Читать книгу Сын Губернатора - Ольга Сергеевна Рузанова - Страница 2

Моим надеждам сбыться было не суждено. Как раз перед окончанием последней лекции начинается дождь.

Бросаю тоскливый взгляд на свою многострадальную обувь и шагаю под холодные капли. Иду быстро, накинув на голову капюшон толстовки и обхватив себя руками. Куртки на это время года у меня тоже нет.

От корпуса университета до общежития всего метров триста, но мне приходится сделать небольшой крюк, чтобы зайти в супермаркет. Не глядя по сторонам, прохожу сразу в социальный отдел с продуктами первой необходимости, беру булку и банку паштета из гусиной печени. Судя по составу, написанному на этикетке, в баночке вся таблица Менделеева, но вкус сносный. И цена для меня приемлемая.

– Девяносто семь рублей, – механическим голосом говорит кассирша.

– У меня скидочная карта.

– Это со скидкой.

– Как со скидкой? Со скидкой должно получиться девяносто один рубль.

– Девушка, – спрашивает с вызовом, – вы брать будете или нет?

– Паштет ведь 54 рубля стоит?

– Здрасти! Уже со вчерашнего дня по новой цене! 61 рубль.

– А на ценнике 54 написано, – упираюсь я.

У меня, так-то, каждая копеечка на счету, и я не собираюсь разбрасываться деньгами налево и направо.

– Вы очередь задерживаете! Либо покупайте, либо уходите.

Оглядываюсь и напарываюсь на недовольный взгляд какой-то бабули. Перед ней полная тележка продуктов, а за спиной хнычущий внук.

– Хорошо, – выдавливаю через силу, – но я буду жаловаться! Где ваша жалобная книга?

Выразительно закатив глаза, тетка смотрит на покупателей позади меня. Всем своим видом показывая, как сильно я ее достала.

– Да давай уже быстрей, – выкрикивает мужской голос, – мы из-за твоих трех копеек ночевать здесь должны?

Семь рублей, вообще-то. На дороге не валяются.

Сунув покупки в рюкзак, уныло плетусь в общагу. Ноги промокли, капюшон и плечи толстовки – тоже. Остается надеяться, что завтра не проснусь с соплями.

Соседки в комнате не обнаруживается, поэтому я, скипятив чайник, спокойно сажусь обедать булкой с паштетом. Поглощая свой нехитрый обед, читаю в учебнике материал к завтрашнему практическому занятию по русскому языку.

Я собираюсь стать первоклассным журналистом, поэтому к учебе отношусь очень серьезно. Не пропускаю лекций и зубрю материал так, чтобы от зубов отскакивал.

Это мне легко дается. Моя бывшая учительница говорила, что я одаренная и талантливая. Мне нравится в это верить. Когда я написала итоговое сочинение на отлично и получила за тест по русскому языку высший балл, именно она подняла все свои связи, чтобы помочь мне поступить в этот Вуз.

Я ее подводить не собираюсь.

От чтения отвлекает хлопок двери.

– Привет, – говорю соседке по комнате Юле.

Не удостоив меня ответом, она прямо в обуви проходит по чистому линолеуму и в одежде падает на свою кровать.

– Чем воняет? – морщит нос и начинает махать ладонью перед лицом.

Спохватившись, быстро засовываю баночку с недоеденным паштетом в полиэтиленовый пакет и убираю его на подоконник ближе к стеклу.

Юлька терпеть не может его запах.

– Опять эти химикалии жрешь?

– Проветрить?

– Не надо, – вздыхает тяжело, – послал же Бог соседушку.

Она, вообще-то, не плохая, нормальная. Когда в настроении. Перед началом учебы даже пару тетрадей мне подарила и однажды угостила пирожным, хотя сама из малообеспеченной семьи.

– Что в универе нового?

– Ничего… хотя, сегодня туда сын какого-то губернатора приезжал, суеты навел…

Плохое настроение и усталость Юльки исчезают как по щелчку пальцев. Резко поднявшись, она скидывает с ног ботинки и садится по-турецки.

– Правда? Какой он?

– Эмм… – задумавшись, сосредоточиваю взгляд на качающейся от ветра ветки дерева за окном, – неприятный… жуткий… высокомерный. Мне не понравился.

– Ты в своем уме?! – громко хохотнув, спрашивает Юля, – Не понравился?! Тебе?! Что же ты, бл@ть, за принцесса такая, что тебе Греховцев Герман не понравился?

Вспоминаю его, отдающий ледяным пренебрежением, взгляд и невольно ежусь. Что может в нем нравиться?

Да, он высокий и черты лица у него правильные, особенно запомнились губы. Полные, четко очерченные. Одет дорого, и кроссовки у него наверняка крутые. Но его манера держаться, поза и уничтожающий взгляд испортили все впечатление.

– Ничего особенного, – пожимаю я плечами, переворачивая страницу учебника.

– Пха… Рая, тебе корона не жмет?! – открыто потешается надо мной, – ты знаешь, кто его отец?

– Если этот Грех сын губернатора, то, очевидно, его отец губернатор.

– Мисс конгениальность! – поднимает Юлька вверх указательный палец, – губернатор! Сечешь?..

– И что?

Соседка, глядя на меня, неверяще качает головой. Бросает взгляд на мои, сиротливо стоящие в углу, полуразвалившиеся кроссовки и прикрывает глаза.

– И вообще, – продолжаю я, – если он сын губернатора, почему он не учится где-нибудь заграницей?

– Он уже окончил заграничный Вуз, это его второе образование.

Зачем? С жиру бесится?

– Ничего особенного, – повторяю упрямо и склоняюсь над учебником ниже, намекая Юльке, что обсуждать этого мажора больше не хочу.

– У него Панамера, представляешь?

Молчу, потому что понятия не имею, что означает это слово.

– Черная! – продолжает восторгаться Юлька, – я однажды видела, как он со стоянки универа выезжал.

Наверное, речь идет о машине. Я, если честно, в них вообще не разбираюсь, поэтому, коротко кивнув, возвращаюсь к изучению темы стилистики.

В нашем селе иномарки можно пересчитать на пальцах двух рук, остальные ездят на автомобилях отечественного автопрома. У нас и вовсе машины никогда не было.

А кому в нашей семье водить? Маме, всю жизнь проработавшей продавцом в Промтоварах или деду, которого я трезвым видела от силы два раза в год?

У нас и велосипеда-то никогда не было, и телевизор всего один и тот допотопный.

– Говорят, в прошлом году он с Казанцевой с третьего курса встречался, – трещит Юлька, как заведенная, но я ее болтовню пропускаю мимо ушей.

Я в город учиться приехала, а не богатеньких мальчиков и их тачки обсуждать. Получу высшее образование, устроюсь на хорошую работу и найду, наконец, своего родного отца.

Он у меня не деревенский. Городской. Мама перед смертью рассказала, что у них был короткий роман, после которого он сразу уехал, и они потерялись. Он даже не знал, что она забеременела.

Дед говорит, он интеллигент, приезжал к нам в село, когда там молокозавод новый открывали. Мама ему комнату сдавала, ну а потом, когда он уехал, я родилась.

Я хочу человеком стать прежде, чем его найду. Чтобы он мог гордиться мной.