежась в солнечном свете, произнесла демоница. – О чем только ни просили нас смертные за все прошедшие тысячелетия, но они и не представляли, какое могущество мы способны подарить. И все находится теперь в его руках.

Она лениво потянула голову в одну сторону, потом – в другую. Прищурив насмешливо глаза, посмотрела на меня:

– Вы, люди, слишком самоуверенны. Всегда думаете, что события складываются по вашему замыслу. Вы и не осознаете, насколько далеки от истины.

– Переходи ближе к делу, – поторопила я.

Что бы она мне ни предложила и ни сказала, я планировала твердо отказаться. Пожалуй, лучше мы умрем здесь с Мони, чем пойдем на поводу у демонов. Эта мысль кольнула в груди, волнение вынудило посмотреть на Мони, вспомнить Киви…

Демоница тяжело вздохнула, прекратила щуриться и протянула мне руку. Я качнула головой. Она лишь ухмыльнулась и сильнее вытянула руку и больше раскрыла ладонь. Прежде, чем решиться на следующий поступок, я вновь посмотрела на безмятежного Мони. На растрепанные каштановые волосы, падающие на высокий лоб, на приоткрытые губы и неподвижное тело: сильное, молодое, полное жизни.

Я сошла с ума.

Чужая ладонь была ледяной. Коснувшись ее, я едва не отдернула руку, но демоница крепко сжала пальцы, не выпуская меня.

– Пожалуйста, смертная, подари мне немного своего тепла и внимания, – словно с мольбой попросила она.

Я сглотнула и крепче стиснула зубы. Меня не отпускало жуткое ощущение, будто в моих решениях Мони совсем ни при чем, а я сама тянусь к демонице. Тянусь на интонации ее голоса, на движения, незаметно завораживающие, на улыбку и лукавый блеск в желтых глазах. На узнавание в ней Риаса и… какое-то спрятанное в ней, в ее поведении, обещание удовольствия от моих уступок. Она искушает, а я глупо поддаюсь этим искушениям.

Крепко ухватив мою руку, демоница повела меня по залу. Я шла рядом молча и послушно. Искоса, пряча под ресницами глаза, подглядывала за ней. Со сладостным и одновременно каким-то стыдливым благоговением наслаждалась ее плывущей, непостижимой для человека, походкой. За ней, развеваясь и танцуя на каждом витке, стелилась тьма. С трудом оторвавшись от любования ее телом, я посмотрела на ее лицо. Сердце пропустило удар.

Мне еще не доводилось видеть таких ровных и изящных черт лица. Совершенно без изъяна. Точеный профиль, раскосые глаза, очерченные губы. Не смущал и цвет кожи, и губ – пепельный и угольно-черный.

– Твое любование мною подталкивает меня задержаться в твоем мире чуточку дольше, – произнесла она томно.

Мои щеки обожгло стыдом, и я резко отвернулась.

Смех наполнил зал. Грудной, низкий, заставляющий что-то в груди вибрировать и, несмотря на все душевное сопротивление, прислушиваться к нему, впитывая и с наслаждением пропуская через себя.

И такого красивого смеха мне слышать еще не доводилось…

Из наваждения, явно наведенного демоническими чарами, вырвал меня последний постамент, запрятанный в самом дальнем краю зала. Он будто вырастал из тьмы. Змея из темного драгоценного камня, изгибаясь, вытягивалась над черной чашей. Из раскрытой пасти лилась тьма. Падая в чашу, она ударялась о стенки и превращалась в дым. Его излишки выпадали на пол и закрывали собой постамент.

В отличие от других монументов, находившихся в этом храме, вокруг этого не было ничего живого. Ни растений, ни мха, ни даже напоминания о них. Слишком мрачно тут было и холодно.

– Мы лишены тепла, – с горечью произнесла демоница.

– Я так и не услышала ответы на свои вопросы.

– И не услышишь раньше времени, – сказала она, не обращая внимания на грубость, прозвучавшую в моем голосе. – Не узнав причин моей просьбы, ты откажешься помочь мне.

– То есть я должна выслушать какую-нибудь слезливую предысторию? – съязвила я.

Демоница, украдкой глянув на меня, улыбнулась.

– Хорошо, – согласилась я. – Начинай. Но я не обещаю, что помогу тебе.

Она не смутилась, а лишь подвела меня чуть ближе к змее.

– Смертные, как быстро вы позабыли, с чего началась война между Богами. Вы не помните, за кого сражался Воилл. Все забыли. Это печалит нас. – Демоница опустила голову, но желтые глаза продолжали внимательно и не таясь следить за мной, за каждой моей эмоцией, проявляющейся на лице. – Боги решили, что нам, демонам, не место в прекрасном солнечном Ирфриде. В нашем родном мире.

Родном мире?.. О чем она говорит? Выходит, они жили тут, рядом с людьми.

– Да, человечка, – ответила она на мои мысли. – Раньше мы жили тут. Полноценно наслаждались своим домом и никогда не думали, что нас из него могут прогнать.

И, переменившись в лице, скривив его в ненависти, до боли стиснула мою руку и яростно прошипела:

– Один из нас обезумел и совершил непростительное преступление! И из-за него одного, из-за его одной единственной ошибки, выгнали всех нас! Нас посчитали опасными для других рас и созданий. Другие Боги решили, что так будет лучше и безопаснее для всего мира. Воилл с самого начала пытался отстоять нас и наше право на жизнь в родном доме! Но не смог.

Вдруг замолчала, всматриваясь в мои широко раскрытые глаза, и фыркнула, опять отвечая на мои мысли:

– Тут нечему удивляться, смертная. Тогда Боги снисходили до общения даже с вами. – И тут же, еще сильнее сжимая мою руку, вернулась к основной теме: – Разве справедливо они поступили, наказывая всех из-за одного? Вы, люди, считаете нас алчными и коварными, но разве не нужда толкает нас быть такими? Вы, никчемная, слабая раса, смеетесь над нами, над теми, кто позволяет одним из вас устанавливать связь с темной стихией. Вы наивно полагаете, что мы падки на ваши примитивные, смертные, зачастую омерзительные развлечения. Вы так уверены, что демоны возвращаются к смертным прелестям жизни на Ирфриде… – Глядя мне в глаза, прижала наши переплетенные руки к своей груди, к смертельно ледяному телу. – Как же вы ошибаетесь. Вы и представления не имеете о мире без тепла и солнца.

– Мне больно.

Я дернула руку, пытаясь вырваться из сковывающего холода и цепкой хватки, но безуспешно.

– Что бы вы себе ни придумывали, знай, что мы идем к вам добровольно. Многие из нас в нетерпении ждут рождения темной искры в Ирфриде, чтобы прийти сюда и умереть тут. Под солнцем.

Меня охватила дрожь и оцепенение. Демоница ослабила хватку и принялась массировать мою руку очень знакомыми движениями и нажатиями. До боли знакомыми. И все встало на свои места. И любовь Риаса к теплу, и его привычка запрокидывать голову, подставляя лицо солнцу, и ухмылки, и этот массаж… Многое ли на самом деле осталось в нем от того Риаса, каким он был в детстве? Многое ли в нем от него самого?

– Мы хотим лишь малости, – вкрадчиво заговорила демоница и провела острым ноготком от моей линии жизни на ладони до запястья. – Совсем немного для тех, кто лишен почти всего. Келриас знает, но не позволяет нам. Он отказал нам! – повысив голос, она выдала, как сильно расстроена его отказом. – Мы подарили ему могущество, которое позволит стать владыкой Ирфрида!

Сглотнув, я царапнула пересохшее горло. Вспомнив пережившее совсем недавно во время экзамена, обвинила демоницу:

– Вы сделали из него монстра, который боится пользоваться своей силой!

– Это не так, – мягко не согласилась она. – Ему лишь надо научиться контролировать силу. Пользоваться ею чаще и развивать искру.

– Я не верю тебе. И уж тем более не поверю, что это подарок. Никто не будет ждать от вас бескорыстия! Развивать темную искру, поглощая магию…

– Молчи. – Ледяной палец накрыл мои губы. Она погладила их, приглядываясь к ним, чем смутила, но при этом произнесла: – Недавно, с помощью огненного юноши, нам удалось вдохнуть глоток темной магии в Келриаса. Но какой ценой…

– Кобеан в сговоре с демонами?!

У меня глаза на лоб полезли. Как ему удалось с ними сговориться? Да и как Темный жнец поддался Риасу? Это ведь надо было убить его, чтобы оставить искру без контроля, а потом накачать его, беспомощного, темной магией! Неужели…

– Тише, – вклинилась в хаотичные мысли демоница, взяв меня за подбородок и заставляя посмотреть на себя.

От ее пальцев лицо стало тут же неметь, и она быстро отдернула руку. Но мгновенно потянулась к моей второй руке. Я смотрела, как она снимает с меня перчатку, и не находила сил сопротивляться. Мысли спутались в клубок, не позволяя рассмотреть, где начало, а где конец. Не позволяя выставить все в логичную хронологию и разобраться: кто в чем виноват, кто в чем замешан, а кто в чем уличен. Мысли настолько запутались, что остались лишь чувства, опустошающие изнутри. И в этой путанице мрака, будто единственный маяк, способный вывести меня наружу, воспоминаниями возрождался образ Риаса. А одновременно с ним я проникалась состраданием к тем, кто был невероятно похож на него. Или он был похож на них… Надолго заточенный в холодных темницах он стал их отражением.

Перчатка упала на каменный пол.

– Кобеан – это тот огненный человек? – спросила демоница, теперь сжимая обе мои руки в своих руках и с любопытством заглядывая мне в глаза. – Мы не в сговоре с ним. Как и с другими людьми. Почти единственная наша возможность проникнуть в этот мир – это темные маги с открытыми искрами. Вы называете их боевыми. Иногда мы способны подглядывать за ними. Это требует от нас много… сил. – Она будто смутилась, но продолжила говорить: – Мы как бы приоткрываем завесу Ирфрида возле темного мага и наблюдаем за ним. Тогда, во время того испытания силы, у нас появился шанс, и мы воспользовались им. Темный жнец тоже не был в сговоре с нами, хотя мы и сделали все возможное, чтобы на призыв осколка Ларира проникнуть к вам смог именно он.

– Значит, Кобеан к этому не причастен?

– Нет. Глупый, ревнивый юнец просто создал для нас благоприятную ситуацию. И мы не устояли. Да и не стали бы упускать удачного случая.

По спине снова пробежал холодок. Риас тоже не упускает ни одного удачного случая…

– Ты опять думаешь о нем слишком плохо. Он не демон. И уж тем более не слабый человек, – заверила меня демоница. – Просто он долго пробыл с Аригханой. Мы ежедневно, даже ежеминутно, ломали его человеческие слабости через нее, вливая в их связь наши общие силы. Почти все демоны были задействованы для поддержания их связи как можно дольше. – Склонив голову к плечу, подалась ко мне ближе. – Он долго сопротивлялся и отстаивал свои привычки и принципы. Заглушал криками наши убеждения и мировоззрение, которые мы пытались донести до него. Нам пришлось долго ждать, прежде чем он устал. И в ослабленный разум мы доносили всю свою боль. Он выслушивал все, через что нам пришлось пройти. Сложно не измениться при таком давлении. Сложно не начать думать чужими мыслями, когда они в голове звучат своими. Тем более мы искренне хотели, чтобы он научился выживать и извлекать выгоду при любых обстоятельствах. Нам было важно сделать из него, человека с сильными принципами вашего мира и общества, человека сильнее. Способного возвыситься над этими принципами до нашего видения и понимания мира. Не осуждай его из-за нас.

Я опустила голову и встряхнула ею. Все, что она говорила, вносило еще больше сумятицы в мое состояние. Мертвое, распластанное, полностью покрытое кровью, тело стояло перед глазами. И мои окровавленные ладони…

– Расскажи мне подробнее о его смерти, – попросила я сипло. – Тогда, на нашем экзамене. Ты назвала это испытанием сил.

Надеюсь, на эту вырвавшуюся из меня просьбу демоница не потребует взамен ничего серьезного.

– Только помощь. Мне нужна только твоя помощь, – произнесла она с мягким убеждением. И, ответив на мои мысли, принялась выполнять озвученную просьбу: – Мы и не надеялись, что он сразу призовет нашу силу. Он всегда был упрямым и непреклонным. Сколько мы ни пытались его сломить и вытеснить из него все его убеждения, он ведь так и остался с чистыми, нетронутыми милосердием и добротой. Они так и уживаются в нем с нашими возможностями в трудных ситуациях, несмотря на всю душевную боль, принимать равнодушные, но здравые решения. Вот и на испытании сил мы знали, что ему будет тяжело призвать силу, подаренную нами, но это был единственный здравый шаг, который мог спасти ему жизнь. Он должен был сразу обратиться к ней. Должен был безопасно для себя поглотить силу Темного жнеца. Ему бы хватило этого могущества, чтобы его же искра стала слабее его личных желаний.

Вдохнув глубже, она улыбнулась и потерла мои окоченевшие пальцы своими.

– Мы потратили очень много сил, чтобы удержать душу Келриаса за гранью миров и перенаправить остаточный поток Жнеца к осколку Ларира. Мы не способны к воскрешению, смертная. Поэтому мы и сами едва не потеряли его и сделали все, чтобы вернуть обратно к жизни.

Боги, какие же силы иногда играют с нами, когда мы даже не догадываемся об этом…

– Почему вы не вынудили Жнеца сдаться сразу? – спросила я дрожащим голосом.

– Мы не Боги, не стоит нас путать, – ответила она с серьезностью в глазах. – И если бы нас не изгнали, то мы были бы ровней таким, как Темный жнец.

– Ровней? – удивилась я. – Хочешь сказать, что высшая темная нечисть равна по силе вам? Но ведь ты говоришь, что Риас способен стать владыкой этого мира. Я не понимаю! Что тогда он должен сделать, чтобы стать… тем, кому все повинуются? Чего вы хотите от него? От нас. От меня!

– Немногого.

Открытая, задорная и доброжелательная улыбка на лице демоницы ошеломила. В нее трудно было поверить.

– Мы дали ему силу, которая может стать безграничной. Он поглотил силу Ларира. Божественную силу! А этого не ожидали даже мы. Мы пошли на этот отчаянный шаг с осколком из безысходности и дикого отчаяния. Просто желая вернуть его к жизни, усилить темную связь с его телом и через нее вернуть его душу в него! – на одном дыхании произнесла она. Выдохнула и заговорила размеренно: – Он может стать не только владыкой смертных, но и повелевать нами, демонами.

Она крепче стиснула мои руки и снова прижала их к груди, вынуждая терпеть боль.

– Передай ему, смертная, что мы ищем встречи с ним. В таких храмах, как этот, мы еще способны отыскать силу для воплощения. Эти храмы строили первородные маги. Передай ему, смертная. Скажи, что мы склонимся перед ним. Нам нужен проводник! Нужен тот, кто вернет нас в Ирфрид.

Я вырвала руки из ее захвата и попятилась.

– Ты просишь о невозможном!

О чем она думает? Впустить демонов в наш мир?!

– Мы не сделаем ничего плохого! – Демоница шагнула вслед за мной, прижимая руки к груди и глядя на меня умоляющими глазами. Тьма будто сгущалась в слезы на ее ресницах. – Келриас станет Владыкой мира, и мы не сможем пойти против его воли! Он будет контролировать всех! Нас осталось не так много, смертная. Мы не способны возрождаться и перерождаться! Прошу тебя, – ее голос выворачивал внутри меня все наизнанку и заставлял сердце сжиматься от жалости, – передай ему.

Я отступала от нее, пока она шла ко мне, медленно растворяясь в клубах тьмы. В ее желтых глазах не было слез, но отчего-то мне казалось, она плачет. Я мотала головой, не соглашаясь выполнить ее просьбу, или даже мольбу. Нельзя верить демонам! Об этом знает любой ребенок. Демоны искушают, находят слабости и давят на них, они врут и идут на все подлости, лишь бы только добиться своих целей.

Никогда нельзя верить демонам.

Она растворилась в тьме, будто ее и не было. А тьма расплылась по углам, где исчезла окончательно. Теперь тусклого света хватало для того, чтобы рассмотреть малейшие трещины в старом храме.

Раздался очередной шорох, на который я незамедлительно обернулась, сжимая кулаки и готовясь абсолютно к чему угодно. Но это был всего лишь Мони… Демоница сдержала обещание, позволяя моему другу и напарнику очнуться. Видя, как он, с трудом опираясь на руки, садиться и встревоженно оглядывается, я бросилась к нему.

– Ты как? – Потрогала его лоб, проверяя на всякий случай, нет ли жара. Заставила посмотреть на себя, оценивая, способен ли он сфокусировать взгляд. – С тобой все в порядке?

– Давно так не высыпался, – сонно пробормотал он. – Что тут стряслось?

Я с облегчением улыбнулась, но сразу же твердо произнесла:

– Мони, нам нужно уйти отсюда как можно скорее.

– Что произошло, Ори? Я толком ничего не помню.

– Сейчас не время для разговоров, – настойчиво проговорила я и потянула его за локоть, помогая встать. – Пойдем быстрее.

Несмотря на слабость движений в первые секунды после пробуждения, уже на лестнице он почти не опирался на мое плечо.

– Ох, ты ж! – воскликнул, стоило нам выйти под солнце.

После полумрака в храме оно ослепляло. Но не это вызвало наше изумление. Я устало облокотилась на колонну у входа и беспомощно потеребила рукоять кинжала. Какой нечисти тут только не было!

– Наверное, только высшей нечисти тут и не достает, – с несдержанным сарказмом сказала я.

И Мони, и я понимали, что от собравшейся толпы различной нечисти вокруг, живыми мы не уйдем. Видимо, демоница была права и следовало послушать ее и вести себя тише.

– Их останавливает храм и я, – произнесла она за нашими спинами.

Мони ругнулся, вытаскивая кинжал и уже в полной силе, с прежней ловкостью оборачиваясь ко входу под деревом и становясь в защитную стойку. Ему оставалось лишь порезать ладонь и быстро сплести заклинание. Демоница, о которой я очень не хотела рассказывать Мони, вышла из мрака и раскинула руки, наслаждаясь солнечным светом. Под ним она выглядела еще более прекрасной, хоть и экзотичной.

– Твоя магия не навредит мне, глупый маг, – лениво произнесла она с закрытыми глазами. Затем посмотрела на меня и сказала убедительно, будто заключала со мной односторонний договор, давала мне обещание, которое обязалась выполнить: – Я сражусь с этими тварями, смертная. И надеюсь, что ты будешь благодарна мне за ваше спасение. Ты знаешь, чем меня можно отблагодарить.

Я тяжело вздохнула. И вместо ответа просто подумала обо всем, позволяя ей смотреть себе в глаза. Ведь для нее мои мысли полностью открыты. Подумала о том, что все равно не смогу оставить в тайне от Риаса эту встречу и разговор. Я сдержу обещание перед ним, что между нами не будет никаких секретов. Мы с ним обещали друг другу…

Увидев ее облегчение, отразившееся в глазах и улыбке, я молча оттолкнулась от стены и пошла в нужном нам с Мони направлении. Тьма стелилась передо мной, не позволяя скалящейся нечисти приблизиться.

– Постой! – крикнула демоница, вынуждая посмотреть на нее. И со смешком спросила: – Разве вам не нужно заполнить вашу странную книгу?

– У нас нет времени ждать, когда ты наиграешься! – вспылила я.

– Кто она? – останавливаясь возле меня с круглыми глазами, спросил Мони.

– Я потом тебе расскажу, – тихо пообещала я, всем видом показывая, что не игнорирую его просьбу, а всего лишь прошу потерпеть до более подходящего времени.

– Сейчас я помогаю тебе, смертная, не ради забав, – сказала демоница, ногтем, будто острым ножом, разрезая себе запястье. – Непреклонный мальчишка любит тебя, и я хочу сделать ему приятное.

Я была уверена, что увижу черную кровь, но из пореза будто потекла ртуть. Не прошло и мгновения, как нечисть, совершенно не замечая до этого демоницу, вдруг позабыла о нашем существовании. Видимо, кровь демонов настолько приманивала разные особи, что они позабыли даже о вражде между друг другом. Жадно втягивая воздух и тараща глаза в сторону девушки с серо-черной кожей, нечисть, как завороженная, пошла к ней.

Красивого в этом бое было мало. Да и боем происходящее назвать было трудно. Демоница попросила вернуться нас к стенам храма, а затем превратилась в черное облако. Или туман… Нечисть, выискивая аромат демонической крови, вдыхала его. А втянув, замертво падала.