Читать книгу Опыты на себе. Сборник эссе - Ольга Шамборант - Страница 26

Как вдруг может стать понятен забытый Гоголь – не по памяти, а по чувству. Душно-душно-мне! В этом все дело. Мы страдаем из-за постоянного развития неодушевленного мира на фоне полнейшей законченности человека. Ну, что дает прогресс – только страх, что все – не так. Мы ограничены, ограничены безусловно. Новое в человеке? Что же в нем новенького? Гомосексуализм, наркотики, толерантность вместо шовинизма? Нет, в других интерьерах и терминах – все было. Ощущения исчерпаемы – от никакого через еле ощутимое и слабое до сильного и потрясающего все существо. Все, больше ничего. Мы – конечны. Двадцать аминокислот, четыре азотистых основания, обеспечивающие разнообразие живого. Конечное число нейронов. Что в них ни напихай. Поэтому человеку всегда чужд прогресс, и он еще хуже становится, прогуливаясь все с тем же хером среди достижений науки и техники, или испортив воздух, сидя за компьютером, а не у костра. Откуда мы взяли, что, полетев на Марс, мы станем другими? Мы так же будем бояться, злиться, чесаться, опухать и, главное, – всегда ждать, при любом действии и событии мы будем первобытно ждать, – когда же это все кончится? Когда кончится наваждение и все станет просто. Мы приняли неизвестность за бесконечность – математики попутали, жиды обманули.

И одинаково страшно, когда просто во мраке не знаешь, куда ставишь ногу, или центральный компьютер накрылся и гиродин остановился, и батареи потеряли Солнце. Вера – это уловка, приручение неизвестности, тоже, кстати, в силу ограниченности наших параметров, – единственная возможность преодоления Страха перед Неизвестностью.

Вырваться некуда. Ввысь? Там все завалено – космическая помойка. Куда убыть? Вглубь себя? Но там мы упремся в свои ограниченные возможности. И только недолговечность нашей жизни и оскудение в конце, если она окажется длинной, мешают «объять необъятное». Только недолговечность, только смертность и тупость делают этот мир таинственным.

Может быть, лучшие умы, продвиженцы духа, религиозные философы, священные тексты – помогут? Но они все – о том же, только на утраченном языке.