Читать книгу Оковы лжи - Ольга Савченя - Страница 2

Рано я радовалась, что меня не отгоняли. Ни о какой дружбе и поддержке речи не шло. Я пыталась ей представиться, показывая на себя и бесконечно повторяя: «Аня, Аня, Аня…» Она лишь смеялась надо мной, болтала что-то на своем языке и снова смеялась. Я уже даже не обижалась, иногда тоже посмеиваясь, чтоб меньше выделяться. Мой халат превратился в пожеванную тряпку с серыми, желтыми и зелеными пятнами. Ночами я мерзла, лежа на голой земле, греясь только от костра и завидуя Охотнице. Так я ее прозвала. Она раскручивала тонкую шкуру и спала под ней. Делиться со мной не планировала ничем, кроме воды. Даже бурдюк слегка дырявый для меня нашелся. Питалась я от случая к случаю, наблюдая за Охотницей. Если она ела ягоды, я рисковала, уподобляясь ей и поспешно вычищая соседние кусты. Иногда встречались низкие деревья с вытянутыми белыми плодами, напоминающими формой огурцы. Под тонкой шкуркой содержалась желеобразная мякоть с мелкими семечками, по вкусу была как молоко. Этими плодами я битком набивала небольшие карманы, потому что одним таким я наедалась почти на весь день.

Охотница превосходно ловила крылатых зайцев и кое-каких других причудливых зверей. Когда она в первый раз разделывала при мне тушку, я радовалась, надеясь на горячий ужин. В следующие разы я тихо ненавидела ее, когда она снова убивала зверюшек, потому что знала о безумно трудном для себя вечере. Давилась слюной и отворачивалась, чтобы не видеть, с каким аппетитом единоличница съедает жаренное на костре мясо. Когда я проявила смелость или все же наглость и потянулась за куском для себя, беловолосая что-то прошипела мне, и наш шаткий мир едва не рухнул. Пришлось смириться с растущей во мне завистью в такие ужасные вечера.

Спустя неделю у меня заболела поясница и появился кашель. Кожа на ногах стерлась, а царапины краснели, опухали – превращались во что-то страшное и ныли. Охотница не спешила вывести меня из вечного леса. Ночами я закусывала губу, сворачивалась калачиком и беззвучно рыдала до рези в глазах. Я скучала по родителям, по Женьке и просто по комфорту. Только совсем замерзнув, я впадала в дерганый сон. Мой путь в неизвестность со странным проводником продолжался.

В днях я запуталась, даже не зная, где могла бы вести собственный подсчет. Охотница иногда проявляла милосердие, добывая лично для меня какие-то коренья и травы. Коренья кидала в костер, как мы иногда запекаем картофель, а затем отдавала мне и показывала на рот. Травы мельчила и смешивала с какими-то специями из собственных запасов, потом запихивала в мой бурдюк. Я вынужденно пила сладковатый настой вместо воды. Вскоре я поняла его действие: мой кашель исчез, а ежемесячные женские проблемы так и не пришли. Со ступнями все было по-прежнему плохо. Под черным слоем грязи я не могла рассмотреть, чистые там были раны или гноились, а у воды мы надолго не задерживались. Кажется, обычные мозоли и ранки принесли мне проблемы. Я хромала, теперь уже не смея отправляться в путь без палки, но уперто шла вперед.

В очередной из вечеров мы сидели друг напротив друга. Я смотрела на костер и часто лупила по себе ладошкой. В этом мире комары были хитрее, чем в нашем, – звенели гораздо тише. Костер весело трещал, выбрасывая столп искр вверх, и горячо согревал меня. Сегодня Охотница ужинала неаппетитным фиолетовым куском мяса из своих запасов, но я не отказалась бы и от такого, предложи она мне хоть немного.

В стороне раздался треск. Я посмотрела в темноту между деревьями, но ничего не увидела. Охотница прошипела что-то и вскочила на ноги. Попятилась. Я нахмурилась, пытаясь понять, что происходит. Услышала воркование и съежилась. Сердце пропустило удар, а ноги ослабли. Это ведь не та тварь, плюющаяся иглами? Что-то красноватое и длинное мелькнуло в темноте, ударило по стволу дерева. Оно затрещало, заскрипело и стало падать. Я вскрикнула и, прикрыв голову, прижалась к земле. Темное пятно мазнуло перед глазами: кто-то промчался к Охотнице. Я подняла голову, рассмотрела чудище и вскочила. Надо бежать! Но остановилась, обернулась.

Птеродактиль? Нет. Скорее огромная летучая мышь, но с мордой ящерицы и очень длинным хвостом. Двигалась быстро, но осторожно – как кошка. Хвост снова полоснул воздух, едва не задел меня и хлыстнул по пеньку. Щепки разлетелись в стороны, а в пне осталось тонкое углубление. Охотница крепче сжала свой нож, пригнулась ниже к земле и отступила. Новый взмах хвоста разрезал пламя. Я прикрылась от искр, отскочила, услышала визг. Они сцепились. Ящер повалил ее и, не позволяя себя ранить, впился мелкими зубами в руку с ножом. Охотница сжимала зубы, скалилась, рычала и била его в голову кулаком. Чем помочь? Как? Без соображений ухватилась за торчащее из костра полено и побежала к ним. Боль в ладонях уколола, обожгла. Я тоненько взвыла и бросила обугленную деревяшку в монстра. Боялась смотреть на ладони. Полено отскочило от его бока, совсем не навредив ему. Однако пасть разомкнулась, а хвост взметнулся. В считаные секунды его морда оказалась передо мной, а желтые глаза смотрели на меня. Мое лицо обдавало зловонное, смердящее гнилью дыхание. Тонкий язык, как лента, то и дело мелькал между зубов. Чудовище распустило капюшон вокруг головы. Он мелко задрожал. Я не успела закричать. Отскочила под оглушительный визг. Охотница запрыгнула поверх ящера, придавила его и, ухватившись за раздутый капюшон, полосовала ножом шею. Я же только-только поняла, что перебираю ногами по земле, пытаясь отползти дальше, но упираюсь спиной в поваленное дерево.

Уснуть удалось с трудом, но с рассветом сон прошел и проснулось любопытство. А может, мне просто надо было отвлечься от ожогов. Я, прихрамывая, подошла к Охотнице, поежилась от утреннего холода и стала наблюдать за разделкой ящера. Она с трудом и усердием выдирала каким-то подобием плоскогубцев зубы. Самый большой клык протянула мне, я выставила ладонь в язвах, позволяя положить на нее ненужную мне вещь. Скривилась от боли, задрожала, но стиснула зубы и клык не откинула.

– Ароргха, – медленно и отчетливо произнесла она.

Я глянула на зуб и нахмурилась. Что Охотница хочет от меня?

– Лиертахон, – похлопала она по туше ящера, затем что-то залепетала и окончила фразу знакомым мне: – …рагихон.

Кажется, на местном это призыв к бегству, а может, по ситуации, вроде «уйди прочь». Я округлила глаза, не поверив. Она учит меня языку! Учит меня выживать в этом мире. Я упала на колени рядом с ней и прикоснулась кончиками пальцев к земле.

– Как это называется? – спросила у нее.

Она похлопала по земле и с улыбкой произнесла:

– Лафиэрт. – Вновь хлопнула, а затем огляделась и добавила: – Фадрагос.

Моя жизнь стала меняться с восходом солнца. Охотница завершила разделывать свою, кажется, бесценную добычу, собрала вещи и направилась прочь из лагеря. Все как обычно. А потом мы вышли к ручью, и перемены обрадовали меня.

Охотница остановилась возле плоского камня и ударила себя по груди.

– Елрех.

– Аня, – повторила я ее жест.

Она снова рассмеялась и покачала головой.

– Гис Анья. Анья сгран.

Она вновь заговорила бегло, остановила поток речи, прищурилась, ткнула меня в грудь и произнесла:

– Асфирель.

– Я Асфирель? – ударив себя в грудь ребром кисти, уточнила у нее.

Да хоть Чебурашка, если это поможет мне выжить и вернуться домой! К людям!

Елрех закивала, а затем ухватила меня за запястье и потащила к ручью. Теперь она говорила постоянно, стараясь показать мне, как называется вода, трава, моя палка – любая вещь. Сама вымыла мне ноги в ледяной воде и оставила стоять на плоском камне. Вытащила из своих сумок склянку с зеленым порошком, деревянную ступку и флакон с красной жидкостью. Долго мешала коричневую жижу, хмурилась, все досыпая и досыпая порошок, пока содержимое в ступке не превратилось в желтую густую массу. Потом отложила все, подошла ко мне и вытащила нож. Я готова была довериться ей, но все равно на шаг отступила – не помогло. Мой халат укоротился до середины бедра. Я села на камень, подставляя Елрех ступни. Ее мазь, попадая на ранки и мозоли, чуть щипала. Обрывками ткани мы обвязали мои ноги, а затем под такую же обработку попали мои руки. Весь день я слушала каждое произнесенное слово, часто уточняла и старалась запоминать. Уже к вечеру боль в руках и ногах окончательно прошла, как и моя хромота. В завершение дня я вовсе готова была рыдать от счастья: забывая тщательно пережевывать, я заглатывала кусками сочное, горячее и безумно вкусное мясо. Второй шкуры для меня не нашлось, но Елрех похлопала рядом с собой, и я с радостью юркнула ей под бок. Этой ночью я наслаждалась теплом ее тела.

На утро следующего дня от ожогов и следа не осталось. Опасаясь вновь травмировать себя, я оставила тканевые обмотки на ногах. Елрех куда-то спешила, мы даже на пять минут не присаживались отдохнуть. К обеду вышли к поляне с холмом по центру. Он пестрил разнообразием цветов и ароматов. Прямо в нем из камней была выложена арка, а в ней деревянная дверца. Мы спустились в темноту землянки. Елрех выглядела радостной, а я хмурилась от темноты и спертого воздуха. Она что-то шепотом попросила, и вокруг засияли зеленые светлячки.

– Волшебство! – тихо изумилась я.

Видимо, Елрех прочла изумление по моему лицу. Она вскинула белую бровь, усмехнулась и хлопнула меня по плечу. Сбросила на пол сумки и отправилась вглубь тесного помещения. Вся стена была уставлена шкафами из грубо обработанной древесины, комод у входа был задвинут за лестницу, небольшая лавка и стол заняли оставшееся свободное пространство. Стол был завален деревянной посудой. Елрех тут живет? Не похоже, что тут вообще кто-то живет.

Моя спутница рылась на полках, периодически вытаскивала что-нибудь и кидала на стол: большую книгу, склянки с различным содержимым, кости, флаконы, мешочки. Вскоре она снова стала химичить, иногда раскидывала посуду и постоянно бормотала что-то себе под нос. Кажется, она кого-то ругала. Затем бросилась к сумкам, ухватила один мешок и покинула землянку. Я последовала за ней по скрипучим ступеням. Мы пересекли залитую солнцем поляну и поспешили дальше. На некоторых деревьях встречался вырезанный символ – не то венок из травы, оканчивавшийся головой змеи, не то змея с отростками трав или колючек из тела. Елрех шла ровно по символам, хоть и не смотрела на них. Видимо, место ей было хорошо известно. Вышли мы к огромному дереву. На высоком толстом стволе был сколочен домик, а от него спускалась веревочная лестница. Я не любила высоту, но полезла следом за женщиной. Во-первых, мне не хотелось оставаться в лесу одной, а во-вторых – любопытство. Елрех остановилась и посмотрела вниз, увидела меня, широко улыбнулась, а потом и вовсе расхохоталась, повторяя: «Гис Анья, гис Анья…»

Крохотный домик внутри был увешан шкурами и сушеными травами. По углам стояли плетеные сетки с какими-то сухофруктами или овощами, а может, крупными ягодами и грибами. Елрех ухватилась за пустую корзину в углу и поставила ее в центре. Она ощупывала все, что висело на веревках: что-то укладывала в корзину, что-то сдвигала и оставляла висеть дальше. Мне надоело топтаться без дела, поэтому я потянулась за мешком, брошенным ею у входа, раскрыла его и стала доставать из него мешочки поменьше. Кажется, Елрех похвалила меня, принимая травы, шкуры, грибы. Спускаться обратно было страшнее, но я справилась и вновь поспешила за спутницей. Кто она? Охотница? Знахарка? Ведьма? Поможет ли она мне? Одно я знала точно: мне никто не поможет, если не поймут, чего я хочу. Но как объясняться?

Мы вернулись в землянку, и Елрех продолжила брошенную возню со склянками, порошками и флаконами. Теперь стало ясно, что ей не хватало синего гриба, который она спустила из домика. Она вытащила железную конструкцию с нижней полки шкафа и вскоре вновь о чем-то попросила. Прямо в воздухе вспыхнул рыжий светлячок и помчался к конструкции. Я поняла, что это местная горелка. Огонек мерцал под флаконом с мутной жидкостью. Елрех потеснила меня к шкафу, проходя к комоду, приоткрыла крышку и вытащила коробочку. Внутри мерцала золотая пыльца. Охотница испачкала в ней тонкую палочку, ее же потом опустила во флакон и стала помешивать. Зелье приобрело янтарный цвет.

Когда все закончилось, Елрех, сжимая флакон, подошла ко мне, а затем заговорила, но я поняла только «Асфирель». Она открыла рот и вытащила язык, а затем показала на меня. Я нахмурилась и увидела повторение картины. В итоге открыла рот и высунула язык. Елрех заткнула флакон пальцем и перевернула его. Я не успела никак среагировать, ее палец скользнул по моему языку. Клацнув зубами, я захлопнула рот и отскочила. Отравила? Но незачем же… Вскоре язык охладел и онемел, а затем воздух обжег носоглотку холодом. Я схватилась за голову от невыносимой боли. Меня словно обмораживало изнутри, разрезало. Но очень скоро все прошло. Даже горького привкуса не осталось. Елрех опять носилась по землянке и болтала без умолку. Только теперь она не позволяла мне спрашивать, постоянно преподносила палец к губам и шикала.

К вечеру я обзавелась такой же одеждой из шкур, как у Охотницы. Мои темные волосы с рыжим оттенком были собраны в хвост, а к клыку, который мне подарила Елрех, она привязала шнурок. Она хотела вплести его в волосы, но я показала на запястье, и он был повязан туда. Мои халатные обмотки сменили обмотки из шкур, хоть сама Елрех ходила в обычных сапогах. Не в таких, к каким я привыкла, но сейчас и от этих не отказалась бы. До самой ночи моя спутница болтала, словно я могла понимать ее. Я лишь тяжело вздыхала, слушала и иногда даже кивала, ловя на себе насмешливый прищур. На ночь мы остались в землянке, проедая запасы фиолетового мяса. На вкус оказалось так себе, но я ела с аппетитом.

Проснулась от легкого удара по ноге. Открыла глаза и увидела Елрех. Она улыбалась мне и показательно махала знакомым флакончиком. В землянке было так тепло и спокойно, что я, кажется, готова была проспать крепким сном весь день, но пришлось подниматься. К тому же, судя по ночным видениям, зелье совсем уж непростое. Я послушно высунула язык и съежилась, готовясь к боли. Моя мучительница хохотнула, но меня не жалела. В этот раз было не так больно, я только зажмурила один глаз. Как только боль окончательно сошла, я настроилась внимательно слушать и кивнула Елрех. Уж не знаю, как работал чудодейственный напиток на грибах и золотом порошочке, но эффект был великолепным. Ночью мне снились различные вещи, а голос Елрех называл их своими именами. Когда она заговорила сегодня, я поняла, что и память работала невероятно: если бы она болтала медленней, то я частично перевела бы на русский.

Еще на рассвете мы покинули уютную землянку и вновь отправились в путь. Я тащила заплечный мешок и разглядывала простенькое копье. Охотница, впихивая мне его в руки, явно была убеждена, что я с ним управлюсь. Она отвлекла меня от разглядывания хлопком по плечу и, продолжая балаболить, показала на кочку с мелкими красными цветками. К ней мы и направились. Елрех сбросила сумки, достала нож и присела на корточки. Примяла цветы, очистила участок от мха, разрыхлила и без того рыхлую почву ножом и принялась раскапывать руками. Я склонилась, внимательно наблюдая. В земле тянулись прозрачные хрупкие трубки. Они ломались при малейшем прикосновении, и из них выливалась вода или сок. Вскоре Елрех нашла два небольших плода, но не остановилась, пока не отыскала третий. Улыбнулась, указала мне на него и стала закапывать обратно. Один в земле для размножения? Твердую кожуру она пробила ножом в двух местах и приложилась ртом к плоду. Я постаралась счистить всю землю со своего и протянула спутнице, она с легкостью проделала дырки. На вкус сок оказался кисло-сладким, а пах земляникой.

Наш путь продолжался еще два дня, за которые я успела пристраститься к чудо-зелью. Оно стало моим самым любимым зельем из всех, какие мне были известны или даже не известны. На третий день его приема я с самого утра завизжала, полезла обниматься к Елрех и даже поцеловала ее в щеку. Она скривилась, а затем долго вытирала место поцелуя. Меня такое поведение не огорчило.

– А люди в Фадрагосе есть?

– Теперь я уверена, что вы есть в каждом мире. Найти бы тот, где вас нет, – ответила мне Елрех, осматриваясь.

– А такие, как я? Ну, те, кто сюда перенесся.

– Побудь тихой, Асфирель, – огорчила она меня, обрывая допрос. – Мы входим в регион Каменных Великанов. Они трепетны к вечному сну. Не смей будить их, иначе нас превратят в лепешку мсита.

К полудню я уже знала: если слово мне не знакомо, значит, либо Елрех не произносила его до этого, либо на земле не имелось аналога.

– А если шепотом поговорим? – не отстала я.

– У меня голова от тебя трещит, словно в ней термитник, – пробормотала она, ухватила мешок удобнее и произнесла: – Замолчи.

Я тяжело вздохнула, но подчинилась. Может, только у нее такой характер, а остальные будут посговорчивее?

Больше часа мы брели по склонам среди огромных валунов и скал. Солнце нещадно палило, и запасы воды быстро расходовались. Жарко. Стрекот вполне обычных цикад не замолкал ни на секунду. Но меня ничего не могло огорчить. Лес исчезал позади тонкой полоской, вскоре он должен был вовсе скрыться за холмами, а впереди простирались бескрайние луга. Лес гораздо темнее и с деревьями ниже находился справа. Снежные верхушки гор возвышались дальше за ним. Мне сложно было молчать: я прямо чувствовала, как язык зудит, хотелось поговорить. О чем угодно, но поговорить. Например, о причудах чернеющего леса, о регионе с забавным названием и какими-то великанами. Но я молчала, понимая, что могу разозлить спутницу, если издам хоть малейший звук.

Самый первый вопрос, который я задала, когда смогла с пониманием говорить, был о Земле. Знают ли они такую планету? Но слово «планета» произносилось сугубо на русском, и космос тут не изучали. Другие миры в Фадрагосе существовали лишь в небольшом количестве легенд. О путешествиях между ними Елрех вообще не слышала. Она прямо сказала, чтобы я выбросила из головы ерунду о возвращении домой и обживалась тут. Ведь так пожелали духи. Но я не могла себе представить, как буду жить в жутком мире. Я перенеслась сюда – вошла. Значит, вход есть, а если есть вход, то найдется и выход.

Сбоку что-то громко всхрапнуло – я пискнула, съежилась. Теплая ладонь мгновенно накрыла мой рот. Елрех обхватила меня со спины и потащила назад. Скала в паре метров от нас пошатнулась, зашуршала, заскрипела. Серый песок осыпался в траву. Высоко в камне показались трещины, они раздвинулись шире, и Елрех замерла. На нас смотрели карие глаза. Глаза! У скалы! Я едва заметно приподнимала плечо, стараясь удержать съезжающий мешок. Показалась новая трещина. Скала задрожала, низко загудела, открепились каменные руки: великан потянулся. Он зевал, как обычный человек. Я почти не дышала, и Елрех, казалось, тоже превратилась в камень. Великан медленно опустил голову и глянул на нас. Я бы ему и до колена не допрыгнула. Теплый ветер скользнул по оголенной коже, подцепил локоны длинной челки, пощекотал ими лицо и легонько потянул мешок в сторону. А может, это от страха у меня все зачесалось и тяжелее стоять стало. Но я выдержала, лишь моргнула и от щекотки уголком губы дернула.

Казалось, будто мы простояли так вечность, но, судя по жуку, кружащему возле нас, недолго. Великан заскрежетал, направляясь в сторону. Земля дрожала от каждого его шага, но я от страха точно дрожала сильнее. Хочу домой! К котикам и собачкам. Первым делом, как вернусь, – в зоопарк! Буду осознавать всю красоту миниатюрных жирафов и слонов! Жаль, что там на китов не полюбуешься. Наверняка в Фадрагосе водятся ужасные морские чудовища. Интересно, а русалки тут есть?

Великан остановился не так далеко, присел, а затем улегся. Свернулся калачиком, плотно сжался, скрывая мелкие трещины. Его угловатая фигура моментально стала напоминать обычную скалу, только теперь уже низкую и широкую. Если бы я наблюдала все с экрана телевизора, то умилилась бы, но так – совсем не до восхищения.

Мы простояли еще минут пять, а затем Елрех отпустила меня и отправилась дальше. Вопросы возникали в моей голове бесконечным потоком, и я старалась выбрать самые важные, которые задам первыми. Но их было так много, что не всплыть! Например, почему пение птиц не будит великанов, а мой писк разбудил? Какие еще существа есть в Фадрагосе? Как работало волшебство, которым пользовалась Елрех? Могу ли я им овладеть? Мне не терпелось покинуть регион Каменных Великанов, чтобы обо всем расспросить.

К закату мы все еще молчали и ни разу не остановились для перерыва. Перекусывали на ходу фиолетовым питательным овощем, который я ошибочно считала мясом. Но спутать его было легко небезосновательно. Растение было хищным, а урожай – мясистым. Я боялась испортить аппетит, поэтому не интересовалась, чем его удобряли и кормили.

Широкая река с быстрым течением перегородила нам путь. Она мелко блестела в лучах краснеющего солнца, и блеск мешал мне рассмотреть противоположный берег. А вот Елрех приложила руку ко лбу и вглядывалась в даль, будто все прекрасно видела. Рыба непривычно часто плескалась, лениво плавала у самого берега, совсем у поверхности. Тут и рыбаком быть не надо, чтобы поймать.

– Брод выше по течению. Если идти быстро, то через два шага солнца уже будем на том берегу.

– Говорить можно? – громким шепотом удивилась я.

– Уже шаг солнца как! – широко улыбнулась плутовка.

– Шаг солнца – это промежуток времени? Вы так его меряете? Час, два, три часа – сколько?

– Так, как считаешь время ты, принято его считать на севере – от региона Озера слез и до региона Печальных гор.

Она шагнула к узкой тропе, поворачивая к темному лесу. Его опушка начиналась метрах в ста от нас, а дальше приближалась к берегу.

– Я не знаю ваших регионов, – поспешила я за ней, вытряхивая забившийся песок в намотанную шкуру на ногах. Как же неудобно-то!

– Ничего, узнаешь.

– Я домой хочу. Узнавать в мои планы не входит.

– Чем твой мир лучше нашего, что ты так спешишь вернуться? Ты сказала, что духи покинули его.

– Я не так сказала, – возмутилась я. – Я сказала, что у нас нет волшебных светлячков, а ты перекрутила на каких-то духов.

Она тихо засмеялась и с хитрецой глянула на меня.

– Так чем же он лучше?

– Не знаю, – призналась я, пожав плечами. – Но мне нужно вернуться домой. У меня там родители остались, братик. Егорушка зовут. Вредный и никого не слушается, – улыбнулась я, вспоминая его противное: "Ма-а-м, па-а-п, Анька снова мой комп заняла!" – Я их всех люблю, и они сейчас точно переживают, волнуются. А еще Женька… Любимый мой.

– Найдешь нового любимого.

Я поморщилась и привела веский аргумент в ответ на ее заявление:

– Он у меня хороший. Очень серьезный, умный и верный.

Настроение ощутимо упало, когда я вспомнила зеленые глаза и маленькую родинку возле уголка губ. Родители меня точно дождутся. А он? С Женькой мне не просто повезло, а очень повезло. Мы и знакомы давно, и сам он парень пробивной. Вот-вот должен был с Виктором бильярдный клуб открыть, а Светка мне по секрету сказала, что он только открытия и ждал. Кольцо обручальное с ней для меня выбрал. Вокруг него вечно девушки крутились, а он от них ко мне сбегал и жаловался на них. Долго один если и пробудет, то с уверенностью, что я жива. А что с моим телом сейчас? Если я в коме, то все ясно. А если нет? Если сюда перенесло, то я без вести пропала или мертвая там и живая тут?

– Тогда путь тебе сразу к шан’ниэрдам, – хохотнула она. – Может, удача твоя и там сработает: влюбишь прекрасного мужчину в себя. А они все красивы, умны и верны, если единственную свою находят.

Я оставила высказывание об удаче без внимания. Толком и не поняла, издевается она или в самом деле так считает. В какой-то степени я удачлива, ведь могла не встретить у реки Елрех. Но в остальном…

– Шан’ниэрды – это кто?

– О-о-о, человечка, видавшая только людей, – приподняв подбородок и покачав головой, заговорила она. – Они самые прекрасные создания во всем Фадрагосе, – улыбнулась шире и добавила: – Так говорят.

Мы приблизились к пугающему меня лесу. Не зря пугал! Но тему я не спешила переводить.

– А ты так не считаешь?

– Я вижу фангров много красивее любой расы, – склонила она голову к плечу.

– А фангры… Это такие, как ты, да?

Когда она кивнула, я совсем не удивилась. Видимо, у них вся раса такая. Как эльфы – самовлюбленные.

– А эльфы у вас есть? – спросила я, скосив взгляд на черный дымок в нескольких метрах от нас. Он извивался в воздухе, образуя причудливые разводы, и никак не реагировал на ветер.

– Есть, – ошеломила меня Елрех.

– А это что? – ткнула я пальцем в дымок, решив позже об эльфах расспросить.

– Споры древа батифриан. Просто держись у берега и в лес не заходи. Лесные духи удерживают смертельные споры внутри. Через период они осядут, и в лес вновь можно будет зайти.

– Период?

– Девяносто шесть смен солнца на луну, – с сочувствием улыбалась она, словно я была умственно отсталой.

– Как у вас все сложно тут…

– Ничего, – хлопнула меня по плечу, – привыкнешь. Слушай… Раз ваш мир покинули духи, значит, духовный перенос тебе неизвестен.

– А это что? – нахмурилась я. Задумчивость и рождающийся задор на ее лице пугали.

– Тебе должно понравиться! Законно им можно пользоваться только после семи лет, но тебе уже давно не семь.

Она с весельем косилась на меня, ускорив шаг, а я старалась не отставать и не пугаться еще больше. Но как-то не получалось.

– Куда мы направляемся? Что такое духовный перенос? Телепортация? А домой я так могу попасть? Я помню, что ты говорила, что назад пути нет, но все же. Чисто теоретически…

– Нельзя! – оборвала она, но улыбаться не прекратила. – На том берегу священное кольцо духов ветра и предков. Они к рассвету доставят нас в регион Больших мостов, а там три шага солнца до обители гильдий, где сама решишь, что делать дальше.

– Обители чего? Гильдий?

– У вас их нет? – Глянула на меня так, будто видела что-то несуразное. – Как же вы живете без них?

– А как вы живете с ними? – задала я такой же глупый вопрос в отместку.

Елрех даже остановилась, поправила мешок и серьезно произнесла:

– Ты нравишься мне, смешная Асфирель. Я порекомендую тебя своей гильдии, если пожелаешь. И если будешь молчать, когда я об этом попрошу.

– И в какую же?

– Пламя Аспида. Мы могущественней любых алхимиков в Фадрагосе. И знаешь… А ведь в гильдии Мудрецов тебе откроют истину. Только они точно скажут, можешь ли ты вернуться домой.

Вернуться домой?! Гильдия Мудрецов! Как бы глупо все ни звучало, но плевать! Главное, они знают, как мне вернуться на Землю.

– Тогда, может, я сразу к ним? Даже примкну к ним, если нужно будет! – подскочила я ближе к ней, но она лишь свела брови вместе и криво улыбнулась. Я сникла. – Требования высокие, кастинг не пройду, да? Но они хотя бы ответят мне?

– Мудрецов готовят с пяти лет – забудь. Однако спросить всегда можно, на то они и существуют, чтобы отвечать.

– Где мне их найти, Елрех?

– Так в Обители гильдий. В столице.

Я ухватила ее за руку и потащила вдоль берега. Готова была даже побежать, словно вся усталость схлынула. Я спешила поскорее познакомиться с духами местной телепортации и оказаться возле зазнаек. Существуют, чтобы отвечать, – пусть отвечают.